Мария Алехина(на фото крайняя слева), Екатерина Самуцевич(на фото в центре) и Надежда Толоконникова

"Наша организация считает, что девушки были задержаны за мирную реализацию своего права на свободу самовыражения, - заявил "Известиям" директор Amnesty International по программам Европы и Центральной Азии Джон Далуйсен. - То, что они сделали, - без сомнения, шокирующе и даже оскорбительно, однако они не нанесли материального ущерба, вели себя миролюбиво и покинули храм, когда их оттуда попросили. Их послание было вполне законным. Серьезное уголовное обвинение в хулиганстве - это неадекватный ответ на их действия".

Присуждение активисткам высокого звания многие в России восприняли критично. Как сформулировал профессор Московской духовной академии протодиакон Андрей Кураев, признание Pussy Riot узницами совести - это профанация и попрание светской правозащитной святыни, "потому что узник совести - это очень серьезно". "С тем же успехом можно присвоить Алле Пугачевой звание Героя Советского Союза. Это будет профанация замечательного звания, которое кровью омыто", - полагает протодиакон.

Член Общественной палаты Владислав Гриб заявил, что решение Amnesty International может стать прецедентом для новых посягательств на религиозные ценности, на веру, в том числе и в западных странах. По его мнению, "это как открыть ящик Пандоры".

"Для такой солидной организации поставить на один уровень выдающегося ученого и правозащитника Андрея Сахарова, который также был назван узником совести, и девчонок, осквернивших своим поведением храм, это понизить свой авторитет", - заявил он РИА "Новости".

Другой член Общественной палаты Николай Сванизде полагает, что решение Amnesty - это отражение того, что "ситуация зашла в тупик". "Мало кто сочувствует тому, что (Pussy Riot) сделали, но многие сочувствуют тому положению, в котором они оказались, - сказал Сванидзе в разговоре с BBC. - Жесткая позиция РПЦ, я считаю - избыточно жесткая, на их хулиганские действия, и то, сколько их держат в камере, привели к тому, что теперь им сочувствуют. Так как получается, что они страдают за убеждения".

"Это парадоксально и противоречит принципам права. Получается, что я имею право оскорблять, шокировать и унижать достоинство других людей", - прокомментировал ситуацию министр юстиции Александр Коновалов.

Глава Миюста как юрист вступился за Pussy Riot, как христианин - осудил

Как бы то ни было, правозащитники считают, что Pussy Riot готовы встать в один ряд с Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, ранее признанными узниками совести. "Полагаем, что Pussy Riot и впрямь были наказаны за антиправительственное содержание своего послания. А такое самовыражение не может быть наказуемым", - заявил "Известиям" представитель Amnesty Джон Далуйсен.

Он полагает, что акция в храме Христа Спасителя не тянет на то, чтобы считаться "хулиганством" - а именно по этой статье УК РФ сейчас ведется разбирательство в отношении Pussy Riot и, в частности, троих арестованных участниц группы. Девушкам грозит наказание в виде лишения свободы на срок до семи лет.

С мнением правозащитника в данном случае согласен глава Минюста. И это несмотря на то, что министр имеет богословское образование - он заочно учился в Свято-Тихоновском гуманитарном университете.

"Как юрист, я готов оценивать это трезво и рационально. Не думаю, что они заслуживают сурового наказания. Просто наказания заслуживают, судимости, наверное, да. Вряд ли - реального лишения свободы", - сказал Коновалов в среду, выступая на Восьмых сенатских чтениях в Петербурге.

При этом Коновалов все же добавил, что ему "как практикующему христианину" акция Pussy Riot была неприятна: "Было неприятно, что несколько молодых тетенек устроили шабаш в главном храме страны".

"У нас важнее позиция патриарха, чем позиция Международной амнистии"

Статус "узниц совести" может помочь активисткам избежать сурового наказания, полагают в Amnesty. "Объявление кого-то узником совести обычно привлекает дополнительное внимание к делу и усиливает давление на власти со стороны международного сообщества. Однако в первую очередь мы пытаемся воздействовать на общественное мнение внутри самой страны, в данном случае - России. Давление изнутри является наиболее эффективным генератором перемен, - заявил Джон Далуйсен. - Эффект зависит от страны, конкретного уголовного дела и многих других обстоятельств... Сами узники рассказывают, что поддержка Amnesty и письма, которые они получали от нас в тюрьме, подбадривали их и помогали улучшить отношение со стороны надзирателей. Да и вообще, мы не работаем в одиночку - наши инициативы часто подхватывают другие правозащитные организации".

Впрочем, российские правозащитники не разделяют оптимизма зарубежных руководителей организации. Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев заявил РИА "Новости", что заявления правозащитников едва ли сломят позицию РПЦ по данному вопросу. "И если мы не слышим вот этих слов (прощения) от патриарха, то конечно, это является сигналом для нашей судебной репрессивной машины. Мне кажется, их не выпустят. У нас важнее позиция патриарха, чем позиция Международной амнистии", - сказал правозащитник.

"Вряд ли на суд повлияет решение Международной амнистии. У нас и Ходорковский, и многие другие, попавшие в список политзаключенных граждане российские являются, по определению Международной амнистии, узниками совести. К сожалению, это на их судьбу не повлияет", - сказала глава Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева.

Однако теперь в планах Amnesty - вывести кампанию по поддержке Pussy Riot на международный уровень. В чем это пудет заключаться, пока не уточняется.

При этом правозащитники спешат заверить,что не намерены оказывать давление на суд. "Называя какого-то узником совести, мы, конечно же, не оказываем никакого давления на суд, потому что мы всегда исходим из того, что суд является независимым и беспристрастным. Мы как эксперты в области защиты прав человека говорим, что наше мнение следующее. Уже дело суда - принять во внимание это или не принять во внимание", - сказал РИА "Новости" директор российского представительства Amnesty International Сергей Никитин.

Яростная критика нравов и богатства духовенства, усиливающиеся претензии общества на самостоятельное понимание веры (в частности, многие защитники Pussy Riot подчеркивают, что молиться можно в любой самой свободной форме), на право каждого толковать Священное Писание и общаться с Богом без посредников – это те черты, которые мы находим и в современной России, и в Европе XVI–XVII веков.

Если современный западный антиклерикализм направлен на ослабление Церкви, но не на ее «обновление», то отечественные критики РПЦ ориентируются как раз на ее обновление (понимаемое, разумеется, очень по-своему).

«Люди стали яростно спорить о вере, о сути учения Христа. Цитировать Новый завет. Толковать букву и дух», – пишет галерист Марат Гельман в тексте с очень характерным названием «Исповедь». «Не было и кощунства, потому что каждый молится теми словами, какие у него есть», – рассуждает Алексей Поликовский в тексте с не менее характерным названием «Молитва неподсудна». «Надеюсь, что через время их (Pussy Riot) причислят к лику святых. Как Василия Блаженного», – надеется Максим Кононенко.

Разумеется, полного сходства быть не может, поскольку в России нет той сквозной религиозности, которая была характерна для средневекового общества. Если в XVI веке реформаторы выходили из самой Церкви или из среды верующих, то сейчас основная масса православных использует свою православность для культурно-этнической идентификации и никак не участвует в церковной жизни. Однако сам запрос на очищение веры в соответствии с представлениями общества о ней один и тот же что в Германии XVI века, что в России XXI. 

Следует отметить, что движение за обновление Церкви в России имеет давнюю историю. В 1503 году на очередном церковном соборе иерархи в споре игумена Волоколамского Иосифа и игумена Сорского Нила (названном позже полемикой «иосифлян» и «нестяжателей») приняли сторону консерватора Иосифа, который выступил резко против идеи Нила Сорского об отказе монастырей от землевладения в частности и экономической деятельности в целом.

До революции 1917-го в Церкви и околоцерковных философских кругах (представленных цветом русской религиозной философии) шла дискуссия о месте и роли православия в наступающем XX веке, но вся эта очень содержательная полемика была прервана большевиками, которые обошлись с участниками спора так, как подсказывала классовая целесообразность.

Еще одной попыткой реформы были экуменические идеи отца Александра Меня, популярные среди православной интеллигенции 80-х годов. Однако аналога европейской Реформации, то есть такого процесса, который затронул бы все общество и привел бы к формированию новой духовно-нравственной парадигмы, к оформлению новой этики, в России не было.

Попытки нащупать эту парадигму ведутся и теперь.

Религиозная ситуация в России совершенно не похожа на ту, что сложилась в других исторически христианских странах. Если доминирующей тенденцией современности остается унаследованный из прошлых времен и усилившийся в XX веке антиклерикализм, когда государство и общество последовательно ограничивают влияние Церкви в политической, экономической и культурной областях, то в России параллельно с антиклерикальными настроениями действует и противоположная тенденция, ориентированная на исправление чудовищных перегибов в антирелигиозной политике советской власти. В результате в российском обществе сформировался мощный запрос на духовно-нравственное обновление, начался поиск той силы, которая могла бы удовлетворить этот запрос, а соответственно, более требовательным стало отношение к Церкви, которая традиционно претендует на роль духовно-нравственного наставника нации. 

Именно из этого запроса, по мнению многих экспертов, может вырасти русская Реформация.

По словам философа, главного редактора сайта «Мнения.ру» Кирилла Мартынова, и из-за косности и бюрократизма РПЦ, и из-за мощного общественного запроса реформа Церкви может начаться в любой момент.

«Первый молодой, активный, серьезно настроенный священник, который открыто и искренне бросит вызов РПЦ, может запустить цепную реакцию. Это будет такой церковный Навальный, наверняка – блогер. Главное, что он должен сделать, – это заявить, что вера – это всерьез и что каждый, кто меняет ее на джип и на квартиры, – на самом деле атеист. Будет проект РосПрав, российское православие. И Реформация будет проходить под лозунгами возвращения к настоящему православию, настоящей, серьезной, искренней, горячей вере. Это будет отличать реформаторов от многочисленных сект. За ними пойдет достаточно большая прослойка образованных мирян, уставших от официальных священников, этакая Болотная площадь церковного мира» – пояснил Мартынов в интервью газете ВЗГЛЯД.

Он полагает, что сеть сильно поможет реформе, которая будет через Церковь менять и власть: «Как и в истории с Лютером, власти светская и церковная связаны воедино. Лютер, кстати, был блогером XVI века – давал людям новейший медиапродукт, печатную Библию на немецком. Православие под ударом печати со скрипом устояло, в отличие от католичества в Северной Европе, а вот от интернета может и не оправиться».

Впрочем, в благотворности Реформации для России Мартынов не уверен.

«Вслед за Лютером начались волны религиозного фанатизма, религиозные войны, – напоминает эксперт. – Реформация в этом смысле будет означать дальнейшее сворачивание секулярного общества и гражданских свобод, так что атеистам стоит задуматься над тем, чтобы поддержать РПЦ – организацию монструозную, но все же слишком ленивую, чтобы постоянно и систематически навязывать обществу свою волю. Вспомним, что жизнь рядового протестанта в первые века существования религии была гораздо более регламентирована, гораздо менее свободна, чем жизнь католика, даже термин «пуританин» приобрел соответствующий нарицательный смысл». 

Не согласен с Мартыновым публицист Егор Холмогоров, который убежден в том, что на сегодняшний день РПЦ – это лучшее, что может позволить себе нынешняя государственная и религиозная система.

Критики Церкви, по мнению Холмогорова, имеют к ней так мало касательств, что не могут рассчитывать ни на какую общественную поддержку и уж тем более не могут иметь никакого отношения к реформам.

«Они могут сколько угодно «молиться и без Церкви» дальше, только вот они же не молятся. Церковь – это онтология. Объективный факт. Либо она тебе нужна, и ты в этой онтологии, и тебе, по большому счету, наплевать на то, какая у патриарха квартира, либо она тебе не нужна, и тогда ты будешь плевать на святых», – полагает Холмогоров.

Поддерживает эту точку зрения и православный публицист Сергей Худиев, отметивший, что даже комсомольцы двадцатых, учинявшие пародийные крестные ходы, не требовали считать это проявлением истинного христианства.

«Наше образованное общество воспринимает Церковь как некую игрушку вроде детской железной дороги. Сначала научитесь рисовать по-человечески и сделайте так, чтобы спутники через один не падали, а потом уже реформируйте РПЦ – вот единственный ответ, который можно дать на все рассуждения о неизбежности реформ», – заявил в интервью газете ВЗГЛЯД Холмогоров, который полагает, что с РПЦ происходит ровно то же самое, что и с обществом, и любая реформа Церкви не может произойти без социальных изменений: «Что касается зачистки от коррупции и прочего, то Церковь способна к этому в той же степени, что и общество. Очистится общество – очистится и Церковь».

Сама же РПЦ, активно участвующая в дискуссии о роли Церкви, собственно «реформационную» часть этого обсуждения, касающегося, например, благосостояния священников, считает «информационной атакой». 

Председатель Синодального информационного отдела патриархии Владимир Легойда уже заявил о том, что РПЦ стала жертвой грязных технологий: «К сожалению, подобные информационные «вбросы» против Церкви всегда усиливаются в моменты, когда общество переживает сложные периоды в своей жизни. Но за всем этим нельзя рассмотреть ничего, кроме нечистоплотных технологий, связанных со стремлением дискредитировать Церковь, не позволить ей выполнять свое прямое служение – духовное окормление верующих».

Святослав Шевченко, священник Благовещенского кафедрального собора Амурской области и постоянный автор газеты ВЗГЛЯД, отметил, что во многом критика Церкви напрямую связана с тем, что РПЦ стала «очень активной – и это кажется непривычным».

Говоря об изменениях, которые могут произойти с Церковью, Шевченко объяснил свое понимание логики происходящих событий: «С одной стороны, я убежден в том, что РПЦ будет консервативной и никаких изменений, скажем, в уставе и языке богослужения (я даже не говорю о догматах и канонах) не произойдет, но вместе с тем все мы являемся гражданами государства и современниками цифрового века, достижения которого нельзя не использовать».

По словам священнослужителя, изменения могут касаться форм и методов, «которыми Церковь доносит до людей Слово Божие». «Нам же в ответ на активность предлагают забраться в гетто. Это противоречит самому принципу христианства, – пояснил Шевченко. – Есть, разумеется, и у служителей Церкви ошибки, есть в Церкви проблемы, но Церковь – плоть от плоти этого мира, поэтому невозможно что-то менять в Церкви и ничего не менять в самом обществе, которому все мы принадлежим».

Источник: Взгляд

Комментарий RP: Развитие ситуации, сложившейся в результате реакции уязвленных "сильных мира сего" на необычную форму протестной акции приводит к тому, что в сферу обсуждаемых обществом тем попадает то, что исторически стремится актуализировать религия. Если не концентрироваться на эксцентрике протестной акции, а обратить внимание на основные аргументы тех, кто пытается представить источником ситуации исключительно выступление Pussy Riot в ХХС, а не реваншистскую активность клерикальной структуры и власти, то многое становится яснее.

Это, например, попытка Холмогорова представить выбор для протеста именно в культового здания РПЦ МП, как "притяжение церкви", хотя она является не чем иным, как передергиванием в расчете на малограмотность. Протест состоялся в ХХС не потому, что это "Православная Церковь", а потому что эта церковь вручает вверенные ей Христом души "кесарю". Именно поэтому форма церкви, состоящей из "квартир", "лицемерия", "беззакония" с площадкой для сбора последователей вместо действительной Церкви, и в самом деле не нужна ни агностикам, ни, тем более, верующим, которые начинают это понимать.

По существу, к тому же приему, в старании выдать административно-клерикальную структуру за "Институт Спасения" прибегает и священник Шевченко, сетуя на то, что церковь кто-то понуждает "забраться в гетто". Указывая на несправедливость такой реакции "на активность" РПЦ МП, священнослужитель, вероятнее всего, не видит, что неприятием отвечают вовсе не на "слово спасения". Это слово не теряет своей привлекательности и в массе других религий, популярность которых в обществе неуклонно растет. Но так же растет и неприязнь к реальной активности упомянутой религиозной организации – политической и идеологической экспансии, а не исповедничества, не церковности.

Впрочем, отстаивание своих позиций защитниками клерикальной структуры, находящейся в кризисе, выглядит явлением естественным. Причем, оно объяснимо вне зависимости от отношения к нему разных сторон не только в политическом, но и в теологическом ключе. Ведь, как и осуществление Божьего замысла, так и противостояние ему, согласно христианской доктрине происходит посредством деятельности людей.

Аналогичные решения были вынесены и в отношении двух других фигуранток этого дела - Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. Всем девушкам предъявлены обвинения по по ч. 2 ст. 213 УК РФ - "Хулиганство, совершенное группой лиц", предусматривающей до семи лет заключения.

Таганский суд Москвы арестовал Екатерину Самуцевич 16 марта, тем самым удовлетворив ходатайство следователя. Он настаивал, что обвиняемая может быть причастна к другим аналогичным преступлениям и обратил внимание суда, что "налицо противодействие следствию" - Самуцевич отказывалась сообщать свое настоящее имя и назвалась Ириной Локтиной.

В свою очередь, Самуцевич заявила в суде, что "не понимает предъявленного ей обвинения" и в акции в Храме Христа Спасителя участия не принимала. Она сообщила, что зарегистрирована в Москве и не намерена скрываться от следствия, а личные данные скрывала из-за повышенного общественного внимания к этому делу.

Поначалу девушка проходила по этому делу как свидетель. В этом статусе она прибыла в следственное управление УМВД по Центральному административному округу Москвы, где, как пояснили в пресс-службе полиции, девушку опознали работники и сотрудники службы охраны храма.

Начальник ГУМВД Москвы оправдывает заключение девушек под стражу: они плюнули в душу лично ему

В то время, как в обществе все чаще озвучиваются мнения, что предполагаемых участниц Pussy Riot напрасно держат за решеткой, начальник ГУМВД России по Москве Владимир Колокольцев, напротив, уверен в адекватности подобных мер.

Отчитываясь в среду перед Мосгордумой главный полицейский российской столицы напомнил, что накануне акции в храме Христа Спасителя была проведена аналогичная акция в Елоховском соборе.

"Лично я акцию в храме Христа Спасителя как человек православный расцениваю как плевок лично мне в душу. Цинизм этой акции, ее противопоставление всему обществу - это привело к соответствующей реакции правоохранительных органов", - заявил он.

Колокольцев подчеркнул, что "им сидится точно так же, как и всем нашим остальным сидельцам".

Родственники подозреваемых жалуются на угрозы

Родственникам предполагаемых участниц панк-группы Pussy Riot, обвиняемых в хулиганстве в храме Христа Спасителя, поступают угрозы, собщает РИА "Новости" со ссылкой на адвоката фигурантов дела Виолетту Волкову. По словам адвоката, все данные на девушек появились в интернете в открытом доступе по вине следственных органов. "Мы не знаем, из-за халатности или по умыслу, но все данные на них можно найти в интернете", - отметила она.

Этим фактом она объяснила, что ее подзащитная Екатерина Самуцевич сначала скрывала от следствия свою настоящую фамилию. "Она защищала свою семью, своего пожилого отца", - считает Волкова.