«Сколько?» «18» - отвечает заходя в дом Нурик. Я пью кофе, сидя на топчане, ночью служащим кроватью, а днем столовой. «Всего?» - я смеюсь. Нурик тоже смеется. Хозяйка на печке делает не хитрый завтрак молочно-рисовую кашу. Остальные странно смотрят на нас с Нуриком. В кишлаке 18 домов памирского типа, они все похожи как братья близнецы. Вот в них то мы и заблудились в темноте, а темнота наступает уже в 9 вечера, такая что не видно вперед протянутой руки. Освещения в селе нет. Небо так близко, что млечный путь прям над головой, можно зачерпнуть ладошкой немного звездной пыли. «Я думал больше». «Ну может 19», Нурик улыбается. Все дело в том, что вчера вечером потерялись в этом кишлаке. Темень глаз вырви, Нурик разворачивает свой Хендай до характерного звука «Бум», что это было? «Стена», мы жопой въехали в каменную стену ограды. Все ржем, едем домой, адома нет и нет и вот полчаса мы плутает по двум улочкам кишлака, и не можем найти наш дом. Один раз даже чуть не влетели в глубокий колодец выкопанный посреди улицы.«Тормози!!!» Но мы нашли ночлег и завалились на топчан спать, здоровым детским сном.
Части животных которые не пригодились в быту, мясо - в пищу и молоко туда же, кизяк - в печку, шкурами крыши покрывают в жилищах, а вот копытам применения нет, были бы китайцы, точно растолкли бы на чудодейственные порошки для потенции.
Дети мучающие котейку, игрушек мало, хоть кошки живут в селении и то хорошо.
Практически все авто эпохи СССР стоят без колес, наверно в холодную пору грелись сжигая покрышки.
Практически вся дорога пролегает в горах над озером. Очень красивое озеро внизу все переливается из голубого в зеленый цвета. Всего 26 км от кишлака и мы приезжаем на не работающую ГЭС с ангаром и вагончиком сторожкой.
Рыбу ловить у меня нет желания и я тупо иду бродить вдоль озера. Илюха присоединяется ко мне. Я решаюсь вернутся в кишлак пешком, 26 для бешеной собаки ни разу не крюк, но братан меня отговаривает. Находим заброшенный и наполовину разрушенный населенный пункт, окна заложены камнями.
В последнее время здесь держали коз. Очень похоже на заброшенную военную часть. Рядом с домами нашли огромный камень с надписями датируемыми 1933 и 1958 годам.
Сзади камня были нарисованы два горных барана. Тропинка тянулась все выше и выше, пока совсем не превратилась в козью тропку и идти по ней на высоте 30 метров над озером было уже опасно для жизни.
По степи мы вернулись к ГЭС и не обнаружили наших рыбаков.
Немного подумав мы решили пойти по одной из дорог и найти наших друзей. Обломки горных пород, невероятной величины слева и справа, взгроможденные друг на друга, говорили что их мог притащить сюда только ледник.
Мы с высоты увидели Борю, он поймал уже 3 форели, но одна успела свалить от него. Спуститься к нему было сложной задачей, тем более, что он был на другом берегу и мы решили обойти горные завалы. Минут через 5 мы вышли на обводной канал и прыгая по камушкам продолжили свое путешествие. Камни были белого цвета, покрытые бумагообразной пленкой от высушенных оранжевых водорослей. В тех местах, где вода не добралась до камней они были черные.
Низ весь, исключительно весь белый, ровная полоса отделяет его от черного верха и бежит поток, холодной и кристально чистой воды.
Добрались до того места, где маленькие камни кончились и из воды уже торчали глыбы острыми пиками вверх, расстояние между ними было минимум один метр. Делать нечего, возвращаемся. Вернулись до места где видели Борю, он к тому времени ушел к остальным, спустились по камням вниз, камни держались очень неустойчиво и все время стремились унести нас с собой вниз.
Идем по течению вниз, наши рыбаки ловят форель, вроде чего то наловили, удочки вверх вниз, процесс идет. Ребята увлечены своим занятием, все таки высогорная рыбалка одна из целей нашей экспедиции.
Справа от нас заводь, вроде глубокая. Илюха решает искупаться, я не хочу, мне и так холодно, не смотря на то что тепло одет. На улице 18, в водоеме вода градусов 5 тепла. Илюха ныряет и тут же с дикими криками, весь тресясь и с перекошеной мордой лица стремиться к берегу. Мокрый, жалкий, замерзший - жалкое зрелище, но герой искупнулся, есть у старика еще ягоды в ягодицах.
Возвращаемся к ангару, вскоре подъезжают рыбаки. Обедом нам было рагу из вчерашнего барана с картошкой и лепешки. Я снова ем лепешки с чаем.
Уморились после шатаний по горам, наверно километров 7-8 нагуляли и решили лечь поспать, рыбаки уехали удить форель, а мы на боковую на пару часиков. Ставим аудиокнигу Виктора Пелевина
«Затворник и Шестипалый», в полудреме погружаемся в философскую повесть.
Проснулись от того что в вагончик ввалилось бородатое мурло и начало чтото невнятно верещать на смеси памирского, ужасного русского и фарси, попутно гремя всеми кастрюлями. Типчик напрягал и мы решили свалить к рыболовам. Но человек прихватив бинокль уверенно пошел с нами, время от времени тыкая нам в морду лица ксиву, Что было в ней не совсем понятно, но чучело утверждало, что оо начальник национального парка, в котором мы и находимся. Мы оглянулись посмотреть на парк, но кроме камней ни какой растительности не было видно на долгие километры вокруг. Обратная дорого была не такой красивой, как туда, начальник национального парка напросился с нами в машину и всю дорогу выхватывал свой бинокль, всматривался в даль и говорил «У вас проблем не будет». Солнце освещала горы и озеро с другой стороны, яркие краски исчезли и все выглядело довольно таки обычно и уныло ну прям как Египетская пустыня.
На ужин была рыба. Я с удовольствием натрескался форели с лепешками. Просто праздник живота, уже давно не наедался.
