Интер Фарм Абхазия: аналог даклатасвир для эффективного противовирусного лечения Гепатита C. Теперь наш препарат и в таблетках!

* * *
Ночь застала Гершеле в дороге. Погода ужасная — снизу слякоть, сверху снег, вокруг ветер. А одежка на Гершеле такая, что и на печке не согреет.

Пришлось искать ночлег. Добрался он до ближайшего села, узнал, где живет еврей-арендатор, постучал в окно. Пожалел его арендатор, как же! «Иди, — говорит, — много вас охотников до чужого хлеба шляется».

— Пустите, — упрашивает Гершеле, — а я вас благословлю.

Подумал арендатор и говорит:

— Хорошо! Но сперва благословите. А то знаем мы как вы, голодранцы, слово держите!

— Я не из таких! — говорит Гершеле. — Я вас троекратно благословлю. Во-первых: чтобы у вас настелили деревянный пол. Во-вторых: чтоб вы не умерли. И в-третьих: если уж вам когда-нибудь сужденопомереть, пусть вас положат возле меня.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, сказал, заинтригованный арендатор.

— Если я получу у вас ночлег и что-нибудь поесть, утром я все объясню, — пообещал Гершеле.

Арендатора это еще больше раззадорило, он отвел гостя в чулан, дал подстелить клок сена и прислал кусок хлеба с луковицей.

Утром гость собрался в дорогу. Появляется хозяин.

— Ну, — говорит он, — что значили ваши благословения?

Гершеле отвечает:

— Вашу доброту я вчера ощутил на себе, поэтому с удовольствием всё растолкую. Пускай вам будет ниспослано настелить деревянный пол, потому что вы не заслуживаете того, чтобы земля вас носила. Пусть вам никогда не придется умереть, потому что умирать полагается человеку, а вам — сдохнуть. И когда вы таки сдохнете, пусть вас положат рядом со мной, чтобы вас ели мои черви. На вас им будет чем поживиться, не то что на мне. А когда все исполнится, это будет знак, что я говорил не напрасно.
Божья трешница

Однажды Гершеле написал письмо Всевышнему:

«Рабойнэ шел ойлэм! Господи! Ты ведь знаешь, что мне нечем кормить семью! Сжалься над бедным евреем, помоги!»

Написал, вложил письмо в конверт и надписал: «Господу Богу». Потом вышел и бросил письмо на дорогу.

Случилось так, что один богатый человек нашел письмо и прочитал. Придя домой, он послал за Гершеле.

— На! — сказал он, когда тот явился.— Всевышний посылает тебе через меня трешницу!

Гершеле взял деньги, поблагодарил, но, не утерпев, сказал:

— Представляю, сколько не пожалел для меня Господь, если мне перепало аж три рубля…

А вы любите читать разные блоги? Самое интересное что я читал на блоге TRYAL за последние время...

* * *
Гершеле купил теленка, но тот вскоре подох. Собираясь в путь, Гершеле содрал с теленка шкуру, выделал и уложил в мешок — авось случится продать на ярмарке…

Но пригодилась она Гершеле совсем при других обстоятельствах.

Усталый с дороги, Гершеле решил остановиться в одной деревне. А где останавливаются в деревне? У арендатора, у кого же еще? Хозяина дома не оказалось, и Гершеле попросил у хозяйки поесть, но та заявила, что еды нету и что, раз мужа нет дома, ночевать она пустить не может.

Гершеле не оставалось ничего другого, как пристроиться в сарае на сене. Однако ему не спалось. Вышел он во двор, видит — в доме светятся окна. Подошел поближе, заглянул — за столом сидит здоровенный красавец поп, а жена арендатора угощает попа варениками и вишневкой и прямо чуть не пляшет вокруг него.

Гершеле потихоньку приотворил окошко, прислушался, о чем они говорят, и ему стало ясно, почему его не пустили ночевать.

Через часик батюшка ушел.

Поздно ночью вернулся арендатор. Гершеле затаился у окошка. Арендатор захотел поесть, а жена говорит, что ничего не осталось и вообще ей хочется спать, потому что нездоровится. На этих словах в комнату вошелГершеле. Завидев его, арендаторша подняла крик:

— Что вам тут надо? Я же вас уже один раз выпроводила… Чего вы лезете?

— Я слышу, пришел хозяин, — отвечает Гершеле, — и хочу с ним поговорить, у меня к нему дело…

— Что за дело? — заинтересовался хозяин. й Если что-нибудь путное, валяйте!

— Не купите ли вы у меня чудесную шкурку? — спрашивает Гершеле и достает из мешка телячью шкуру.

Почему же она чудесная?

— Шкурка знает, что у кого творится в доме… Купите, и вам она тоже сообщит.

Сошлись в цене, и арендатору сразу захотелось убедиться в способностях шкуры, услыхать, какие она сообщит тайны.

— Шкурочка-шкурка, — забормотал Гершеле, — поведай, что тут было? — И он приложил к ней ухо.

— Что же она говорит?

— Вы разве не слышите?

— А вы?

— Она говорит очень тихо, надо вслушаться…

— Но все-таки?

— Она говорит, что недавно к вам заходил батюшка, высокий, красивый мужчина, а ваша жена его принимала, как самого дорогого гостя…

— Хватит морочить голову! — вспыхивает жена арендатора.

— Что вы имеете к шкурке? — улыбнулся Гершеле. — Это шкурка чудесная, она говорит правду, а правда — самое большое чудо…

Можно себе представить, что было дальше.

С тех пор жена арендатора к прохожим относится дружелюбно. Только у каждого допытывается, нету ли при нем чудесной шкурки.

– Знаешь, Хаим, если уж выбирать между Паркинсоном и Альцгеймером, я бы выбрал Паркинсона.
– Почему?
– Лучше пролить на себя немного водки, чем забыть, куда ты поставил целую бутылку!

Мой первый поход в косметологический центр еврокосметикс киев(EuroCosmetics), отзывы и не только...

* * *
Гершеле остался на субботу в чужом местечке и надумал попасть в гости к местному богачу. Но богач этот гостей не любил — он был скряга и не очень жаловал бедняков. Гершеле об этом прознал и попросил синагогального служку, который распределяет по хозяевам приехавших гостей на субботнюю трапезу:

— Мне бы к этому человеку… И передайте, что у меня желудок, как у ребенка…

Служка так и сказал, а скряга-богач согласился — ему хотелось выглядеть перед общиной хлебосольным хозяином, да и детский желудок будущего гостя, то есть, что гость мало ест, он, конечно, принял к сведению.

После молитвы пришли домой, сели за стол. Гершеле проголодался с дороги и ел, не отказываясь ни от чего, в любых количествах и что получше, напирая на белую халу, поедая лучшие куски рыбы, словом, сполна потрафил своему незаурядному аппетиту.

Видя такое, хозяин был в ужасе. Наконец, он не утерпел и воскликнул:

— Черт бы его побрал!

— Кого? — спросил Гершеле.

— Служку… Он сказал, что у вас желудок, как у ребенка…

— Так и есть, — подтвердил Гершеле. — Желудок у меня, как у ребенка, но ем я, как взрослый.
Белье на ужин

Однажды Гершеле занесло в незнакомую корчму. Хозяина не было, и корчмарка встретила гостя недружелюбно. А когда Гершеле, учуяв вареники, спросил, что у нее варится, сказала:

— Ничего не варится. Это я поставила в печку белье кипятить.

С этими словами хозяйка погасила свечу и отправилась спать.

Тогда Гершеле тихонько встал, вытащил из горшка почти все вареники и с удовольствием их поел. Потом снял с себя белье и положил его в горшок.

Ночью вернулся корчмарь и, будучи голоден, сказал жене, чтобы давала есть. Корчмарка достала из печи горшок и опрокинула над миской. Боже мой! Оттуда вывалились несколько вареников и мокрое нижнее белье.

Услыхав жуткие крики, Гершеле проснулся. На все упреки и обвинения он простодушно заметил:

— Я тут ни при чем. Хозяйка сказала, что кипятит белье. Мне тоже захотелось прокипятить свое. Откуда я мог знать, что на ужин она подает грязное белье?

Медицинский центр еврокосметикс киев или как я своё лицо омолодила...

* * *
В морозную ночь Гершеле добрался до заезжего двора, когда тот уже был заперт. Гершеле долго стучался, но хозяин, давно пребывавший в постели, сказал жене:

— Жаль мне того который стоит сейчас у ворот!

Но открывать не пошел.

Гершеле не прекращает стучаться и просит:

— Сжальтесь, люди! Пустите в дом, замерзаю!

Хозяин опять говорит жене:

— Все-таки жаль человека, мерзнущего на улице.

— Если тебе его жаль, — отвечает жена, — почему ты ему не открываешь?

— Дура, — говорит муж, — если я его пущу, мне уже не будет его жаль…

Гершеле слышит этот разговор, а сам думает: «Подождите, я с вами за все рассчитаюсь!»

Спустя несколько дней Гершеле в приличной одежде приходит на этот самый заезжий двор и спрашивает, можно ли остановиться на долгий срок.

— О, примем с превеликим почтением! — отвечает хозяин. — Вам, конечно, отдельную комнату?

— Да, — говорит Гершеле, — и с едой.

— Хорошо, — соглашается хозяин, — но деньги у меня платят за месяц вперед.

— Вперед не получится, — говорит Гершеле. — Мой тесть присылает мне деньги только в конце месяца. Поэтому остановиться не смогу, — и поворачивается уходить… — Кстати, сколько вы берете за комнату?

— Пять рублей в месяц.

— Я бы заплатил шесть, — говорит Гершеле и направляется к двери. — А за еду?

— Пятнадцать рублей в месяц, — волнуется хозяин, — но это три раза в день да еще дважды у вас будет чай.

— Я заплатил бы двадцать, — замечает Гершеле, — лишь бы еда была хорошая.

— Если так, — говорит хозяин, — я могу месяц подождать с деньгами. Только не обманите.

— Я никогда никого не обманываю, — обиделся Гершеле. — Мне приходится много разъезжать, и всегда, когда я покидаю постоялый двор, хозяин провожает меня со слезами.

Ясное дело, Гершеле остался.

Проходит месяц, пошел второй, а постоялец платить и не собирается. Зато вдоволь ест, пьет и ни в чем себе не отказывает.

Хозяин уже беспокоится.

— Что бы это могло значить, уважаемый? — спрашивает он наконец. — Вы сказали, что заплатите через месяц, но кончается второй, а я не видал еще от вас ни копейки!

— Однако же вы чудак! — отвечает Гершеле. — Неужели вы и в самом деле полагали, что, будучи состоятельным человеком, я стал бы жить в таком фобу и есть такую дрянь? К тому же, обещая вам двадцать пять рублей в месяц, я не зарабатываю и двадцати пяти копеек. Да и тесть мой с того света сообщает, что оттуда сложно посылать деньги…

— Выходит, вы меня обманули! — схватился за голову хозяин.

— Нет, мой дорогой, — отвечает Гершеле, — я вас не обманул, я только прихвастнул.

— Хорошенькое дело! — вышел из себя хозяин. — Как вы могли решиться на такое?

А Гершеле спокойно:

— Не надо сердиться, любезный! За темную комнату, какую я занимаю, просто грех платить. Это вам следует мне приплачивать, за то, что я так долго тут мучаюсь.

— Какое горе! — в досаде заплакал хозяин.

— Ну! И здесь слезы! — замечает Гершеле. — Я же говорил, что, когда я съезжаю из гостиниц, хозяева обычно провожают меня со

слезами. По мне плачут, как по покойнику. Нерасстраивайтесь! Быть может, еще свидимся…

— Ой нет! Боже упаси! — воскликнул хозяин, выпроваживая постояльца.