то это может быть знаком свыше, что он должен вспомнить о своих плохих делах и раскаяться. Ибо то, что мы видим вокруг себя, есть отражение того, что скрыто вну- три нас».

ЖЖ обсуждает победные реляции Якова Миркина в Российской газете, касающиеся роста производства сельскохозяйственной продукции.

Тональность публикации несколько, на мой взгляд, несвойственна для Якова Моисеевича, и лично у меня вызвала подозрения: может его тимуровцы на даче в заложники взяли?


Начнем с прописной истины.

Рост, достигнутый в условиях административного ограничения конкуренции, опасен, прежде всего, тем, что осуществляется исключительно за счет потребителя. Последнему предоставляются товары и услуги по завышенной цене и/или сниженного качества.

В условиях фантастически мощной ресурсной базы Российской Федерации экономической необходимости в ограничении конкуренции не существовало и не существует.
Кроме того, подобный рост органически ограничен возведенными барьерами и будет крайне неустойчив, после отмены введённых ограничений.

Справедливости ради, следует заметить, что относить произошедшее после введения «антисанкций» увеличение производства сельскохозяйственной продукции исключительно к последствиям данного политического решения, не стоит.

Во-первых, в России уже второе десятилетие идет изменение структуры производства сельскохозяйственной продукции. Все большая доля производства и реализации приходится на крупные холдинги, которые имеют доступ и к новым технологиям, и к финансовым ресурсам.

Во-вторых, триллионы, вложенные Россельхозбанком в отраслевое кредитование, качественно изменили доступность кредитования для сельхозпроизводителей всех типов. Фермер, пятнадцать лет назад бегавший по банкам с протянутой рукой, сегодня жалуется на излишнюю назойливость сотрудников банка. Денег на посевную и уборку ему достаточно, вот еще бы с погодой свезло…
Можно обсуждать объем просрочки Россельхозбанка и различные негативные аспекты холдингостроения в России. Но факт остается фактом: базис для производства - это не «антисанкции», а ранее сформированная инфраструктура.

К чему это я?

Рациональная сельскохозяйственная политика не должна заключаться в секторальном протекционизме. России нет в том нужды. Современные технологии и природные ресурсы нашей страны позволяют производить продукты питания, качеством и себестоимостью не уступающие зарубежным.

Задача профильных министерств и ведомств должна заключаться в последовательном создании условий, в которых вести бизнес (любой бизнес, не только сельскохозяйственный) у нас будет рентабельней, чем за рубежом.

Инфраструктура преимущественно создана, теперь нужно ее настроить таким образом, чтобы сельское хозяйство было конкурентоспособным без таможенных заслонов.
Понятно, что анализировать реальную себестоимость, находить узкие места и корректировать административные условия ведения бизнеса сложнее, чем ввести «антисанкции» или, например, поднять ввозные пошлины.

Среди чиновников, вообще, часто крайне популярен популистский протекционизм. Он позволяет им снять бремя обеспечения роста со своих плеч и получить результат за счет денег из наших карманов.

Победные реляции чиновников и экономистов в данной ситуации крайне печальны. Не они обеспечили данный рост, но, судя по радости на их лицах, они записали произошедшее в свои достижения.

Неплохо бы привести радующихся в чувство, и отправить обратно на рабочие места.

Им еще есть над чем поработать.

В России за июнь 2016 года банки выдали более 1,8 млн новых кредитов  на 232,2 млрд руб. По сравнению с июнем прошлого года количество кредитов снизилось на 11 проц, но объемы кредитования выросли на 3 проц (2,1 млн кредитов на 238,2 млрд руб), сообщает Объединенное кредитное бюро (ОКБ) итоги анализа кредитной активности россиян

Нынешний кризис, как, впрочем, и все предыдущие, преобразит мировую экономику. Где-то изменения станут кардинальными, где-то окажутся скорее косметическими. Зависеть это будет как от величины текущих проблем в той или иной отрасли, так и от готовности конкретной отрасли к трансформации. Банковскому сектору, в силу определенных причин, предстоит стать одним из фаворитов этих преобразований.


Дело не только в том, что в эпоху глобализации финансовая система способна мгновенно превратить проблемы одной корпорации или одной страны в проблемы всего человечества. И даже не в том, что она, по сути, аккумулирует риски всей экономики, отчего многие, на мой взгляд, ошибочно, приписывают ей роль главной причины кризиса.

Просто, по мере нарастания проблем в ключевых экономиках мира (к сожалению, оно идет уже не первый год, и у экспертов было время провести глубокий анализ), все более и более очевидным становится тот факт, что финансовая система,- это не только то самое зеркало глобальной экономики, на которое «нечего пенять, коли с лицом не все в порядке», но и очень удобный и мощный инструментарий, способный, при рациональном использовании, эффективно нивелировать сложившиеся дисбалансы, а при нерациональном,- напротив, усиливать их деструктивное влияние.

Проблемы в американской экономике долгое время с лихвой компенсировались возрастающей активностью финансового сектора. Когда «пузыри» стали лопаться – алчные инвестбакиры оказались главными виновниками произошедшего.

Но вот включается политика «количественного смягчения» и острота фундаментальных проблем реальных секторов экономики вновь отходит на второй план. Можно долго рассуждать на тему «надолго ли хватит этой анестезии?» и «не переводит ли это лечение болезни американской экономики из острой формы в хроническую?» Но факт остается фактом – именно финансовый инструментарий в очередной раз предоставляет правительству США шанс спокойно разобраться с базовой проблемой своей экономики – массовым переносом производственных мощностей в Юго-Восточную Азию. Используют ли власти этот шанс? – вопрос риторический.

Как будут выглядеть банки в будущем, нетрудно предположить уже сегодня. Ведь основные процессы трансформации уже начались, и ключевые риски системы обнажены предыдущими волнами кризиса.
Формирование оптимальной операционной модели - мировой тренд. Все сокращения персонала, слияния и поглощения, новации в используемых IT-технологиях, о которых нам рассказывает пресса, – суть верхушка этого айсберга, публичные проявления серьезной, сложной и очень скрупулезной работы, которую ведут как лидеры отрасли, так и аутсайдеры, не желающие уйти с рынка навсегда.

Выбор, который оставляет сегодняшний рынок банковских услуг своим участникам, небогат. Только проводя свои транзакции с минимумом издержек, вы сможете предложить клиенту лучшую цену за сервис и, как следствие, сами сможете выжить в условиях обостряющейся конкуренции.

Оптимизация, в числе прочего, требует уточнения стратегии. Финансовый супермаркет и финансовый бутик, потребуют различных настроек операционного ядра бизнес-процессов. Технологическая же универсализация, если она не является результатом рациональной и просчитанной до мелочей модели, может обойтись слишком дорого.

Ужесточение регуляторных требований, ускоренное внедрение рекомендаций Базельского комитета, усиление роли внутреннего и внешнего аудита – такой же глобальный тренд. Клиентам не нравятся падающие банки. Равно как им не нравятся банки, рискующие деньгами клиентов и не платящие за этот риск адекватной цены. (Право слово, проценты, получаемые сегодня по депозитам в США или Евросоюзе, вряд ли являются адекватной платой за риски размещения средств в нынешний банковский сектор. Ситуация с Кипром тому яркий пример.)

С другой стороны, и на это обращают внимание эксперты, усиление требований к уровню собственного капитала и качества оценки кредитных и некредитных рисков, хотя и сказываются положительно на системе в целом, в отдельных случаях окажутся бессильны. Проверяли же аудиторы и рейтинговые агентства Lehman Brothers. И ставили банку высокие рейтинги.

Рейтинги эти пришлось понижать резко. Moody's Investors Service, к примеру, снизило рейтинг сразу на 10 пунктов (с A2 до B3). Однако произошло это, когда проблемы банка стали очевидны и без глубоких аудиторских изысков. Да и клиенты подготовиться к банкротству гиганта уже не успевали.
Постбанкротное расследование показало, что банк манипулировал отчетностью и активами с целью создать у рынка ложное представление о качестве своего баланса.

И никаких гарантий того, что в будущем не найдется достаточно искусных манипуляторов, способных обойти новые регуляторные требования, нет. А обойти их будет очень выгодно. Разумеется, выгодно до тех пор, пока очередной банк не лопнет, а его не в нужном месте предприимчивый менеджмент не попадет под расследование.

Здесь мы подходим, пожалуй, к самому интересному моменту.

В сентябре 2011 года в прессе появились сообщения о том, что концерн «Siemens» разместил на счетах в ЕЦБ порядка пяти миллирадов евро. Обозреватели связали этот шаг с недоверием менеджмента концерна французским банкам. С французскими банками пока ничего серьезного не произошло, но, к примеру, клиенты Bank of Cyprus и Laiki, после недавних событий, могут лишь позавидовать прозорливости и возможностям сименсовских финансистов.

Причем слово «возможности» здесь даже более значимо, чем «прозорливость». Размещение средств напрямую на счета в ЦБ на сегодняшний день доступно лишь очень ограниченному кругу лиц и компаний. Пожалуй, единственным легальным способом для этого сегодня является приобретение собственного банка.

Таким образом рынок может вызвать к жизни очень интересную разновидность банков – банки, которые не будут являться кредитными учреждениями, банки которые не будут иметь на балансе выданных кредитов, а за балансом предоставленных гарантий, они не будут вкладывать деньги в корпоративные или страновые долговые инструменты, играть на Форексе или где-то еще. Они будут размещать средства клиентов на депозитах в ЦБ, а зарабатывать, оказывая высококачественные комиссионные услуги.
При этом отсутствие самостоятельного кредитования не обязательно затруднит доступ клиентов этих банков к заёмному капиталу. Скорее даже наоборот. Такие «расчетно-безрисковые банки» станут кредитными брокерами и будут предлагать своим клиентом широкий перечень кредитов различных финансово-кредитных учреждений.

Регуляторы, вероятнее всего, будут приветствовать появление на рынке финансовых услуг игроков такого рода, так как подобная сепарация финансовых институтов им только на руку. Возможно, для большей защиты клиентов будет узаконена разновидность таких институтов на уровне лицензий и нормативных актов, в которых будет прямо указано на юридическую невозможность и незаконность принятия подобными учреждениями кредитного риска.

Разумеется, это не означает того, что классические банки исчезнут с рынка. Напротив, их ждет укрупнение и технологическая революция, направленная на оптимизацию операционного ядра бизнеса. Однако на рынке появится альтернатива, позволяющая клиентам четко выбирать между размещением своей ликвидности в учреждения с кредитным риском и без оного. И, благодаря этой возможности, весь сектор станет более стабильным и прозрачным.