участвуют Кэмерон Диас ...
«Граф Алексей Григорьевич Орлов после Чесменского боя». Автор: Неизвестен Реляция графа Орлова к императорскому двору о победе в Чесменском сражении.
В Санкт-Петербурге, сентября 17 дня, 1770 года. Сего сентября 13 дня получено от генерала графа Алексея Григорьевича Орлова с курьером из Италии ко Двору Ее Императорского Величества донесение о совершенном истреблении Турецкого Флота при берегах Асийских, которое состоит в следующем: Когда контр-адмирал Ельфинстон с своею эскадрою соединился при береге Морейском с эскадрою под командою адмирала Спиридова, и получено было известие от упомянутого контр-адмирала, чтоб он на пути своем с подкреплением нескольких кораблей от адмиральской эскадры гнал неприятеля, который, для соединения с оставающимися позади его кораблями, бежал к стороне Асии, то в то время генерал граф Орлов прибыв из Мореи с двумя кораблями, по соединении всего флота взял главную команду над оным. Первое его попечение было запастись провиантом и водою. Что исполнив, опасались одного только того, дабы неприятеля не упустить за Дарданеллы, чего для с благополучным ветром и отправились искать оного. Подъезжая к острову Хио, уведомились, что Турецкий флот находится в канале за оным островом. Отряжен был туда для получения точного известия корабль «Ростислав», на котором послан был и от главнокомандующего контр-адмирал Грейг. Сей по возвращении объявил, что неприятельский флот усмотрел ходящий под парусами в девяти больших кораблях; но как уже было под вечер, то положено лавировать во всю ночь в устье оного канала, а на рассвете войти туда. Исполнив сие в назначенный час и увидев стоящего неприятеля в боевом порядке, убавили парусов, чтоб дождаться отставших судов. По приближении которых главные командиры съехавшись вместе сделали распоряжение к атаке следующим образом: кораблям команды адмирала Спиридова сочинять передовой строй боя, а кораблям графа Орлова средний, Ельфинстоновым же делать сторожевым строй. Как разъехались начальники по своим местам, то дан был сигнал с корабля «Трех Иерархов», дабы строиться к бою по вышеположенному расписанию и идти к атаке.
Первым был корабль «Европа», вторым «Евстафий», третьим «Три Святителя», четвертым «Иануарий», пятым «Три Іерарха», шестым «Ростислав», седьмым «Не тронь меня», осьмым «Святослав», девятым «Саратов», а два фрегата, которым должно было быть тут же, к тому времени не подоспели. В сем порядке 24 дня июня в половине двенадцатого часа подошли к Турецкому Флоту. Оный стоял одним крылом примкнувшись к мели к небольшому каменному острову, другим протянулся к порту называемому Чесме, находясь в весьма выгодном положении. Вдруг начался с Турецкого Флота по нашему жестокая пальба. «Европа» вступила в бой, который в половине первого часа сделался общим. «Евстафий», на котором был наш заслуженный адмирал Спиридов с несказанным терпением и мужеством выдерживал все неприятельские выстрелы, подходя к ним ближе, а припед в меру зачал производить свой огонь без умолка с такою жестокостью, что неприятель от того великой вред почувствовал. Однакож ядра неприятельские с разных кораблей противу его устремляющихся не переставали осыпать его. Тут вступил в сражение и корабль «Трех Святителей», также и «Иануарий» выдвинувшись вперед из своих мест. По сем стал сражаться и корабль главнокомандующего называемый «Трех Іерархов», за которым последовал «Ростислав», на коем находился князь Юрий Долгоруков. Корабли же команды Элфинстоновой по положению своему были в некотором отдалении. Удар за ударом выстрелов пушечных сливаясь, беспрерывный гром производили. Воздух наполнен будучи дымом, скрывал корабли от вида друг у друга так что и лучи солнца померкли. Свист ядер летающих и разные опасности представляющиеся, и самая смерть смертных ужасающая не были довольно сильны произвести робости в сердцах сражавшихся со врагом имени Христова россиян истинных сынов отечества и достойных подданных Великой Екатерины. В самом жесточайшем сражении были четыре корабля: «Евстафий», «Три Святителя», «Іануарий» и «Три Іерарха». Напоследок корабль «Евстафий», сцепясь с кораблем главнокомандующим над неприятельским флотом, производил и в самое то время пушечную и оружейную пальбу; отчего оный и загорелся. Корабль же «Іерархов» лежа на якоре и сражаясь с двумя неприятельскими в опасности адмирала и тотчас отрубя якорь изготовился к абордажу: но приметя, что неприятельский корабль горит, принужден был принятое намерение оставить, дав сигнал, чтобы все военный шлюпки поспешали к «Евстафию». Подгоревшая у турок мачта упала поперек на наш корабль сцепившийся и почти уже завладевший оным и тем в пламень привела и наш. В самом скором времени после того корабль наш взорвало, за которым следовал и неприятельский. Сие происшествие, и то что турки не могли уже более терпеть зря столь жестокою и неустрашимою с нашей стороны атаку, привели флот оттоманский в трепет, который отрубя якори и подняв паруса бежать начал в великом смятении в порт под защищение крепости Чесме. Граф Орлов подняв все паруса на корабле «Трехъ Іерархов» стремился в самый нутрь неприятельского Флота, но не был в силах догнать оный за легкостью Турецких судов. Скоро после того обрадован он был известием полученным о спасшихся с корабля «Евстафия», между которыми адмирал, капитан и брат его граф Федор Орлов находился.
«После сего сделано распоряжение запереть неприятельский флот со всех сторон в гавани, служившей ему убежищем, что вскоре и исполнено. Наряжен для бомбардирования неприятеля один бомбардирский корабль, который чрез целые сутки и причинял ему великий вред и беспокойство. Неприятель со своей стороны изготовил на берегу большую батарею и поставил там более двадцати пушек. Между тем наши приготовляли четыре брандера. На другой день по собрании совета положено было производить атаку ночью, к коей наряжены были четыре корабля: «Не тронь меня», «Ростислав!.», «Саратовъ» и «Европа» и два фрегата, под командою контр-адмирала Грейга. Под сим прикрытием следующую ночь, призвав Господа сил в помощь, брандеры и отправлены, на которых посланы были явившиеся к тому охотники двое из россиян и нашей службы двое агличан, прочим же кораблям велено быть в готовности для подкрепления. Неприятель приметя идущих, начал производить преужасный огонь со всех своих кораблей и с берега. Наши не упустили ничего, чтобы равномерно им ответствовать. Начали Оттоманские корабли загораться, но скоропостижно пожары сии ими утушаемы были, пока наконец загорелся на одном их корабле марсель, что контр-адмирал Грейг приметя, сам перестал производить стрельбу и велел идти брандерам. Оные ни мало не мешкав исполнили свою должность с великим терпением и неустрашимостью по данному им наставлению с желаемым успехом: в чем отменно отличился господин Ильин, который подошел к Турецкому кораблю с полным экипажем находящемуся, в глазах их положил брандкугель в корабль и зажегши брандер возвратился безо всякой торопливости с присутствием духа, как и прочие назад. Тут же увидели вдруг в разных местах загоревшийся флот неприятельский, узрели и победу свою совершенну. Восхищенные сим зрелищем изъявляли они друг другу радостное сердец своих чувство, и каждый из них ощущая веселье свойственное победителям, воссылал Всевышнему хвалу о том, что мог подать не ложный опыт усердия к своей Государыне и отечеству. В самое сие время с кораблей наших, у прикрытия бывших, началась пальба наижесточайшая в том намерении, дабы неприятелю ни гасить, ни спасаться не дать времени. Вскоре начало рвать неприятельские корабли один по другому. Сие чрезвычайное явление столь ужасно было, что и берега стонали; и по истечении малого времени весь неприятельский флот обращен в пепел был, исключая один корабль о шестидесяти пушках и пять галер, который нашим достался в добычу с несколькими малыми судами. По сем высадили наших людей на берег, кои взяли неприятельскую батарею, и того же дня сам главнокомандующий с братом своим графом Федором Орловым и с находящимся при нем Лейб-Гвардии майором князем Долгоруковым и контр-адмирал Грейг ездили на Анатолийский берег. Нашедши там при многом числе мертвых тел, множество
раненых и утопающих неприятелей, из человеколюбия спасали жизнь оных, а большему числу из них от Высочайшего Её Императорского Величества дана была свобода.
«В Порте сочтено огнем истребленного Турецкого Флота:
«15 линейных кораблей, из коих шесть от 80 до 90 пушек, прочие были от 70 до 60, шесть фрегатов, несколько шебек и бригантин, множество полугалер, фелук и других малых судов, а всех вообще около ста судов. В заключение главнокомандующий флотом генерал граф Орлов принося Её Императорскому Величеству всеподданнейшее поздравление с сею знаменитою победою, повергать себя со всеми в команде его находящимися к стопам Самодержицы, и предаст в Высочайшею милость и благоволение её, особливо рекомендует контр-адмиралала Грейга, как храброго, искусного, усердного и неутомимого офицера».
Кроме того, главный виновник беспримерной в истории морской победы, подполковник Преображенского полка граф Алексей Григорьевич Орловъ удостоился следующего Высочайшего рескрипта:
«Сие в редких веках едва случившееся происшествие служит новым доказательством — писала Императрица — что побеждает не число, но единственно мужество и храбрость. Где же тому более искать очевидных примеров, как не в нынешнем году, которые Российскими войсками оказаны; 21 июля наш фельдмаршал граф Румянцев, при реке Кагуле с 17,000 разбил и в совершенный бег обратил за берега Дунайские 150-000 Турецкой сволочи; ваша победа с девятью кораблями над великим множеством неприятельских при Чесме 24 июня возбуждает страх равномерный неприятелям и ненавистникам нашим и от морских Российских сил, кои по сю пору еще удержаны были наказать врагов Империи. Но блистая в свете немнимым блеском, флот наш под разумным и смелым предводительством вашим, нанес сей раз наичувствительный удар оттоманской гордости. Весь свет отдает вам справедливость, что сия победа вам приобрела отменную славу и честь; лаврами покрыты вы: лаврами покрыта и вся при вас находящаяся эскадра» Чичерин А. История Лейб-гвардии Преображенского полка. 1683-1883 г. Том II-й. 1725-1801.—СПб.1883-1888. Руниверс 
ertata
... -post.jpg" alt="
платьев: Юлия Калманович ...
+ развернуть текст 
