Жил-был балтакса, злой как смерть, никого не стыдился, ничего не боялся. Даже черта.

Однажды подсчитал балтакса вырученные деньги и понес их в банк. Повстречался ему в городе черт. Идут они с чертом и беседуют. Видят, мать из окна зовет детей домой, а они не слушаются и домой не идут. Тут она как закричит в сердцах:

— Не хотите идти домой, ну и черт с вами!

Балтакса и говорит черту:

— Забирай этих детей, ведь мать сама отдала их тебе.

— Нет, — отвечает черт, — она на самом деле любит своих детей и была бы в отчаянии, если бы я их забрал. А сболтнула она так по глупости.

Идут они дальше. Видят, балагола распрягает коня, а конь что-то вдруг закапризничал. Балагола ругал-ругал коня, а потом и говорит:

— Черт бы тебя побрал!

— Слышишь, — говорит черту балтакса, — бери коня, балагола сам его тебе отдает.

— Нет, — отвечает черт, — не возьму коня у балаголы. Он вовсе не хочет отдавать коня, без коня он с голоду помрет.

Идут они дальше и видят, стоят евреи-ремесленники у синагоги. Увидели балтаксу, зашумели и стали отплевываться:

— Господи, черт бы побрал этого кровопийцу!

— Слышишь? — говорит черт. — Это они от всей души говорят. Тебя-то я и заберу!

Схватил черт балтаксу и унес его с собой.каталог мебели с ценами для подростковой комнаты. Здесь есть все, чтобы обставить Вашу квартиру!

Он не ест цимес

Однажды Шмерла пригласили на субботнюю трапезу к богатому купцу.

Съели первое. Подали фаршированную рыбу, потом мясо. Шмерл ел с большим аппетитом и все нахваливал хозяйку. После мяса подали на стол сладкий морковный цимес. Тут Шмерл равнодушно отвернулся, вынул из кармана трубку, набил ее табаком, потянулся и раскурил трубку от субботней свечи.

Все присутствующие ахнули от неожиданности.

— Ради Бога, что вы делаете, реб Шмерл? — не своим голосом вскричалхозяин.

— Видите ли, — спокойно ответил Шмерл, — я не люблю морковный цимес.

Ему надо знать правду

Старая раввинша уезжала из Сниткова в Палестину. Все хасиды пришли с ней проститься.

Пришел и Шмерл. Раввинша благословила собравшихся и спросила, какие у кого есть просьбы — она, мол, постарается их исполнить в Святой Земле.

Вышел вперед Шмерл, откашлялся и говорит:

— Дай вам Бог здоровья и долголетия, ребецн. Есть в Земле Израиля нечто, о чем я уже давно хочу знать, правда это или нет. Я никому не могу верить на слово, только вам поверю, когда вы сами приедете туда, убедитесь собственными глазами и потом отпишете собственной рукой.

— Сын мой, — отвечает раввинша, — я охотно все выясню и напишу, тебе. Но скажи мне, что именно тебя интересует?

— Мне хочется знать, ребецн, правду ли говорят, что турки обрезаны?

Одно из двух

На вопрос о том, можно ли в Йом Кипур ездить в поезде, Шмерл Снитковер однажды ответил так:

— Конечно, можно. Ибо одно из двух: или я встречу в вагоне раввина — и тогда он вынужден будет промолчать, или же не встречу раввина — тогда кого же мне бояться?

Честный Шмерл

Шмерл Снитковер приехал в какое-то местечко и зашел в хасидскую синагогу. Дело было уже после молитвы: хасиды выпивали и закусывали. Увидели гостя, поздоровались, спрашивают:

— Вы не откажетесь выпить?

— Почему же нет? Кто откажется от водки?

Ему подали маленькую рюмочку водки. Шмерл уже поднес рюмочку ко рту, как вдруг его схватили за руку.

— Господин хороший! А где ваша броха?

— Какая броха? — спрашивает Шмерл.

— Что значит какая? Вы разве не знаете, что на водку произносят благословение “Шеаколь нигйе бидворо”?

— А что это значит?

— А это значит, что все на свете сотворено по слову Божьему.

— Ах так! — сказал Шмерл. — Вы, значит, хотите, чтоб из-за такой маленькой рюмочки я сказал такую большую ложь?

Шмерл жертвует на бедных невест

Однажды Шмерл Снитковер приехал в один город, зашел на постоялый двор и заказал обед:

— Приготовьте фаршированную рыбу с хреном, холодный борщ с мясом, жирное и горячее кисло-сладкое мясо, блинчики с мясом и компот.

Все заказанное было подано. После обеда хозяйка сказала Шмерлу с укоризной:

— Все-таки некрасиво с вашей стороны есть в пост. Сегодня ведь Асоро бетейвес, а вы, прости Господи, так нажрались.

— Да, вы правы, хозяюшка, но знайте, что этот пост мне уже обошелся в тысячу рублей. Я сегодня в вашем городе пожертвовал на бедных невест тысячу рублей и думаю, что после такой мицвы могу позволить себе маленький грех.

— А как это вы, едва приехав, успели пожертвовать тысячу рублей на бедных невест?

— А очень просто, — отвечает Шмерл, — когда я к вам шел, я увидел двух девушек, которые вели между собой беседу. Одна из них сказала: “Чтоб столько тысяч дал мне отец приданого, сколько сегодня людей будет есть в пост”. И я подумал: “Ладно, устрою ей еще одну тысячу!”

Они и так хороши

Шмерл случайно услыхал, как один хасид спросил у своего цадика:

— Ребе! Как поступят на том свете с женщинами, которые ходят на виду у всех с непокрытыми волосами?

Ребе закричал в гневе:

— В огонь их! Их будут жарить на медленном огне!

— Не надо их жарить, — спокойно заметил Шмерл. — Они хороши и в сыром виде.

Цена головы

Иосл Альперсон, хозяин Шмерла Снитковера, однажды сильно на него рассердился. Потом, несколько поостыв, заметил:

— Что мне с тобой сделать, Шмерл, чтоб ты поумнел? Не у могу же я тебе приладить свою голову!

— Упаси Боже, хозяин! — испуганно ответил Шмерл. — При моей злой доле, имей я к тому же вашу голову, я бы и вовсе ни к черту не годился!

Право выбора

Шмерл Снитковер приехал в одно местечко, снял комнату в гостинице и велел принести обед.

Какая-то баба-уродина принесла ему редьку с жиром. Видит Шмерл: редьки много, а жира совсем нет — не стал есть эту горечь. Принесла баба суп, а там видимо-невидимо волос — не стал он есть и это. Сидит несолоно хлебавши. Тут заходит в комнату хозяин:

— Реб Шмерл! Как вам понравилось у меня в гостинице?

— Все хорошо, — отвечает Шмерл, — одно плохо — вы не даете своим гостям право выбора.

— Не понимаю, реб Шмерл, объясните!

— А вот, например, — объясняет Шмерл, — редька с жиром. Одним нравится редька, другие любят редьку с жиром. Подавали бы вы отдельно жир и отдельно редьку. Кому не хочется жира — пусть не берет. Или суп — лучше подавать суп отдельно и волосы отдельно. Кому нравится есть все это вместе — пусть потрудится и положит волосы в суп. Или, например, служанка: лучше все-таки, чтобы она была девушкой. Кому не нравится девушка, а хочется, чтоб служанка была женщиной, — пусть потрудится и сделает по-своему.

Где лучше лежать

На исходе субботы за трапезой мелаве-малка разгорелся спор о том, где лучше быть похороненным. Один говорил, что хотел бы лежать рядом с таким-то цадиком, другой утверждал, что самой великой честью считает лежать рядом с таким-то святым человеком. Шмерл Снитковер молчал. Его спросили:

— А вы, реб Шмерл?

— Я? Я хотел бы лежать рядом с благочестивой ребецн, женой нашего цадика.

Все возмутились:

— Песок тебе в рот, Шмерл! Она ведь, слава Богу, жива!

— А я разве, упаси Боже, мертв?

Шмерл исповедуется

Шмерл Снитковер при смерти. Вдруг являются к нему раввин и несколько набожных горожан: опасаются, что, если такой безбожник уйдет на тот свет без покаяния, это может, упаси Боже, повредить городу, могут пострадать невинные люди. Просят они Шмерла, чтоб он исповедался в своих грехах, попросил у Бога прощенья: только это, мол, спасет город. Шмерл улыбнулся и начал свою исповедь:

— Однажды в Йом Кипур стою я в синагоге, молюсь, пощусь. Тут является мне Искуситель и начинает уговаривать: “Ты слаб, Бога своим постом не обрадуешь, а себя погубишь” — и прочее в том же роде. Короче говоря, он меня уговорил, и я потихоньку вышел из синагоги на базар. Смотрю, стоит Маруся с корзиной. «Что у тебя?» — «Пирожки». — «С чем?» — «С мясом». — «С каким мясом׳»— Со свининой . — «Плохо, — думаю, — но ничего не поделаешь — давай три штуки”.

Перекусил я, вернулся в синагогу и стал молиться, и, знаете, с таким чувством, с каким уже давно не молился. Так продолжалось до мусафа, и тут у меня опять заныло под ложечкой, и тут опять явился Искуситель. “Не будь глупцом, Шмерл, — говорит, — что ты смотришь на этих дурней? Неужели обойдешься тремя пирожками?”

Короче говоря, он опять уговорил меня. Вышел я из синагоги — и прямехонько к базару. Смотрю, стоит Хевронья с миской. — “Что у тебя?” — “Пирожки!״ — “С чем?” — “С творогом”. — “Сыпь три штуки!»

После этого я уже благополучно допостился до конца Йом Кипура. Но сейчас я должен вам признаться, что от мясных пирожков до молочных прошло, кажется мне, меньше предусмотренных законом шести часов.

И еще один грех, рабойсай. Случилось это в зимнюю морозную ночь: темно, хоть глаз выколи, вьюга и завируха такая, что грех собаку на улицу выгнать. Так вот, в такую ночь я и выгнал на улицу свою собаку, и она до сих пор не вернулась. Может быть, нашли бы вы ее, рабойсай. Вот у нее я бы сейчас, пожалуй, попросил прощенья…

Последний грех

Когда Шмерл Снитковер серьезно занемог и почувствовал приближение смерти, он попросил принести ему червивую сливу.

— Зачем тебе, Шмереле, это ведь трейф?

— Именно потому она мне и нужна. Вы ведь видите, что я совсем плох. Если, упаси Боже, умру, то вскоре мне придется предстать перед Всевышним. Потащат меня ангелы на суд, начнут считать мои грехи и за каждый грех отвешивать полновесное наказание, а моим грехам ведь конца-краю нет. Они будут все считать и считать, а я, бедняга, буду мучиться одним вопросом: когда же конец? И вот, когда счет грехов дойдет до червивой сливы, я вздохну свободно и буду знать — все, конец моим страданиям! Вот зачем нужна мне червивая слива.Блоки газобетон, смеси и инструмент для строительства домов и коттеджей.

- Реализация самых высококлассных идей освещения в дизайне интерьера! Sienna-art. Магазин постеров для интерьера
Дай нам Бог заработать

В Вильно жил скупой богач Опатов. Однажды Мотька Хабад Проходил мимо окон этого богача. Мотька был в новой шапке, которую только что купил за сорок копеек.

Увидел Мотька в окне богача, остановился, показал шапку и просит ее оценить.

Опатов подержал шапку и оценил ее в тридцать копеек.

Говорит Мотька:

— Реб Опатов! Дай Бог нам зарабатывать вместе каждую неделю столько, насколько моя шапка стоит больше тридцати копеек.

Средство для бессмертия

Мотька Хабад пришел однажды к богачу Опатову с предложением: у него имеется верное средство для бессмертия, и он готов продать это средство Опатову.

Понимая, что это очередная выдумка, но любопытствуя узнать, что именно скажет Мотька, Опатов авансом заплатил за “средство», после чего Мотька сказал Опатову:

— Если хотите жить вечно — поезжайте в Бутриманцы.

— А что, разве там нет Малхамовеса?— спросил насмешливо Опатов.

— Конечно, есть, — ответил Хабад, — но согласно местечковому преданию, там с сотворения мира не умер ни один богач.

Подходящее время

— Когда самое подходящее время снимать с деревьев сливы? — спросили однажды Мотьку Хабада.

Мотька подумал и сказал:

— Когда хозяйский пес на цепи.

Мотька покупает дом

Однажды Мотька Хабад стоял на улице и с интересом рассматривал большой красивый дом.

Спрашивает его прохожий:

— Что тебя, так заинтересовало, Мотька, может, собираешься купить этот дом?

— Собираюсь.

— Ну, а деньги на это у тебя есть?

— Видишь ли, — отвечает Мотька, — на дом у меня денег хватит. Но все дело В том, что на новоселье надо бы купить хлеба. А вот на хлеба-то у меня как раз и нет.

Мотька Хабад удивляется

Стоял как-то Мотька напротив красивого дома, который принадлежал богатому пекарю, и удивлялся.

— Мотька! Чему ты так удивляешься? — спросили его.

— А вот чему, — ответил Мотька. — Как это маленькие булочки могли родить такой большой дом?

Мотька стягивает солнце

Мотька Хабад попросил у одного богача пять рублей, а за это пообещал стянуть солнце на землю. Получил Мотька деньги и велел принести стол и кочергу. Встал на стол, протянул к небу кочергу. Прошло минут двадцать, а Мотька все стоит, тычет в небо кочергой.

— Что ж ты не стягиваешь солнце? — нетерпеливо спрашивает богач.

— Будьте так добры, реб Арье, — отвечает Мотька, — зацепите его, а уж стянуть я, как обещал, стяну.

Ему это не нравится

Один виленский богач как-то сказал Мотьке Хабаду:

— Почему ты всегда подшучиваешь над богатыми? Ты что, тоже, как те бунтовщики, против богатых?

Мотька ответил так:

— То, что один богат, а другой беден, — это Бог с ним, а вот то, что этот “другой” — я сам, вот это мне совсем не нравится.

Он завидует женщинам

Мотька Хабад, после того как ему пришлось убежать из дому, где бушевала его благоверная, пришел в синагогу и сказал глубокомысленно:

— Из десяти мер страданий, отпущенных миру, девять, как известно, досталось женщинам. Однако я им очень завидую.

— В чем? — спросили его.

— У них нет жен, — со вздохом ответил Мотька.

Потому и плачет

Когда умерла Ента, жена Мотьки Хабада, Мотька был безутешен и горько плакал. Соседи удивлялись: все знали, сколько натерпелся Хабад от злой жены.

Спрашивают Мотьку:

— Почему ты так убиваешься? Неужели ты не веруешь в воскресенье мертвых.

А Мотька отвечает сквозь слезы:

— Конечно, верую, потому и плачу.

Не заработал

Мотька бахвалился перед людьми:

— Вчера у меня была возможность заработать сто злотых.

— Каким образом?

— Очень просто. Одна богачка была готова уплатить мне сто злотых только за то, чтобы увидеть меня.

Посмеялись над ним:

— Ну и глуп же ты, Мотька! Что тебе стоило дать ей на себя посмотреть?

Ответил Мотька:

— Мне-то ничего, но она была слепая.

Помощник

Как-то перед Пейсахом Мотька Хабад сидел в доме одного портного и дремал.

Его спросили:

— Мотька, что ты здесь делаешь?

— Я помогаю портному.

— Помогаешь? Каким образом?

— Видите ли, приближается праздник — мой друг портной завален работой. У него нет ни минуты для сна и отдыха. Вот я и отдыхаю вместо него.

Мотька не прощается

Заходит однажды Мотька Хабад к богачу реб Шлойме и говорит ему:

— Будьте здоровы, будьте счастливы, реб Шлойме. Я уезжаю из Вильно. Зашел к вам попрощаться и заодно получить от вас пожертвование, денег-то на дорогу у меня нет.

— У меня при себе сейчас нет мелочи, — ответил скупой богач.

Услыхав ответ богача, Мотька молча покинул его .дом дом, но тут же вернулся с такими словами:

— Реб Шлойме! Без денег я уехать не могу.

Напрасно я с вами прощался, и поэтому не будьте здоровы и не будьте счастливы.

Философская бочка

Однажды завязалась оживленная беседа на философскую тему — что важнее, внешние признаки предмета или внутренние? Раввин и крупные знатоки каббалы изощрялись в доказательствах, каждый глубокомысленно отстаивал свою точку зрения, ссылаясь на слова того или иного талмудиста.

Маршалик только посмеивался, слушая этот ученый спор, и каждому из спорящих задавал только один вопрос:

— А скажите, вы-то сами, лично испытали на себе разницу между внешними и внутренними признаками?

Каждый вынужден был со смущением признать, что не испытал, но в книгах, мол, все написано.

— Пустяки, — сказал Иосл, — все, что написано в книгах, — ничто перед опытом. А я вам говорю из личного опыта, что верить надо только внутренним признакам, тем, которые испытываешь внутренним своим ощущением.

Все оживились, зная, что у И осла Маршалика, наверное, припасена на этот счет остроумная шутка.

— Объясните, реб Иосл, что вы имеете в виду?

— А вот что. Расскажу вам о том, что случилось со мной в прошлом году. Ехал я зимой в одно местечко. Была жестокая стужа. В санях стояла бочка водки. Я к ней привалился, думаю, может, согреюсь. Куда там! Я обнял бочку, лег около нее, прижался к ней. Ничего не помогает. Вот вам внешние признаки. Прибыли мы в корчму. Корчмарь принял бочку, открыл ее, налил мне рюмочку-другую, у меня сразу потеплело на душе, посветлело в глазах — вот вам внутренние признаки. Так вот, я спрашиваю вас — что важнее? Разве не внутренние признаки, а?

Он разжевал ответ

Один богатый купец как-то прилюдно спросил Иосла Маршалика, почему тот, против обыкновения, тих и задумчив.

— Я сейчас бьюсь над очень сложным вопросом и никак не найду на него ответа, — сказал Иосл.

— А ну-ка, скажи мне, может, я найду ответ, — сказал купец.

— Извольте, реб Арн, скажите мне, пожалуйста, что делать, когда семье не на что пообедать?

Тщеславный купец понял, на что намекает Иосл, и дал ему несколько грошей.

Через неделю Иосл зашел к купцу с тем же вопросом. Купец рассердился:

— Я ведь тебе уже дал ответ на этот вопрос, чего же ты опять ко мне пришел?

— Видите-ли, реб Арн, я пришел тогда с вашим ответом домой, чтоб его разжевать, и вскоре у меня ничего от него не осталось. Вот я и пришел за новым ответом.

Маршалик и парнес

Местный парнес однажды рассердился на Иосла Маршалика за довольно соленую остроту в свой адрес и в сердцах побил его палкой. Потом подумал: не стоит иметь своим врагом Маршалика. Послал за ним, извинился и подарил ему свою нарядную, шелковую, почти новую капоту. И вот в субботу Иосл Маршалик пошел в синагогу в новой капоте. Тут подошел к нему приказчик парнеса и говорит:

— Зачем тебе такая дорогая капота? Продай ее мне.

— Почему бы нет? Я с тебя возьму ровно столько, во сколько она мне обошлась.

— По рукам, — сказал довольный приказчик.

Тут Иосл схватил палку и начал дубасить приказчика. Тот еле спасся, прибежал к парнесу и говорит, что Иосл Маршалик ни с того ни с сего избил его палкой.

Рассерженный парнес потребовал к себе Иосла:

— Где это ты набрался такой наглости: ни за что ни про что избил моего приказчика!

— Ничего подобного, — ответил Иосл, — я и не думал его избивать. Это я продал ему свою капоту по цене, которую сам уплатил.

И напомнил о побоях и подаренной капоте.

Парнес рассмеялся, но все же был недоволен самоуправством Маршалика: тем, что тот осмелился избить его приказчика. Подумал и вынес такое решение: Иосл должен немедленно отдать приказчику капоту.

Иосл Маршалик вышел из себя.

— Боже Правый! — возвел он глаза к небу. — Где это видано, где это слыхано — такой грабеж, такая несправедливость?!

— А в чем же несправедливость? — удивился парнес.

— Реб парнес! Моей бедной спине ваша капота обошлась в тридцать горячих палочных ударов. А ваш приказчик получил только пять холодных. Пусть уж он получит и остальные двадцать пять. Согласитесь: я бедный человек и не хочу остаться в убытке.

Дорогие гости

Иосл Маршалик приехал из местечка в город, в котором его мало кто знал, остановился в заезде и предупредил хозяина, известного скрягу, который никому еще в жизни добра не сделал, чтобы тот приготовился к встрече дорогих гостей. Хозяин обрадовался и велел готовить роскошный обед.

Вскоре приехали “гости”: жена, теща и дети Маршалика. Без долгих уговоров они стали уничтожать все приготовленное хозяином. После обеда хозяин подал им счет, но они сослались на Иосла, а тот сказал хозяину:

— Моя семья у вас никогда еще не бывала, поэтому они все ваши гости. Где же мне уплатить за такой обед? Я человек бедный.

Хозяин вышел из себя и стал поносить Иосла последними словами. Тогда Маршалик похлопал разошедшегося хозяина по плечу и говорит:

— Реб еврей! Вы меня не знаете. Я люблю шутить. А ну-ка, приготовьте нам две лучшие комнаты, а завтра вы убедитесь в том, что мы действительно дорогие гости.

С этими словами Иосл открыл сундучок, вынул оттуда мешочек и, подавая жене, сказал:

— Вот тебе, жена, мешочек с червонцами, которые я получил от пана помещика, спрячь золото под подушку.

Жена посмотрела на него с недоумением, но Иосл подмигнул и тряхнул мешочком.

Тут же им были отведены комнаты, а хозяин стал любезен и притворно услужлив.

Ночью хозяин потихоньку забрался в комнату жены Иосла и выкрал из-под подушки мешочек с червонцами.

Наутро Маршалик поднял крик, созвал людей, пригласил раввина и стал требовать, чтобы хозяин вернул деньги. Хозяин стал все отрицать, но Иосл показал собравшимся пролитый около кровати жены мед. Когда осмотрели шлепанцы хозяина, они оказались выпачканы в меду. Оказывается, Иосл предусмотрительно вылил мед у постели жены. Тут хозяин заезда вынужден был во всем признаться и принес мешочек. Но, увы, в мешочке оказались черепки от разбитых тарелок, а Иосл стал кричать, что у него там было триста рублей. Пришлось хозяину дать Иослу пятьдесят рублей деньгами, а на остальные двести пятьдесят рублей — вексель.

Уезжая, Иосл сказал хозяину:

— Ну что, не сказал ли я вам вчера правду, что к вам едут дорогие гости?que отзывы покупателей.

- Хорошая качественная косметика! дешели киев — израильская профессиональная косметика ...
Жена-мотовка

Шая Файфер пришел однажды к раввину жаловаться на жену:

— Ребе, моя жена — мотовка, невероятная транжира.

— Сколько же она тратит в день? — спросил раввин.

— Видите ли, ребе, все те проклятия, которыми она должна была бы наградить меня на протяжении целого года, она высыпала на меня сегодня утром. Ну не мотовка лиона после этого?

Вчерашний ужин

Как-то нищий забрел к Шае Файферу и попросил поесть. У Шаи уже несколько дней в доме было хоть шаром покати, и вместо ужина он решил угостить гостя хотя бы остротой.

— Вчерашний ужин будете есть?

— Ох, почему нет? — ответил нищий.

— Ну тогда потрудитесь прийти завтра.

Легкая служба

Некто просил Шаю Файфера порекомендовать какую-нибудь легкую и приятную работу.

Шая подумал и сказал:

— Поезжайте в Варшаву. Там в любом еврейском ресторане требуются “макальщики” — люди, которые окунают горячие блинчики в холодную сметану.

Радикальное средство

Некто просил Шайке посоветовать, как избавиться от боли в животе.

Шайке Файфер охотно посоветовал:

— Надо выстричь кружок на голове и капнуть на это место стеарином с горящей свечки.

— И что же будет потом?

— А потом, — ответил Шайке, — вы забудете о боли в животе и будете благим матом вопить: “Ой! Моя голова!”

Подвода табаку

Шайке Файфер однажды упросил одного богача одолжить ему двадцать пять рублей, так как ему предложили купить целую подводу табаку по баснословно дешевой цене.

Спустя неделю богач попросил Шайке вернуть долг.

— Не могу, — ответил Шайке. — Бог мне послал по дороге какого-то хасида. Он попросил дать табаку набить трубку, и, поверите ли, когда я разрешил, то оказалось, что весь табак туда влез.

Постник

Шайке Файфера однажды спросили, как он соблюдает посты.

Он ответил так:

— Летние посты: Тишебов и Шиве-осор бетаммуз я очень чту и считаю лучшими постами, а зимний пост Асоро бетейвес я и за пост не считаю.

— Почему?

— В долгие летние дни и посты долгие.

Я встану, поем и начинаю поститься, потом снова поем — и опять пощусь. Пока кончится длинныи летний день, я успеваю попоститься раза три-четыре. А в зимний пост Асоро бетейвес только встанешь, плотно поешь, не успеешь оглянуться, уже вечер — некогда поститься.

Шайке благословляет

Шайке Файфер как-то зашел к богачу за пожертвованием для одной бедной семьи. Тот протянул Шайке пятак.

Долго смотрел Шайке на пятак, потом поблагодарил и благословил богача такими словами:

— Дай вам Бог капитал в пять раз больше этого.

Богач вспылил и стал ругать Шайку, но тот спокойно ответил:

— У вас еще есть возможность дать мне две тысячи рублей под это благословение.

Страшный сон

Шайке Файфер возвращался с ярмарки. Был лютый мороз, Шайке озяб и проголодался. С трудом добрался он до корчмы. Стучится. Хозяйка не открывает: муж, дескать, в отъезде, дома только она и работница. Еле-еле упросил Шайке хозяйку впустить его в тепло. Впустить его хозяйка впустила, но еды не дала ни крошки: говорит, что гости все съели. Шайке не поверил:

— В такую погоду у вас были гости?

А хозяйка в ответ:

— Вот вас же черти принесли!

Видит Шайке, с кем имеет дело, и решил ее проучить.

— Неужели у вас так-таки нечего поесть?

— Вот вам несколько бубликов. Только они черствые.

Если хотите — ешьте.

Попробовал Шайке бублики — камень.

“Ну, ладно, — думает, — я с тобой рассчитаюсь. Такая жирная, сытая, а бедняку жалеешь кусок хлеба. Будешь ты иметь веселую ночь!”

А вслух сказал:

— Оставлю-ка я эти бублики на завтра.

Потом говорит:

— А куда мне прилечь, хозяйка?

— Мало вам пола? — отвечает корчмарка и указала Шайке на земляной, давно не метенный пол.

— А чем укрыться, что под бок положить?

— Нет ничего!

А сама быстренько уволокла за загородку висевший на стене тулуп.

“Ладно, — думает Шайке Файфер, — за все будет уплачено сразу”.

Хозяйка ушла, а Шайке лег на голый пол, подложил под голову кулак и подождал, пока хозяйка уснет. Когда же услышал ее храп, встал потихоньку, убрал со стола спички, налил в таз воды, поставил таз около постели хозяйки и как закричит не своим голосом:

— Караул! Караул!

Хозяйка ни жива ни мертва вскочила с кровати, угодила ногой в таз, расплескала воду, упала в лужу, вся мокрая забегала по комнате в поисках спичек, наконец дрожащими руками зажгла коптилку и подошла к продолжавшему кричать Шайке.

— Что с вами, реб еврей?

А он:

— Ой, не спрашивайте, страшный сон!

— Какой сон?

— Мне приснилось, что кто-то украл мои бублики, то есть ваши бублики, которые вы мне дали.

— Тьфу на вашу голову!!!

Шайке Файфер — купец

Однажды евреи-торговцы прибежали к Шайке Файферу и стали умолять его о помощи. Оказывается, купец из соседнего местечка, продававший им по оптовым ценам бакалею, вдруг приехал с товаром на ярмарку и стал продавать свой товар по оптовой цене в розницу. Бакалейщикам грозило полное разорение. Что делать?

Шайке подумал и говорит:

— Дайте мне шелковую капоту и сто рублей. Уж он попомнит, как отбивать заработок у бедняков.

В тот же день Шайке явился к оптовику и заявил, что будет покупать у него оптом по розничной цене, тут же стал отбирать товар, к вечеру отобрал товара на пятьдесят рублей, отложил его и уплатил деньги. На следующий день снова стал отбирать товар, а купец распорядился всех покупателей гнать в шею — ему-то выгоднее было продавать товар этому богатому купцу. К вечеру Шайке, отобрав товар, тоже уплатил наличными. На третий день Шайке набрал товару на двести рублей, на четвертый день — на триста, и сказал, что расплатится, когда товар погрузят на подводы. Через неделю, когда ярмарка закончилась, Шайке вдруг заявил, что передумал покупать. Так оптовик остался со своим товаром, а местные купцы весь свой товар распродали. Можете себе представить, как они были благодарны Шайке Файферу.