Итак, сегодня состоялось эпохальное событие - Иван впервые в жизни взял в руки расческу-плойку-лак и под руководством нашего телевизионного стилиста занялся моими волосами. ИМХО у него чудесно получилось - вот фотографии укладки спустя пять часов (улица-ресторан). УРА!!! Я давно мечтала, чтобы у меня было что-то приличное на голове не только на работе, но чтобы не требовалось бегать по парикмахерским. Теперь все получится. Настоящий инженер талантлив во всем.

Вот вам почитать отрывок из книги "Просто жить", а еще точнее - биографию одной из второстепенных героинь саги. Прототип - моя двоюродная бабушка, Клавдия Алексеевна, на фотографии ей около 80, а дожила она до 84, пребывая в полном разуме. И все ее племянницы, двоюродные внуки и троюродные правнуки ее обожали, в том числе котька, которой на фотографии 3 года. Так что эта часть книги - часть истории и моего рода

 

"Мария Викторовна вышла замуж сразу после окончания войны за своего одноклассника и жениха – да только вернулся он с фронта одновременно и героем, и инвалидом. Признался невесте, что детей иметь не сможет, что после контузии у него появились сильные головные боли и масса прочих проблем. Какие варианты были у Марии Викторовны, тогда еще Маши? Она ждала Петра четыре долгих года, писала ему письма и плакала по ночам – могла ли она ответить «нет» и найти другого? До конца жизни Петр страдал приступами мигрени и раздражительности, плохо спал, не выносил гостей, доводил жену до слез мелочными придирками и выходил из себя, когда нарушался заведенный порядок. Маша не уставала удивляться, как же изменила ее любимого война - восемнадцатилетний веселый и наивный мальчишка вернулся домой угрюмым своенравным пожилым мужчиной. Точно, как в песне - «ах, война, что ж ты, подлая, сделала». Уже в мирное время, спустя несколько лет после свадьбы, в автокатастрофе погибли родители Петра. Остались два брата – старшему двенадцать лет, младшему – неполные три года. И хотя родни было много – дяди-тети по обеим линиям, родные-двоюродные-троюродные, но забрать мальчишек никто не рвался. Конечно, позориться и отдавать в детский дом тоже не собирались, но планировали разделить ребят и чуть ли не жребием определить, кому какой достанется «в нагрузку». Маша посмотрела на зареванных и почему-то неумытых пацанов, которые не находили себе места на похоронах матери и отца, и настояла на усыновлении. Петр долго не соглашался. Он не готов был менять жизнь, боялся детских криков и не верил, что Маша действительно хочет растить его братьев, а не пытается угодить мужу. А Маша просто мечтала о детях. Она была у родителей единственной и с ранних лет хотела заботиться о малыше. Племянников Маша сразу полюбила, как родных. Младший, Иван, даже не знал, что его усыновили, тем более, что старший, Алексей, из какой-то врожденной деликатности называл Петра и Машу папой и мамой. Маше это было очень приятно – тем более, что Леша рос очень умным, хозяйственным и спокойным мальчиком, с ним семья не знала проблем. Он прекрасно учился, посещал кружок авиамоделирования и секцию бокса, всегда приходил домой вовремя, заводил друзей из нормальных семей и охотно помогал по дому. Таким сыном гордилась бы любая мать. А вот Ваня был другой – шустрый, активный, непоседливый. Он учился неровно, с тройки на четверку, писал прыгающими буквами, хватался за все сразу и быстро остывал, бросая начатое при первой же неудаче. Стрелял из рогатки по соседским стеклам, курил со старшеклассниками на пустыре за школой, мог надерзить учительнице или подраться на перемене. Маша штопала постоянно рвущуюся одежку, помогала с домашними заданиями и старалась скрывать от Петра бесконечные Ванины подвиги. Петр, чуть что, сразу хватался за ремень. Когда Ване исполнилось шестнадцать, неожиданно приехали в гости его дядя и тетя из Ярославля. Они зачем-то рассказали парню, что Маша ему не мать, а вообще никто, Петр же на самом деле старший брат, но не отец. Что еще они наговорили Ване, неизвестно, но он ушел из дома. Жил то у одного приятеля, то у другого, потом как-то договорился об общежитии. Маша плакала в подушку, не понимая, что изменилось. Родная или нет – но именно она пела маленькому Ване колыбельные и держала его за руку, пока он не засыпал. Именно она старалась выкроить денег, чтобы с каждой зарплаты купить ему новую игрушку или что-нибудь сладенькое. Именно она делила с ним мальчишеские радости и горести, любила его, гордилась им, всегда была на его стороне. Петр во всем обвинил жену – он решил, что это Маша избаловала и распустила парня, потакая его капризам. Кто на самом деле был виноват, неизвестно, а Ваня вскоре уехал из Переславля навсегда. Он женился, и его жена каким-то образом нашла адрес Петра и Марии. Тайком она писала письма и отправляла фотографии родившейся у них с Ваней дочери. Потом Ваня подал на развод и окончательно исчез – с тех пор письма прекратились, и Петр так и не увидел свою внучку-племянницу. Впрочем, Петр давно уже запретил Маше даже упоминать имя Вани – видимо сын-брат слишком сильно оскорбил своего приемного отца. На похоронах Петра Ваня не был – возможно, он о них и не знал. А вот Леша мачеху не забывал. Хотя бы раз в год навещал, привозил подарки, периодически звонил и обещал привести на смотрины будущую невесту, как только таковая появится. Но появлялся Леша лишь на 2-3 дня, а остальные 360 с лишним дней Мария Викторовна остро ощущала свое одиночество"