Пока французы делали вина, англичане оформляли патенты на приспособления для откупоривания бутылок. В итоге на каждую хитрую пробку найдется прибор с винтом

На протяжении веков горлышки сосудов с вином замазывали глиной или смолой, а бутыли округлой формы закрывали конусообразными пробками, которые чуть выступали и могли быть извлечены без лишних усилий и подручных средств. Но в начале XVIII века с развитием виноторговли началось производство бутылок с прямыми стенками. В их горлышки по самые края стали загонять цилиндрические пробки и заливать их воском или сургучом.


Чтобы откупорить такую бутылку, требовалось специальное приспособление. Прототипом для него стал пыжовник — инструмент, которым вытаскивали пыж или пулю из мушкета или пистолета, давшего осечку. «Стальной червяк, используемый для извлечения пробок из бутылок», впервые был упомянут в 1681 году. «Червяки» имели примитивную т-образную конструкцию и тоже часто «давали осечку». Понадобилось более 100 лет, прежде чем священник Сэмюэль Хеншалл в 1795 году получил первый в мире патент на штопор. Его изобретение, как и многие другие штопоры того времени, было оснащено кисточкой для стряхивания крошек воска и пробки с горлышка. Инновационность заключалась в наличии металлического диска в основании спирали. Он служил упором, не позволявшим винту входить в пробку дальше положенного, а также давал возможность сдвинуть ее с места. Хеншалл писал о нем так: «Это новый метод применения винта, увидев который каждый человек удивится, что сам до такого не додумался». Позже придуманный священником штопор породил целую вереницу модификаций.

История Одного изобретения

Союз нерушимых пробок Большинство создателей штопоров были либо ножовщиками, либо изготовителями игрушек. Однако один из нескольких сотен изобретателей, Уильям Роберт Мод, не принадлежал ни к той ни к другой категории. Он работал дантистом и имел аптечный магазинчик. Частенько он обсуждал со своим тестем Джоном Хиллаби, владельцем компании по переработке лакрицы , дурное качество штопоров. Как-то, удаляя пациенту зуб, Мод придумал не очередную бормашину, а штопор с центральной частью в форме коренного зуба, с мощными шипами по бокам. Они втыкались в пробку, что помогало сдвинуть ее с места и вытащить из горлышка. Одну за другой Мод запатентовал две модели «пробковерта» — в 1894 и 1895 годах. После получения патентов Мод и Хиллаби учредили Компанию неразрушимых пробок (Unbreakable Corks Company Limited) и стали укомплектовывать бутылочки, которые продавал Мод, новым «пробковертом».

Первый патент на штопор на имя Сэмюэля Хеншелла был выдан в 1795 году. Спустя 33 года француз Франсуа Ревер подтвердил свои права на «изобретение». Похожий прибор попытались официально заявить и американцы: за океаном на штопор выдавали сотни патентов на различные модели штопоров. А сколько всего в мире различных технологий производства штопоров — сложно сосчитать. Это гонка напоминает борьбу за звание изобретателя велосипеда: она так же бессмысленна.

Ключи к бутылкам

Большинство штопоров работают по одному и тому же принципу: спираль ввинчивается в корковую пробку, после чего она вытаскивается наружу. Так действует самый распространенный вид штопора, спиральный. Однако у него есть минусы: во-первых, крошки пробки попадают в вино, во-вторых, если пробка тугая или старая, то вытянуть ее из бутылки не так уж просто.

Также популярен другой штопор – рычажный. Он состоит из спирали и двух «крыльев», по мере ввинчивания спирали они поднимаются, после чего бутылка легко открывается. Однако для старых вин рычажный штопор не годится.

Помповый буравчик выгодно отличается тем, что основывается в работе исключительно на законах физики. Он не имеет спирали, зато включает иглу, через которую бутылку накачивают воздухом, и пробка сама выскакивает наружу.

Так называемый «цыганский штопор» используется исключительно для откупоривания старых вин, где корковая пробка разрушена и может рассыпаться. Его части обнимают пробку по бокам, после чего посредством вращения ее извлекают наружу целиком.

Сомелье предпочитают «свой вариант» — нож сомелье, который иногда называют еще и «друг официанта». Этот вариант конструкции штопора был запатентован в 1883 году Карлом Вейнке. Конструкция штопора проста и при этом гениальна. С одной стороны рукоятки штопора находится шарнирный упор-пробочник, создающий рычаг между бутылкой и рукоятью штопора. Благодаря этому рычагу, пробка из горлышка бутылки вынимается без особых усилий.


Редкие экземпляры

В частных погребах порой устанавливаются настенные штопоры, которые легко вытаскивают даже самую плотную пробку. Для очень ленивых виноманов уже изобрели электрический штопор: покупателю не придется ввинчивать спираль и в поте лица трудиться, пытаясь открыть бутылку, достаточно нажать кнопку. Все перечисленные штопоры не годятся для откупоривания игристого вина. Чтобы открыть шампанское пригодятся щипцы для пробок. С их помощью пробка не вытаскивается из бутылки, а бесшумно выкручивается из горлышка.

Один из самых редких экземпляров изготовил британский изобретатель Роб Хиггс, эту «открывалку» оценивают почти в $157 000. Даже с самым хитроумным из существующих на сегодняшний день штопоров детище Хиггса не имеет ничего общего. Этот сложнейший механизм не только сам (ну, почти сам) открывает бутылку, но еще и наливает вино в бокал. К сожалению, в обычном кухонном шкафу данное приспособление не поместится. Его высота — около полутора метров, а вес — 350 кг.


ertata

Андерсен, как известно, был диким фанатом Диккенса: считал его родственной душой и чуть ли не учителем (при том, что тот был младше его лет на 10). В 1847 году, когда Андерсен был в Лондоне, они столкнулись на каком-то приеме, наговорили друг другу кучу комплиментов, и Андерсен решил, что они подружились. Вернувшись в Данию он начал писать Диккенсу длинные письма, слал ему все, что у него нового выходило, делился проблемами, советовался; тот раз в полгода из вежливости отвечал, и так продолжалось 8 лет, пока в очередном ответе Диккенс не написал что-то вроде «какая досада, что вы не можете приехать погостить на пару недель» (подразумевая, как это бывает с англичанами, ровно противоположное: типа какое везение, что ты, дорогой друг, живешь так далеко). Андерсен, понятно, иронию не считал, немедленно рассказал датским газетам, что Диккенс позвал его в гости, получил королевский грант на дорожные расходы и через несколько месяцев реально возник у Диккенса на пороге.

Диккенс тогда начинал уходить от жены и вообще у него был сложный период — а тут Андерсен с чемоданами, говорящий на какой-то тарабарщине (сам он считал, что в совершенстве знает французский, итальянский, немецкий и английский — при этом окружающие его, ясное дело, не понимали вообще). Сперва Диккенс через силу изображал радушного хозяина, но прошло полмесяца, Андерсен не уезжал, доставлял кучу бытовых хлопот, не давал хозяину работать, мучая многочасовыми разговорами о литературе, пытался дружить с диккенсовскими детьми, которые от него шарахались. На третью неделю Диккенс сбежал в Лондон, оставив отдуваться семью и Уилки Коллинза, через полтора месяца, когда взвыли уже все (Андерсен в какой-то момент впал в депрессию, хотел покончить с собой, потом запил, потом платонически влюбился в хозяйку) Диккенсу пришлось приехать, лично погрузить Андерсена в коляску и самому отвезти на станцию. 

Через пару лет Андерсен опубликовал мемуар про эту поездку, где описывал счастливую семейную жизнь великого современника (коллизию с разводом он, понятно, не просек) и отдельно отметил, как сердечно тот его провожал: на рассвете, сам погрузил, сам был за кучера и, прежде чем посадить на поезд, нарисовал на бумажке подробный маршрут со всеми пересадками, чтоб гость не дай бог не запутался.

Вообще, он потом часто вспоминал эти пять недель, как счастливейшие в своей жизни, и искренне не понимал, почему Диккенс ему больше не отвечает на письма.

отсюда

Чапа Воронцова

Традиционный костюм. Нёнокса.

ertata