Оригинал взят у konstantinus_a в О роли Российской Империи в Победе в Великой Отечественной войне

Война не место для шуток, хотя и без юмора прожить там не реально. Иногда даже мелочь могла помочь выжить в войне, например, как это случилось Читать далее : Поднять боевой ...

Как одевались солдаты армии-победительницы? Как повлиял опыт военных действий и что изменилось в солдатской экипировке за Читать далее : Экипировка советских солдат в Великой Отечественной войне (14 фото) Copyright © ...

В конце октября 1945 года в Нюрнберге заседал Международный военный трибунал, который судил преступления руководителей фашистской Германии. Закономерным стало вынесение смертных приговоров, для исполнения Читать далее : Добрый палач Джон ...

                      
                       (с) warsh

Не знаю, как для вас, а для меня это праздник "со слезами на глазах".

Прежде всего потому, что прежде чем, победить, Красной армии предстояло научиться воевать. И до победного 1945-го был позорный 1941-й, точнее, лето и начало осени, когда немцы громили РККА целыми армиями и фронтами. Несмотря на то, что казалось, Рабоче-Крестьянская имела танков и самолетов больше врага и готовилась воевать "малой кровью, на чужой территории".

К плохому управлению добавлялся страх. Об этом хорошо написано у Константина Рокоссовского в непропущенной цензорами главе к его "Солдатскому долгу". Речь о первом и последующих днях войны:

Прихватив с собой батарею 85-мм пушек, предназначавшуюся для противотанковой обороны, двинулись вперед к месту предполагаемого расположения КП. Дорога пролегала через огромный массив буйно разросшихся хлебов, достигавших высотой роста человека. И вот мы стали замечать, как то в одном, то в другом месте, в гуще хлебов, появлялись в одиночки, а иногда и группами странно одетые люди, которые при виде нас быстро скрывались. Одни из них были в белье, другие – в нательных рубашках и брюках военного образца или в сильно поношенной крестьянской одежде и рваных соломенных шляпах. Эти люди, естественно, не могли не вызвать подозрения, а потому, приостановив движение штаба, я приказал выловить скрывавшихся и разузнать, кто они. Оказалось, что это были первые так называемые выходцы из окружения, принадлежавшие к различным воинским частям. Среди выловленных, а их набралось порядочное количество, обнаружилось два красноармейца из взвода, посланного для оборудования нашего КП.

Из их рассказа выяснилось, что взвод, следуя к указанному месту, наскочил на группу немецких танков, мотоциклистов и пехоты на машинах, был внезапно атакован и окружен. Нескольким бойцам удалось бежать, а остальные якобы погибли. Другие опрошенные пытались всячески доказать, что их части разбиты и погибли, а они чудом спаслись и, предполагая, что оказались в глубоком тылу врага, решили, боясь плена, переодеться и пытаться прорваться к своим войскам.

Ну а их маскарад объяснялся просто. Те, кто сумел обменять у местного населения обмундирование на штатскую одежду, облачились в нее, кому это не удалось, остались в одном нательном белье. Страх одолел здравый смысл, так как примитивная хитрость не спасала от плена, ведь белье имело на себе воинские метки, а враг был не настолько наивен, чтобы не заметить их. Впоследствии мы видели трупы расстрелянных именно в таком виде – в белье.

Воспевая героическое поведение и подвиги войск, частей и отдельных лиц в боях с врагом, носившие массовый характер, нельзя обойти молчанием и имевшиеся случаи паники, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийств на почве боязни ответственности за свое поведение в бою.

Нанесенный врагом неожиданный удар огромными силами и его стремительное продвижение в глубь территории на некоторое время ошеломили наши неподготовленные к этому войска. Они подверглись шоку. Чтобы вывести их из этого состояния, потребовалось длительное время. Растерянности способствовали еще причины военного и политического характера, относившиеся ко времени, отдаленному от начала войны.

Совокупность важных причин и обстоятельств в определенной степени понизила боеспособность войск в моральном отношении, на какой-то период ослабила их устойчивость и упорство, вывела из равновесия особенно те части, которые вступали в бой неорганизованно. А иные неустойчивые элементы совершенно потеряли веру в свои силы, в возможность сопротивления грозному врагу.

Наблюдались случаи, когда даже целые части, попавшие под внезапный фланговый удар небольшой группы вражеских танков и авиации, подвергались панике… Боязнь окружения и страх перед воображаемыми парашютными десантами противника в течение длительного времени были настоящим бичом. И только там, где были крепкие кадры командного и политического состава, люди в любой обстановке дрались уверенно, оказывая врагу организованный отпор.

Нужно сказать и о том, что местная печать (областная, республиканская) и даже в некоторой степени центральная, сообщая о диверсантах, переодетых в форму милиционеров, пограничников, сотрудников НКВД, командиров т. п., якобы наводнивших страну, и призывая к бдительности, одновременно способствовала распространению ложных слухов и панике. Этим стали пользоваться малодушные люди в войсках.

Как пример приведу случай, имевший место на участке, занимаемом корпусом. На КП корпуса днем был доставлен генерал без оружия, в растерзанном кителе, измученный и выбившийся из сил, который рассказал, что, следуя по заданию штаба фронта в штаб 5-й армии для выяснения обстановки, увидел западнее Ровно стремглав мчавшиеся на восток одна за другой автомашины с нашими бойцами. Словом, генерал уловил панику и, чтобы узнать причину, породившую ее, решил задержать одну из машин. В конце концов это ему удалось. В машине оказалось до 20 человек. Вместо ответов на вопросы, куда они бегут и какой они части, генерала втащили в кузов и хором стали допрашивать. Затем, недолго думая, объявили переодетым диверсантом, отобрали документы и оружие и тут же вынесли смертный приговор. Изловчившись, генерал выпрыгнул на ходу, скатился с дороги в густую рожь. Лесом добрался до нашего КП.

Случаи обстрела лиц, пытавшихся задержать паникеров, имели место и на других участках. Бегущие с фронта поступали так, видимо, из боязни, чтобы их не вернули обратно. Сами же они объясняли свое поведение различными причинами: их части погибли и они остались одни; вырвавшись из окружения, были атакованы высадившимися в тылу парашютистами; не доезжая до части, были обстреляны в лесу «кукушками» и тому подобное.

Весьма характерен случай самоубийства офицера одного из полков 20 тд. В память врезались слова его посмертной, записки. «Преследующее меня чувство страха, что могу не устоять в бою, – извещалось в ней, – вынудило меня к самоубийству».

Случаи малодушия и неустойчивости принимали различные формы. То, что они приобрели не единичный характер, беспокоило командный и политический состав, партийные и комсомольские организации, вынуждало принимать экстренные меры для предотвращения этих явлений.

Прощу прощения за столь длинную цитату, но без неё трудновато понять, как такое немыслимое количество количество советских бойцов и командиров в ходе войны попали в плен. По данным германского командования оно составило 5 миллионов 270 тысяч человек. По данным Генштаба Вооружённых Сил Российской Федерации, потери пленными составили 4 миллиона 559 тысяч. Из которых львиная доля пришлась на 1941 год.

Нельзя забывать и о том, что в годы войны в немецких частях служило - по разным данным - от 800 тысяч до 1,5 миллиона граждан СССР.

Общие же потери РККА составили почти 12 миллионов военнослужащих (из 34 с половиной миллионов прошедших в военные годы через Красную армию). А в целом СССР потерял 26 миллионов 600 тысяч человек. Это официальные данные Генштаба ВС РФ.

Как написал поэт-фронтовик Григорий Поженян, "И всё таки, и все таки, и всё таки мы победили..."

+2°... +5°, .