После вывода американских войск из Афганистана армия США стала направлять своих военных врачей в Чикаго. Количество огнестрельных ранений в городе так велико, что это позволяет медикам не терять квалификацию.

via

Стрельба по беспилотнику ИГИЛ

Битва иракцев за иракский Мосул, захваченный ИГИЛ в 2014 году



Иракский вертолет


Лагерь для иракцев, бежавших из Мосула


Дверь военного джипа


Иракские беженцы


Иракцы штурмуют позиции ИГИЛ


Проверка жителей на наличие пояса шахида


Убитый террорист-смертник


Пленные


Беженцы


Колонна танков и бронемашин 34 иракской бригады


В лагере для беженцев


Беженцы


Тренировочный лагерь ИГИЛ со слоганом на стене «Бог даст – мы покорим Рим»


На улицах Мосула


Иракский солдат, у которого только что погиб напарник

via

Южная Африка в эпоху англо-бурских войн 44. Трансвааль 45. 1899 46 47. Переправа возле города Ледисмит 48. Передвижение войск возле города Ледисмит 49. Переправка боеприпасов. 1899 50. Буры в сражении 51. Полковник Пауэлл 52. Мортира возле города Ледисмит 53. В окрестностях города Ледисмит 54. В окрестностях города Ледисмит 55. Биггерсберг. Укрепления, подорванные динамитом 56 57 …

Читать далее »

The post Южная Африка в эпоху англо-бурских войн. Часть 2 appeared first on potencial.

                      

В мемуарах прославленного танкиста, Дважды Героя Советского Союза Давида Драгунского наткнулся на любопытный эпизод конца ноября 1943 года.

Меня разыскивал адъютант командира корпуса генерала И. М. Афонина.
— Вы что здесь делаете? — сурово спросил меня командир корпуса, когда я предстал перед ним. — Почему танки стоят в колоннах?
— Жду приказа командующего армией генерала Черняховского.
— Прошу помнить, что вы находитесь в полосе действий стрелкового корпуса, которым командую я. Немедленно займите оборону по южной опушке этого леса. — Генерал ткнул пальцем в зеленый квадрат, обозначающий большой лесной массив.
Не привыкший к такому тону, я не выдержал:
— Товарищ генерал, обстановка мне непонятна. Сомневаюсь, чтобы противник наступал по этим болотам. До получения личных указаний генерала Черняховского я никуда не поведу бригаду.
Атмосфера в комнате накалилась.
— Ну что ж! — с трудом сдерживая себя, сквозь зубы процедил комкор. — Сейчас мой приказ подтвердит вам генерал Черняховский.
После этих слов генерал Афонин попросил связать его с командармом и через несколько минут притихшим голосом докладывал:
— Товарищ командующий, в селе болтается какая-то танковая бригада. Комбригу мною поставлена задача на оборону, но он категорически отказывается выполнять приказ без вашего подтверждения. К тому же подполковник ведет себя, на мой взгляд, некорректно.
— Неужели это так? — громко зазвучал в трубке голос Черняховского. — Мне только что звонил Рыбалко и передал, что бригаду он послал полностью укомплектованную, хорошую, и о комбриге отзывался недурно. Где, кстати, командир бригады?
— Рядом со мной.
— Передайте ему трубку.
Взволнованный и оскорбленный, стоял я у телефонного столика. Трубка подпрыгивала у меня в руке.
— Вы слышали наш разговор?
— Так точно, товарищ командарм!
— Что можете сказать в свое оправдание?
— Ничего.
— Это как понимать? Обида?
— Товарищ командарм, я готов понести любое наказание, но остаюсь при своем мнении. Немцы не пошлют сюда свои танки. Наоборот, им выгодно заманить побольше наших машин в леса и болота. А сами они могут двинуться на Малин и Радомышль.
— Что вы предлагаете?
Взяв карту из рук начальника штаба бригады, я уже более твердым голосом закончил доклад:
— Предлагаю в течение ночи перебросить бригаду на северный берег реки Тетерев, оседлать дороги, идущие на Малин, и в качестве вашего резерва быть готовым нанести удары по основным танковым силам врага.
Командарм молчал. Притихнув, стоял рядом со мной и комкор. Я сам был ни жив ни мертв. Наконец снова ожил телефон.
— Ваше предложение заслуживает внимания и изучения, — сказал Черняховский. — Мы здесь разберемся и через полчаса дадим ответ. Прошу не отходить далеко от телефона.
Вскоре адъютант комкора позвал меня к телефону. Начальник штаба армии генерал Тер-Гаспарян сообщил:
— Командарм приказал передислоцировать бригаду в район Малина и переправиться через реку. Вам лично явиться на командный пункт Пинизевичи.
Я попросил у генерала Афонина разрешения уйти.
— Больше я вас не задерживаю, — довольно мягко сказал комкор. — Возможно, ваши доводы обоснованы.
От командира корпуса я вышел в смятении. Поостынув, понял, что не вправе осуждать комкора за яростное желание оставить у себя полнокровную танковую бригаду. И еще тревожила мысль: не допустил ли какой бестактности по отношению к заслуженному боевому генералу? Сколько раз я ругал себя за несдержанность. Да видно, мало ругал...

Драгунскому повезло, что его выручил Черняховский. Если верить Википедии, генерал Иван Афонин был самодуром.

                      

Например, 12 апреля 1944 года он собственноручно расстрелял начальника разведки 237-й стрелковой дивизии майора Андреева. По этому поводу начальник Главного управления кадров Красной Армии генерал-полковник Ф. И. Голиков писал секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову 30 апреля 1944 года следующее:

Маршал Советского Союза тов. Жуков (шифровкой № 117396 от 28 апреля с. г.) донес на имя Народного комиссара обороны Маршала Советского Союза тов. Сталина о собственноручном расстреле командиром 18 стрелкового корпуса генерал-майором начальника разведывательного отдела 237 стрелковой дивизии майора Андреева. Представляю Вам по этому вопросу копию моего доклада на имя тов. Сталина.

Сталину же Голиков сообщал днём раньше, 29 апреля:

Маршал Жуков Вам донес о собственноручном расстреле командиром 18 стрелкового корпуса генерал-майором Афониным начальника Разведывательного отдела 237 стрелковой дивизии майора Андреева (корпус Афонина входил в 1-й Украинский фронт, которым командовал Жуков).

Несмотря на то, что этот самочинный расстрел был совершен 12 апреля с. г., донесение было сделано только 28 апреля, то есть через 16 суток. Вопреки ходатайства маршала Жукова — не предавать Афонина суду Военного трибунала, а ограничиться мерами общественного и партийного воздействия, я очень прошу Вас предать Афонина суду.

Если, вопреки всем уставам, приказам Верховного Главнокомандования и принципам Красной Армии, генерал Афонин считает для себя допустимым ударить советского офицера, то едва ли он вправе рассчитывать на то, что каждый офицер Красной Армии (а тем более боевой) может остаться после такого физического и морального оскорбления и потрясения в рамках дисциплины, столь безобразно и легко нарушенной самим генералом.

К тому же после убийства Андреева, едва ли можно принять на веру ссылку генерала Афонина на то, что Андреев пытался нанести повторный удар и вел себя дерзко. Что же касается положительных качеств генерала Афонина, из-за которых маршал Жуков просит последнего не судить, то генерал-полковник Черняховский дал мне на днях на Афонина следующую характеристику (устно): легковесный, высокомерный барин, нетерпимый в обращении с людьми; артиллерии не знает и взаимодействия на поле боя организовать не может; не учится; хвастун, человек трескучей фразы.

Тов. Черняховский (командующий 60-й армией, в которую входил корпус Афонина) (по его словам) все это высказывал об Афонине лично маршалу Жукову. У маршала Жукова Афонин работал порученцем в начале 1943 года и в штабе группы на Халхин-Голе.

Но вождь народов на такие "мелочи" не стал обращать внимания.

В итоге, высокомерный барин заработал к концу войны Золотую Звезду Героя Советского Союза и в день парада Победы на Красной площади командовал сводным полком 2-го Украинского фронта.

Во время войны с Японией 19 августа 1945 года генерал Иван Афонин с батальоном автоматчиков на самолётах до подхода к городу соединений Забайкальского фронта неожиданно для противника приземлился на аэродроме Мукдена, где пленил императора Пу И вместе с его свитой, а также обеспечил успешное вхождение войск Р. Я. Малиновского в Мукден.

После войны служил на разных должностях и закончил карьеру на должности первого заместителя командующего войсками Западно-Сибирского военного округа.