Решила не утяжелять рассказ про Пермь подробностями о третьем направлении в искусстве и выделила его в отдельный пост.

В. Тюленев. Зимний вечер

Дальше

Нет, я никогда не бывала в этом большом уральском городе. Хотя, если бы история знала сослагательное наклонение, могла бы там не только родиться, но и вырасти. Дело в том, что мою, тогда 3-х летнюю мать, чудом избежавшую участи своих родителей в мгновенно окуппированном Минске, впоследствие забрала из детдома и удочерила моя русская бабушка, не убоявшаяся, подобно предыдущим несостоявшимся "удочерителям", записи «еврейка» в графе "национальность". А спустя еще несколько лет мать разыскал ее родной дядька, пермяк, и захотел девочку забрать в далекое предуралье. Но бабушка свою дочь не отдала. Однако,прости, читатель, за это отступление , связанное с основным повествованием одним лишь словом - «Пермь». И слово это мгновенно перебрасывает нас в еще щедро залитый солнцем – дожди на подходе, но пока не видны - ранне-мартовский Израиль второго десятилетия 21 века, куда прямиком из морозов и сугробов прибыла Юлия Борисовна – ко мне в гости. Юлия Борисовна мало того что умница-красавица и пермячка, так еще и заведует Пермской Художественной галереей. И вот об этой поразившей меня сокровищнице я и хочу рассказать – хотя, повторяю, никогда там не была и колоссальную коллекцию в 50 тысяч единиц видела только оцифрованную в сети

Дальше