... на выставке об
спортсменах в Музее ...
Разбирала сегодня фотографии, сделанные на выставке об еврейских спортсменах в Музее Диаспоры в Тель-Авиве. Поделившись частью фотографий, получила от блогера mikirada интересный комментарий с интересной историей и новым для меня именем. Но всё по порядку.
Да, мне тоже нравится название этой книги:) Вы ожидали, что на выставке об евреях в спорте, вам расскажут о шахматных сражениях лишь?
Дальше
... написал американский
композитор Шолом ... не выяснилось её
происхождение, после ...
«Бай мир бисту шейн» (идиш — «Для меня ты красива») — песня, мелодия которой стала популярна в XX веке. На русском языке известно по меньшей мере четыре песни и множество аранжировок на эту мелодию, а также поэтический перевод английского варианта на эту же музыку.
Можно сравнить оригинал песни на идиш и вариант исполнения Ларисы Долиной на русском.
Мелодию песни написал американский еврейский композитор Шолом Секунда на слова Джейкоба Джейкобса в 1932 годудля мюзикла на идише «Ме кен лебн нор ме лозт ништ» («Можно было бы жить, да не дают»; английское название «I Would if I Could» — «Если бы я мог»). Мюзикл был поставлен в бруклинском Rolland Theater. Песню исполнял известный актёр и певец Аарон Лебедефф, на премьере зрители вызывали его на «бис» несколько раз, прервав спектакль. Однако мюзикл не был успешным и просуществовал только один сезон.
В 1933 году было продано 10000 экземпляров песни, она несколько лет исполнялась в ночных клубах Нижнего Истсайда.
Впоследствии Секунда делал попытки заинтересовать своей песней Голливуд, но они не увенчались успехом. Так, певец Эдди Кантор разубеждал его, говоря, что песня звучит слишком по-еврейски.
В 1937 году, когда песня исполнялась на идише дуэтом чёрных певцов в Apollo Theatre в Гарлеме, её услышал молодой музыкант Сэмми Кан. Увидев, каким успехом пользуется песня, он предложил своему работодателю связаться с издателями братьями Кэмменс (Kammens), чтобы они купили права на публикацию песни, и они с Саулом Чаплином смогли бы создать свинговую версию на английском языке. В результате сделки Секунда продал издателям права всего за 30 долларов, которые к тому же были поделены пополам с автором текста.
На фото: первая запись песни на английском языке
24 ноября 1937 года песню на новый английский текст Кана и Чаплина записало на фирме Decca Records малоизвестное тогда трио сестёр Эндрюс. От первоначального текста остались лишь название и первая строчка припева, записанные как «Bei Mir Bist Du Schön». Песня очень скоро стала хитом в США, а сёстры Эндрюс стали знаменитыми. Многие американцы, никогда не слышавшие идиша, переиначивали название как «Buy Me a Beer, Mr. Shane» или «My Mere Bits of Shame». Песня была переведена на многие языки, в том числе на немецкий; в нацистской Германии она была некоторое время популярна, пока не выяснилось её еврейское происхождение, после чего она была запрещена. Успех песни в США вызвал интерес и к другим песням на идише, но ни одна из них не достигла такой популярности.
По оценкам, за 28 лет владения копирайтом на «Бай мир бисту шейн» Камменом и другими владельцами песня принесла 3 миллиона долларов. Её исполняли Элла Фицджеральд, Гай Ломбардо, Бенни Гудман с оркестром, Лайонел Хэмптон, Джуди Гарленд и многие другие. Утверждают, что автор текста, Сэмми Кан, купил на гонорары от песни дом для своей матери. По городской легенде, мать Шолома Секунды, узнав об успехе песни, стала ежедневно посещать синагогу, и делала это четверть века — она была уверена, что это Бог покарал Шолома за грехи. В то же время сам Шолом относился к успеху, который обошёл его стороной, спокойно, сказав в интервью «Нью-Йорк Таймс»: «Это беспокоило всех вокруг больше, чем меня самого».
Популярность мелодии очень скоро дошла и до СССР.В 1940 году под названием «Моя красавица» её записал в инструментальном виде ленинградский джаз-оркестр под управлением Якова Скоморовского. На данный мотив появились пародийные тексты — «Старушка не спеша дорогу перешла» и «Красавица моя красива, как свинья». По некоторым источникам, оба этих варианта исполнял Леонид Утёсов.
На эту же мелодию в 1942—1943 годах была написана песня «Барон фон дер Пшик» (музыкальная обработка — Орест Кандат, слова — Анатолий Фидровский), которую тоже исполнял Утёсов.
«В кейптаунском порту»
Широко известна ещё одна «народная» песня на ту же мелодию — «В кейптаунском порту». Первый вариант этой песни под названием «Жанетта» написал в 1940 году ученик 9 класса 242-й ленинградской школы Павел Гандельман; начали они сочинять вдвоём с одноклассником, но тот быстро охладел к этому занятию. Гандельман вспоминал: «Всюду звучали шлягеры на подобные темы: „Девушка из маленькой таверны“, „В таинственном шумном Сайгоне“, они возникали ниоткуда, никто не знал их авторов, но пели их все. И мне захотелось сочинить что-то подобное, такую сокрушительно-кровавую песню на популярный мотив».
Песня с 1940-х годов разошлась по стране, став городским фольклором, обросла различными вариантами, чаще всего сильно отличающимися от первоначальной версии. Наиболее известные современные варианты также отличаются от первоначального.
Виктор Конецкий в повести-эссе «Третий лишний» описывает историю обнаружения авторства песни. Псой Короленко включил по одному куплету из разных вариантов текста в свою композицию «Шлягер века», авторами которой указаны Ш. Секунда — С. Кан, С. Чаплин — Дж. Джекобс — А. Фидровский — П. Гендельман — А. Северный — П. Короленко.
Песню «В кейптаунском порту» исполняли:
А. Макаревич и А. Козлов
Участники бардовского проекта «Песни нашего века» (1999, часть 2)
Дмитрий Шагин на диске «Митьковская бескозырка» (в варианте «В один английский порт…»)
Лариса Долина
Аркадий Северный
Михаил Боярский
Александр Ф. Скляр
Слова песни "В кейптаунском порту"
В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
«Жаннета» оправляла такелаж.
Но прежде чем уйти
В далекие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Идут, сутулятся,
Вливаясь в улицы,
И клеши новые
Ласкает бриз.
Они идут туда,
Где можно без труда
Достать себе и женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
Где юбки новые трещат по швам!
А ночью в тот же порт
Ворвался пароход
В сиянии своих прожекторов,
И, свой покинув борт,
Сошли гурьбою в порт
Четырнадцать французских моряков.
У них походочка -
Как в море лодочка,
А на пути у них
Таверна Кэт.
Они пришли туда,
Где можно без труда
Достать себе и женщин и вина,
Где все повенчано
С вином и женщиной,
Где юбки новые трещат по швам.
Зайдя в тот ресторан,
Увидев англичан,
Французы стали все разозлены,
И кортики достав,
Забыв морской устав,
Они дрались, как дети сатаны!
Но спор в Кейптауне
Решает браунинг,
И англичане
Начали стрелять.
Война пришла туда,
Где можно без труда
Достать себе и женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
И юбки новые трещат по швам.
Когда пришла заря,
В далекие моря
Отправился французский пароход.
Но не вернулись в порт
И не взошли на борт
Четырнадцать французских моряков.
Не быть им в плаваньи,
Не видеть гавани,
Их клеши новые залила кровь.
Им не ходить туда,
Где можно без труда
Достать себе и женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
Где юбки новые трещат по швам.
Когда биографы пишут, что обсуждаемый не умел прочитать двух нот на стане соответствующем и вписать туда же аналогичное количество знаков, что составляло почти треть от всего-то и имеющегося в наличии любого музыканта исходного материала, - что они хотят этим сказать, я не знаю. Когда биографы спорят сами с собой по поводу места рождения обсуждаемого и прорисовывают на контурной карты домыслов и фактов маршрут, связавший Тюмень, Тобольск, Могилев, Толчин и что там ещё..., венчая его - этот маршрут - обязательной лучезарностью американской, - что они хотят этим сказать, я догадываюсь. Когда фотографы, очевидно, по безмолвному сговору, выдают на гора портреты бесконечно прикованного к клавиатуре или втиснутого между восторгающимися пользователями всё того же обсуждаемого, - что они хотят этим показать, я примерно подозреваю.
Дальше
... к нам из
кухни. Его используют ...
