Сюжет картины переносит зрителей во времена дворцовых переворотов. Тогда в беспощадной борьбе за власть возносились и гибли целые династии, ломались судьбы временщиков, цареубийцы восходили на трон. Трое молодых курсантов навигацкой школы, основанной Петром в Москве, по разным причинам убегают: кто — в Петербург, кто — в Кронштадт. Невольно они становятся соучастниками заговора, организованного против молодой [...]

В этом фильме Юрию Никулину дали играть прекраснодушного интеллигента, что, видимо, в его духе, но таким он мне не нравится. Мягкие люди гораздо интереснее играют суровые образы. О Мячикове не буду. Эльдар Александрович Рязанов ради своего юмора готов всю комедию испортить. О нем тоже не буду. Мне наконец-то удалось оценить игру Евстигнеева Евгения Александровича. Вот о нем написать хочется. Играет он инженера пенсионного возраста. О успехах Валентина Петровича Воробьева в работе ничего толком не скажешь, но из ряда сцен видно, что ведет он себя весьма уверенно. Предприятие от него отказывается с легкой душей, с другой стороны инженеры(особенно в то время) народ принципиально заменимый. Воробьев на протяжении всей сюжетной линии выдвигает относительно конструктивные идеи и старается их оптимальным образом реализовать, демонстрируя решительность(которую не демонстрирует следователь) и находчивость. Кроме того, он готов пожертвовать всем ради друга и нравственных законов. Актер все это замечательно сыграл.

А теперь вопрос, который у меня далеко не сразу возник. А что за мотивация у Валентина Петровича? У любого персонажа должна быть своя мотивация для участия в общем действии. Автор говорит нам, что вся эта мотивация в пенсии(отстаивании убеждений) и дружбе. Пожалуй, что так. Пожалуй, что это невероятно скучно. Роль лучшего друга главного героя лучше оставлять на втором плане, чем ставить ее на первый с таким слабым наполнением. Ведь Воробьев перетягивает все внимание на себя. Более того, в сценах с ним уже Мячиков похож на лучшего друга главного героя. Эта чехарда и рассуждения от имени всех пожилых людей заставляют воспринимать фильм, как шутку. Хорошую шутку, наверное. Хотя это не слишком приятно, так как для меня любое художественное произведение прежде всего должно быть вызовом, но тоже имеет право на жизнь.