А Мару, сучью дочку, цыгане, таки, обманули, обвели вокруг пальца – продали давеча бутафорную шубу под видом настоящего белоснежного песца. За неделю шуба износилась, обтрепалась, превратилась в паклю. Мара, ну чисто баба, от такой обиды изрыдалась вся, исхудала, истончилась, почернела, подурнела, упала на землю, лежит-валяется: «Не хочу, – говорит, – быть больше Королевой снега, осточертело, хочу быть Царицею воды!». А черти-то не дремлют, стоит их только позвать – они в миг тут как тут. Плюсом и дождем поработали крепко, теперь хвост января имеет вид морды марта, псевдоморды, потому, что пахнет не просыпающейся жизнью, а дохлой кошкой. 

С утреца ходила к селянам, первый раз в этом году сделала базарчик, потому, что субботочка. В этот раз без изысков: домашний творог и маслице основой крепкой крестьянской, а к белому красномордая свёкла и оранжевая морковка, да два вилка капусты на воскресные голубцы.

Нынче наши просторы – хлипенькое черно-белое кино с хрустом и заутробным клокотом, но рыбакам все нипочем. Удивительные люди, удивительнейшие!

Да, у каждого своя охота на адреналин по ледку, кому сидеть, а мне – бежать. На пути повстречала Мару, она теперь морячка.

И мужика с собачкой. «Красиво!» – мне при встрече сказал. Конечно, красиво, когда все на тебе, включая лицо, но кроме штанов, в этой серой графике красное.