Большинство людей считает, что только перфекционист сможет добиться определенных успехов в жизни и выбиться в люди. О том, что стремление быть идеальным во всем имеет и обратную сторону медали, они даже не задумываются. Между тем, желание сделать все правильно и без единой ошибки, может обернуться для человека трагедией и загнать его в угол. Стремление к […]

Толстосумы и русская культура

«–Нет, не служу. Я миллионер.

…

–Куда это все убежали? – спросил Бендер».

Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок».

Многие либералы и примкнувшие к ним маленькие клерки, кои мечтают о своём первом миллионе, сейчас пытаются расхваливать нового украинского лидера Петра Порошенко. В политику не вдаются – мало ли что, а вот саму персону – одобряют. Слышатся реплики: «Он – деловой мужик, молодчага, крепкий хозяйственник, умеет управлять!» И даже так: «Порошенко – не «совок», не службист, а настоящий европейский лидер!» Я возражаю: «король шоколада» и просто король – есть совершенно разные роли. Но ребята-клерки по обыкновению заявляют, что это во мне советское воспитание опять заговорило - зашоренность, косность, неверие в светлые начала бизнеса-животворящего. Короче говоря, тяжкое наследие «пионерского» менталитета.


В своё время мне довелось прочитать несколько довольно серьёзных статей о массовой - часто подспудной - нелюбви россиян к деловым людям, об отсутствии доверия к ним. Авторы сетовали и печалились – кивали опять же на коммунистическую систему ценностей, в рамках которой предприимчивость считалась остро негативным качеством. Более того, оная была уголовно наказуемой. Приводился и занятный пример – знаменитых цеховиков сажали в тюрьму не за то, что они нагло клепали известные лейблы на свои самопальные джинсы (и прочие модные изделия), а за то, что они их, собственно говоря, подпольно их шили. Так, мол, хомо-советикусу прививали нехитрую мысль: бизнес – это нечто преступное, тёмное и совершенно некомильфотное. Впрочем, к такому положительному – по современным воззрениям – качеству, как карьеризм, в СССР тоже относились весьма скверно… Что мы получили на сегодняшний день? В подкорке у нас – нелюбовь к вышеназванным явлениям, а рассудок требует соответствовать рекламе.

Но для меня тут важно другое - а только ли в СССР был этот скепсис по отношению к успешным дельцам и карьерно-продвинутым мальчикам? Понятно, что авторам тех статей просто хотелось в очередной раз плюнуть в сторону почившей Красной Империи и тем самым показать свою персональную «евроинтегрированность». Но! Возьмите с полки томик любого классического автора, да хоть школьную хрестоматию и попытайтесь отыскать хотя бы одну позитивно окрашенную «историю коммерческого успеха» в русской литературе. Успеха в нынешнем понимании, разумеется, то есть – или мощный карьерный взлёт или тугой денежный мешок. Ну и детально - бизнес - стратегия на миллион, дом – полная чаша и потолок в алмазах (ибо «небо в алмазах», как известно, для лузеров). Да, постойте! Надо, чтобы при всём при этом герой был бы сугубо положительным, и автор подавал нам его в качестве живого примера. Как говорится «делать жизнь с кого…». Нашли? Штольц, говорите? Пожалуй. Но давайте разбираться!

Безусловно, Андрей Иванович Штольц действительно фигура жизнеутверждающая. Надёжная. Но какими красками его рисует сам Гончаров? «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов…» То есть это – человек-автомат, у которого есть цель, программа, задачи и… всё. Любовь – тоже функция. Он правильно питается, заботится о своём организме, бодро идёт по жизни, делает всё так, как написано и предписано. Он когда-то застолбил себе, что надо выстроить карьеру и – выстроил. «Больше всего он боялся воображения, этого двуличного спутника... Мечте, загадочному, таинственному не было места в его душе. То, что не подвергалось анализу опыта, практической истины, было в глазах его оптический обман, то или другое отражение лучей и красок на сетке органа зрения или же, наконец, факт, до которого еще не дошла очередь опыта». Гончаров уважает Штольца, но не любит его. А вот Обломова – осуждает. Но любит. Потому что обрюзглый лежебока Илья Ильич при всех его многочисленных пороках – всё-таки живой человек, а не машина, напичканная совершенствами. И девушка Ольга Ильинская обожает именно Обломова, но …Штольц надёжен, как всякий отлаженный робот. Занятно - Гончаров умудряется искренне жалеть богача-карьериста (честного карьериста, заметим!) за его «автоматизм». Несчастный! Для такого звёзды – всего лишь космические объекты с набором физико-химических параметров.

Вы вспомнили Ермолая Лопахина, могучего и щедрого негоцианта, который купил вишнёвый сад? Деловой, крепкий, позитивно мыслящий, он ярко противопоставлен безалаберному семейству Гаевых-Раневских. Что у тех? Пустопорожние восторги, смешные подёргивания, слезливая ностальгия. И тут появляется он – свежий и бодрый, на всех парах. Как бы ни так! Чехов-то всё равно остаётся на стороне сентиментальной барыни, которая объясняется в любви старому шкафу и совершенно не умеет считать деньги. И тогда Антон Павлович ловко ставит Лопахина на место: «Мой папаша был мужик, идиот, ничего не понимал, меня не учил, а только бил спьяна и все палкой. В сущности, и я такой же болван и идиот. Ничему не обучался, почерк у меня скверный, пишу я так, что от людей совестно, как свинья». Что есть вишнёвый сад? Для кого-то он – хранитель волшебных воспоминаний. Для Лопахина – это всего лишь территория, которая позволит иметь в будущем громадный доход. Что итогом? «Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишнёвому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь... Музыка, играй!» Топором!Да он же люто ненавидит этот лениво-праздный барский сад, который для него всю жизнь был символом чужой красивой жизни. Это не просто покупка, это – шикарный жест отмщения. Что в результате? Внуки-правнуки действительно увидели новую жизнь, но уже без Лопахиных. Правда, с дачами и вишнёвыми садами.

Кстати, Чехов, в принципе, не любит оборотистых людей. Отвлечёмся от негоциантов и карьеристов, вспомним женщину! Наташу из пьесы «Три сестры». Автор её ненавидит с самого начала, обряжая в нелепо-миленькое платьице – зелёный пояс на розовом фоне. Хорошенькая, склонная к полноте юница, …очаровательная провинциальная цыпочка имеет, меж тем, глубокий и хваткий практический ум. Сестры Прозоровы – те витают в эмпиреях; Наташу, главным образом, тревожит вопрос: «Зачем здесь на скамье валяется вилка?» Отношение к людям – соответствующее. Момент истины – реплика о нянечке. «Ни к чему она тут. Она крестьянка, должна в деревне жить... Что за баловство! Я люблю в доме порядок! Лишних не должно быть в доме». Ты – это лишь твоя полезная функция. Точно так же не выносит и Салтыков-Щедрин «рачительную» помещицу Анну Павловну из «Пошехонской старины». Она слыла самой зажиточной в уезде, но при этом в её доме царил настоящий ад. Ещё бы. «’Ты думаешь, как состояния-то наживаются?’- эта фраза раздавалась во всех углах с утра до вечера, оживляла все сердца, давала тон и содержание всему обиходу». Все авторы открыто говорят читателю: материальные блага – это отнюдь не главное и - Настасья Филипповна широким жестом швыряет деньги в камин. Громадные деньги. Бешеные.

О, да, как же мы забыли главного бытописателя, «певца» купеческой жизни – Александра Николаевича Островского. Его деловые люди – как на подбор. Либо комичны, либо – омерзительны. Есть и третий вариант – и омерзительны, и комичны. Имена тоже сочные - Мокий Пармёныч, Самсон Силыч и даже Павлин Павлиныч. Да. Они иной раз даже ездят в Париж на Выставку – прикупить себе новый аглицкий агрегат. Носят модные сюртуки и выписывают умные столичные газеты. У них при любых обстоятельствах – чистоган превыше всего. Даже симпатичный на первый взгляд молодой коммерсант Савва Васильков – герой пьесы «Бешеные деньги» - и тот всё меряет в рублях. Капризную красотку Лидочку Чебоксарову он вовсе не любит - он её просто покупает, как шикарное дополнение к интерьеру. Всё. Имеются у Островского и рвачи-карьеристы, причём необязательно – вымогатели и взяточники. Просто человек выстаивает карьеру, позабыв обо всём. Что видим в итоге? В пьесе «Доходное место» по ходу повествования вдруг появляется пьяный юрист, который рассказывает Жадову, что купцы платят ему большие деньги за составление разного рода деловых бумаг и, по сути, он – умный да сметливый - наживается на их правовой безграмотности. Но счастья-то нет. Оттого и спивается.

…Любой глянцево-популярный журнал нынче крутится вокруг двух взаимодополняющих тем - юношей учат, как стать миллионером, а девушек – как спать с миллионером. В среде гламурных леди популярен термин «нищеброд», маркирующий мужчину, у которого нет того самого миллиона. А что у нас там, в русской литературе? «Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата... Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире...» И, тем не менее, она уходит от обеспеченного, умеющего обустроить жизнь, супруга к нищему Мастеру. Есть и пример попроще, без высокой мистики. Вот - бесприданница Лариса обожает промотавшегося барина Паратова за него самого, за его умение широко, бесшабашно жить, тогда как унылого неудачника Карандышева она презирает вовсе не за отсутствие капитала. А за его непроходимую серость и завистливую натуру.

Кстати, если посмотреть, то современный эталон, который активно куётся масскультом, находится в явном противоречии с идеалами классики. Вот Молчалин со своими карьерно-деловыми достоинствами – с «умеренностью и аккуратностью», а также с умением улыбаться даже собаке дворника (совсем по Дейлу Карнеги!). Сначала школьник упёрто пишет сочинение о том, что Молчалин – сволочь, а потом через несколько лет, после ВУЗа приходит в офис и понимает, что Молчалин – …босс. И девушки, оказавшиеся в положении Настасьи Филипповны, сейчас не устраивают истерик и не кидаются в камин деньгами – они грамотно выстаивают свои отношения с «папиками» и заручаются поддержками модных адвокатов - на всякий случай.

Интересный момент - в русском языке слова, означающие богатых или же – имеющих отношение к бизнесу, людей, почти всегда имеют яркую негативную окраску - воротила, торгаш, делец и даже так – деляга. Нейтральный на первый взгляд «толстосум» (толстая сумка и всё) тоже не вызывает ни малейшей симпатии. Более того – простое указание вида коммерческой деятельности - «лавочник» звучит, как презрительная кличка. «Во вкусе лавочников», - так в начале XX века говорилось, например, о кафешантанах. «Тупые, озверелые лавочники!», - гневно клеймилось черносотенное движение. «Нацизм – идеология лавочников», - писалось в советских книгах о гитлеровской Германии, хотя процентный состав мелких торговцев в НСДАП был крайне невелик. А, казалось бы, это просто человек, имеющий в собственности небольшую торговую точку.

В общем-то, советская традиция – это логическое продолжение русской линии. Как видим, ничего нового. Всё то же преклонение перед Большим Делом, перед людьми долга и чести. Имперский культ службистов. Лавочники, нэпманы, деляги, торгашки – второй сорт. Замечу, что иудушка Мальчиш-Плохиш мечтает о Буржуинстве не потому, что ему нравится тамошнее социальное устройство. Нет. Его идеал – это «бочка варенья да корзина печенья». Его привлекают материальные ценности. Как говорят в американских фильмах: «Ничего личного, просто бизнес!»

Существительное «карьера» в СССР звучало или презрительно, или – иронично. Так, в репортаже из зала суда это слово могло обозначать «воровская стезя» - карьера домушника, карманника, бандита. Карьера следователя? Нонсенс. Карьера ткачихи? Смешно. Карьера физика-ядерщика? Гнусно. Трудовой путь, господа. А вот у пошлой спекулянтки или у жирной продавщицы, которая торгует дефицитом из-под полы – у них карьера. Писалось в кавычках – «…свою «карьеру» она начинала в центральном гастрономе, обвешивая и обсчитывая покупателей». Или вот – кинофильм «Карьера Димы Горина». Милая ирония. Юноша бросает выгодное, тёпленькое местечко (в Сбербанке!) и остаётся в Сибири. Делает он это ради эталонной девушки, но итогом-то – ЛЭП, тесная общага и суровые условия. Сейчас это назвали бы дурацким словом «дауншифтинг». Или вот – сатирическая комедия «Лёгкая жизнь». Само название говорит о том, что это – высшая степень падения. Жизнь не может быть лёгкой, это оксюморон. И точно – некий талантливый химик Бочкин, вместо того, чтобы созидать и творить, пристроился в …химчистку. Причём, он и там не работает, а устраивает себе тёпленький «бизнес». Разумеется, денег у бывшего химика навалом, а счастья – увы, не наблюдается, тогда, как его радостные товарищи вкалывают в романтическом Дальногорске. И, разумеется, Бочкин завязывает со своим «бизнесом» и устремляется в светлые дали. Работать, а не строить карьеру. Это норма – созидать.

Сейчас кто-нибудь шибко умный опять встрянет и прокричит вражеский тезис о «русской лени» и «русской зависти» к позитивному негоцианту, у которого десять яхт и столько же машин. Господа, а зарубежную-то классику вы читали? Кто из европейских авторов ставил в пример толстосумов? Бальзак? Эмиль Золя? А, быть может, Ремарк? В Америке, говорите? Хорошо. Так назовите авторов. Вот эталонный американский бытописатель – Френсис Скотт Фицджеральд. Он расправился со своим Великим Гэтсби куда как более круто, чем даже Ильф-Петров - с Великим Комбинатором. Замечу, что и Джей Гэтсби, и Остап Бендер оказались, в конечном итоге, никому не нужны. Они – одиноки. Да, голливудский масскульт насаждает мысль, что именно «…бриллианты – лучшие друзья девушек», но в наш христианский цивилизационный код записано совсем другое: «Не собирайте себе сокровищ на земле», ну и насчёт игольного ушка с верблюдом, которому всё-таки легче туда протиснуться, нежели богачу – в Царствие Небесное. Поэтому нашим общественным эталоном всегда будет мыслитель, службист, работяга – кто угодно, только не офисный босс и не толстосум-деляга. Вот такие пироги.

Галина Иванкина

ertata