В связи с присуждением Нобелевской премии по литературе 2015 года Светлане Алексиевич и возникшими по этому поводу дебатами, возникает мысль, что ни в СССР, ни теперь в России не особенно радуются присуждению премии своим литераторам. Каждый раз нобелиат сталкивается с критикой, прежде всего — дома, на родине. По мнению Фредрика Вадстрема (Fredrik Wadström), журналиста Шведского радио, это связано с неприсуждением Нобелевской премии Льву Толстому.

«Если смотреть на русскоязычных или русских лауреатов по литературе, то можно проследить своего рода «обиду» на то, что Льву Толстому так никогда и не дали Нобелевской премии, — говорит Фредрик Вадстрем. — Когда в 1933 году премию присудили Ивану Бунину, то это было воспринято, как «наконец-то», дали премию русскому писателю, да еще и прозаику, пишущему в стиле Толстого. Но — эмигранту! Так что конфликт был и тогда. Хотя и небольшой. Самым известным и самым, наверное, печальным является присуждение Нобелевской премии в 1958 году Борису Пастернаку. Сначала он очень радовался, а после жесткой кампании против него, отказался от премии вообще, не поехал в Стокгольм, а через полтора года умер. Это была очень тяжелая история».

Вадстрем предполагаетт, что конфликт возник из-за того, что премию Пастернаку дали именно за роман «Доктор Живаго». Конечно, и потому, что он — великий поэт, но если бы не было этого романа, то, может быть, Нобелевскую премию ему не присудили бы.

Другая проблема — авторства. Кто в действительности был автором «Тихого Дона»? Время от времени возникают новые версии, но этот вопрос не решен до сих пор. Тут есть еще одна проблема, когда мы говорим о Шведской академии и их выборе лауреатов. Обычно Нобелевская премия по литературе присуждается за все произведения литератора. А вот в отношении Шолохова было отчетливо указано, что премия только за «Тихий Дон». Я думаю, что это впервые в истории премий Академия так откровенно и публично объявила, что мы наградили только одно произведение этого автора. Это немножко странно. Все равно, что объявить: мы не очень уважаем его другие произведения. Любопытный пример.

Потом прошло 17 лет. Настало время гласности и перестройки. Шведская академия в 1987 году выбрала Иосифа Бродского. Хотя он уже 15 лет не жил в Советском Союзе, он жил в Америке и был гражданином США. И даже писал уже и на английском языке.
Тогда начались переговоры между Москвой и Вашингтоном. Так совпало, хотя Шведская академия всегда говорит, что она вне политики. Но иногда все равно получается довольно символично».

На вопрос, узнаем ли мы о том, какие шли дискуссии в Нобелевском комитете Шведской академии, когда откроются архивы, Вадстрем отвечает, что обычно, когда рассекречивают (через 50 лет) архивы Шведской академии, то выясняется, что тот или иной лауреат уже не один год был в списках кандидатов: «Может быть, Бродский был кандидатом на Нобелевскую премию уже до перестройки. Случай с Бродским интересен еще и потому, что он был одним из самых молодых лауреатов. Ему было всего 47 лет и это очень рано в истории Нобелевских премий. Чаще критикуют за то, что Нобелевские премии дают слишком поздно, что лауреаты уже состарились или «устарели». Или стали такими успешными и богатыми, что им не нужны эти 9 миллионов шведских крон. Случай с Бродским: поэт, еще нет и пятидесяти лет… Я думаю, что его премия имела большое значение. Конфликт возник все равно, хотя Бродский уже давно жил в США. Шведскую академию обвиняли в том, что это был «политизированный выбор».

Вадстрем рассказывает смешную историю в связи с объявлением имени лауреата. Американцы, присутствовавшие в Москве при подготовке переговоров министров иностранных дел США и СССР вообще не знали, кто такой Бродский, их гражданин, ставший лауреатом Нобелевской премии. Но все-таки, эти споры или конфликты были более мелкими, если сравнивать с Пастернаком или Солженицыным.

И вот — Светлана Алексиевич. 2015 год. «Да, печально видеть, что подобные дебаты возникают опять, — говорит Вадстрем.