Праздничное застолье в честь молодого пополнения Братства Огненного Ворона уже давно перешло в ту стадию, когда все наелись и напились до такой степени, что даже самая вкусная еда и отменные напитки на столах привлекали к себе внимание куда меньше, чем интересный собеседник или внимательный слушатель. Ученики, наставники, приехавшие члены братства, приглашенные гости, - все, не чинясь, перемешались в Общем зале цитадели, разбившись на группки по интересам. Тут и там слышался оживленный смех. Из отдаленных уголков долетали обрывки редких, но жарких споров. Языкастые балагуры травили байки. Опытные колдовцы делились с молодежью захватывающими дух правдивыми историями о собственных настоящих, а не выдуманных приключениях. Кое-где не совсем трезвыми голосами пытались хором затянуть какие-то песни, однозначно не на ту мелодию, которую так старательно выводили музыканты на освобожденном для них пятачке возле окошка, в которое уже завтра станут нескончаемым потоком отправлять грязную посуду, скопившуюся после сегодняшней пирушки. Немногочисленная группа особо непоседливых всё еще старательно выплясывала в центре зала, откуда на этот вечер убрали столы. Сегодня их вообще по-другому расставили, соединив по периметру в огромную букву "П", во внутренней пустоте которой поместилась еще одна такая же уменьшенная копия.

Итара, конечно же, не упустила возможность поплясать от души. Танцевать девушка любила, тем более что почти все в один голос уверяли, будто проделывает это она отменно. Ритмичные, а когда требуется, то и плавные движения её фигурки и впрямь завораживали, притягивая взгляды окружающих. Единственный недостаток – от былой аккуратной прически не осталось и следа. Непослушные волосы колдовки опять своевольно разлохматились, длинные каштановые пряди перепутались, буйными штормовыми волнами окружив раскрасневшуюся мордашку, водопадом перекатываясь по спине в такт движениям, а две лихо закрученные "сосульки" устроились на груди. Лицо Итары, довольное и счастливое, и на самом деле полыхало жаром, а щеки уже приближались по цвету к спелым помидорчикам. Так и не удивительно, танец-то уже пятый подряд по счету. А воздух даже в помещении замка теплый, чуть душный и немножечко застоявшийся, несмотря на все двери и окна, раскрытые нараспашку. Не помогло и то, что солнце уже пару часов как на боковую отправилось, медленно и величаво скатившись за крепостную стену. А стоило ли другого ожидать, ведь людей в Общем зале столько собралось, что одно их дыхание сродни трем, а то и четырем жарко пылающим каминам. Так тут еще и многочисленные факелы на стенах горят, а в двух больших колесах под потолком свечи воском оплывают, добавляя зноя и духоты к уже имеющимся в наличии.

И полкувшинчика легкого, приятного на вкус вина, впервые в жизни отведанного Итарой во время праздничного ужина, тоже поспособствовали насыщенности цветовой гаммы личика. Но она ничуть не жалела о выпитом: настроение колдовки витало легкокрылой пташкой в лазурных небесах удовольствия. Да и как тут откажешься, когда что ни тост вначале пиршества, так со значением?! За долгие годы жизни новообретенных братишек и сестричек, за крепкое здоровье, назло всем монстрам Тьмы, за легкие и гладкие пути Пятикняжия, хоть это и сомнительно, за верных друзей рядышком, за любовь в сердце, за то, чтоб серебряные клинки никогда не затупились... Невозможно не выпить? Поддержать многоголосый клич "Да будет так!" и сделать хоть один глоток из кубка – дело чести. Вот незаметно и приговорили они с Астиком кувшинчик на двоих. Ему-то что станется? Парень крепкий. Друг уж и ко второму сосуду руку потянул, да Итара помешала, перехватив её налету и утащив парнишку танцевать. Хорошо, что Астик почти безотказный, когда она о чем-то его просит. Особенно так безапелляционно.

Да и вообще, лично ей кажется, что уже за остроту клинков пить было совсем не обязательно. К тому тосту они свою норму по хмельному зелью и без добавки почти вдвое перекрыли. А клинки? Да ничего страшного с ними и без возлияния не случится, не затупятся. Это ведь только говорится, будто они серебряные. Хотелось бы посмотреть на чудака, рискнувшего выйти с мечом из чистого серебра хотя бы против обыкновенного волка, не говоря уж о более серьезных противниках. Этот благородный металл слишком мягок для клинков, им и пораниться-то сложно. На самом деле "серебряные" мечи колдовцев изготавливают из какого-то особого сплава на основе палладия и смеси других металлоидов. И название у сплава настолько мудрёное, что и пытаться запомнить его нечего стараться, пустая трата времени.

Серебро в клинке конечно тоже присутствует. Куда ж без него против монстров лезть? Но "лунных слез", как еще частенько называют серебро в Пятикняжии, в сплаве не так уж и много, не больше десятой части. Хотя большинству представителей нечести и этого количества за глаза хватает, чтобы гарантированно закрыть гляделки, щелкнуть копытами на прощание, навечно откинуть хвост, навсегда поникнуть рогами, упершись ими в землю в последних конвульсиях. Как хочешь, так и называй, но дело сделано.

А еще клинки изготавливают весьма хитро, а не просто из необычного сплава выковывают. Как точно делают серебряные мечи, знает небольшой круг особо доверенных членов Братства. Для остальных хитрый процесс получения из хоть и редкой, но мертвой руды настоящего верного друга на всю оставшуюся жизнь – тайна за семью печатями, десятью заборами, тринадцатью рвами, семнадцатью засеками и прочими, прочими всё увеличивающими в количестве защитными преградами. Не скрывается только, что кроме работы кузнеца еще и магии в клинки тоже вложено изрядно. А некоторые утверждают, что и более серьезных материй и энергий понапичкано весьма предостаточно.

Однажды Итара даже слышала, как один из пожилых колдовцев, проезжавший по делам мимо и по пути заглянувший в замок проведать родные стены Братства, обронил в разговоре с Даганом, что не знает, мол, как у других, но вот у его меча точно свой собственный разум и душа имеются. Жизнь старика сильно потрепала, да и годы его перешагнули тот рубеж, после которых их называют преклонными, еще задолго до рождения Итары. Вполне возможно, он просто-напросто выжил из ума, но отчего-то девушке хотелось верить его словам. Она даже сама не поняла, почему от сумасбродного утверждения ветхого дедули-долгожителя внутри у неё словно ангельский хор запел и сердце радостно екнуло. Хотя какой может быть ангел у колдовки? И уж тем более не откуда целому хору крылатых певцов взяться. Скорее уж рогато-хвостатая капелла на обоих плечах расселась, вокальными данными они тоже, чай, не обижены. Вон некоторые из шептунов вообще чуть ли не в открытую проповедуют среди своей паствы, что, дескать, колдовцы сами Порождение Бездны, Дети Мрака, Исчадия Сумерек. Короче, в эпитетах, произносимых зловещим шепотком, не стесняются. И добавляют многозначительно, мол, а уничтожают колдовцы монстров лишь потому, что не хотят иметь конкурентов, когда на землю людскую ступит черный сапог Князя Тьмы. Тьфу на них, болтунов лицемерных!..

- У меня уже пятки горят, - противореча утверждению широкой улыбкой, пожаловался Астик, когда музыка смолкла. И пока она не заиграла вновь, юноша предложил: - Итка, пошли на улицу! Хочется хоть немножечко свежего воздуха глотнуть. Иначе я скоро банально в обморок свалюсь, как какая-нибудь кисейная барышня из великородных. Позорище! А тебе еще и обмахивать меня платочком достанется, что тоже нам обоим не к лицу. Или ты предпочитаешь сделать мне массаж сердца и искусственное дыхание?

- Пошли, - легко согласилась девушка, как раз обмахиваясь ладонью – лезть в кармашек за платочком поленилась. – А то размечтался. Я выводить тебя из беспамятства вряд ли стану. Скорее уж сяду на удобное "бревнышко", так кстати оказавшееся рядышком в нужный момент, вытяну ножки, найду в кармане этот чертов платочек, будь он неладен...

- И? – заинтересованно вскинул брови Астик.

- И хоть малость отдышусь в тишине и спокойствии, гоняя воздух платочком возле себя. Если повезет, и тебе чуток достанется. Я, как ни странно, тоже устала танцевать.

- Вот значит, как ты к своему лучшему другу относишься? – с притворной угрюмостью парнишка поиграл желваками, для пущей убедительности под конец скрипнув зубами. – Что я, что бревно, что пенёк – разницы нет?

Перекатывающиеся желваки, насупленные брови, зубовный скрежет оказались малоубедительными. Итара на ходу ласково погладила друга по вихрастому затылку, медоточивым голоском успокаивая его уязвленное самолюбие:

- Ну что ты такое говоришь, Астик?! Конечно же, для меня есть разница между тобой и бревном. И поверь, она значительная... Ты помягче бревна, а значит сидеть на тебе и отдыхать будет намного удобнее и уютнее.

- А-а, - задумчиво протянул юноша, словно с трудом смог постичь изреченную подругой мудрость, - тогда совсем другое дело. Я уж собирался обидеться за сравнение с тупым бревном, но раз ты говоришь...

Закончить фразу он всё же не сумел, радостно рассмеявшись. Не осилил соединить в одно целое напускную серьезность и запущенное с раннего детства быстро прогрессирующее скудоумие. Итара весело улыбнулась ему в ответ ...и так стремительно бросилась в объятия к другу, что он едва успел сграбастать её в охапку. Будь у юноши реакция чуть хуже или промедли он хоть долю секунды, растянулась бы колдовка пластом на каменных плитах пола, запнувшись о его как раз выставленную вперед ногу.

- Оп... пять ты, лярва желтоглазая ...ик, под ногами путаешься?! Достала уже, ...ик, пеклова дочь! – едва не сшибший девушку с ног пьянущий в лапоть Ярик, княжий дружок, с которым она уже успела маленько поцапаться возле конюшни, с тупой злостью переводил взгляд осоловелых глаз с ребят на кубок, зажатый в кулаке, и обратно. Добрая половина вина из чаши выплеснулась при столкновении на дублет высокородного, растекшись кровавым пятном по темно-серой ткани. Странно, каким чудом остатки хмельного зелья продолжали оставаться в кубке, если рука, его держащая, ходуном ходила во всех мыслимых и не мыслимых направлениях. Впрочем, остальное тело наверняка противовесом служило, качаясь и мотаясь из стороны в сторону с не меньшей скоростью и амплитудой. – Еще раз на пути попадешься – раздавлю!

Видимо для наглядности мужчина сплюнул себе под ноги и подошвой растер плевок по плите, правда, при этом едва не поскользнулся, с трудом сохранив равновесие. Но пренебрежительно-злая ухмылка, казалось, приклеилась к его лицу намертво, ни на миг не исчезнув с губ.

- Смотри, как бы твои давилки до колен не укоротились, - недобро сверкнув желтизной в зрачках, жестко прошипел в ответ Астик, бережно отстранив ошарашенную Итару вбок от себя и положив ладонь на рукоять меча. – Мне ведь без разницы, чей ты там друг, главное, что не мой. А вот она, - юноша кивнул головой в сторону колдовки, впрочем, не спуская глаз с обидчика, - как раз наоборот - моя лучшая подруга. И за Итару я готов не только любого монстра на бахрому для штор порезать, но и ...

- Похвально, сопляк, - отброшенный кубок звякнул об пол и укатился под скамью возле ближайшего стола, а рука Ярика скользнула вбок к мечу. – Может покажешь, как тебя тут научили ...танцевать?

Находившиеся поблизости уже начали обращать внимание на какую-то заваруху невдалеке от выхода из зала, но вот зато соперники, кажется, даже не видели никого и ничего вокруг. Их мечи медленно заскользили из ножен, готовые через мгновение ринуться навстречу друг другу, чтобы определить, кто прав, а кто виновен в споре.

- Убери меч, Астемий! – спокойно, но с непререкаемой строгостью в голосе произнес внезапно появившийся между противниками мастер Даган. – Не омрачай праздник кровью.

И не сомневаясь, что ученик выполнит его требование, наставник без промедления развернулся к гостю из столицы. Сделав стремительный шаг вперед, Даган ударил ладонью по руке Ярика, с легкостью вогнав его клинок обратно в ножны. После этого учитель крепко ухватил друга князя под локоть и, увлекая его за собой, направился к выходу.

- А вот с тобой мы немного прогуляемся под звездами. И потолкуем по-мужски. Хочешь, я тебе расскажу, как однажды, еще будучи простым наемником, завалил сразу троих княжьих державцев? А знаешь, почему мне за тот бой ничего не было, хотя зарубил я солдат прямо на глазах их десятника? Потому, что они ничем не отличались от тебя: такие же пьяные, такие же наглые и так же решили, что им можно поднимать свой меч против детей. Правда, то были дети крестьян, доведенных голодом в неурожайный год и непомерными податями, никем не отмененными и даже не ослабленными хотя бы до следующего лета, до восстания против князя. Правда, имелось и отличие: у тех мальцов не висели мечи на боку, как у моих учеников сейчас. Ну да мне-то какая разница? Для меня и те, и нынешние - всё равно еще дети, пока я не закончу их обучать...

На пороге парочка ненадолго остановилась. Даган развернулся вполоборота и, упреждая некоторые особо горячие головы, заставившие повскакивать задницы хозяев с лавок перед столами, чтобы поучаствовать в разборке на той или иной стороне, громко произнес:

- Я никому не советовал бы ходить за нами. Мы не очень долго будем отсутствовать, так что веселитесь, но и нам вина всё же оставьте. Я надеюсь, к нашему возвращению Ярик уже настолько протрезвеет, что захочет еще пару кубков осушить после того, как у него хватит мужества принести извинения.

Мужчины исчезли в сумраке холла, освещенного редко горящими факелами. Створки двери, чуть слышно скрипнув, закачались, потревоженные внезапно прилетевшим порывом игривого ветерка. А Итаре расхотелось идти на прогулку. Настроение колдовки испортилось до такой степени, что лучшим лекарством от тоскливой грусти, больно сжавшей сердце, почудилось вино. Она вернулась к застолью, уселась на скамью и, не скупясь, наполнила кубок до краев ароматным хмельным зельем, привезенным аж из Волчьей Старицы, что на востоке Беловодского княжества. А там, как говорят люди, разбирающиеся в веселухах, делают самое лучшее в Пятикняжии легкое вино, которое не возбраняется изредка даже подросткам на праздник пригубить. Колдовца же, ставшего членом Братства, подростком можно назвать лишь номинально, и чаще всего желая сильно его оскорбить.

- Итка, ты чего это вновь к застолью присоединилась? – друг не замедлил плюхнуться на скамью рядышком, только демонстративно привалившись спиной к столешнице и искоса проводив неодобрительным взором медленно осушаемый девушкой кубок. – Мы же вроде бы собирались прогуляться с тобой, подышать свежим ночным воздухом, звездами полюбоваться намеривались. В крайнем случае, мне именно на их подмигивание поглазеть хотелось... Ты из-за этого пьяного придурка расстроилась что ли? Да рогатого джиля ему в собутыльники! Забудь! Он всего-навсего великовозрастный болван: ростом вымахал, а за умом последним в очереди стоял, когда раздавали. Почти не досталось в голову ничего...

Астик еще долго что-то успокаивающее негромко говорил, с показной веселостью пытался шутить и даже развернулся лицом к столу, ухватив спелое яблочко, но грызть его не торопился, катая то промеж ладоней, то задумчиво вращая на столешнице. Итара слушала друга вполуха, рассеянно и невнимательно, отпустив мысли на свободу. А они, точно резвые дикие кони, пустились вскачь, да всё по бездорожью, по кочкам и ухабам, по рытвинам и колдобинам.

Ну почему, спрашивается, люди такие сволочи?! Вот что лично она сделала плохого этому задиристому, нагловатому и себялюбивому вельможе из столицы? Да ровным счетом - ничего! А почему он тогда имеет право прилюдно её оскорблять, если Итара ни в чем перед ним не виновата? С какой стати он так её ненавидит? Хотя, скорее всего, этот Ярик ненавидит не столько её лично, сколько вообще всех колдовцев сразу, а она просто ближе всех остальных оказалась, дважды подвернувшись под горячую руку. Вот только сомнительно, что его мысли и чувства в отношении Братства спонтанные, основанные на одних эмоциях. Если внимательно проанализировать самую первую встречу возле конюшни, то злоба высокородного больше похожа на застарелую, холодную и расчетливую ненависть, демонстрируемую повсеместно при каждом удобном случае.

Конечно, колдовка знала, что население Пятикняжия не пылает пламенной любовью к выходцам из Вороньего Холма. Хотя это тоже весьма странно. Да, колдовцы во многом отличаются от обычных людей в плане своих возможностей. Они более выносливые, ловкие, быстрые, сильные. Да и чего скрывать, зачастую гораздо умнее других. И к магии у них имеется склонность. Правда к той, которая традиционными волшебниками не признается за высокое искусство управления стихиями. А порой и вовсе презирается, ведь магическая мощь колдовца дремлет внутри него, а не черпается извне от щедрых силовых источников природы. Да и проявляется спонтанно и в различных ситуациях по-разному, чаще всего без видимых непреложных декоративных атрибутов из чтения заклинаний, наложения проклятий, швыряния сгустков плазмы в противников, ударов посохов о землю, смертоносных лучей из перстней и прочей красивой мишуры. Но как бы чародеи ни относились к возможностям колдовцев, они не могут отрицать, что те тоже кое-что умеют, и порой совершенно недоступное для истинных магов.

И вот весь этот арсенал возможностей колдовцев направлен на достижение одной главной цели: сделать жизнь простых людей в Пятикняжии более безопасной, защищенной от нападений монстров извне и изнутри. Есть, конечно, и другие задачи, но они уже менее важные, и потому сейчас не в счет, речь не о них идет. Так почему же люди, которых они защищают, рискуя собственным здоровьем, а то и жизнью, их же и не любят? Причина в полыхающих желтизной глазах, частенько становящихся похожими на звериные? Но с таким же успехом можно ненавидеть, например, всех конопатых. Или тех, у кого сильно оттопырены уши. Но ни те, ни другие, ни третьи не виноваты, что такими родились. Ну как можно судить о достоинствах и недостатках человека только по внешности? Разве не его поступки имеют решающее значение? Это же очевидно до банальности!

Хотя всё же Итара немножко не права. Далеко не все жители Пятикняжия ненавидят колдовцев, оберегающих их от монстров. Кто-то просто не любит и сторонится, что уже само по себе чуточку лучше. Большинство скорее равнодушно относится к странному подвиду рода людского, при необходимости без проблем призывая на помощь в затруднительной ситуации. Многие побаиваются. Кто-то исподтишка вредит, в меру своих сил и возможностей. Ну а прочие, за версту обходят стороной, предпочитая лучше нарваться в гордом одиночестве посередь темного дремучего леса на стаю неприкаянных дохлецов, чем ехать через эту чащобу в одной кампании с желтоглазыми нечестивцами, обещающими сделать путь безопасным. Как говорится, вольному – воля, а мертвым – огонь.

Но ведь есть немало и таких людей, кто общается с колдовцами запросто, как с лучшими друзьями. И если судить по постепенно, но неуклонно разрастающемуся посаду вокруг замка Вороний Холм, людей без предрассудков с каждым годом становится всё больше и больше. Тем более что нынешние обитатели посада сами сюда пришли поселиться, за уши их никто не тянул. Одних когда-то спасли колдовцы от неминуемой, казалось, смерти, и они им до погребального костра за это будут благодарны, да и теперь только здесь чувствуют себя в полной безопасности. Для других по каким-то причинам не нашлось места рядышком с обычными людьми, а суеверий в голове не имелось, так почему бы не обосноваться возле крепости, от которой никто не гонит пинками под зад или вилами в бок? А те, кто уже в посаде родился, вообще о других местах для жительства и не задумываются даже. И кстати, самим колдовцам намного труднее было бы приводить крепость в порядок и содержать её, обучать молодежь, да и просто жить, не разгрузи их от многих повседневно-бытовых работ пришлые поселенцы. Разумеется, что скучковались они здесь все вместе на взаимовыгодной основе. Так что, не всё так уж плохо, как Итаре сперва показалось из-за растрёпанных чувств. Жить не только можно, но и нужно!

- Вообще-то ты прав, Астик, нечего грустить! Пошли на прогулку, как и собирались, - девушка решительно поднялась со скамейки, предварительно отобрав у друга "измученное" им яблоко и немедленно впившись зубами в его податливую сочность. – Какого капыра, спрашивается, я нюни распустила?

- Ну наконец-то, не прошло и часа, - облегченно вздохнув, юноша живо подорвался с места, догоняя подругу, устремившуюся к выходу из зала. – А то я уже и не знал о чем дальше языком молоть. Болтаю, болтаю, стараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей, а ты и ухом в мою сторону не ведешь. Бродишь где-то в мрачных лабиринтах своей обиды. Так нельзя, Итка! Кстати, что за капыры такие, мне неведомые?

- Забудь, Астик, это не существенно, - бесшабашно отмахнулась колдовка, быстрыми темпами догрызая яблочко. – Монстры какие-то или нечистая сила, точно уж даже и не помню, где о них вычитала. Наверняка придуманные для красочности сюжета, не существующие на самом деле, потому ты о них ничего и не знаешь. Но слово забавное, запомнилось, - огрызок отправился в урну возле выхода из цитадели, а девушка внезапно резко остановилась перед ступеньками, глянув на юношу с самым серьезным видом, на какой только была способна. – Спасибо тебе, Астик!

- За что? – колдовец изумленно вскинул брови, притворившись непонимающим тугодумом. – За яблоко? Ну, пожалуйста, на здоровье. Только я его просто из вазы со стола взял, вот и вся моя заслуга...

- Не прикидывайся дурачком, Астик! Тебе это не идет, да и плохо получается изображать простачка. Ты прекрасно понял, за что тебе причитается моя благодарность, - девушка подумала секунду, а потом махнув рукой на приличия, всё равно ж никто не видит, уселась боком на широкую гранитную балюстраду лестницы и скатилась вниз. И уже оттуда, ловко приземлившись на ноги, она весело дополнила, расплывшись в улыбке: - Но если вдруг не понял или не захотел понять, то настойчиво уточняю: спасибо за то, что так решительно вступился за меня перед этим малахольным алкашом.

- Не за что, я же твой друг, - Астемий легко сбежал по ступенькам, придерживая ножны рукой. – Я уверен, что и ты поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями.

- Без раздумий, Астик, - серьезно ответила колдовка, сжав его ладонь в своих руках и подтверждающе кивнув головой. Самые последние остатки прически вмиг растворились в буйной лохматости. – Не сомневайся.

- Даже и не думал, - юноша удовлетворенно хмыкнул и обвел взглядом окрестность перед цитаделью. Окружающее пространство спряталось в ночной мгле, слабо подсвеченной неверным светом луны, низко нависшей над Сторожевой башней. С этого места даже казалось, что луна – неотъемлемая часть крепости, её большой сигнальный фонарь, насаженный на остроконечное окончание кровли над набатным колоколом. А бесчисленные звездочки, густо усыпавшие черноту неба, - искры, унесенные из светильника шаловливым ветерком. – Куда направимся?

- Да без разницы, - Итара пожала худенькими плечами, отвлекшись от созерцания звездного неба. – Лишь бы назад не возвращаться. Праздник удался, но и меру надо знать. Я уже насытилась весельем по горло. А переедание даже самыми лакомыми вкусностями грозит последующей вскорости изжогой. Но и спать пока еще не хочется, можно немножко прогуляться. Надо ведь по максимуму насладиться нашим новым, более взрослым положением? Ты согласен со мной, Астик?

- На все сто! – подтвердил юноша, впрочем, другого от него и не ожидалось. – Не каждый день тебя принимают в ряды Братства, так что...

- И даже не каждый год, - перебив, звонко рассмеялась колдовка. – А жаль!

- Вот тут не соглашусь, - юноша так густо залился краской, что Итара даже в полумраке прекрасно рассмотрела насыщенный румянец на его щечках, несказанно удивившись, но промолчав. Если друг захочет, то сам поделится переживаниями, а без спросу лезть в душу, прямо в сапогах, не разувшись, крайне неделикатно. Да и не такой Астик человек, чтобы долго и в одиночку копошиться в своих чувствах, тем более, когда подруга рядом и готова внимательно выслушать. Она оказалась права: - Ты не представляешь, Итка, как мне страшно было сделать первый шаг к ворону с чашей. Сердце так бухало в груди, что я думал, оно наружу выскочит, проломив ребра. Зато ноги будто ватные сделались. В горле пересохло, словно пять кругов вокруг Вороньего Холма за один раз отмахал на предельной скорости. И в ушах звон стоял ...отнюдь не праздничных колоколов.

- Пойдем-ка мы с тобой вон по той аллее прогуляемся, - девушка ткнула пальцем в направлении дорожки, ведущей к отдельно стоящему кубоподобному зданию Арсенала, в стенах которого кроме одной-единственной двери других "прорех" не имелось, и неспешно направилась вперед. – Там уж точно никого нет, и никто не помешает поговорить и насладиться прогулкой.

Некоторое время ребята шли молча. Итара полной грудью вдыхала свежий воздух, уже чуть тронутый полуночной прохладой, но настолько мимолетно, что её присутствие пока еще скорее угадывалось, чем ощущалось. И всё равно, здесь гораздо приятнее, чем посреди Общего зала, в котором не продохнуть. Под ногами тихо поскрипывал гравий. Над головами нежно шуршала листва, перебираемая слабыми дуновениями ветра. Какая-то ночная птичка, в определении которых на слух девушка была не сильна, но кажется овсянка, громко и заливисто распевала на одной и той же ноте, зазывая к себе самку. Где-то чуть дальше насвистывал щегол, разнообразя звуки.

- Знаешь, Астик, я тоже чуточку боялась, - негромко произнесла колдовка, наконец-то нарушив затянувшееся молчание. – Думаю, вполне естественно побаиваться неведомого. Только глупцы ничегошеньки не опасаются, потому что у них мозгов не хватает осознать...

- Я не неведомого боялся, Итка, - глухо отозвался юноша. – Меня страшило, а вдруг Ворон скажет, дескать, я не подхожу для Братства, и мое обучение на этом можно считать законченным. Отправляйся, мол, на вольные хлеба, непропеченный колдовец, авось до остального своим умом дойдешь, когда жизнь начнет потихоньку поджаривать со всех сторон. А мне здесь нравится. Я уже давно считаю замок своим родным домом. А его обитатели заменили мне семью.

- Ага, точно! – с легкостью согласилась Итара, лукаво сверкнув лунным отблеском в хитрющих глазах. – Папка Галман, мамка Марыся, дядька Ягор ...и самая любимая сестрёнушка Азвочка. Чудесная, дружная семейка. Мне они все, - колдовка недвусмысленно выделила последнее слово интонацией, - очень нравятся. Вот просто без ума от их общества, чтоб я охвостела, если вру!

- Ну, вроде как хвоста не вижу, - Астик не поленился на шаг отстать и критически осмотреть подругу с тылу. – Я с тобой серьезно разговариваю, а ты...

- Так и я тоже серьезно, братик, - еще больше подначила юношу колдовка, едва сдерживая смех. – И главное, что честно! Хвост же не вырос? Нет! Значит, правду говорю.

- Да ну тебя, Итка, - парнишка ничуть не расстроился, беззлобно пнув подвернувшийся под ногу камушек, ушелестевший в кусты. – Я конечно понимаю, куда ты клонишь. Но давай хотя бы на сегодня оставим несчастного изменника в покое, пусть ему на пирушке не икается и уши у него не полыхают огнем, - колдовец замялся на мгновение, а потом продолжил немного растерянным тоном: - Вот не поверишь, но как ни странно, а я даже его, предателя, всё равно воспринимаю сейчас, как своего родственника. Странно, да? Пусть он плохой, пусть замышляет что-то против нас мерзопакостное, но ...он наш, и мы сами с ним разберемся. По-свойски, так сказать.

- Да уж, странностей в нашей жизни хватает, - задумчиво ответила Итара, почесывая кончик носика. – Но ты, наверное, правильно говоришь. Потому-то я и желаю сама разобраться в происходящем. И теперь не уверена, что хочу в ближайшее время поделиться своими подозрениями с архилитом. Я, пожалуй, чуть позже всё ему расскажу, когда Ягор постарается помочь мне вспомнить детство. Зацепил он меня на этот крючок, как опытный рыбак молодую щуку. Так и зудит внутри, не терпится понять, кто я такая и откуда в Вороний Холм попала. Тебе проще, ты свое прошлое назубок знаешь.

- Еще бы не помешало будущее знать, и будет полный комплект, - весело пошутил юноша, и тут же перевел разговор на другую тему: - Ита, а тебе Ворон что-то сказал?

- Это секрет, Астик! Он велел никому его не раскрывать.

- Ну и что? – удивился колдовец, растягивая рот до ушей. – Мало ли что он велел. Мне-то можно! Я же твой лучший друг. Меня Ворон тоже предупредил о желательности сохранить услышанное в тайне. Но желательно – это не значит, что обязательно, так ведь? Хочешь, скажу? – девушка невнятно пожала плечами, мол, сам решай, ты же хозяин своего секрета. Астик и решил: - У меня Ворон в философию ударился. Изрек, дескать, для колдовца равнозначно важны и разум, и чувства. И посоветовал, мол, когда они будут к разному призывать, выбрать третий путь. Интересно, что бы это значило?

- Когда-нибудь узнаем, не переживай.

- Итка, ну давай, колись, что тебе Ворон в ухо прокаркал? – просящим тоном взмолился юноша, по-щенячьи преданно поглядывая на подругу.

В девушке ожесточенно боролись две противоположности, прямо как в совете Ворона Астику. Разум повелительно приказывал сохранить тайну, раз такова была недвусмысленная воля Духа Братства. А сердце не менее настойчиво советовало поделиться с лучшим другом всем услышанным от каменной птицы. Колдовка уже склонялась ко второму варианту и даже раскрыла рот, готовясь поведать Астику о своей беседе возле чаши с огнем, но он вдруг приложил палец к своим губам:

- Т-с-с, тихо, - судьба выбрала третий путь, по своему разумению решив дилемму за Итару. – Ты ничего не слышала?

Девушка отрицательно мотнула головой. Но спустя секунду и до её ушей донесся слабый стон, раздавшийся где-то поблизости в зарослях кустарника. Ребята, не сговариваясь, одновременно вытащили мечи из ножен и, крадучись, двинулись в направлении стонущего, разделившись, и заходя один справа, другой слева. Радужки их глаз моментально до краев окрасились желтизной. Осторожно раздвинув ветви, друзья призраками скользнули на небольшую полянку под сенью деревьев. Здесь было темнее, и если бы не их способность видеть в потемках гораздо лучше обычных людей, то они потратили бы намного больше времени, отыскивая источник встревоживших звуков. Но найденный ими человек к этому моменту уже не стонал, впрочем, как и не шевелился, привалившись спиной к одному из стволов. Ярик определенно был мертв, чуть-чуть не дожив до их появления возле старой раздвоенной березы.

Настроение Итары перед началом церемонии не отличалось однородностью. Столько всего необычного сразу, в один миг свалилось на голову юной колдовки, что тут не каждый взрослый человек смог бы остаться невозмутимо спокойным, а чего уж про неё-то говорить. И в сердце девушки самым причудливым образом сейчас одновременно перемешались радость и злость, гордость и растерянность, а так же веселье, любопытство и грусть. И даже немножечко места нашлось для страха, для крошечной его капельки.

Итара радовалась, потому как половина срока обучения уже осталась позади, но и впереди колдовку ждет еще столько всего интересного, аж глаза заранее в стороны разбегаются. А главное, что долгожданное лето наступило! Первое лето её почти взрослой жизни. Да, еще не полностью самостоятельной жизни, но уже и не обремененной излишне назойливой опекой наставников. А после церемонии вступления в Братство Огненного Ворона, к ним, вчерашним младшекурсникам, все окружающие взрослые начнут относиться иначе, общаясь с ними, как с равными. Впрочем, почти как с равными. Но малышня-то по-любому будет в рот заглядывать, ловя каждое слово. Ну как тут не радоваться? Есть от чего ликовать в душе. И по праву гордиться своей принадлежностью к братству тоже.

Но кроме этих светлых чувств колдовку еще и другие терзали. Растерянность и недоумение после разговора с алхимиком стояли во главе колонны негатива, бодро марширующей по закоулкам её разума. Девушка опасалась, что подслушанный разговор и гипотетическое предательство Ягором тех, с кем он жил за одними крепостными стенами, и ел из одного котла – всего лишь мелкие неприятности по сравнению с проблемами, которые в ближайшее время ожидают лично её, Итару. А тут еще Астик, - паразит такой-сякой, задрыга его обними! – бросил её на произвол судьбы в самый ответственный момент. Тоже мне, лучший друг, называется! Какие такие срочные и важные дела, интересно, заставили его оставить Итару один на один с надвигающимися неприятностями? По её мнению, если Астик и вправду считает себя её лучшим другом, то он должен был плюнуть на всё остальное после рассказа о заговоре и по пятам за ней ходить, держа ухо востро, а ладонь на рукояти меча, дабы не единый волосок с головы подруги не упал, без её на то воли. Ладно, она ему еще припомнит такую "преданную дружбу"! Хотя злиться, конечно, не хорошо, да и мстительность не в Итарином характере.

И вот смесь этих противоречивых по своей сути чувств, видимо, родила на свет любопытство, зажурчавшее по венам бурным потоком вместе с кровью. А когда у колдовки начинало свербить неуёмное любопытство, то жить ей становилось гораздо веселее. И девушке непременно захотелось постараться самой поучаствовать во всех наметившихся приключениях. Даже грезилось, что она и без чужой помощи выведет гнусных предателей и затаившихся злодеев на чистую воду. А возможно и со своим прошлым, покрытым туманной завесой беспамятства о детских годах, попутно разберется. Хотя трудно и неприятно теперь с алхимиком общаться, подозревая его в двойной игре. И даже боязно чуть-чуть. Но коли он сам настаивает покопаться в её прошлом, то отказываться глупо. Да и разве ей самой не интересно узнать, кто она такая есть на самом деле?

Честно говоря, девушку и раньше интересовало, откуда она родом, где жили и кем были её родители, а так же почему и как она очутилась в крепости Вороний Холм. Но Итара ровным счетом ничего о себе прошлой не знала. Все её воспоминания начинались с того момента, как она, еще совсем малышка, очнулась, лежащей на каменных плитах пола невдалеке от входа в центральный зал возле постамента с раскинувшим крылья бронзовым вороном. Символ Братства, как ей в то утро показалось, настороженно таращился на девчонку сверху, а вокруг неё начинала собираться толпа из шедших на завтрак учеников. И первым взрослым, кого она тогда увидела, оказался архилит Галман, торопливо пробирающийся к ней через столпившихся подростков, тихо шушукающихся и строящих версии о том, кто она такая, да почему тут на полу устроилась. Потом глава братства присел перед ней на корточки, бряцнув кончиком богато украшенных ножен о камень пола, отчего Итара испуганно вздрогнула, и успокаивающе произнес:

- Не бойся, девочка, никто тебя в нашей крепости не обидит. Это я гарантирую! Кто ты и как сюда попала? У девочки есть имя? И она умеет разговаривать? А улыбаться может?

Чего-чего, а уж это она могла, невольно тут же продемонстрировав свои способности. Да и имя свое помнила. А вот как очутилась в замке, Итаре тогда и самой хотелось бы знать. Но сейчас уже больше интересовал вопрос не то, как она попала в Вороний Холм, а почему именно сюда, а не, допустим, в какое-то другое место. К черту на кулички, например. Или к дохлецам на ужин, в качестве десерта, разумеется. И был ли какой-то предопределенный смысл в ее появлении в замке? Или просто по счастливой случайности девчушку занесло именно в школу колдовцев, точно таких же, какой и она сама впоследствии стала?

Итара вздохнула и еще раз критически осмотрела со всех сторон свое отражение в огромном зеркале, вмурованном в торцевую стену в конце коридора спального корпуса. Заталь – её одноклассник, прислонившись к стене немного позади и сбоку, и с важным видом расчесывавший свои черные кудри, отчего они не стали прямее или послушнее, ниспадая хаотичными локонами на плечи юноши, хитро ей подмигнул:

- Хватит прихорашиваться, Итка. Ты выглядишь прекрасно! Топай к остальным, а то мы тут на этаже, похоже, только вдвоем остались. Все наши уже давно возле Зала Клятв собрались. Одни мы опаздываем.

- Ну так пойдем. Чего сам-то никак от зеркала не оторвешься?

- Итка, сгинь! Освободи место для маневра, - юноша, дурачась, схватил её за плечи, развернул в сторону лестницы и даже придал ускорения, несильно подтолкнув в спину. – Я же сказал, что ты выглядишь прекрасно, а не мы, что, заметь, большая разница, хотя и звучит похоже. Я скоро догоню. Вот только этот несносный локон за ухо заправлю, – трепетная забота Заталя о своем внешнем виде ни для кого не являлась секретом, хотя большинство девчонок находило его и так весьма привлекательным, даже без наведения излишнего лоска. А уж то, с каким видом юноша себя обихаживал, у многих вызывало невольные мысли о его патологическом нарциссизме, впрочем, ничуть не скрываемом Заталем от окружающих.

Итара в парадной одежде колдовцев и на самом деле смотрелась замечательно: природную красоту ничем не угробишь. А уж тем паче не получится, когда и внешность, и одежда соответствуют друг другу, правда, немножечко соперничая за лидерство по части торжественности. Длинные волнистые волосы девушки в этот раз аккуратно расчесаны, красиво ниспадая пушистым водопадом на плечи и струясь живописными локонами до середины спины. И даже чрезмерно отросшая челка, обычно лезущая в глаза, когда её об этом никто не просит, аккуратно заправлена налево, для надежности скрепленная с остальной шевелюрой тонкой шпилькой-невидимкой. Но чтобы уж волосы наверняка в самый ответственный момент присяги не вздумали своевольничать, Итара повязала на голову неширокую ленту с замысловатым геометрическим рисунком. И для полного соответствия торжественности этого вечера, колдовка позволила себе слегка накраситься. Чуть провела по губам серебристой помадой с блеском, - она к цвету длинного плаща-накидки подходит как нельзя лучше. Сделала более выразительными глаза, намазав тушью ресницы и наложив неброские тени на веки, хотя её большие, лучистые и любопытно-восторженные очи и без макияжа вокруг них не страдали сегодня от отсутствия выразительности. Да, собственно, как и в другие дни тоже.

Легкий шелковый плащ с капюшоном, как мы уже сказали, прикрывал плечи девушки, спускаясь почти до пят, и мягкими матово-серебристыми волнами переливаясь позади при ходьбе. Если бы не он, тогда белоснежная свободная рубаха с пышными длинными рукавами, заправленная в штаны, была б лучше видна. А посмотреть есть на что: и тонкий льняной материал замечателен, и покрой превосходный, и почти неприметная вышивка защитных рун, идущих полукругом по груди от плеча до плеча, изумительной работы. Плотно облегающие попу штаны из эластичного сукна тоже ничего, хорошие, добротные. Плохо только, что Итара, похоже, всё-таки немножечко поправилась, благодаря усиленным стараниям Марыси. Как минимум в бедрах стала малость пошире, втиснувшись в штанишки на пределе возможностей, хотя не так уж и давно им всем эти парадно-выходные костюмчики пошили для особо торжественных случаев, и полгода еще не прошло. И последняя деталь убранства – короткие остроносые сапожки на ногах колдовки. Они ей очень понравились: кожа такой выделки, что присутствия голенища на икрах почти не чувствуется, словно разутая идешь. Но вот подошва с небольшим каблучком, как и вся нижняя часть сапога всё же ощущаются: они-то твердые и надежные, что в опасном деле борцов с нечистью немаловажно. Но самая главная радость – это серебряный Лучик, что в ножнах на левом боку висит, надежно прицепленный к поясу.

В приподнятом настроении сбежав по ступенькам на первый этаж цитадели, Итара выпорхнула в вестибюль перед Общим залом. Оставалось только пересечь холл по диагонали и спуститься по крутой неприметной лестнице на первый ярус подземелья. Зал Клятв, в котором традиционно проходил торжественный прием в ряды Братства учеников, доросших до такой чести, располагался точно под трапезной, повторяя её очертания. Иногда в нем проводили и некоторые другие церемонии, по большей части закрытые, недоступные для любопытных глаз и ушей еще непосвященной малышни. И возможно, что этот зал пользовался бы не меньшей популярностью, чем дуб Баламут, когда требуется в чем-либо твердо убедить того, кому даешь обещание сдержать свое слово, но попасть в него без серьезного повода и разрешения наставников не получится при всем желании. Да и не каждый из них смог бы помочь проникнуть в Зал Клятв. Итара точно знает, что вот, например, мастер Даган и сам не вхож в эти стены без особого приглашения. Ну да и понятно! Он хоть возможно и лучший наставник по рукопашному бою во всем Пятикняжии, но не колдовец, а обычный человек. Правда, красавчик – этого у учителя не отнять. Невозможность без спроса проникнуть в Зал Клятв не в закрытых дверях. Их-то запоры как раз было бы не так уж и сложно вскрыть, появись желание. Но запоров на большом двустворчатом арочном входе, чаще всего распахнутом настежь, никто из учеников отродясь не видел. Зачем они, когда для охраны таких важных мест от праздношатающихся достаточно наложить на дверь мощное защитное заклятие?

- Итка, а ты чего меня не дождалась? Так не терпится в колдовском пламени погреться? – с улицы в вестиболь ворвался почти бегом какой-то весь взъерошенный и сильно запыхавшийся Астемий.

Девушка искоса уколола друга коротким взглядом и, непроизвольно надув губки, лишь ускорила шаг. Обида, оказывается, еще даже и не подумывала о том, чтоб растаять, точно утренний тонкий ледок на лужице под разбуянившимся к полудню солнцем. Наоборот, увидев шибко радостного, несмотря на усталость от быстрого бега, и весьма довольного жизнью Астика, скалящегося во весь рот так, что улыбка казалась шире его морды, злость на неправильный поступок друга вспыхнула в груди Итары с новой силой. А ведь еще чуть-чуть, и она прогорела бы без следа, сгинув на веки вечные под толстым слоем пепла на дне души. Нет, надо вот ему было именно сейчас на глаза попасться, ни раньше, когда отчихвостила бы дружка на чем свет стоит, ни позже, когда сама по его обществу страшно соскучилась бы. Нашлялся, нагулялся и явился – не запылился...

- Да подожди ты, ретивая моя! Куда летишь, сломя голову? – за спиной колдовки послышался гулкий топоток, весело заметавшийся под сводчатым потолком просторного холла, и спустя несколько ударов сердца пальцы Астика вцепились жесткой хваткой в предплечье девушки. Поневоле пришлось остановиться, правда она сразу же выдернула руку из цепкого захвата друга.

- Не твоя – не лапай! Рубаху помнешь, а церемония вот-вот начнется, - сердито выпалила колдовка, снизу вверх прожигая юношу взглядом едва ли не до костей.

- Итка, ты чего это злющая, как голодная ярыга? Чего случилось-то? Галман твоему рассказу не поверил? Плюнь три раза и разотри каблуком! Вдвоем разберемся. Всем изменникам так надаём в хвост, в гриву, под глаз и промеж ветвистых рогов, что они без оглядки ускачут на четвереньках в Проклятые Земли, лишь бы от нас с тобой спастись...

- От нас с тобой? – девушка едва не задохнулась от возмущения наглостью Астика. У неё даже зрачки на мгновение вспыхнули ярким золотисто-красным пламенем, потушить которое девушке удалось лишь неимоверным усилием воли, перейдя на саркастически-язвительный тон. – Что-то не видела я тебя, друг любимый, рядышком, когда нарвалась в кабинете архилита на Ягора, по-хозяйски развалившегося в кресле. Правда, перед тем, как развалиться в нем, еще за миг до моего прихода, алхимик, кажись, в ящиках стола Галмана что-то искал. И вполне возможно, что не только их обыскивал. Но это мелочи, Астик! Как и то, что мне пришлось ужом вертеться, дабы правдоподобно наврать три короба и две корзины лжи о причине своего прихода к главе Братства. Но я, похоже, сглупила: нужно было выложить чистую правду! А что? Забавно же посмотреть, как воспринял бы мой рассказ о ночных похождениях старый алхимик, особенно когда я сказала бы, что в первую очередь подозреваю его самого. Можно было б даже совета у него спросить, что мне дальше делать и как поступить. Сомневаюсь, что его совет меня обрадовал бы. Но да переживать-то нечего, ведь ты рядышком со мной, под боком. Только невидимый и не осязаемый. В мыслях, короче говоря.

- Прости, Итара, - виновато потупился юноша. – Мне и в голову не приходило, что простой разговор с архилитом, может вылиться в такую нервотрепку. И я не думал, что ты настолько болезненно воспримешь...

- Да уж, конечно, - не дав договорить, перебила Астика колдовка, обиженно фыркнув. – Разве у тебя было утром время задумываться над несущественными мелочами. А вот как, похоже, получил у своей зазнобы от ворот поворот, так тут же сразу в твоем лексиконе опять появились слова "мы с тобой". Какие могут быть "мы", Астик, если ты бросил меня в одиночку разгребать неприятности, а сам развлекаешься неведомо где и непонятно с кем? Познакомил бы хоть ради приличия.

- Ты чего, Итка, совсем рехнулась от бессонной ночи и своих бурных переживаний на почве всеобщего заговора?! Меня еще не успела в список изменников и предателей вписать? Какая еще зазноба? – вообще-то всегда бойкий на язык, в этот раз юноша не сразу нашелся, что сказать, оторопело хлопая ресницами, и удивленно вытянув лицо. – Да у меня... Да я, если хочешь знать...

- Представь себе, именно так: я хочу знать, как это ни странно, где ты был и чем занимался весь день. Всё-таки мы вроде как бы дружим. И соответственно очень интересно, по какой причине ты не оказал мне хотя бы моральной поддержки, не говоря уж о прочем, - Итара уперла руки в бока и с гневным вызовом в глазах уставилась на юношу. – Рассказывай, я уже никуда не тороплюсь. Пока всё ученики не соберутся, вряд ли церемонию начнут. Хотя, конечно, неприлично заставлять ждать приехавших гостей, но ничего - потерпят чуток, поскучают маленечко.

- Ита, ты прости меня, - виновато шмыгнул носом Астик, покраснев, будто переваренный рак. – Чего уж говорить, я, конечно, дурак и балбес, раз оставил тебя без прикрытия. Но мне обязательно сегодня нужно было доделать вот это, - парнишка разжал кулак, и косые лучи закатного солнца заплясали на небольшой серебряной фибуле в форме ворона, смастерённого с изящной достоверностью. – Для тебя. Завтра ведь наше первое распределение на летнюю практику. Разъедемся по всему Пятикняжию, кто куда вплоть до начала следующего курса. И захотелось, чтобы ты вспоминала обо мне, даже если жребий раскидает нас по разным окраинам страны далеко друг от друга. Я эту застёжку для твоего плаща два месяца под руководством златодела мастерил, еле-еле успел к сроку. Ну, не за мою красивую шевелюру, конечно, он согласился помочь наставлениями и советами. Пришлось и мне на него потрудиться, дабы выгода взаимная была. Дрова рубил, воду таскал, в мастерской прибирался, по хозяйству подсобить не отказывался. А никакой такой зазнобы у меня нет, не придумывай лишнего! На кой она мне сдалась? Мне, Итка, одной тебя достаточно, чтоб от ваших девчоночьих... Короче, две милашки рядом – гарантированное умопомешательство. А я еще хочу доучиться до конца. Да и потом пожить счастливо лет этак сто или двести не помешает.

- Люди столько не живут. Колдовцы, кстати, тоже. Или тем более? Но не важно... И ведь за два месяца ни словом не обмолвился о подарке. Совсем на тебя не похоже, Астик, - негромко пробормотала Итара, любуясь очаровательной безделушкой, которая, казалось, прямо сейчас расправит крылья и, приглушенно каркнув, упорхнет с ладони друга, умчавшись под сводчатый потолок. А еще девушка просто сгорала от стыда, не смея взять с ладони протянутый ей дар. Наговорила лучшему другу невесть что, напридумывала всяких небылиц про него. И какого лешего, спрашивается, ни с того, ни с сего её так жутко переклинило?

- Молчать оказалось самым трудным делом, - со вздохом согласился юноша. Видя явное замешательство подруги, он взял инициативу в свои руки, заменив стандартно-примитивную заколку плаща Итары серебряным вороном. – Вот так гораздо лучше смотришься! Но если бы проболтался, то никакого сюрприза не получилось бы. А без неожиданности нет интереса. Тебе нравится, Итка?

- Еще как нравится, Астик! Спасибушки, - колдовка наконец-то справилась с острым приступом стыда, временно загнав его метлой под лавку. Потом как-нибудь на досуге займется самобичеванием. – Но хватит болтать! Ты давай бегом дуй к себе в комнату переодеваться. И заодно уж, будь добр, Заталя пинками от зеркала отгони, иначе этот самовлюбленный красавчик нам всю церемонию испортит своим опозданием. Да и сам пошустрее возвращайся. А я попробую объяснить архилиту...

- Объяснения не понадобятся. Галман тоже еще во дворе с княжичем и его свитой тележится. И не больно-то они в цитадель торопятся, насколько я понял, - Астик и на самом деле галопом помчался вверх по лестнице, крикнув на бегу уже откуда-то издалека. – Не переживай, Итка, я мигом. Успею!

Друг не обманул, сдержал обещание. Астик появился среди одноклассников за мгновение до того, как Кандырь – самый пожилой колдовец среди наставников, преподававший географию, а так же обучавший на старших курсах тактике и стратегии разведки, начал хмуриться, обнаружив нехватку среди порученных ему учеников. Хотя Итаре и хотелось хоть одним глазком взглянуть на рассердившегося старикана: он и так вечно бродил по замку грознее тучи, словно только что отвернулся от погребального костра родного брата. Интересно, каким станет лицо этого древнего учителя-буки, похожего на засохший на корню сто лет назад дуб, если его еще и разозлить? Но увидеть ей этого сегодня не довелось: Астик пристроился рядом, размеренно сопя, чтобы успокоить дыхание. И даже Заталь с секундным опозданием присоединился последним к группе одноклассников, попарно выстроившихся в колонну перед вратами Зала Клятв.

- Теперь-то наконец все в сборе, шалопаи? – сердито прошамкал сухими, выцветшими губами наставник, пристально таращась единственным здоровым глазом из-под кустистых нависших бровей на притихших учеников. Левый глаз у него, как и всегда, остался закрытым, будто веки старика срослись навечно, скрепленные толстым багровым шрамом, протянувшимся через них наискось от основания переносицы к уху.

Не дожидаясь ответа, Кандырь развернулся лицом к двери и трижды бухнул кулаком в створку. Магическую защиту со входа уже сняли, и учителя не отшвырнуло к ступеням лестницы. Когда последний удар с глухой басовитостью отзвучал, створки медленно и торжественно разъехались в стороны, и процессия, возглавляемая стариком, направилась внутрь.

Их там уже ждали. Архилит Галман, неизвестно как проскользнувший в Зал Клятв мимо учеников незамеченным, если, конечно, туда не было еще одного входа, стоял почти посреди помещения, с отеческой доброжелательностью улыбаясь прибывшим. Чуть выше среднего роста, плотно сбитый, глава братства выглядел несколько моложе своих пятидесяти с небольшим лет. Возможно, что моложавость ему придавали задорно лучащиеся глаза. Да и лицо Галмана, чисто выбритое, ухоженное по неведомой причине еще не успело обзавестись морщинами. Разве что в уголках глаз они изредка появляются, когда архилит в хорошем настроении дарит улыбку окружающим. А она у него на загляденье: открытая, искренняя, белозубая. И даже лысина, отвоевавшая у коротких курчавых волос полголовы вплоть до макушки, ему весьма идет, добавляя к благодушному образу тонкий намек о многозначительной мудрости. Возможно, плешь и не показатель ума, но не в данном конкретном случае. Дураки среди колдовцев редкость. А уж архилитами они и подавно не становятся, хотя бы потому, что скудоумные при такой-то опасной профессии долго не живут.

Пока ребята шли к центру зала, Итара мельком осмотрелась вокруг, хотя и не в первый раз оказалась под этими сводами. Но одно дело присутствовать в качестве зрителя на церемонии принесения клятвы на верность Братству, и совсем другие ощущения накатывают из глубин души, когда сама идешь присягать. Несмотря на то, что впечатления теперь были иными, внешне ничего не изменилось по сравнению с ранее виденным.

По периметру возле стен зала расположилось множество людей, чаще всего совершенно незнакомых девушке. Тут и приехавшие посмотреть на присягу вельможные гости с разных уголков страны, в том числе даже из самой столицы. А так же маги, слетевшиеся, как вороньё, поглазеть на забавную для них ежегодную церемонию своих треклято-верных соратников-соперников. Мелькают среди приглашенных и рясы служителей культа. Этих мало, что не особо удивляет. Отношения колдовцев с шептунами натянутые: сотрудничать приходится часто, но любви друг к другу нет и в помине. И даже дружеских чувств не возникает при встречах: сделали дело, и разошлись каждый по своим путям-дорожкам.

Но больше всего среди находящихся в Зале Клятв людей, конечно же, своих братьев и сестер по оружию, по Братству, по этой школе, что на Вороньем Холме. Многие из колдовцев традиционно стараются приехать на церемонию. Естественно, все те, кто не обременен важным делом, не терпящим отлагательств, кто в эти дни оказался поблизости от замка и кто еще жив до сих пор. Некоторые, правда, и не скрывают, что ради возможности вновь побывать в крепости, "под стены которой их сегодня привел счастливый случай", они проскакали не один день, а то и не одну неделю, изменив свои планы и отсрочив выполнение не особо эпохальных заданий. Значит кое-каким, наименее кровожадным монстрам и чудищам крупно повезло: какое-то время они еще смогут безнаказанно пакостить людям.

И естественно, что все свободные от работы и дежурств обитатели Вороньего Холма присутствуют здесь. Старшие вместе со всеми остальными, а непосвященная малышня заполонила галёрку – балконы, опоясывающие зал по периметру. А еще учителя, и несколько особо значимых и уважаемых личностей из поселения возле стен замка. Если говорить короче, то народу в Зал Клятв набилось порядком, чтобы в глазах зарябило. Вот Итара и предпочла после беглого осмотра окончательно сосредоточиться на лицезрении архилита. Тем более что они уже пришли, выстроившись перед ним полукругом.

- Благодарю, Кандырь! Ты можешь теперь присоединиться к остальным зрителям, - негромко пробасил Галман, на десяток секунд почтительно склонив голову перед стариком. – И вам доброго вечера, ребятишки.

Ученики нестройным хором ответили на приветствие архилита, пожелав и ему крепкого здоровья.

- Что ж, спасибо на добром слове, - глава Братства с величавым достоинством первого среди равных выслушал их голоса, прошелестевшие, будто легкий летний ветерок в березовой роще. – Давайте приступим к церемонии, не стоит и дальше томить ожиданием наших гостей. – Голос Галмана окреп, взлетев к высокому сводчатому потолку, и разбившись там на множество звонких слов-осколков, закружил по Залу Клятв, так что его стало слышно даже в самом дальнем уголке. – Вначале мне хочется поздравить всех вас с успешным окончанием учебного года. Знаю, что он оказался не простым. Как не знать, коли сам с вашими наставниками составлял планы занятий, выискивая задачи посложнее да потруднее, на пределе ваших возможностей? Но вы - молодцы! Все с достоинством и честью успешно прошли обучение, оправдав наши надежды. Правда, лично я ни капельки и не сомневался ни в одном из вас. И вот половина обучения уже позади, а вам сейчас предстоит впервые в жизни сделать очень важный выбор. Выбор самостоятельный, без подсказок и поучений. Страшно, небось?

Трудно сказать, какие чувства обуревали других, ведь в чужую душу не заглянешь, но Итаре и вправду самую чуточку было не по себе. Хотя она-то свой выбор сделала давным-давно, и сомнений в его правильности у девушки ни разу не возникало. Оставалось лишь формально закрепить её принадлежность к Братству Огненного Ворона. И всё же трепет в душе не унимался, тихо вибрируя басовитыми струнками где-то на самых дальних её окраинах. Может быть из-за желания окончательно его побороть Итара негромко, но вполне твердо произнесла вслух:

- Нет, не страшно.

Колдовку согласными возгласами без промедления поддержали остальные, ухватившись за возможность показать своим внутренним страхам-монстрам, кто же тут все-таки главный.

- А я вот до сих пор прекрасно помню, как у меня поджилки тряслись, когда стоял примерно на твоем месте, Итара, будучи еще учеником, - весело усмехнулся архилит, с ласковым прищуром пробежавшись взглядом по серьезно-сосредоточенным лицам учеников. – Но, как видите, обошлось. Жив-здоров, чего не скажешь о тех чудовищах, с которыми мне довелось столкнуться за долгие годы служения Братству и людям. Но, ребята, хочу сказать вам еще кое-что перед тем, как вы дадите окончательный ответ, хотите ли и дальше продолжить учебу, присоединившись к нам. Я о своем выборе ни разу не пожалел. Но если кто-то из вас по каким-либо причинам решит остановиться на уже достигнутом уровне знаний, то его ни один из колдовцев Братства не осудит. И даже больше того, вам по-прежнему будут рады в этих стенах, доведись заглянуть к нам на огонек. Вне зависимости от сделанного сейчас выбора! Вы обязаны знать, что всё равно останетесь нашими друзьями, и даже больше. А тех знаний и умений, что уже успели получить в Вороньем Холме, вполне достаточно, дабы так или иначе обустроиться за крепостными стенами. Умные, смелые и грамотные люди всегда найдут применение своим способностям себе на радость, другим на пользу. Да и мы никогда не откажем в помощи. Всем понятно?

Ребята, минуту поразмышляв над услышанным, почти синхронно закивали головами, подтверждая свою понятливость.

- Тогда настал момент определять дальнейшую судьбу, - торжественно произнес Галман, и радужка его глаз полыхнула яркой желтизной. – Прошу тех, кто хочет связать свою жизнь с Братством Огненного Ворона, приняв на себя полагающиеся обязательства, сделать три шага вперед...

Еще не успело отзвучать последнее слово под сводами зала, как оно тут же бесповоротно утонуло в четком и ритмичном звуке шагов. Вперед слаженно сдвинулись почти все ученики. Лишь только двое остались стоять на месте, как успела краем глаза заметить Итара. И она совершенно не удивилась, увидев, кто не захотел присоединиться к Братству.

Горькуша, несмотря на несладкое звучание имени, была среди их класса единственной, от кого родители не отшатнулись в ужасе или презрении, когда выяснилось, что девочка несколько отличается от обычных людей. Её, как она частенько хвалилась перед одноклассниками, в любой момент с распростертыми объятиями ждут дома мать и отец. А так же дед, две бабушки, четверо братьев и щенок Хабар. Правда, последний за эти несколько лет уже вымахал из милого маленького пёсика в большущую кусачую овчарку, но вряд ли забыл ту, кто его растила до отъезда в Вороний Холм. Отец девушки, зажиточный купец из Змеиного Зимовья, что на северо-востоке Нижгородского княжества быстрыми темпами перерастало из крупного села в маленький городишко, даже раза три заезжал в замок проведать дочку, когда его обоз с товарами оказывался в этих краях. Итаре понравился улыбчивый бородатый дядька с вечно смеющимися глазами, так и сыплющий шутками и прибаутками с нарочитым оканьем, присущим речи коренных северян.

А Жарку – второму из оставшихся стоять на месте, ну никак не давались ни обычные науки, ни магические премудрости, ни боевое искусство. Единственное, что у него хорошо получалось делать, так с легкостью сочинять байки, рождая и развивая их сюжеты на ходу. Складные у него истории получались, заслушаешься, когда вечером заняться нечем и хочется убить свободное время легко и непринужденно. А вот подвизаться в роли третьесортного колдовца мальчик откровенно не желал, особенно если для этого нужно забивать голову всякой ерундой, как он не однократно говорил. И ради чего, спрашивается, мучиться? Чтобы в один прекрасный денек или, вернее сказать, в жуткую ночь сложить свою буйну головушку в неравной схватке с каким-либо монстрюгой? А в благодарность от человечества, спасенного от клыков-когтей-рогов-и-прочей-напасти, получить презрительный плевок на пепелище погребального костра? Ну уж нет, не дождетесь, неблагодарные людишки! Сами себя спасайте, когда приспичит. Такое отношение к обывателям среди взрослых колдовцев, более умудренных жизненным опытом и потому лучше разбирающихся в клубке противоречий мироздания, встречалось редко, но ведь в чем-то и Жарок тоже был прав. Хотя, как всем известно, подростки чаще всего оказываются в конечном счете неправы как раз из-за прямолинейной и упертой категоричности взглядов на мир, если не желают хотя бы изредка прислушиваться к мудрой гибкости старших.

- Прекрасно, - архилит удовлетворенно потер ладони, явно обрадовавшись такому незначительному количеству отказников. – Надеюсь завтра утром увидеть вас обоих в своем кабинете перед тем, как начнете собираться в дорогу. Дам вам несколько советов, выслушаю ваши просьбы и пожелания, и если в силах буду оказать какую-нибудь помощь, то считайте, что уже получили её. Да и просто чайку попьем на прощание. А пока, ребятки, идите к гостям... Ну, а оставшиеся, я так полагаю, знают, что должны дальше сделать. Кто желает первым пообщаться с Огненным Вороном?

Итара, которой решительности занимать не приходилось, когда она в чем-то уверена на все сто, хотела уже раскрыть рот, чтобы вызваться первой пройти короткую церемонию посвящения, но её неожиданно опередили. Астик без лишних слов просто вышел из строя одноклассников и, пригладив для солидности свой белобрысый чуб, подошел к архилиту.

- Похвально, Астемий, - одобрительно произнес Галман, ободряюще хлопнув юношу по плечу. – Ступай в круг. И помни, что сказать Огненному Ворону можешь всё, что угодно, лишь бы твоя клятва верности Братству была искренней. Но заключительные фразы традиционны, не стоит вносить в этот текст изменений. И, главное, не волнуйся...

- Да я спокоен, как пятисотлетний мерзляк, - обнадежил главу Братства парнишка, с уверенной серьезностью кивнув головой.

- Вот и правильно, - мягко улыбнулся архилит. – Иди Судьбе навстречу. В противном случае ей придется за тобой гоняться, что может её разозлить. Но рано или поздно вы встретитесь с ней по-любому. И только от тебя зависит, в каком расположении духа Судьба придет на рандеву.

Астик ничего не ответил на напутствие, а просто направился к полутораметровой статуе черного ворона, сжимающего вытянутыми вперед крыльями большую металлическую чашу с неугасимым огнем. Едва юноша ступил обеими ногами на серые с извилистыми темными прожилками плиты мрамора, распростершиеся вокруг статуи и резко выделяющиеся на фоне остального пола, как за его спиной по границе всей окружности вверх взметнулась стена сине-зеленого пламени, почти скрыв его от зрителей. Обратно юноша вернулся минут через семь, на ходу вкладывая серебряный меч в ножны и беспрепятственно пройдя через огонь, который даже ни единого волоска на его голове не опалил. После того, как радостно улыбающийся Астик миновал пламя, оно в мгновение ока потухло.

- Я следующая, - Итара быстро покинула строй одноклассников, словно опасалась, что они постараются задержать её любыми способами. Но никто даже и не возразил. И лишь некоторые многозначительно улыбнулись, будто знали некий секрет, о котором другим нипочем самим не догадаться.

Всё повторилось. За спиной колдовки полыхала стена пламени, только в этот раз язычки огня окрасились фиолетовым цветом. Девушка на секунду замерла, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям и чувствам. Мысли её были чистыми и ясными, словно огонь отсек всё суетное и никчемное, тут же разлетевшееся серым пеплом по другую сторону барьера. В душе царило успокоение. И казалось, ничто не могло ему помешать. Даже звуки ослабли и размазались. Сколько Итара ни прислушивалась, но она так и не смогла ни одного четкого уловить. Хотя всего несколько секунд назад вполне отчетливо слышала приглушенный гомон голосов гостей, редкие покашливания, шум возни малышни на галерке и даже далекий, но оттого не менее противный скрип двери, легонько раскачиваемой вездесущим ветерком. А сейчас вокруг девушки стоит такая тишина, что ритмичный стук её сердца кажется похожим на удары по большому барабану, звучащему в ответ басовито, протяжно и гулко.

Колдовка вытащила из ножен Лучик и подошла вплотную к статуе. Кончиком клинка она сделала крошечный надрез на указательном пальце и вытянула руку над чашей:

- Прими мой дар и обещанье, Огненный Ворон. Клянусь, что буду в меру сил своих защищать слабых и просящих о помощи. Обещаю не причинять зла тем, кто не чинит его другим. Буду искать знаний и мудрости, а найдя, сохраню для себя и постараюсь передать другим. Монстров и нежить щадить не стану, истребляя их, покуда дышу. Вроде бы всё...

- Хорошо, мы тебе верим, Итара, - раздался в голове колдовки тихий шепот. Язык пламени из чаши лизнул кончик её пальца в месте пореза, пока она, онемевшая от ошеломления, таращилась на статую ворона. Боли от прикосновения огня девушка не почувствовала, а вот ранка зато мгновенно затянулась, не оставив и следа, точно её и не было никогда. В глазах птицы, реалистично сделанных из неведомого колдовке материала, плясали отблески горящего огня. На мгновение они показались Итаре живыми, пристально наблюдающими за ней, просвечивающими насквозь и тело, и душу. – У тебя чистые помыслы. Мы согласны принять тебя в Братство Огненного Ворона. Паутина твоей судьбы причудлива, но рисунок у неё красивый. Нам он нравится. Хотя всегда можно соткать и другой. Помни об этом, но ни с кем не делись поведанным тебе секретом.

- Спасибо, - только и смогла вымолвить чуточку растерявшаяся девушка. Но уже через пару глубоких вздохов она опомнилась, решительно погрузив

Настроение Итары перед началом церемонии не отличалось однородностью. Столько всего необычного сразу, в один миг свалилось на голову юной колдовки, что тут не каждый взрослый человек смог бы остаться невозмутимо спокойным, а чего уж про неё-то говорить. И в сердце девушки самым причудливым образом сейчас одновременно перемешались радость и злость, гордость и растерянность, а так же веселье, любопытство и грусть. И даже немножечко места нашлось для страха, для крошечной его капельки.

Итара радовалась, потому как половина срока обучения уже осталась позади, но и впереди колдовку ждет еще столько всего интересного, аж глаза заранее в стороны разбегаются. А главное, что долгожданное лето наступило! Первое лето её почти взрослой жизни. Да, еще не полностью самостоятельной жизни, но уже и не обремененной излишне назойливой опекой наставников. А после церемонии вступления в Братство Огненного Ворона, к ним, вчерашним младшекурсникам, все окружающие взрослые начнут относиться иначе, общаясь с ними, как с равными. Впрочем, почти как с равными. Но малышня-то по-любому будет в рот заглядывать, ловя каждое слово. Ну как тут не радоваться? Есть от чего ликовать в душе. И по праву гордиться своей принадлежностью к братству тоже.

Но кроме этих светлых чувств колдовку еще и другие терзали. Растерянность и недоумение после разговора с алхимиком стояли во главе колонны негатива, бодро марширующей по закоулкам её разума. Девушка опасалась, что подслушанный разговор и гипотетическое предательство Ягором тех, с кем он жил за одними крепостными стенами, и ел из одного котла – всего лишь мелкие неприятности по сравнению с проблемами, которые в ближайшее время ожидают лично её, Итару. А тут еще Астик, - паразит такой-сякой, задрыга его обними! – бросил её на произвол судьбы в такой ответственный момент. Тоже мне, лучший друг, называется! Какие такие срочные и важные дела, интересно, заставили его оставить Итару один на один с надвигающимися неприятностями? По её мнению, если Астик и вправду считает себя её лучшим другом, то он должен был плюнуть на всё остальное после рассказа о заговоре и по пятам за ней ходить, держа ухо востро, а ладонь на рукояти меча, дабы не единый волосок с головы подруги не упал, без её на то воли. Ладно, она ему еще припомнит такую "преданную дружбу"! Хотя злиться, конечно, не хорошо, да и мстительность не в Итарином характере.

И вот смесь этих противоречивых по своей сути чувств, видимо, родила на свет любопытство, зажурчавшее по венам бурным потоком вместе с кровью. А когда у колдовки начинало свербить неуёмное любопытство, то жить ей становилось гораздо веселее. И девушке непременно захотелось постараться самой поучаствовать во всех наметившихся приключениях. Даже грезилось, что она и без чужой помощи выведет гнусных предателей и затаившихся злодеев на чистую воду. А возможно и со своим прошлым, покрытым туманной завесой беспамятства о детских годах, попутно разберется. Хотя трудно и неприятно теперь с алхимиком общаться, подозревая его в двойной игре. И даже боязно чуть-чуть. Но коли он сам настаивает покопаться в её прошлом, то отказываться глупо. Да и разве ей самой не интересно узнать, кто она такая есть на самом деле?

Честно говоря, девушку и раньше интересовало, откуда она родом, где жили и кем были её родители, а так же почему и как она очутилась в крепости Вороний Холм. Но Итара ровным счетом ничего о себе прошлой не знала. Все её воспоминания начинались с того момента, как она, еще совсем малышка, очнулась, лежащей на каменных плитах пола невдалеке от входа в центральный зал возле постамента с раскинувшим крылья бронзовым вороном. Символ Братства, как ей в то утро показалось, настороженно таращился на девчонку сверху, а вокруг неё начинала собираться толпа из шедших на завтрак учеников. И первым взрослым, кого она тогда увидела, оказался архилит Галман, торопливо пробирающийся к ней через столпившихся подростков, тихо шушукающихся и строящих версии о том, кто она такая, да почему тут на полу устроилась. Потом глава братства присел перед ней на корточки, бряцнув кончиком богато украшенных ножен о камень пола, отчего Итара испуганно вздрогнула, и успокаивающе произнес:

- Не бойся, девочка, никто тебя в нашей крепости не обидит. Это я гарантирую! Кто ты и как сюда попала? У девочки есть имя? И она умеет разговаривать? А улыбаться может?

Чего-чего, а уж это она могла, невольно тут же продемонстрировав свои способности. Да и имя свое помнила. А вот как очутилась в замке, Итаре тогда и самой хотелось бы знать. Но сейчас уже больше интересовал вопрос не то, как она попала в Вороний Холм, а почему именно сюда, а не, допустим, в какое-то другое место. К черту на кулички, например. Или к дохлецам на ужин, в качестве десерта, разумеется. И был ли какой-то предопределенный смысл в ее появлении в замке? Или просто по счастливой случайности девчушку занесло именно в школу колдовцев, точно таких же, какой и она сама впоследствии стала?

Итара вздохнула и еще раз критически осмотрела со всех сторон свое отражение в огромном зеркале, вмурованном в торцевую стену в конце коридора спального корпуса. Заталь – её одноклассник, прислонившись к стене немного позади и сбоку, и с важным видом расчесывавший свои черные кудри, отчего они не стали прямее или послушнее, ниспадая хаотичными локонами на плечи юноши, хитро ей подмигнул:

- Хватит прихорашиваться, Итка. Ты выглядишь прекрасно! Топай к остальным, а то мы тут на этаже, похоже, только вдвоем остались. Все наши уже давно возле Зала Клятв собрались. Одни мы опаздываем.

- Ну так пойдем. Чего сам-то никак от зеркала не оторвешься?

- Итка, сгинь! Освободи место для маневра, - юноша, дурачась, схватил её за плечи, развернул в сторону лестницы и даже придал ускорения, несильно подтолкнув в спину. – Я же сказал, что ты выглядишь прекрасно, а не мы, что, заметь, большая разница, хотя и звучит похоже. Я скоро догоню. Вот только этот несносный локон за ухо заправлю, – трепетная забота Заталя о своем внешнем виде ни для кого не являлась секретом, хотя большинство девчонок находило его и так весьма привлекательным, даже без наведения излишнего лоска. А уж то, с каким видом юноша себя обихаживал, у многих вызывало невольные мысли о его патологическом нарциссизме, впрочем, ничуть не скрываемом Заталем от окружающих.

Итара в парадной одежде колдовцев и на самом деле смотрелась замечательно: природную красоту ничем не угробишь. А уж тем паче не получится, когда и внешность, и одежда соответствуют друг другу, правда, немножечко соперничая за лидерство по части торжественности. Длинные волнистые волосы девушки в этот раз аккуратно расчесаны, красиво ниспадая пушистым водопадом на плечи и струясь живописными локонами до середины спины. И даже чрезмерно отросшая челка, обычно лезущая в глаза, когда её об этом никто не просит, аккуратно заправлена налево, для надежности скрепленная с остальной шевелюрой тонкой шпилькой-невидимкой. Но чтобы уж волосы наверняка в самый ответственный момент присяги не вздумали своевольничать, Итара повязала на голову неширокую ленту с замысловатым геометрическим рисунком. И для полного соответствия торжественности этого вечера, колдовка позволила себе слегка накраситься. Чуть провела по губам серебристой помадой с блеском, - она к цвету длинного плаща-накидки подходит как нельзя лучше. Сделала более выразительными глаза, намазав тушью ресницы и наложив неброские тени на веки, хотя её большие, лучистые и любопытно-восторженные очи и без макияжа вокруг них не страдали сегодня от отсутствия выразительности. Да, собственно, как и в другие дни тоже.

Легкий шелковый плащ с капюшоном, как мы уже сказали, прикрывал плечи девушки, спускаясь почти до пят, и мягкими матово-серебристыми волнами переливаясь позади при ходьбе. Если бы не он, тогда белоснежная свободная рубаха с пышными длинными рукавами, заправленная в штаны, была б лучше видна. А посмотреть есть на что: и тонкий льняной материал замечателен, и покрой превосходный, и почти неприметная вышивка защитных рун, идущих полукругом по груди от плеча до плеча, изумительной работы. Плотно облегающие попу штаны из эластичного сукна тоже ничего, хорошие, добротные. Плохо только, что Итара, похоже, всё-таки немножечко поправилась, благодаря усиленным стараниям Марыси. Как минимум в бедрах стала малость пошире, втиснувшись в штанишки на пределе возможностей, хотя не так уж и давно им всем эти парадно-выходные костюмчики пошили для особо торжественных случаев, и полгода еще не прошло. И последняя деталь убранства – короткие остроносые сапожки на ногах колдовки. Они ей очень понравились: кожа такой выделки, что присутствия голенища на икрах почти не чувствуется, словно разутая идешь. Но вот подошва с небольшим каблучком, как и вся нижняя часть сапога всё же ощущаются: они-то твердые и надежные, что в опасном деле борцов с нечистью немаловажно. Но самая главная радость – это серебряный Лучик, что в ножнах на левом боку висит, надежно прицепленный к поясу.

В приподнятом настроении сбежав по ступенькам на первый этаж цитадели, Итара выпорхнула в вестибюль перед Общим залом. Оставалось только пересечь холл по диагонали и спуститься по крутой неприметной лестнице на первый ярус подземелья. Зал Клятв, в котором традиционно проходил торжественный прием в ряды Братства учеников, доросших до такой чести, располагался точно под трапезной, повторяя её очертания. Иногда в нем проводили и некоторые другие церемонии, по большей части закрытые, недоступные для любопытных глаз и ушей еще непосвященной малышни. И возможно, что этот зал пользовался бы не меньшей популярностью, чем дуб Баламут, когда требуется в чем-либо твердо убедить того, кому даешь обещание сдержать свое слово, но попасть в него без серьезного повода и разрешения наставников не получится при всем желании. Да и не каждый из них смог бы помочь проникнуть в Зал Клятв. Итара точно знает, что вот, например, мастер Даган и сам не вхож в эти стены без особого приглашения. Ну да и понятно! Он хоть возможно и лучший наставник по рукопашному бою во всем Пятикняжии, но не колдовец, а обычный человек. Правда, красавчик – этого у учителя не отнять. Невозможность без спроса проникнуть в Зал Клятв не в закрытых дверях. Их-то запоры как раз было бы не так уж и сложно вскрыть, появись желание. Но запоров на большом двустворчатом арочном входе, чаще всего распахнутом настежь, никто из учеников отродясь не видел. Зачем они, когда для охраны таких важных мест от праздношатающихся достаточно наложить на дверь мощное защитное заклятие?

- Итка, а ты чего меня не дождалась? Так не терпится в колдовском пламени погреться? – с улицы в вестиболь ворвался почти бегом какой-то весь взъерошенный и сильно запыхавшийся Астемий.

Девушка искоса уколола друга коротким взглядом и, непроизвольно надув губки, лишь ускорила шаг. Обида, оказывается, еще даже и не подумывала о том, чтоб растаять, точно утренний тонкий ледок на лужице под разбуянившимся к полудню солнцем. Наоборот, увидев шибко радостного, несмотря на усталость от быстрого бега, и весьма довольного жизнью Астика, скалящегося во весь рот так, что улыбка казалась шире его морды, злость на неправильный поступок друга вспыхнула в груди Итары с новой силой. А ведь еще чуть-чуть, и она прогорела бы без следа, сгинув на веки вечные под толстым слоем пепла на дне души. Нет, надо вот ему было именно сейчас на глаза попасться, ни раньше, когда отчихвостила бы дружка на чем свет стоит, ни позже, когда сама по его обществу страшно соскучилась бы. Нашлялся, нагулялся и явился – не запылился...

- Да подожди ты, ретивая моя! Куда летишь, сломя голову? – за спиной колдовки послышался гулкий топоток, весело заметавшийся под сводчатым потолком просторного холла, и спустя несколько ударов сердца пальцы Астика вцепились жесткой хваткой в предплечье девушки. Поневоле пришлось остановиться, правда она сразу же выдернула руку из цепкого захвата друга.

- Не твоя – не лапай! Рубаху помнешь, а церемония вот-вот начнется, - сердито выпалила колдовка, снизу вверх прожигая юношу взглядом едва ли не до костей.

- Итка, ты чего это злющая, как голодная ярыга? Чего случилось-то? Галман твоему рассказу не поверил? Плюнь три раза и разотри каблуком! Вдвоем разберемся. Всем изменникам так надаём в хвост, в гриву, под глаз и промеж ветвистых рогов, что они без оглядки ускачут на четвереньках в Проклятые Земли, лишь бы от нас с тобой спастись...

- От нас с тобой? – девушка едва не задохнулась от возмущения наглостью Астика. У неё даже зрачки на мгновение вспыхнули ярким золотисто-красным пламенем, потушить которое девушке удалось лишь неимоверным усилием воли, перейдя на саркастически-язвительный тон. – Что-то не видела я тебя, друг любимый, рядышком, когда нарвалась в кабинете архилита на Ягора, по-хозяйски развалившегося в кресле. Правда, перед тем, как развалиться в нем, еще за миг до моего прихода, алхимик, кажись, в ящиках стола Галмана что-то искал. И вполне возможно, что не только их обыскивал. Но это мелочи, Астик! Как и то, что мне пришлось ужом вертеться, дабы правдоподобно наврать три короба и две корзины лжи о причине своего прихода к главе Братства. Но я, похоже, сглупила: нужно было выложить чистую правду! А что? Забавно же посмотреть, как воспринял бы мой рассказ о ночных похождениях старый алхимик, особенно когда я сказала бы, что в первую очередь подозреваю его самого. Можно было б даже совета у него спросить, что мне дальше делать и как поступить. Сомневаюсь, что его совет меня обрадовал бы. Но да переживать-то нечего, ведь ты рядышком со мной, под боком. Только невидимый и не осязаемый. В мыслях, короче говоря.

- Прости, Итара, - виновато потупился юноша. – Мне и в голову не приходило, что простой разговор с архилитом, может вылиться в такую нервотрепку. И я не думал, что ты настолько болезненно воспримешь...

- Да уж, конечно, - не дав договорить, перебила Астика колдовка, обиженно фыркнув. – Разве у тебя было утром время задумываться над несущественными мелочами. А вот как, похоже, получил у своей зазнобы от ворот поворот, так тут же сразу в твоем лексиконе опять появились слова "мы с тобой". Какие могут быть "мы", Астик, если ты бросил меня в одиночку разгребать неприятности, а сам развлекаешься неведомо где и непонятно с кем? Познакомил бы хоть ради приличия.

- Ты чего, Итка, совсем рехнулась от бессонной ночи и своих бурных переживаний на почве всеобщего заговора?! Меня еще не успела в список изменников и предателей вписать? Какая еще зазноба? – вообще-то всегда бойкий на язык, в этот раз юноша не сразу нашелся, что сказать, оторопело хлопая ресницами, и удивленно вытянув лицо. – Да у меня... Да я, если хочешь знать...

- Представь себе, именно так: я хочу знать, как это ни странно, где ты был и чем занимался весь день. Всё-таки мы вроде как бы дружим. И соответственно очень интересно, по какой причине ты не оказал мне хотя бы моральной поддержки, не говоря уж о прочем, - Итара уперла руки в бока и с гневным вызовом в глазах уставилась на юношу. – Рассказывай, я уже никуда не тороплюсь. Пока всё ученики не соберутся, вряд ли церемонию начнут. Хотя, конечно, неприлично заставлять ждать приехавших гостей, но ничего - потерпят чуток, поскучают маленечко.

- Ита, ты прости меня, - виновато шмыгнул носом Астик, покраснев, будто переваренный рак. – Чего уж говорить, я, конечно, дурак и балбес, раз оставил тебя без прикрытия. Но мне обязательно сегодня нужно было доделать вот это, - парнишка разжал кулак, и косые лучи закатного солнца заплясали на небольшой серебряной фибуле в форме ворона, смастерённого с изящной достоверностью. – Для тебя. Завтра ведь наше первое распределение на летнюю практику. Разъедемся по всему Пятикняжию, кто куда вплоть до начала следующего курса. И захотелось, чтобы ты вспоминала обо мне, даже если жребий раскидает нас по разным окраинам страны далеко друг от друга. Я эту застёжку для твоего плаща два месяца под руководством златодела мастерил, еле-еле успел к сроку. Ну, не за мою красивую шевелюру, конечно, он согласился помочь наставлениями и советами. Пришлось и мне на него потрудиться, дабы выгода взаимная была. Дрова рубил, воду таскал, в мастерской прибирался, по хозяйству подсобить не отказывался. А никакой такой зазнобы у меня нет, не придумывай лишнего! На кой она мне сдалась? Мне, Итка, одной тебя достаточно, чтоб от ваших девчоночьих... Короче, две милашки рядом – гарантированное умопомешательство. А я еще хочу доучиться до конца. Да и потом пожить счастливо лет этак сто или двести не помешает.

- Люди столько не живут. Колдовцы, кстати, тоже. Или тем более? Но не важно... И ведь за два месяца ни словом не обмолвился о подарке. Совсем на тебя не похоже, Астик, - негромко пробормотала Итара, любуясь очаровательной безделушкой, которая, казалось, прямо сейчас расправит крылья и, приглушенно каркнув, упорхнет с ладони друга, умчавшись под сводчатый потолок. А еще девушка просто сгорала от стыда, не смея взять с ладони протянутый ей дар. Наговорила лучшему другу невесть что, напридумывала всяких небылиц про него. И какого лешего, спрашивается, ни с того, ни с сего её так жутко переклинило?

- Молчать оказалось самым трудным делом, - со вздохом согласился юноша. Видя явное замешательство подруги, он взял инициативу в свои руки, заменив стандартно-примитивную заколку плаща Итары серебряным вороном. – Вот так гораздо лучше смотришься! Но если бы проболтался, то никакого сюрприза не получилось бы. А без неожиданности нет интереса. Тебе нравится, Итка?

- Еще как нравится, Астик! Спасибушки, - колдовка наконец-то справилась с острым приступом стыда, временно загнав его метлой под лавку. Потом как-нибудь на досуге займется самобичеванием. – Но хватит болтать! Ты давай бегом дуй к себе в комнату переодеваться. И заодно уж, будь добр, Заталя пинками от зеркала отгони, иначе этот самовлюбленный красавчик нам всю церемонию испортит своим опозданием. Да и сам пошустрее возвращайся. А я попробую объяснить архилиту...

- Объяснения не понадобятся. Галман тоже еще во дворе с княжичем и его свитой тележится. И не больно-то они в цитадель торопятся, насколько я понял, - Астик и на самом деле галопом помчался вверх по лестнице, крикнув на бегу уже откуда-то издалека. – Не переживай, Итка, я мигом. Успею!

Друг не обманул, сдержал обещание. Астик появился среди одноклассников за мгновение до того, как Кандырь – самый пожилой колдовец среди наставников, преподававший географию, а так же обучавший на старших курсах тактике и стратегии разведки, начал хмуриться, обнаружив нехватку среди порученных ему учеников. Хотя Итаре и хотелось хоть одним глазком взглянуть на рассердившегося старикана: он и так вечно бродил по замку грознее тучи, словно только что отвернулся от погребального костра родного брата. Интересно, каким станет лицо этого древнего учителя-буки, похожего на засохший на корню сто лет назад дуб, если его еще и разозлить? Но увидеть ей этого сегодня не довелось: Астик пристроился рядом, размеренно сопя, чтобы успокоить дыхание. И даже Заталь с секундным опозданием присоединился последним к группе одноклассников, попарно выстроившихся в колонну перед вратами Зала Клятв.

- Теперь-то наконец все в сборе, шалопаи? – сердито прошамкал сухими, выцветшими губами наставник, пристально таращась единственным здоровым глазом из-под кустистых нависших бровей на притихших учеников. Левый глаз у него, как и всегда, остался закрытым, будто веки старика срослись навечно, скрепленные толстым багровым шрамом, протянувшимся через них наискось от основания переносицы к уху.

Не дожидаясь ответа, Кандырь развернулся лицом к двери и трижды бухнул кулаком в створку. Магическую защиту со входа уже сняли, и учителя не отшвырнуло к ступеням лестницы. Когда последний удар с глухой басовитостью отзвучал, створки медленно и торжественно разъехались в стороны, и процессия, возглавляемая стариком, направилась внутрь.

Их там уже ждали. Архилит Галман, неизвестно как проскользнувший в Зал Клятв мимо учеников незамеченным, если, конечно, туда не было еще одного входа, стоял почти посреди помещения, с отеческой доброжелательностью улыбаясь прибывшим. Чуть выше среднего роста, плотно сбитый, глава братства выглядел несколько моложе своих пятидесяти с небольшим лет. Возможно, что моложавость ему придавали задорно лучащиеся глаза. Да и лицо Галмана, чисто выбритое, ухоженное по неведомой причине еще не успело обзавестись морщинами. Разве что в уголках глаз они изредка появляются, когда архилит в хорошем настроении дарит улыбку окружающим. А она у него на загляденье: открытая, искренняя, белозубая. И даже лысина, отвоевавшая у коротких курчавых волос полголовы вплоть до макушки, ему весьма идет, добавляя к благодушному образу тонкий намек о многозначительной мудрости. Возможно, плешь и не показатель ума, но не в данном конкретном случае. Дураки среди колдовцев редкость. А уж архилитами они и подавно не становятся, хотя бы потому, что скудоумные при такой-то опасной профессии долго не живут.

Пока ребята шли к центру зала, Итара мельком осмотрелась вокруг, хотя и не в первый раз оказалась под этими сводами. Но одно дело присутствовать в качестве зрителя на церемонии принесения клятвы на верность Братству, и совсем другие ощущения накатывают из глубин души, когда сама идешь присягать. Несмотря на то, что впечатления теперь были иными, внешне ничего не изменилось по сравнению с ранее виденным.

По периметру возле стен зала расположилось множество людей, чаще всего совершенно незнакомых девушке. Тут и приехавшие посмотреть на присягу вельможные гости с разных уголков страны, в том числе даже из самой столицы. А так же маги, слетевшиеся, как вороньё, поглазеть на забавную для них ежегодную церемонию своих треклято-верных соратников-соперников. Мелькают среди приглашенных и рясы служителей культа. Этих мало, что не особо удивляет. Отношения колдовцев с шептунами натянутые: сотрудничать приходится часто, но любви друг к другу нет и в помине. И даже дружеских чувств не возникает при встречах: сделали дело, и разошлись каждый по своим путям-дорожкам.

Но больше всего среди находящихся в Зале Клятв людей, конечно же, своих братьев и сестер по оружию, по Братству, по этой школе, что на Вороньем Холме. Многие из колдовцев традиционно стараются приехать на церемонию. Естественно, все те, кто не обременен важным делом, не терпящим отлагательств, кто в эти дни оказался поблизости от замка и кто еще жив до сих пор. Некоторые, правда, и не скрывают, что ради возможности вновь побывать в крепости, "под стены которой их сегодня привел счастливый случай", они проскакали не один день, а то и не одну неделю, изменив свои планы и отсрочив выполнение не особо эпохальных заданий. Значит кое-каким, наименее кровожадным монстрам и чудищам крупно повезло: какое-то время они еще смогут безнаказанно пакостить людям.

И естественно, что все свободные от работы и дежурств обитатели Вороньего Холма присутствуют здесь. Старшие вместе со всеми остальными, а непосвященная малышня заполонила галёрку – балконы, опоясывающие зал по периметру. А еще учителя, и несколько особо значимых и уважаемых личностей из поселения возле стен замка. Если говорить короче, то народу в Зал Клятв набилось порядком, чтобы в глазах зарябило. Вот Итара и предпочла после беглого осмотра окончательно сосредоточиться на лицезрении архилита. Тем более что они уже пришли, выстроившись перед ним полукругом.

- Благодарю, Кандырь! Ты можешь теперь присоединиться к остальным зрителям, - негромко пробасил Галман, на десяток секунд почтительно склонив голову перед стариком. – И вам доброго вечера, ребятишки.

Ученики нестройным хором ответили на приветствие архилита, пожелав и ему крепкого здоровья.

- Что ж, спасибо на добром слове, - глава Братства с величавым достоинством первого среди равных выслушал их голоса, прошелестевшие, будто легкий летний ветерок в березовой роще. – Давайте приступим к церемонии, не стоит и дальше томить ожиданием наших гостей. – Голос Галмана окреп, взлетев к высокому сводчатому потолку, и разбившись там на множество звонких слов-осколков, закружил по Залу Клятв, так что его стало слышно даже в самом дальнем уголке. – Вначале мне хочется поздравить всех вас с успешным окончанием учебного года. Знаю, что он оказался не простым. Как не знать, коли сам с вашими наставниками составлял планы занятий, выискивая задачи посложнее да потруднее, на пределе ваших возможностей? Но вы - молодцы! Все с достоинством и честью успешно прошли обучение, оправдав наши надежды. Правда, лично я ни капельки и не сомневался ни в одном из вас. И вот половина обучения уже позади, а вам сейчас предстоит впервые в жизни сделать очень важный выбор. Выбор самостоятельный, без подсказок и поучений. Страшно, небось?

Трудно сказать, какие чувства обуревали других, ведь в чужую душу не заглянешь, но Итаре и вправду самую чуточку было не по себе. Хотя она-то свой выбор сделала давным-давно, и сомнений в его правильности у девушки ни разу не возникало. Оставалось лишь формально закрепить её принадлежность к Братству Огненного Ворона. И всё же трепет в душе не унимался, тихо вибрируя басовитыми струнками где-то на самых дальних её окраинах. Может быть из-за желания окончательно его побороть Итара негромко, но вполне твердо произнесла вслух:

- Нет, не страшно.

Колдовку согласными возгласами без промедления поддержали остальные, ухватившись за возможность показать своим внутренним страхам-монстрам, кто же тут все-таки главный.

- А я вот до сих пор прекрасно помню, как у меня поджилки тряслись, когда стоял примерно на твоем месте, Итара, будучи еще учеником, - весело усмехнулся архилит, с ласковым прищуром пробежавшись взглядом по серьезно-сосредоточенным лицам учеников. – Но, как видите, обошлось. Жив-здоров, чего не скажешь о тех чудовищах, с которыми мне довелось столкнуться за долгие годы служения Братству и людям. Но, ребята, хочу сказать вам еще кое-что перед тем, как вы дадите окончательный ответ, хотите ли и дальше продолжить учебу, присоединившись к нам. Я о своем выборе ни разу не пожалел. Но если кто-то из вас по каким-либо причинам решит остановиться на уже достигнутом уровне знаний, то его ни один из колдовцев Братства не осудит. И даже больше того, вам по-прежнему будут рады в этих стенах, доведись заглянуть к нам на огонек. Вне зависимости от сделанного сейчас выбора! Вы обязаны знать, что всё равно останетесь нашими друзьями, и даже больше. А тех знаний и умений, что уже успели получить в Вороньем Холме, вполне достаточно, дабы так или иначе обустроиться за крепостными стенами. Умные, смелые и грамотные люди всегда найдут применение своим способностям себе на радость, другим на пользу. Да и мы никогда не откажем в помощи. Всем понятно?

Ребята, минуту поразмышляв над услышанным, почти синхронно закивали головами, подтверждая свою понятливость.

- Тогда настал момент определять дальнейшую судьбу, - торжественно произнес Галман, и радужка его глаз полыхнула яркой желтизной. – Прошу тех, кто хочет связать свою жизнь с Братством Огненного Ворона, приняв на себя полагающиеся обязательства, сделать три шага вперед...

Еще не успело отзвучать последнее слово под сводами зала, как оно тут же бесповоротно утонуло в четком и ритмичном звуке шагов. Вперед слаженно сдвинулись почти все ученики. Лишь только двое остались стоять на месте, как успела краем глаза заметить Итара. И она совершенно не удивилась, увидев, кто не захотел присоединиться к Братству.

Горькуша, несмотря на несладкое звучание имени, была среди их класса единственной, от кого родители не отшатнулись в ужасе или презрении, когда выяснилось, что девочка несколько отличается от обычных людей. Её, как она частенько хвалилась перед одноклассниками, в любой момент с распростертыми объятиями ждут дома мать и отец. А так же дед, две бабушки, четверо братьев и щенок Хабар. Правда, последний за эти несколько лет уже вымахал из милого маленького пёсика в большущую кусачую овчарку, но вряд ли забыл ту, кто его растила до отъезда в Вороний Холм. Отец девушки, зажиточный купец из Змеиного Зимовья, что на северо-востоке Нижгородского княжества быстрыми темпами перерастало из крупного села в маленький городишко, даже раза три заезжал в замок проведать дочку, когда его обоз с товарами оказывался в этих краях. Итаре понравился улыбчивый бородатый дядька с вечно смеющимися глазами, так и сыплющий шутками и прибаутками с нарочитым оканьем, присущим речи коренных северян.

А Жарку – второму из оставшихся стоять на месте, ну никак не давались ни обычные науки, ни магические премудрости, ни боевое искусство. Единственное, что у него хорошо получалось делать, так с легкостью сочинять байки, рождая и развивая их сюжеты на ходу. Складные у него истории получались, заслушаешься, когда вечером заняться нечем и хочется убить свободное время легко и непринужденно. А вот подвизаться в роли третьесортного колдовца мальчик откровенно не желал, особенно если для этого нужно забивать голову всякой ерундой, как он не однократно говорил. И ради чего, спрашивается, мучиться? Чтобы в один прекрасный денек или, вернее сказать, в жуткую ночь сложить свою буйну головушку в неравной схватке с каким-либо монстрюгой? А в благодарность от человечества, спасенного от клыков-когтей-рогов-и-прочей-напасти, получить презрительный плевок на пепелище погребального костра? Ну уж нет, не дождетесь, неблагодарные людишки! Сами себя спасайте, когда приспичит. Такое отношение к обывателям среди взрослых колдовцев, более умудренных жизненным опытом и потому лучше разбирающихся в клубке противоречий мироздания, встречалось редко, но ведь в чем-то и Жарок тоже был прав. Хотя, как всем известно, подростки чаще всего оказываются в конечном счете неправы как раз из-за прямолинейной и упертой категоричности взглядов на мир, если не желают хотя бы изредка прислушиваться к мудрой гибкости старших.

- Прекрасно, - архилит удовлетворенно потер ладони, явно обрадовавшись такому незначительному количеству отказников. – Надеюсь завтра утром увидеть вас обоих в своем кабинете перед тем, как начнете собираться в дорогу. Дам вам несколько советов, выслушаю ваши просьбы и пожелания, и если в силах буду оказать какую-нибудь помощь, то считайте, что уже получили её. Да и просто чайку попьем на прощание. А пока, ребятки, идите к гостям... Ну, а оставшиеся, я так полагаю, знают, что должны дальше сделать. Кто желает первым пообщаться с Огненным Вороном?

Итара, которой решительности занимать не приходилось, когда она в чем-то уверена на все сто, хотела уже раскрыть рот, чтобы вызваться первой пройти короткую церемонию посвящения, но её неожиданно опередили. Астик без лишних слов просто вышел из строя одноклассников и, пригладив для солидности свой белобрысый чуб, подошел к архилиту.

- Похвально, Астемий, - одобрительно произнес Галман, ободряюще хлопнув юношу по плечу. – Ступай в круг. И помни, что сказать Огненному Ворону можешь всё, что угодно, лишь бы твоя клятва верности Братству была искренней. Но заключительные фразы традиционны, не стоит вносить в этот текст изменений. И, главное, не волнуйся...

- Да я спокоен, как пятисотлетний мерзляк, - обнадежил главу Братства парнишка, со спокойной серьезностью кивнув головой.

- Вот и правильно, - мягко улыбнулся архилит. – Иди Судьбе навстречу. В противном случае ей придется за тобой гоняться, что может её разозлить. Но рано или поздно вы встретитесь с ней по-любому. И только от тебя зависит, в каком расположении духа Судьба придет на рандеву.

Астик ничего не ответил на напутствие, а просто направился к полутораметровой статуе черного ворона, сжимающего вытянутыми вперед крыльями большую металлическую чашу с неугасимым огнем. Едва юноша ступил обеими ногами на серые с извилистыми темными прожилками плиты мрамора, распростершиеся вокруг статуи и резко выделяющиеся на фоне остального пола, как за его спиной по границе всей окружности вверх взметнулась стена сине-зеленого пламени, почти скрыв его от зрителей. Обратно юноша вернулся минут через семь, на ходу вкладывая серебряный меч в ножны и беспрепятственно пройдя через огонь, который даже ни единого волоска на его голове не опалил. После того, как радостно улыбающийся Астик миновал пламя, оно в мгновение ока потухло.

- Я следующая, - Итара быстро покинула строй одноклассников, словно опасалась, что они постараются задержать её любыми способами. Но никто даже и не возразил. И лишь некоторые многозначительно улыбнулись, будто знали некий секрет, о котором другим нипочем самим не догадаться.

Всё повторилось. За спиной колдовки полыхала стена пламени, только в этот раз язычки огня окрасились фиолетовым цветом. Девушка на секунду замерла, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям и чувствам. Мысли её были чистыми и ясными, словно огонь отсек всё суетное и никчемное, тут же разлетевшееся серым пеплом по другую сторону барьера. В душе царило успокоение. И казалось, ничто не могло ему помешать. Даже звуки ослабли и размазались. Сколько Итара ни прислушивалась, но она так и не смогла ни одного четкого уловить. Хотя всего несколько секунд назад вполне отчетливо слышала приглушенный гомон голосов гостей, редкие покашливания, шум возни малышни на галерке и даже далекий, но оттого не менее противный скрип двери, легонько раскачиваемой вездесущим ветерком. А сейчас вокруг девушки стоит такая тишина, что ритмичный стук её сердца кажется похожим на удары по большому барабану, звучащему в ответ басовито, протяжно и гулко.

Колдовка вытащила из ножен Лучик и подошла вплотную к статуе. Кончиком клинка она сделала крошечный надрез на указательной пальце и вытянула руку над чашей:

- Прими мой дар и обещанье, Огненный Ворон. Клянусь, что буду в меру сил своих защищать слабых и просящих о помощи

Настроение Итары перед началом церемонии не отличалось однородностью. Столько всего необычного сразу, в один миг свалилось на голову юной колдовки, что тут не каждый взрослый человек смог бы остаться невозмутимо спокойным, а чего уж про неё-то говорить. И в сердце девушки самым причудливым образом сейчас одновременно перемешались радость и злость, гордость и растерянность, а так же веселье, любопытство и грусть. И даже немножечко места нашлось для страха, для крошечной его капельки.

Итара радовалась, потому как половина срока обучения уже осталась позади, но и впереди колдовку ждет еще столько всего интересного, аж глаза заранее в стороны разбегаются. А главное, что долгожданное лето наступило! Первое лето её почти взрослой жизни. Да, еще не полностью самостоятельной жизни, но уже и не обремененной излишне назойливой опекой наставников. А после церемонии вступления в Братство Огненного Ворона, к ним, вчерашним младшекурсникам, все окружающие взрослые начнут относиться иначе, общаясь с ними, как с равными. Впрочем, почти как с равными. Но малышня-то по-любому будет в рот заглядывать, ловя каждое слово. Ну как тут не радоваться? Есть от чего ликовать в душе. И по праву гордиться своей принадлежностью к братству тоже.

Но кроме этих светлых чувств колдовку еще и другие терзали. Растерянность и недоумение после разговора с алхимиком стояли во главе колонны негатива, бодро марширующей по закоулкам её разума. Девушка опасалась, что подслушанный разговор и гипотетическое предательство Ягором тех, с кем он жил за одними крепостными стенами, и ел из одного котла – всего лишь мелкие неприятности по сравнению с проблемами, которые в ближайшее время ожидают лично её, Итару. А тут еще Астик, - паразит такой-сякой, задрыга его обними! – бросил её на произвол судьбы в такой ответственный момент. Тоже мне, лучший друг, называется! Какие такие срочные и важные дела, интересно, заставили его оставить Итару один на один с надвигающимися неприятностями? По её мнению, если Астик и вправду считает себя её лучшим другом, то он должен был плюнуть на всё остальное после рассказа о заговоре и по пятам за ней ходить, держа ухо востро, а ладонь на рукояти меча, дабы не единый волосок с головы подруги не упал, без её на то воли. Ладно, она ему еще припомнит такую "преданную дружбу"! Хотя злиться, конечно, не хорошо, да и мстительность не в Итарином характере.

И вот смесь этих противоречивых по своей сути чувств, видимо, родила на свет любопытство, зажурчавшее по венам бурным потоком вместе с кровью. А когда у колдовки начинало свербить неуёмное любопытство, то жить ей становилось гораздо веселее. И девушке непременно захотелось постараться самой поучаствовать во всех наметившихся приключениях. Даже грезилось, что она и без чужой помощи выведет гнусных предателей и затаившихся злодеев на чистую воду. А возможно и со своим прошлым, покрытым туманной завесой беспамятства о детских годах, попутно разберется. Хотя трудно и неприятно теперь с алхимиком общаться, подозревая его в двойной игре. И даже боязно чуть-чуть. Но коли он сам настаивает покопаться в её прошлом, то отказываться глупо. Да и разве ей самой не интересно узнать, кто она такая есть на самом деле?

Честно говоря, девушку и раньше интересовало, откуда она родом, где жили и кем были её родители, а так же почему и как она очутилась в крепости Вороний Холм. Но Итара ровным счетом ничего о себе прошлой не знала. Все её воспоминания начинались с того момента, как она, еще совсем малышка, очнулась, лежащей на каменных плитах пола невдалеке от входа в центральный зал возле постамента с раскинувшим крылья бронзовым вороном. Символ Братства, как ей в то утро показалось, настороженно таращился на девчонку сверху, а вокруг неё начинала собираться толпа из шедших на завтрак учеников. И первым взрослым, кого она тогда увидела, оказался архилит Галман, торопливо пробирающийся к ней через столпившихся подростков, тихо шушукающихся и строящих версии о том, кто она такая, да почему тут на полу устроилась. Потом глава братства присел перед ней на корточки, бряцнув кончиком богато украшенных ножен о камень пола, отчего Итара испуганно вздрогнула, и успокаивающе произнес:

- Не бойся, девочка, никто тебя в нашей крепости не обидит. Это я гарантирую! Кто ты и как сюда попала? У девочки есть имя? И она умеет разговаривать? А улыбаться может?

Чего-чего, а уж это она могла, невольно тут же продемонстрировав свои способности. Да и имя свое помнила. А вот как очутилась в замке, Итаре тогда и самой хотелось бы знать. Но сейчас уже больше интересовал вопрос не то, как она попала в Вороний Холм, а почему именно сюда, а не, допустим, в какое-то другое место. К черту на кулички, например. Или к дохлецам на ужин, в качестве десерта, разумеется. И был ли какой-то предопределенный смысл в ее появлении в замке? Или просто по счастливой случайности девчушку занесло именно в школу колдовцев, точно таких же, какой и она сама впоследствии стала?

Итара вздохнула и еще раз критически осмотрела со всех сторон свое отражение в огромном зеркале, вмурованном в торцевую стену в конце коридора спального корпуса. Заталь – её одноклассник, прислонившись к стене немного позади и сбоку, и с важным видом расчесывавший свои черные кудри, отчего они не стали прямее или послушнее, ниспадая хаотичными локонами на плечи юноши, хитро ей подмигнул:

- Хватит прихорашиваться, Итка. Ты выглядишь прекрасно! Топай к остальным, а то мы тут на этаже, похоже, только вдвоем остались. Все наши уже давно возле Зала Клятв собрались. Одни мы опаздываем.

- Ну так пойдем. Чего сам-то никак от зеркала не оторвешься?

- Итка, сгинь! Освободи место для маневра, - юноша, дурачась, схватил её за плечи, развернул в сторону лестницы и даже придал ускорения, несильно подтолкнув в спину. – Я же сказал, что ты выглядишь прекрасно, а не мы, что, заметь, большая разница, хотя и звучит похоже. Я скоро догоню. Вот только этот несносный локон за ухо заправлю, – трепетная забота Заталя о своем внешнем виде ни для кого не являлась секретом, хотя большинство девчонок находило его и так весьма привлекательным, даже без наведения излишнего лоска. А уж то, с каким видом юноша себя обихаживал, у многих вызывало невольные мысли о его патологическом нарциссизме, впрочем, ничуть не скрываемом Заталем от окружающих.

Итара в парадной одежде колдовцев и на самом деле смотрелась замечательно: природную красоту ничем не угробишь. А уж тем паче не получится, когда и внешность, и одежда соответствуют друг другу, правда, немножечко соперничая за лидерство по части торжественности. Длинные волнистые волосы девушки в этот раз аккуратно расчесаны, красиво ниспадая пушистым водопадом на плечи и струясь живописными локонами до середины спины. И даже чрезмерно отросшая челка, обычно лезущая в глаза, когда её об этом никто не просит, аккуратно заправлена налево, для надежности скрепленная с остальной шевелюрой тонкой шпилькой-невидимкой. Но чтобы уж волосы наверняка в самый ответственный момент присяги не вздумали своевольничать, Итара повязала на голову неширокую ленту с замысловатым геометрическим рисунком. И для полного соответствия торжественности этого вечера, колдовка позволила себе слегка накраситься. Чуть провела по губам серебристой помадой с блеском, - она к цвету длинного плаща-накидки подходит как нельзя лучше. Сделала более выразительными глаза, намазав тушью ресницы и наложив неброские тени на веки, хотя её большие, лучистые и любопытно-восторженные очи и без макияжа вокруг них не страдали сегодня от отсутствия выразительности. Да, собственно, как и в другие дни тоже.

Легкий шелковый плащ с капюшоном, как мы уже сказали, прикрывал плечи девушки, спускаясь почти до пят, и мягкими матово-серебристыми волнами переливаясь позади при ходьбе. Если бы не он, тогда белоснежная свободная рубаха с пышными длинными рукавами, заправленная в штаны, была б лучше видна. А посмотреть есть на что: и тонкий льняной материал замечателен, и покрой превосходный, и почти неприметная вышивка защитных рун, идущих полукругом по груди от плеча до плеча, изумительной работы. Плотно облегающие попу штаны из эластичного сукна тоже ничего, хорошие, добротные. Плохо только, что Итара, похоже, всё-таки немножечко поправилась, благодаря усиленным стараниям Марыси. Как минимум в бедрах стала малость пошире, втиснувшись в штанишки на пределе возможностей, хотя не так уж и давно им всем эти парадно-выходные костюмчики пошили для особо торжественных случаев, и полгода еще не прошло. И последняя деталь убранства – короткие остроносые сапожки на ногах колдовки. Они ей очень понравились: кожа такой выделки, что присутствия голенища на икрах почти не чувствуется, словно разутая идешь. Но вот подошва с небольшим каблучком, как и вся нижняя часть сапога всё же ощущаются: они-то твердые и надежные, что в опасном деле борцов с нечистью немаловажно. Но самая главная радость – это серебряный Лучик, что в ножнах на левом боку висит, надежно прицепленный к поясу.

В приподнятом настроении сбежав по ступенькам на первый этаж цитадели, Итара выпорхнула в вестибюль перед Общим залом. Оставалось только пересечь холл по диагонали и спуститься по крутой неприметной лестнице на первый ярус подземелья. Зал Клятв, в котором традиционно проходил торжественный прием в ряды Братства учеников, доросших до такой чести, располагался точно под трапезной, повторяя её очертания. Иногда в нем проводили и некоторые другие церемонии, по большей части закрытые, недоступные для любопытных глаз и ушей еще непосвященной малышни. И возможно, что этот зал пользовался бы не меньшей популярностью, чем дуб Баламут, когда требуется в чем-либо твердо убедить того, кому даешь обещание сдержать свое слово, но попасть в него без серьезного повода и разрешения наставников не получится при всем желании. Да и не каждый из них смог бы помочь проникнуть в Зал Клятв. Итара точно знает, что вот, например, мастер Даган и сам не вхож в эти стены без особого приглашения. Ну да и понятно! Он хоть возможно и лучший наставник по рукопашному бою во всем Пятикняжии, но не колдовец, а обычный человек. Правда, красавчик – этого у учителя не отнять. Невозможность без спроса проникнуть в Зал Клятв не в закрытых дверях. Их-то запоры как раз было бы не так уж и сложно вскрыть, появись желание. Но запоров на большом двустворчатом арочном входе, чаще всего распахнутом настежь, никто из учеников отродясь не видел. Зачем они, когда для охраны таких важных мест от праздношатающихся достаточно наложить на дверь мощное защитное заклятие?

- Итка, а ты чего меня не дождалась? Так не терпится в колдовском пламени погреться? – с улицы в вестиболь ворвался почти бегом какой-то весь взъерошенный и сильно запыхавшийся Астемий.

Девушка искоса уколола друга коротким взглядом и, непроизвольно надув губки, лишь ускорила шаг. Обида, оказывается, еще даже и не подумывала о том, чтоб растаять, точно утренний тонкий ледок на лужице под разбуянившимся к полудню солнцем. Наоборот, увидев шибко радостного, несмотря на усталость от быстрого бега, и весьма довольного жизнью Астика, скалящегося во весь рот так, что улыбка казалась шире его морды, злость на неправильный поступок друга вспыхнула в груди Итары с новой силой. А ведь еще чуть-чуть, и она прогорела бы без следа, сгинув на веки вечные под толстым слоем пепла на дне души. Нет, надо вот ему было именно сейчас на глаза попасться, ни раньше, когда отчихвостила бы дружка на чем свет стоит, ни позже, когда сама по его обществу страшно соскучилась бы. Нашлялся, нагулялся и явился – не запылился...

- Да подожди ты, ретивая моя! Куда летишь, сломя голову? – за спиной колдовки послышался гулкий топоток, весело заметавшийся под сводчатым потолком просторного холла, и спустя несколько ударов сердца пальцы Астика вцепились жесткой хваткой в предплечье девушки. Поневоле пришлось остановиться, правда она сразу же выдернула руку из цепкого захвата друга.

- Не твоя – не лапай! Рубаху помнешь, а церемония вот-вот начнется, - сердито выпалила колдовка, снизу вверх прожигая юношу взглядом едва ли не до костей.

- Итка, ты чего это злющая, как голодная ярыга? Чего случилось-то? Галман твоему рассказу не поверил? Плюнь три раза и разотри каблуком! Вдвоем разберемся. Всем изменникам так надаём в хвост, в гриву, под глаз и промеж ветвистых рогов, что они без оглядки ускачут на четвереньках в Проклятые Земли, лишь бы от нас с тобой спастись...

- От нас с тобой? – девушка едва не задохнулась от возмущения наглостью Астика. У неё даже зрачки на мгновение вспыхнули ярким золотисто-красным пламенем, потушить которое девушке удалось лишь неимоверным усилием воли, перейдя на саркастически-язвительный тон. – Что-то не видела я тебя, друг любимый, рядышком, когда нарвалась в кабинете архилита на Ягора, по-хозяйски развалившегося в кресле. Правда, перед тем, как развалиться в нем, еще за миг до моего прихода, алхимик, кажись, в ящиках стола Галмана что-то искал. И вполне возможно, что не только их обыскивал. Но это мелочи, Астик! Как и то, что мне пришлось ужом вертеться, дабы правдоподобно наврать три короба и две корзины лжи о причине своего прихода к главе Братства. Но я, похоже, сглупила: нужно было выложить чистую правду! А что? Забавно же посмотреть, как воспринял бы мой рассказ о ночных похождениях старый алхимик, особенно когда я сказала бы, что в первую очередь подозреваю его самого. Можно было б даже совета у него спросить, что мне дальше делать и как поступить. Сомневаюсь, что его совет меня обрадовал бы. Но да переживать-то нечего, ведь ты рядышком со мной, под боком. Только невидимый и не осязаемый. В мыслях, короче говоря.

- Прости, Итара, - виновато потупился юноша. – Мне и в голову не приходило, что простой разговор с архилитом, может вылиться в такую нервотрепку. И я не думал, что ты настолько болезненно воспримешь...

- Да уж, конечно, - не дав договорить, перебила Астика колдовка, обиженно фыркнув. – Разве у тебя было утром время задумываться над несущественными мелочами. А вот как, похоже, получил у своей зазнобы от ворот поворот, так тут же сразу в твоем лексиконе опять появились слова "мы с тобой". Какие могут быть "мы", Астик, если ты бросил меня в одиночку разгребать неприятности, а сам развлекаешься неведомо где и непонятно с кем? Познакомил бы хоть ради приличия.

- Ты чего, Итка, совсем рехнулась от бессонной ночи и своих бурных переживаний на почве всеобщего заговора?! Меня еще не успела в список изменников и предателей вписать? Какая еще зазноба? – вообще-то всегда бойкий на язык, в этот раз юноша не сразу нашелся, что сказать, оторопело хлопая ресницами, и удивленно вытянув лицо. – Да у меня... Да я, если хочешь знать...

- Представь себе, именно так: я хочу знать, как это ни странно, где ты был и чем занимался весь день. Всё-таки мы вроде как бы дружим. И соответственно очень интересно, по какой причине ты не оказал мне хотя бы моральной поддержки, не говоря уж о прочем, - Итара уперла руки в бока и с гневным вызовом в глазах уставилась на юношу. – Рассказывай, я уже никуда не тороплюсь. Пока всё ученики не соберутся, вряд ли церемонию начнут. Хотя, конечно, неприлично заставлять ждать приехавших гостей, но ничего - потерпят чуток, поскучают маленечко.

- Ита, ты прости меня, - виновато шмыгнул носом Астик, покраснев, будто переваренный рак. – Чего уж говорить, я, конечно, дурак и балбес, раз оставил тебя без прикрытия. Но мне обязательно сегодня нужно было доделать вот это, - парнишка разжал кулак, и косые лучи закатного солнца заплясали на небольшой серебряной фибуле в форме ворона, смастерённого с изящной достоверностью. – Для тебя. Завтра ведь наше первое распределение на летнюю практику. Разъедемся по всему Пятикняжию, кто куда вплоть до начала следующего курса. И захотелось, чтобы ты вспоминала обо мне, даже если жребий раскидает нас по разным окраинам страны далеко друг от друга. Я эту застёжку для твоего плаща два месяца под руководством златодела мастерил, еле-еле успел к сроку. Ну, не за мою красивую шевелюру, конечно, он согласился помочь наставлениями и советами. Пришлось и мне на него потрудиться, дабы выгода взаимная была. Дрова рубил, воду таскал, в мастерской прибирался, по хозяйству подсобить не отказывался. А никакой такой зазнобы у меня нет, не придумывай лишнего! На кой она мне сдалась? Мне, Итка, одной тебя достаточно, чтоб от ваших девчоночьих... Короче, две милашки рядом – гарантированное умопомешательство. А я еще хочу доучиться до конца. Да и потом пожить счастливо лет этак сто или двести не помешает.

- Люди столько не живут. Колдовцы, кстати, тоже. Или тем более? Но не важно... И ведь за два месяца ни словом не обмолвился о подарке. Совсем на тебя не похоже, Астик, - негромко пробормотала Итара, любуясь очаровательной безделушкой, которая, казалось, прямо сейчас расправит крылья и, приглушенно каркнув, упорхнет с ладони друга, умчавшись под сводчатый потолок. А еще девушка просто сгорала от стыда, не смея взять с ладони протянутый ей дар. Наговорила лучшему другу невесть что, напридумывала всяких небылиц про него. И какого лешего, спрашивается, ни с того, ни с сего её так жутко переклинило?

- Молчать оказалось самым трудным делом, - со вздохом согласился юноша. Видя явное замешательство подруги, он взял инициативу в свои руки, заменив стандартно-примитивную заколку плаща Итары серебряным вороном. – Вот так гораздо лучше смотришься! Но если бы проболтался, то никакого сюрприза не получилось бы. А без неожиданности нет интереса. Тебе нравится, Итка?

- Еще как нравится, Астик! Спасибушки, - колдовка наконец-то справилась с острым приступом стыда, временно загнав его метлой под лавку. Потом как-нибудь на досуге займется самобичеванием. – Но хватит болтать! Ты давай бегом дуй к себе в комнату переодеваться. И заодно уж, будь добр, Заталя пинками от зеркала отгони, иначе этот самовлюбленный красавчик нам всю церемонию испортит своим опозданием. Да и сам пошустрее возвращайся. А я попробую объяснить архилиту...

- Объяснения не понадобятся. Галман тоже еще во дворе с княжичем и его свитой тележится. И не больно-то они в цитадель торопятся, насколько я понял, - Астик и на самом деле галопом помчался вверх по лестнице, крикнув на бегу уже откуда-то издалека. – Не переживай, Итка, я мигом. Успею!

Друг не обманул, сдержал обещание. Астик появился среди одноклассников за мгновение до того, как Кандырь – самый пожилой колдовец среди наставников, преподававший географию, а так же обучавший на старших курсах тактике и стратегии разведки, начал хмуриться, обнаружив нехватку среди порученных ему учеников. Хотя Итаре и хотелось хоть одним глазком взглянуть на рассердившегося старикана: он и так вечно бродил по замку грознее тучи, словно только что отвернулся от погребального костра родного брата. Интересно, каким станет лицо этого древнего учителя-буки, похожего на засохший на корню сто лет назад дуб, если его еще и разозлить? Но увидеть ей этого сегодня не довелось: Астик пристроился рядом, размеренно сопя, чтобы успокоить дыхание. И даже Заталь с секундным опозданием присоединился последним к группе одноклассников, попарно выстроившихся в колонну перед вратами Зала Клятв.

- Теперь-то наконец все в сборе, шалопаи? – сердито прошамкал сухими, выцветшими губами наставник, пристально таращась единственным здоровым глазом из-под кустистых нависших бровей на притихших учеников. Левый глаз у него, как и всегда, остался закрытым, будто веки старика срослись навечно, скрепленные толстым багровым шрамом, протянувшимся через них наискось от основания переносицы к уху.

Не дожидаясь ответа, Кандырь развернулся лицом к двери и трижды бухнул кулаком в створку. Магическую защиту со входа уже сняли, и учителя не отшвырнуло к ступеням лестницы. Когда последний удар с глухой басовитостью отзвучал, створки медленно и торжественно разъехались в стороны, и процессия, возглавляемая стариком, направилась внутрь.

Их там уже ждали. Архилит Галман, неизвестно как проскользнувший в Зал Клятв мимо учеников незамеченным, если, конечно, туда не было еще одного входа, стоял почти посреди помещения, с отеческой доброжелательностью улыбаясь прибывшим. Чуть выше среднего роста, плотно сбитый, глава братства выглядел несколько моложе своих пятидесяти с небольшим лет. Возможно, что моложавость ему придавали задорно лучащиеся глаза. Да и лицо Галмана, чисто выбритое, ухоженное по неведомой причине еще не успело обзавестись морщинами. Разве что в уголках глаз они изредка появляются, когда архилит в хорошем настроении дарит улыбку окружающим. А она у него на загляденье: открытая, искренняя, белозубая. И даже лысина, отвоевавшая у коротких курчавых волос полголовы вплоть до макушки, ему весьма идет, добавляя к благодушному образу тонкий намек о многозначительной мудрости. Возможно, плешь и не показатель ума, но не в данном конкретном случае. Дураки среди колдовцев редкость. А уж архилитами они и подавно не становятся, хотя бы потому, что скудоумные при такой-то опасной профессии долго не живут.

Пока ребята шли к центру зала, Итара мельком осмотрелась вокруг, хотя и не в первый раз оказалась под этими сводами. Но одно дело присутствовать в качестве зрителя на церемонии принесения клятвы на верность Братству, и совсем другие ощущения накатывают из глубин души, когда сама идешь присягать. Несмотря на то, что впечатления теперь были иными, внешне ничего не изменилось по сравнению с ранее виденным.

По периметру возле стен зала расположилось множество людей, чаще всего совершенно незнакомых девушке. Тут и приехавшие посмотреть на присягу вельможные гости с разных уголков страны, в том числе даже из самой столицы. А так же маги, слетевшиеся, как вороньё, поглазеть на забавную для них ежегодную церемонию своих треклято-верных соратников-соперников. Мелькают среди приглашенных и рясы служителей культа. Этих мало, что не особо удивляет. Отношения колдовцев с шептунами натянутые: сотрудничать приходится часто, но любви друг к другу нет и в помине. И даже дружеских чувств не возникает при встречах: сделали дело, и разошлись каждый по своим путям-дорожкам.

Но больше всего среди находящихся в Зале Клятв людей, конечно же, своих братьев и сестер по оружию, по Братству, по этой школе, что на Вороньем Холме. Многие из колдовцев традиционно стараются приехать на церемонию. Естественно, все те, кто не обременен важным делом, не терпящим отлагательств, кто в эти дни оказался поблизости от замка и кто еще жив до сих пор. Некоторые, правда, и не скрывают, что ради возможности вновь побывать в крепости, "под стены которой их сегодня привел счастливый случай", они проскакали не один день, а то и не одну неделю, изменив свои планы и отсрочив выполнение не особо эпохальных заданий. Значит кое-каким, наименее кровожадным монстрам и чудищам крупно повезло: какое-то время они еще смогут безнаказанно пакостить людям.

И естественно, что все свободные от работы и дежурств обитатели Вороньего Холма присутствуют здесь. Старшие вместе со всеми остальными, а непосвященная малышня заполонила галёрку – балконы, опоясывающие зал по периметру. А еще учителя, и несколько особо значимых и уважаемых личностей из поселения возле стен замка. Если говорить короче, то народу в Зал Клятв набилось порядком, чтобы в глазах зарябило. Вот Итара и предпочла после беглого осмотра окончательно сосредоточиться на лицезрении архилита. Тем более что они уже пришли, выстроившись перед ним полукругом.

- Благодарю, Кандырь! Ты можешь теперь присоединиться к остальным зрителям, - негромко пробасил Галман, на десяток секунд почтительно склонив голову перед стариком. – И вам доброго вечера, ребятишки.

Ученики нестройным хором ответили на приветствие архилита, пожелав и ему крепкого здоровья.

- Что ж, спасибо на добром слове, - глава Братства с величавым достоинством первого среди равных выслушал их голоса, прошелестевшие, будто легкий летний ветерок в березовой роще. – Давайте приступим к церемонии, не стоит и дальше томить ожиданием наших гостей. – Голос Галмана окреп, взлетев к высокому сводчатому потолку, и разбившись там на множество звонких слов-осколков, закружил по Залу Клятв, так что его стало слышно даже в самом дальнем уголке. – Вначале мне хочется поздравить всех вас с успешным окончанием учебного года. Знаю, что он оказался не простым. Как не знать, коли сам с вашими наставниками составлял планы занятий, выискивая задачи посложнее да потруднее, на пределе ваших возможностей? Но вы - молодцы! Все с достоинством и честью успешно прошли обучение, оправдав наши надежды. Правда, лично я ни капельки и не сомневался ни в одном из вас. И вот половина обучения уже позади, а вам сейчас предстоит впервые в жизни сделать очень важный выбор. Выбор самостоятельный, без подсказок и поучений. Страшно, небось?

Трудно сказать, какие чувства обуревали других, ведь в чужую душу не заглянешь, но Итаре и вправду самую чуточку было не по себе. Хотя она-то свой выбор сделала давным-давно, и сомнений в его правильности у девушки ни разу не возникало. Оставалось лишь формально закрепить её принадлежность к Братству Огненного Ворона. И всё же трепет в душе не унимался, тихо вибрируя басовитыми струнками где-то на самых дальних её окраинах. Может быть из-за желания окончательно его побороть Итара негромко, но вполне твердо произнесла вслух:

- Нет, не страшно.

Колдовку согласными возгласами без промедления поддержали остальные, ухватившись за возможность показать своим внутренним страхам-монстрам, кто же тут все-таки главный.

- А я вот до сих пор прекрасно помню, как у меня поджилки тряслись, когда стоял примерно на твоем месте, Итара, будучи еще учеником, - весело усмехнулся архилит, с ласковым прищуром пробежавшись взглядом по серьезно-сосредоточенным лицам учеников. – Но, как видите, обошлось. Жив-здоров, чего не скажешь о тех чудовищах, с которыми мне довелось столкнуться за долгие годы служения Братству и людям. Но, ребята, хочу сказать вам еще кое-что перед тем, как вы дадите окончательный ответ, хотите ли и дальше продолжить учебу, присоединившись к нам. Я о своем выборе ни разу не пожалел. Но если кто-то из вас по каким-либо причинам решит остановиться на уже достигнутом уровне знаний, то его ни один из колдовцев Братства не осудит. И даже больше того, вам по-прежнему будут рады в этих стенах, доведись заглянуть к нам на огонек. Вне зависимости от сделанного сейчас выбора! Вы обязаны знать, что всё равно останетесь нашими друзьями, и даже больше. А тех знаний и умений, что уже успели получить в Вороньем Холме, вполне достаточно, дабы так или иначе обустроиться за крепостными стенами. Умные, смелые и грамотные люди всегда найдут применение своим способностям себе на радость, другим на пользу. Да и мы никогда не откажем в помощи. Всем понятно?

Ребята, минуту поразмышляв над услышанным, почти синхронно закивали головами, подтверждая свою понятливость.

- Тогда настал момент определять дальнейшую судьбу, - торжественно произнес Галман, и радужка его глаз полыхнула яркой желтизной. – Прошу тех, кто хочет связать свою жизнь с Братством Огненного Ворона, приняв на себя полагающиеся обязательства, сделать три шага вперед...

Еще не успело отзвучать последнее слово под сводами зала, как оно тут же бесповоротно утонуло в четком и ритмичном звуке шагов. Вперед слаженно сдвинулись почти все ученики. Лишь только двое остались стоять на месте, как успела краем глаза заметить Итара. И она совершенно не удивилась, увидев, кто не захотел присоединиться к Братству.

Горькуша, несмотря на несладкое звучание имени, была среди их класса единственной, от кого родители не отшатнулись в ужасе или презрении, когда выяснилось, что девочка несколько отличается от обычных людей. Её, как она частенько хвалилась перед одноклассниками, в любой момент с распростертыми объятиями ждут дома мать и отец. А так же дед, две бабушки, четверо братьев и щенок Хабар. Правда, последний за эти несколько лет уже вымахал из милого маленького пёсика в большущую кусачую овчарку, но вряд ли забыл ту, кто его растила до отъезда в Вороний Холм. Отец девушки, зажиточный купец из Змеиного Зимовья, что на северо-востоке Нижгородского княжества быстрыми темпами перерастало из крупного села в маленький городишко, даже раза три заезжал в замок проведать дочку, когда его обоз с товарами оказывался в этих краях. Итаре понравился улыбчивый бородатый дядька с вечно смеющимися глазами, так и сыплющий шутками и прибаутками с нарочитым оканьем, присущим речи коренных северян.

А Жарку – второму из оставшихся стоять на месте, ну никак не давались ни обычные науки, ни магические премудрости, ни боевое искусство. Единственное, что у него хорошо получалось делать, так с легкостью сочинять байки, рождая и развивая их сюжеты на ходу. Складные у него истории получались, заслушаешься, когда вечером заняться нечем и хочется убить свободное время легко и непринужденно. А вот подвизаться в роли третьесортного колдовца мальчик откровенно не желал, особенно если для этого нужно забивать голову всякой ерундой, как он не однократно говорил. И ради чего, спрашивается, мучиться? Чтобы в один прекрасный денек или, вернее сказать, в жуткую ночь сложить свою буйну головушку в неравной схватке с каким-либо монстрюгой? А в благодарность от человечества, спасенного от клыков-когтей-рогов-и-прочей-напасти, получить презрительный плевок на пепелище погребального костра? Ну уж нет, не дождетесь, неблагодарные людишки! Сами себя спасайте, когда приспичит. Такое отношение к обывателям среди взрослых колдовцев, более умудренных жизненным опытом и потому лучше разбирающихся в клубке противоречий мироздания, встречалось редко, но ведь в чем-то и Жарок тоже был прав. Хотя, как всем известно, подростки чаще всего оказываются в конечном счете неправы как раз из-за прямолинейной и упертой категоричности взглядов на мир, если не желают хотя бы изредка прислушиваться к мудрой гибкости старших.

- Прекрасно, - архилит удовлетворенно потер ладони, явно обрадовавшись такому незначительному количеству отказников. – Надеюсь завтра утром увидеть вас обоих в своем кабинете перед тем, как начнете собираться в дорогу. Дам вам несколько советов, выслушаю ваши просьбы и пожелания, и если в силах буду оказать какую-нибудь помощь, то считайте, что уже получили её. Да и просто чайку попьем на прощание. А пока, ребятки, идите к гостям... Ну, а оставшиеся, я так полагаю, знают, что должны дальше сделать. Кто желает первым пообщаться с Огненным Вороном?

Итара, которой решительности занимать не приходилось, когда она в чем-то уверена на все сто, хотела уже раскрыть рот, чтобы вызваться первой пройти короткую церемонию посвящения, но её неожиданно опередили. Астик без лишних слов просто вышел из строя одноклассников и, пригладив для солидности свой белобрысый чуб, подошел к архилиту.

- Похвально, Астемий, - одобрительно произнес Галман, ободряюще хлопнув юношу по плечу. – Ступай в круг. И помни, что сказать Огненному Ворону можешь всё, что угодно, лишь бы твоя клятва верности Братству была искренней. Но заключительные фразы традиционны, не стоит вносить в этот текст изменений. И, главное, не волнуйся...

- Да я спокоен, как пятисотлетний мерзляк, - обнадежил главу Братства парнишка, со спокойной серьезностью кивнув головой.

- Вот и правильно, - мягко улыбнулся архилит. – Иди Судьбе навстречу. В противном случае ей придется за тобой гоняться, что может её разозлить. Но рано или поздно вы встретитесь с ней по-любому. И только от тебя зависит, в каком расположении духа Судьба придет на рандеву.

Астик ничего не ответил на напутствие, а просто направился к полутораметровой статуе черного ворона, сжимающего вытянутыми вперед крыльями большую металлическую чашу с неугасимым огнем. Едва юноша ступил обеими ногами на серые с извилистыми темными прожилками плиты мрамора, распростершиеся вокруг статуи и резко выделяющиеся на фоне остального пола, как за его спиной по границе всей окружности вверх взметнулась стена сине-зеленого пламени, почти скрыв его от зрителей. Обратно юноша вернулся минут через семь, на ходу вкладывая серебряный меч в ножны и беспрепятственно пройдя через огонь, который даже ни единого волоска на его голове не опалил. После того, как радостно улыбающийся Астик миновал пламя, оно в мгновение ока потухло.

- Я следующая, - Итара быстро покинула строй одноклассников, словно опасалась, что они постараются задержать её любыми способами. Но никто даже и не возразил. И лишь некоторые многозначительно улыбнулись, будто знали некий секрет, о котором другим нипочем самим не догадаться.

Всё повторилось. За спиной колдовки полыхала стена пламени, только в этот раз язычки огня окрасились фиолетовым цветом. Девушка на секунду замерла, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям и чувствам. Мысли её были чистыми и ясными, словно огонь отсек всё суетное и никчемное, тут же разлетевшееся серым пеплом по другую сторону барьера. В душе царило успокоение. И казалось, ничто не могло ему помешать. Даже звуки ослабли и размазались. Сколько Итара ни прислушивалась, но она так и не смогла ни одного четкого уловить. Хотя всего несколько секунд назад вполне отчетливо слышала приглушенный гомон голосов гостей, редкие покашливания, шум возни малышни на галерке и даже далекий, но оттого не менее противный скрип двери, легонько раскачиваемой вездесущим ветерком. А сейчас вокруг девушки стоит такая тишина, что ритмичный стук её сердца кажется похожим на удары по большому барабану, звучащему в ответ басовито, протяжно и гулко.

Колдовка вытащила из ножен Лучик и подошла вплотную к статуе. Кончиком клинка она сделала крошечный надрез на указательной пальце и вытянула руку над чашей:

- Прими мой дар и обещанье, Огненный Ворон. Клянусь, что буду в меру сил своих защищать слабых и просящих о помощи

Ночь у Итары выдалась кошмарной. Вначале она долго не могла заснуть, хотя именно провалиться в сон ей больше всего на свете сейчас и хотелось. Но у колдовки никак не получалось устроиться на кровати поудобнее, всё ей что-то мешало. То подушка покажется жесткой и угластой, будто обломками кирпичей набита. То под тоненьким одеялом до невыносимости жарко станет, а скинешь его, через некоторое время свежий ночной ветерок из открытого окна как специально прокрадется в комнату – и уже замерзла, покрывшись гусиной кожей. И даже излюбленная поза – на левом боку, обхватив плечи руками и согнув правую ногу, - в которой девушка обычно с легкостью засыпала буквально за три-четыре вздоха в эту ночь казалась неудобной и странной. Итара пробовала устроиться как-нибудь иначе, но в других положениях измучилась еще больше. А виной всему подслушанный разговор, чтоб по этим двум болтунам мохнатый джиль соскучился! Не было у неё печали! А теперь вот всякие разные мысли покоя не дают, сновидения от Итары пинками разгоняя.

Сколько она так крутилась и елозила по постели, трудно сказать. Но в один прекрасный момент всё же забылась тревожным сном, провалившись в него резко, точно в запорошенную снегом коварную полынью на Серебрянке зимой угодила. Недаром умные люди говорят, что наши сны связаны крепкими ниточками с реальностью. Колдовке до утра досталось кошмарных видений насмотреться с лихвой, на всё лето вперед ужастиками налюбовалась. И выглядели потусторонние события, в которых она принимала самое непосредственное и активное участие, что-то слишком уж реалистично, красочно и очень-очень страшно. Да и не растворились они в памяти бесследно сразу после пробуждения, как частенько раньше бывало. Наиболее запоминающиеся фрагменты ночного кошмара не оставляли колдовку вплоть до церемонии принесения клятвы на верность братству, и лишь перед самым её началом спрятались на задворки сознания.

А началось утро со странностей. Азва в кои-то веки соизволила разбудить соседку по комнате, раз она сама просыпаться не хочет, хотя колокол за окном радостно надрывается звоном, оповещая обитателей Вороньего Холма, что солнце давно уже взяло штурмом крепостную стену на востоке замка.

- Итка, хватит дрыхнуть, подымайся, - чудо из чудес, но в голосе одноклассницы не слышалось и намека на нотки ехидства, ставшего привычным за последние месяцы до навязчивой оскомины. Заспанной Итаре даже показалось на мгновение, что за ночь неведомые силы перенесли её в прошлое, вернув как минимум на полгода назад. - Давай, давай открывай свои гляделки. Я же вижу, что у тебя ресницы дрожат, и значит ты уже очнулась. Опять где-то полночи колобродила? Было у меня вчера желание дождаться тебя, поговорить хотелось. Но ты же знаешь, как мне трудно бороться с таким сильным противником, как лень, особенно если они сговорились с сонливостью заодно супротив меня выступить. Они, заразы, всегда меня побеждают вдвоем, не особо и напрягаясь… Открыла глаза? Вот и чудненько! Я улетела на завтрак. Есть хочу, как медведь бороться. А ты, смотри, снова не отрубись! Или опять скажешь, что я во всем виновата? Не разбудила, не одела, из ведра ледяной водой не облила и за шиворот из комнаты не выставила. Нет уж, подружка дорогая, приучайся с сегодняшнего дня к самостоятельности – ты теперь взрослая стала!.. Итка, а ну живо открывай глаза! Я же еще не ушла и вижу, что они у тебя опять под лоб закатываются.

Хочешь или нет, а пришлось Итаре подчиниться, иначе, похоже, Азва сегодня от неё не отстанет. Видать, девчонку на дружеское участие с утра пораньше пробило. Или может просто ей больше не хочется задом в лужу садиться при всем честном народе? Из этой посадки, кажись, неплохой стимул для исправления характера получился. И то ладно!

Колдовка откинула одеяло, свесила ноги с кровати, и, сладко потянувшись, широко зевнула. А потом потерла кулачками глаза: не продолжение ли сна видит? Нет, Азва настоящая, реальная, только непривычно улыбчивая.

- Молодец! Теперь я могу спокойно оставить тебя одну, и совесть моя будет чиста, - одноклассница шустро ухватилась за дверь ручки.

- Надо же, а она оказывается у тебя еще осталась? – невольно удивилась Итара, нашарив ногами тапки на полу. – А я-то думала, что ты её где-то обронила зимой в сугроб, а искать и не собиралась. Или вообще нарочно подальше зашвырнула с крепостной стены…

- Итка, не бери с меня дурной пример. Не язви, - ничуть не обидевшись, соседка помахала на прощание ручкой, выскальзывая в коридор. На минуту комнату наполнил слабый и невнятный гул голосов – ученики отправлялись на завтрак, а потом раздался звонкий смешок Азвы, случайно едва не сшибшей кого-то из одноклассников с ног. Дверь закрылась, и шум утренней суматохи несколько ослаб.

На завтрак девушка приплелась, когда зал уже наполовину опустел. Ученики старших курсов споро разлетались по своим делам. Одноклассники Итары тоже спешили поскорее насытиться, чтобы иметь побольше времени для подготовки к торжественной церемонии. И хотя большинство дел они переделали загодя, но лишний раз надраить до блеска серебряные клинки не помешает. Да и парадную форму примерить, крутясь перед зеркалом, еще как хочется. И стоит заметить, что сегодня покрасоваться в обновках не только девчачья половина курса желала. Ребята хоть и тщательно скрывали свое нетерпение за нарочито небрежной ленивостью походки, но утаить бушующее в груди предвкушение получалось у них не ахти как хорошо. И даже беззлобное подшучивание над одноклассницами, у которых, дескать, одни только тряпки да наряды на уме в отличие от них, серьезных колдовцев, звучало откровенно неискренне. Наверное потому, что мальчишки и сами себе не верили.

Итара вяло ковырялась ложкой в миске с гречневой кашей, устроившись в гордом одиночестве за большим столом, к этому моменту опустевшим. Есть колдовке совершенно не хотелось - последствия полубессонной ночи еще продолжали сказываться на настроении и самочувствии, хотя Итара сегодня дольше обычного умывалась, щедрыми пригоршнями плеская холодную воду на лицо. Не помогло. Чувствовала она себя разбитой на мелкие осколки.

- Привет, подружка. Как спалось? – незаметно подкравшийся сзади Астемий едва не напугал девушку своим жизнерадостно-бодрым тоном. Плюхнувшись на скамейку рядом, он принялся тут же деловито закидываться завтраком, размеренно откусывая от внушительной краюхи свежего ароматного хлеба и отправляя в рот дымящуюся кашу ложка за ложкой. Её в миске друга высилась такая внушительная гора, что Итаре стало дурно только от одного вида настолько непотребного количества пищи. А он ведь спорет всё, проглот несчастный! И хорошо, если насытится сразу, а не отправится тут же выпрашивать добавку у поварят на раздаче. Или намылится яблоки тырить в теплицах зимнего сада за цитаделью. – Чего молчишь-то? И не смотри на меня с нескрываемым презрительным недовольством, точно оборотень на пучок подаренной морковки! Я гораздо вкуснее, чем выгляжу.

- Ужасно спалось, Астик, - печально вздохнула колдовка. – Не обращай на меня внимания. Жуй, не отвлекаясь, а то еще подавишься ненароком, и я лишусь самого лучшего и самого ”вкусного” друга. Просто я не выспалась, вот и хмурая.

- Пофефу не фысфалась? – с набитым ртом невнятно поинтересовался юноша. И если бы не искренний блеск заинтересованности, мелькнувший в его глазах, то вряд ли бы Итара стала отвечать, ограничившись небрежным пожатием плеч.

- Потому, что…, - колдовка задумалась на пару глубоких вздохов, после которых, наконец-то определившись, решилась рассказать Астемию о подслушанном ночью разговоре, ничего не утаивая, - …это ты во всем виноват!

- Ну наконец-то! – обрадованный друг даже ложку воткнул в кашу и краюху отложил, поворачиваясь вполоборота к девушке и расплывшись в широкой улыбке. – Хвала всем многоликим богам! Дошли всё ж до вас мои настойчивые ежевечерние молитвы, когда я уж и не чаял. Неужто ты, Итка, влюбилась в меня? Ура!!!

- Балбес непутёвый! – колдовка рукой уперлась в радостно оскалившуюся мордашку друга, оттолкнув его личико обратно в направлении стынущей каши. Так этот несносный чудак ухитрился за время отталкивания демонстративно громко чмокнуть ладонь Итары, попавшую как раз на его губы, сложенные в трубочку, якобы, для их первого в жизни поцелуя. Еще и облизнулся затем, охальник, озоруя. И глазюки Астемия тотчас маслянисто заблестели, насмешливо сощурившись.

- Для первого раза вроде неплохо у нас с тобой получилось, Ита, но стоит еще потренироваться как-нибудь вечерком на досуге в более спокойной обстановке и лучшем месте. Может, сегодня вечерком к Баламуту прогуляемся? Посидим на скамеечке, поцелуемся, в обнимку любуясь закатом…

- Закат я тебе здесь и сейчас запросто могу устроить, - мягко пообещала колдовка, закатив другу легкий подзатыльник. – Ну как? В глазах не смеркается еще? Это тебе, чтоб слушал, не перебивая. – И сразу же она чуть сильнее двинула ему кулачком сбоку по ребрам. – А это довесок, дабы не фантазировал лишнего. Я всё понятно и доходчиво тебе объяснила, Астик? Повторения не требуется?

- Не, не требуется, - парнишка уже вновь беззаботно орудовал ложкой. – Ты же знаешь, Итка, что я не глупый. Схватываю всё налету, аки ястреб в небесах…

- Заметно, что быстро доходит. Только забываешь о полученных подзатыльниках ты еще быстрее, и опять принимаешься за старое, как ни в чём ни бывало, - добродушно усмехнулась девушка, наблюдая за его ритмично двигающимися в такт жеванию ушами. – И хоть стать ястребом тебе не светит, но ладно уж, слушай, воробушек, что я вчера случайно узнала. Начнем с того, повторюсь, что это ты, Астик, во всем виноват, пригласив меня к себе на дежурство в Сторожевую башню. А значит, и расхлёбывать проблемы будем вместе. Я одна не осилю, да и скучно мне без тебя разбираться в этой тайне. Итак, возвращаюсь я вчера спокойно к себе, никого не трогаю…

Итара недаром много книг прочитала, научилась мыслить ясно и четко, когда требуется. А коли мысли текут легко и плавно, так и в слова их облечь не составляло большого труда. С точно такой же ясностью, легкостью и четкостью. Весь рассказ о ночных похождениях девушки, подслушанном ею разговоре, бессонной ночи, проведенной в размышлениях о том, как ей стоит поступить, уложился в недлинный промежуток времени, пока Астемий приканчивал завтрак. Закончила колдовка одновременно с положенной им в опустевшую миску ложкой:

- А ты что посоветуешь, мой сытый друг?

Юноша в кратковременном раздумье взъерошил волосы и решительно поднялся со скамьи, подхватив со стола свою и Итарину посудины:

- Иди прямо сейчас к Галману и расскажи ему всё так же доступно и подробно, как мне сейчас. Архилит должен знать, что в Вороньем Холме кто-то воду мутит.

- Иди? А ты чего делать собираешься? – колдовка сосулькой застыла возле стола, широко распахнув глаза от изумления.

- Для начала тарелки на мойку отнесу.

- И..., - вопросительно подсказала девушка, ожидая продолжения.

Астик замялся, потупился, а потом, неожиданно покраснев, тихо пробурчал, со смущением искоса поглядывая на подругу:

- Итка, я с тобой к Галману не пойду. Где его кабинет находится - ты знаешь. И в крепости не заблудишься, даже если тебе глаза завязать. А уж с рассказом и без моего участия управишься. Меня же возле Баламута всё равно не было, и я ничем твои слова подтвердить не смогу. Хотя не пойму, чего ты волнуешься-то? Он тебя в любом случае внимательно выслушает. Сама же знаешь, Итка, что Галман к тебе, почти как к родной дочке относится. Ну, или как к племяннице – это уж точно! А присутствовать при вашей с архилитом беседе в качестве безмолвной части меблировки его кабинета мне как-то, скажу честно, не шибко хочется. Да и дело у меня есть срочное и важное.

- Астик, какое дело может быть сейчас более срочным и важным, чем этот тайный заговор? - с вкрадчивым недоумением поинтересовалась колдовка. – Ты часом головой вчера после моего ухода ни обо что в башне не ударялся? Может Молчун прямо на тебя сверху рухнул под конец дежурства? Какой-то ты странный сегодня. Я тебя не узнаю.

- Ну, мало ли какие еще есть важные дела на свете, - пуще прежнего смутился юноша, отворачиваясь и стыдливо пряча взгляд. – Итка, поверь, я бы без проблем пошел с тобой. И даже, дохлеца мне на ужин, согласен на роль молчаливо-насупленной тени при твоей беседе. Но только не сегодня. Я и вправду не могу. Не обижайся…

И хотя в голосе Астика слышалась едва ли не слезная просьба простить его за поведение, недостойное звания настоящего друга, девушка всё-таки её не выполнила. Обида была не такой уж сильной, чтобы она не смогла его простить уже ближе к обеду, но и не такой слабой, чтоб беззаботно отмахнуться от неё рукой. А всё из-за неожиданности отказа Астика в её пустяковой просьбе побыть рядышком. Такого колдовка от юноши не ожидала. Раньше он никогда не ставил какие-то свои неведомые “дела” поперед их общих. Наоборот, сам мог нешуточно расстроиться, если Итара вдруг отказывалась от его дружеского общества, по какой-либо причине решив побыть некоторое время в одиночестве или общаясь с кем-то помимо него. Вообще-то, если говорить откровенно, она и сама не заметила, как привыкла к постоянному присутствию Астика возле себя почти всегда. Так к своей тени привыкаешь, не обращая на неё пристального внимания. А забеспокоишься лишь тогда, когда однажды в солнечный день не увидишь её рядом. Итара, похоже, переборщила с привычкой: слишком многого требует от друга, но взамен отдает мало, воспринимая его общество как должное. Что он там про бессловесную мебель говорил?

- Ладно, Астик, ты прав. Я и без твоей моральной поддержки обойдусь, раз у тебя важное дело имеется, - девушка хотела произнести фразу будничным и спокойным голосом, словно ничего страшного не произошло, но он её подвел, прозвучав с плохо скрытым, глухо ворчащим недовольством. - Бывай! Топай, куда собирался.

Колдовка резво рванула к одной из боковых лестниц в холле перед входом в столовую. А её друг, грустно и протяжно вздохнув, скорым шагом направился на выход из цитадели. Легко взлетая по ступенькам, Итара на повороте невольно посмотрела вслед юноше, и ей не понравилась скорбная ссутуленность его спины и печальная покатость безвольно опущенных плеч. Но вернее всего девушке лишь показалось, что Астемий расстроен и подавлен. Просто этот взгляд был сверху – перспектива неподходящая. Ходулями-то друг вполне шустро перебирал, точно на свидание опаздывал. А почему бы и нет? Астик – парень хороший и видный. Разве он не мог завести себе зазнобу? Честно говоря, наоборот удивительно, почему у него её до сих пор еще нет. Или уже есть, да познакомить с ней подругу детства никак не решится?

Апартаменты главы Братства Огненного Ворона располагались на третьем этаже цитадели в центральной её части. Кстати, среди учеников давно гуляет легенда, что если посмотреть на Вороний Холм с высоты птичьего полета, то будто бы оттуда крепость похожа на большое гнездо, в котором сидит птица. Дескать, стены замка вместе с торчащими пиками башен точь-в-точь копия вороньего жилища. А цитадель в середине крепости, мол, как сама каркуша, которая растопырила крылья и распустила хвост, защищая своих птенцов. Может так и есть: перволюды построили цитадель в весьма странной и оригинальной форме. Центр – слегка выступающий вперед полуцилиндр, прилепленный к чуть более широкому кубу главного корпуса высотой аж в семь этажей. С каждого бока от него ответвляются по три длинных пристроя, отходящих от основного здания параллельно друг другу под углом в сорок пять градусов и загибающихся к тылу бастиона. Древние соорудили их каскадом: первый на один ярус ниже центральной части, следующий уже на два, а третий – самый маленький, четырехэтажный. Между собой они соединены арочными переходами, располагающимися без какой-либо явно заметной последовательности. Эти боковые ответвления жители замка привыкли называть крыльями. А позади цитадель выбросила из себя пять коротких зданий-отростков, расходящихся веером. Эти ростом всего в три этажа. Да, наверное, бастион и вправду похож на птицу в гнезде. Недаром ведь крепость исстари величают Вороньим Холмом, и вряд ли только из-за того, что каркуши облюбовали это местечко для своих шумных посиделок. Да и не раз уже Итара слышала, как взрослые колдовцы любовно называют промеж себя замок Гнездом, вопреки его официальному названию. Вот только не верится, что хоть кому-то из людей удалось взглянуть на крепость с высоты птичьего полета. Чтобы окинуть взглядом сверху двадцать десятин, на которых она раскинулась, да и увидеть не замок, а гнездо с птичкой, наверняка кроме богатой фантазии требуется еще и гораздо выше пернатых взлететь. Но басня о прекрасном виде сверху, тем не менее, гуляет.

Итара, даже занятая своими мыслями, обратила внимание на непривычную пустоту в здании. Пока она поднималась по лестнице и шла по короткому коридорчику к кабинету архилита, ей на глаза попалось не более пяти человек. Да и те поспешили поскорее исчезнуть из виду, каждый озадаченный своей личной проблемкой. Приближение начала торжественной церемонии чувствовалось всё сильнее. А небольшая приемная, предваряющая кабинет главы Братства, так и вовсе опустела, хотя в обычные дни тут с утра до вечера как минимум парочка посетителей скучала, ожидая своей очереди побеседовать с Галманом. Скучать тут можно было разнообразными способами и в уютно-удобной обстановке.

На миг остановившись перед неплотно прикрытой дверью, дабы перевести дух после стремительного взлёта по лестнице, колдовка решительно толкнула едва слышно скрипнувшую створку и шагнула внутрь, категорично выпалив на ходу, пока не передумала:

- Дядя Галман, мне нужно срочно вам кое-что рассказать…

Внутри никого не было. В крайнем случае, Итаре так показалось в первые секунды. Она даже успела мысленно чертыхнуться, расстроившись, что зря время потеряла, поднимаясь на третий этаж, а ведь могла бы уже свой серебряный Лучик любовно бархоткой надраивать до зеркального блеска. И одновременно колдовка обрадовалась, что трудный разговор с архилитом не состоялся. И стоит заметить, не по её вине. Рассказывать о предательстве неприятно. А уж тем более кого-то обвинять в нем, особенно если нет твердой уверенности. Всё-таки она же не видела беседующих, а лишь только предполагает, что возможно один из них…

- Его сейчас здесь нет, Итара, - Ягор, оказывается, сидевший в кресле архилита позади большого и массивного стола согнувшись в три погибели, будто искал что-то на полу, распрямился, откидываясь на спинку. Алхимик как-то странно поелозил по седалищу, точно выискивал наиболее удобную позу, и до ушей девушки донесся чуть слышный шум от осторожно задвигаемого коленом ящика стола. Темные глаза учителя с едва уловимой насмешливостью внимательно изучали колдовку, словно он никогда раньше с ней не встречался. – Галману пришлось уйти развлекать братца князя, чтобы высокородный не заскучал в нашей суровой обители без должного внимания к своей благородной особе. Такова участь всех руководителей. Приходится общаться не с теми, с кем хочется, а с теми, с кем нужно поддерживать отношения, во что бы то ни стало. Порой даже в ущерб своим непосредственным обязанностям. Но архилит попросил меня здесь побыть вместо него, так что выкладывай смело свои проблемы, раз уж не поленилась прийти. Чем смогу – тем помогу, хотя меня ты и не величаешь дядюшкой, - наставник мимолетно усмехнулся, доставая трубку и кисет. – И даже если вести дурные – не бойся. Я не убиваю гонцов, их приносящих.

Последняя фраза из его уст прозвучала двусмысленно, будто в ней имелся некий завуалированный намёк, озвученный специально для юной колдовки. Итара в нерешительности застыла в дверном проеме, а мысли её лихорадочно заметались. Вот ведь положеньице! И просто уйти сейчас, ничего не рассказав, нельзя, её поведение будет подозрительно выглядеть. Но и не может же она спокойно сидеть тут и болтать с Ягором о подслушанном ночью разговоре. Интересно, он громко хохотать начнет, если Итара в конце рассказа заикнется о том, что алхимик – её главный подозреваемый в шпионаже за братством колдовцев и в предательстве их интересов? Или алхимик постарается немедленно избавиться от опасного свидетеля? Придушить Итару у наставника вряд ли выйдет. Впрочем, как и причинить ей любой другой вред с помощью грубой физической силы. Не зря же учеников с первого курса обучения натаскивают азам самообороны, как от монстров, так и от людей. Да и Ягору сперва еще нужно будет ухитриться поймать её. Уж всяко Итара бегает резвее, чем он хромает на своей покалеченной ноге. А вот с помощью какой-либо хитрозадой магической штуковины алхимик запросто ухайдакает юную колдовку в два счета. Тут Итара бессильна – познаний в противодействии злокозненному волшебству у неё пока явно недостаточно, только-только начали изучать в этом году, да и она оказалась не самой способной ученицей.

Остатки мыслей еще кружились метельной поземкой в голове, а язык девушки уже нёс какую-то оправдательную чепуху, впрочем, не очень убедительно, но главное, чтобы пауза не показалась учителю неоправданно затянувшейся:

- Я тогда позже зайду, наставник. Ничего особо серьезного я не хотела рассказать, да и плохих вестей архилиту не принесла. Так, пустое. Маленькая личная проблемка, вам не стоит о ней даже беспокоиться. Вообще, наверное, зря пришла – сама с ней чуть позже разберусь…

Ягор с видимым удовольствием посасывал трубочку, изредка пуская в потолок из вытянутых трубочкой губ аккуратные колечки сизого дымка, благодушно щурился, периодически озаряя кабинет легкой улыбочкой и понимающе кивая начинающей седеть головой. А когда колдовка закончила нести галиматью, собравшись развернуться и исчезнуть, ткнул чубуком в направлении одного из двух кресел для посетителей, расположившихся у противоположной от алхимика части стола:

- Да ты присаживайся, девочка, не стесняйся. Вам, молодым, конечно, не возбраняется и весь день на ногах провести. Но согласись, Итара, что сидя в мягких креслах беседовать всё же гораздо удобней и приятнее.

- Так я же…

- Да не переживай ты так сильно и не красней, будто помидор на грядке! Я верю, что дело у тебя к архилиту было сугубо личным и совершенно пустяковым, не заслуживающим моего внимания, - учитель весело ей подмигнул. – Разве иначе ты примчалась бы сюда с утра пораньше, озабоченная, хмурая и не выспавшаяся, вместо того, чтобы, как и все остальные ученики, готовиться к началу церемонии? Тут и самому безмозглому дохлецу понятно, что проблем у тебя в жизни нет ни одной, а в кабинет Галмана ты прискакала ради развлечения от нечего делать. И правильно сделала! Мне вот тоже сидеть здесь в одиночестве уже час как наскучило. А чем не развлечение, послушать твою, как сама сказала, пустую болтовню? Хоть позабавит немножко. Так что устраивайся в кресле поудобнее и начинай изливать душу. Я страсть как люблю, когда мне в кафтан плачутся и сморкаются. Можешь промеж дела подсоленными сухариками поразвлекаться. Они вкусные до жути! А если хочешь, то я сейчас и чаек быстренько подогрею. Самовар вроде бы еще не успел сильно остыть после нашего с архилитом чаепития.

Итара с покорной обреченностью раскаявшегося висельника, справедливо приговоренного к казни, приблизилась к креслу и присела на самый краешек, готовая сорваться в бега при первом же признаке опасности. От чая она сразу же категорически отказалась, отрицательно тряхнув в кои-то веки аккуратно расчесанными волосами, которые сегодня не выглядели разворошенной копной сена, красиво ниспадая на плечи девушки волнистыми локонами. Какой чай?! Да Ягор при желании туда чего угодно незаметно накапает ей ”для придания напитку изысканного аромата”! Хорошо, если она после такого чаёчка только честно выболтает учителю все свои секреты, начав с того возраста, когда еще на горшок ходила. И тогда Итаре не сдобровать, а по большому счёту - и не жить. Но при худшем раскладе алхимик, даже не начав слушать, сразу может чего-нибудь настолько мудрёного в кружку накапать или сыпануть, что её и хоронить-то не придется. Итара вот нисколько не удивится, если у Ягора в одном из карманчиков припрятан пузыречек с каким-нибудь редким зельем, испив одну каплю которого, тут же и сгоришь без следа синим пламенем. И даже пепла не останется к досаде озорника ветра. Или просто в кучку пыли превратишься. Но от сухарика колдовка не отказалась, взяв его из заботливо пододвинутой к ней чаши. Вряд ли учитель туда что-то лишнее успел подмешать прямо на её глазах, хотя и поглядывает он на Итару сейчас не только с веселым любопытством, наигранным скорее всего. Что-то еще в его глазах сверкает. Подозрительность, тревога, озабоченность, изумление, ожидание? Непонятно. А возможных вариантов можно еще с десяток перечислить. Так что лучше пока погрызть дармовой сухарик, собираясь с мыслями. Выглядит вполне естественно, и хуже от этого не станет, даже не потолстеет.

- Так что же лишило тебя сна и покоя в эту тихую летнюю ночь? – едва ли не стихами напевно промурлыкал Ягор, тоже потянувшись к чаше с традиционным архилитовым лакомством. Но недолго покрутив сухарик в пальцах, с ленивым любопытством разглядывая, точно руки жили своей жизнью, а голова была занята совершенно иными думами, он положил его обратно. Наверное, трубка показалась алхимику вкуснее. Выпустив очередную порцию колечек, учитель оперся подбородком на ладонь и правдиво изобразил на лице искреннюю заинтересованность, густо замешанную на сочувствии.

- В комнате душно было, - с непривычной легкостью соврала колдовка, даже и глазом не моргнув, чем раньше никогда не грешила. Итаре вообще врать не нравилось, даже в тех ситуациях, когда ложь считается во благо. – Соседка Азва разговаривала во сне, мешая мне тоже погрузиться в дрёму. Наверное, я перенервничала из-за предстоящего торжества, вот мне и не спалось. А каждая мелочь, мешающая заснуть, сильно раздражала, только усиливая бессонницу. Но это ерунда, со мной такое редко случается. Обычно я засыпаю мгновенно, и меня даже набатным колоколом над ухом не разбудишь.

- Тебе везет, девочка, остается лишь позавидовать. Впрочем, в молодости я тоже на бессонницу не жаловался. Но с возрастом всё меняется. Лично мне сейчас в таких случаях хорошо помогает небольшая неспешная прогулка перед сном. Желательно в одиночестве, чтобы утихомирить мысли, разложить их накопившуюся за день свалку в голове по полочкам. Круг, другой, до Баламута и обратно – лучшее лекарство, даже снадобий никаких пить не требуется…

Итаре показалось, что на краткий миг взор алхимика стал пристально колючим, испытующе выжидательным, словно ему было крайне важно узнать, как рыбка отреагирует на призывно дернувшийся крючок с наживкой. Девушка невнятно пожала плечами, дескать, у вас, стариков, свои причуды, но мне они пока еще малоинтересны, слушаю лишь из вежливости. И колдовка потянулась за следующим и вправду вкусным сухариком – архилит не обеднеет. Попутно девушка отметив краем глаза, с каким видимым облегчением расслабился Ягор. И взгляд его однозначно потеплел, сменив кратковременную холодность зимы на ласково-весенние тона. И тут Итару осенило. Правильно ей Астик вчера посоветовал рассказать Галману о своем странном видении якобы из детства, выплывшим из глубин памяти, когда она отключилась, увидев пожар. А она отмахнулась от друга рукой, тут же забыв о совете. Зато вот сейчас этим “призраком прошлого” (красивая фраза, Итара её в какой-то книжке вычитала) можно легко оправдать свое появление в кабинете архилита, надежно скрыв истинную причину. И ведь что главное, ей даже врать не придется!

- Наставник, - талантливо изобразив смущение на мордашке, колдовка скромно отложила недогрызенный сухарик на краешек стола, - я хотела с архилитом посоветоваться из-за своего чудного видения о своем детстве. А может это был сон или еще что-то, я не разбираюсь. И даже не уверена, что увиденное мною, когда я без чувств свалилась, едва начался пожар в Наугольной башне, когда-то раньше со мной происходило. С таким же успехом… Хотя с другой стороны мне кажется, будто я смотрела на пожар, но видела не его, а именно похожее обрывочное воспоминание из далекого детства, которого совершенно не помнила раньше, и уж только затем свалилась в обморок…

- Так зачем дело встало? Рассказывай со всеми подробностями. Вдвоем попробуем разобраться, был ли это сон или явь. А может и нечто иное. Если ты, Итара, думаешь, будто учителям не интересны и не важны проблемы и переживания их подопечных, то могу заверить – ты глубоко заблуждаешься, - доверительно произнес Ягор, но лицо наставника, вопреки его утверждению, накрыла легкая тень скуки. Он даже позволил себе широко зевнуть, словно тоже не выспался.

Колдовка вздохнула, поерзала на кресле, переместившись с его краешка и устраиваясь более удобно, и начала повествование. Рассказывала она и вправду со всеми подробностями, какие только запомнила. Так гораздо убедительнее выглядит её мнимая обеспокоенность по поводу нежданно посетившего видения. И как ни странно, чем больше девушка болтала языком, тем серьезнее и внимательнее становился алхимик. Под конец он даже отложил в сторону погасшую трубку, уверенным движением руки сгреб в кучу на край стола ворох свитков архилита, до этого вольготно расположившихся на столешнице, и выудил из стопки чистый лист пергамента, взявшись за перо.

- А теперь, девочка, повтори еще разок свой рассказ, только помедленнее и более подробно, - с неимоверной серьезностью произнес наставник, приготовившись записывать. – Давай начнем с описания напавших на замок джилей. Я правильно произнес название чудовищ? - Итара утвердительно кивнула головой. - О таких монстрах я раньше никогда и не слышал даже. Как они выглядят? И, кстати, может быть ты сможешь вспомнить название загоревшейся в твоем видении башни? А так же в какой крепости она находится? Еще меня интересуют имена твоих родителей, их друзей, да кого угодно из твоего видения, если ты в состоянии их вспомнить. Это может нам помочь разобраться, посетило ли тебя воспоминание о реальном прошлом. Или же ты просто-напросто видела в обмороке нечто фантастичное, с нашим миром не имеющее ничего общего. И под конец хотелось бы услышать всё, что ты знаешь об упомянутых тобой легендарных Кольцах Странников…

- О чём? – глаза колдовки полезли на лоб от изумления, на секунду вспыхнув ярким желтым пламенем азартного любопытства. – Я ни о каких кольцах не говорила, наставник! Если всё увиденное и вправду случилось со мной, то, как вы понимаете, мне тогда не до разглядывания украшений было.

- Кольца Странников – это не драгоценные побрякушки, а как я полагаю, то место, куда тебя отец поставил – круг с рунами… Хотя, конечно, ты никогда ни о чем подобном не слышала, извини. О существовании сети подобных порталов, разбросанных по замкам Древних, есть легенда, и, кажется, даже не одна. И эти мифы вроде бы косвенно подтверждаются в некоторых дошедших до нас манускриптах и книгах. Но как бы там ни было, а до сих пор ни одного Кольца, тем более действующего, никто еще не нашел. Да и мало на свете людей, знающих об истинной сути легенды. По большей части ею только маги интересуются. Но ты не представляешь себе, насколько она может оказаться важной, если найдется хоть одно стоящее подтверждение реальности существования Колец. Хотя вполне возможно, что твоих нынешних воспоминаний окажется недостаточно, чтобы… Впрочем, неважно. У меня есть возможность устроить прогулку в твоем Тумане Памяти. Постараемся его развеять, насколько сможем. Но для такого променада необходимо получить от тебя согласие. Да и обряд требует тщательной подготовки. И прежде всего мне придется обсудить с Галманом все детали и нюансы. Я постараюсь сегодня же с ним поговорить, если конечно у него найдется свободный час для общения со старым алхимиком, а не с пустоголовыми вельможами. А пока, чтобы не терять даром время, приступим! Итак, какого роста эти неведомые джили?..

Серия сообщений "Итара. Блеск Луны на острие меча":

Наша новая книга. После почти годичного раздумья мы с Таней решили, что главы этого произведения, как и всегда, будут выкладываться здесь по мере написания. На некоторое количество ошибок не обращайте внимания, все же это еще не окончательный вариант, а скорее уж черновой, не прошедший чистовой правки.

Часть 1 - Игорь Рябов, Татьяна Рябова - Блеск Луны на острие меча. Свиток 1
Часть 2 - Свиток 2
...
Часть 5 - Свиток 5
Часть 6 - Свиток 6
Часть 7 - Свиток 7
Часть 8 - Свиток 8
Часть 9 - Свиток 9