Жаркое солнце закатилось за вершины Эски-Кермен. Ущелье сокрыла тень. На палаточные тенты и маскировочные сети Международного молодежного военно-патриотического казачьего лагеря «Крым-Сич» осела роса. «Ужин готов», - доложил офицерам старший наряда по кухни.
- Взвод, ужинать ста-ановись!
- Экипаж, к приему пищи товсь!
Отрывочно и громко прозвучали команды.
Через минуту перед закоптелым котлом выстроилась очередь в камуфляже. Сотня мальчишек от 7 до 15 лет из Крыма, Украины и России. Две недели назад их, еще бледных и пугливо озирающихся по сторонам, построили по росту и на первый-второй-третий разделили на отряды: воздушный десант, морская пехота и пограничники. Из старших выбрали командиров.
Очень люблю рисовать, но иллюстрацией занялся только в 2007 году. Работаю с журналами и рекламными агентствами, разумеется есть мечта нарисовать свою книгу.
Владимир Казак
Тверской художник Владимир Казак радует зрителей вот такими замысловатыми иллюстрациями и рисунками. Уровень исполнения работ высокий, тематика злободневна и остроумна, что не может не радовать. Умение так тонко подмечать нюансы дорогого стоит, это настоящий талант.
2011-10-18 16:42:15
В статье о беспорядках в Грозном в 1958 году http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%E0%F1%F1%EE%E2% ...
+ развернуть текстсохранённая копия
В статье о беспорядках в Грозном в 1958 году http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%E0%F1%F1%EE%E2%FB%E5_%E1%E5%F1%EF%EE%F0%FF%E4%EA%E8_%E2_%C3%F0%EE%E7%ED%EE%EC_(1958)
заинтересовала одна цитата и упоминание в ней казачества
По словам Владимира Козлова, вернувшиеся на родину вайнахи прибегли по отношению к некоренным жителям к так называемой «стратегии этнического выдавливания»: «Особенность этой стратегии … заключается в том, что такого рода действия достаточно плохо документируются властью. Ибо это мелкие бытовые конфликты, столкновения… среди молодежи, которые могут выглядеть как хулиганство, которые могут выглядеть как малозначительные проступки, но это определённый стиль поведения, который даже редко приводит к непосредственным насильственным действиям, но он постоянно обозначает некую угрозу, некую готовность к агрессии… Я бы сказал, что это демонстративный стиль поведения… Здесь начинается то же самое, что в своё время началось в Казахстане и Киргизии — борьба за ресурсы. А тут ещё и определённая давность, и у тех — у чеченцев, и у новых, они тоже здесь жили, работали, создавали некие ценности. И надо друг с другом договориться. Договориться друг с другом в этой ситуации невозможно, нет столько ресурсов, чтобы остаться всем вместе даже в условиях полной толерантности… Речь идет не об агрессии, речь идет даже не о насильственных действиях… По большому счёту, с точки зрения власти, чеченцы ведут себя более-менее дисциплинированно, конфликты достаточно редки… но эта атмосфера сгущается и сгущается, и выдержать этот прессинг психологический достаточно трудно. Плюс чисто демонстративные акции, ну, например, жалобы на то, что чеченец-тракторист распахал православное кладбище, значит, люди боятся хоронить своих покойников здесь. И вот это ощущение того, что ты здесь лишний, временный и тебе отсюда лучше убираться подобру-поздорову, оно формируется достаточно очевидно… Для того, чтобы выдержать этот натиск, надо опуститься на одну цивилизационную ступень ниже… Надо вернуться, так сказать, к стратегии выживания и выдавливания, которой пользовалось казачество, сплочённое, противостоящее враждебному этносу сообщество. Я не думаю, что в тот момент была возможность так сплотиться и так консолидироваться, ибо это была монополия власти. Власть не разрешала такого рода самодеятельности, а чеченцы её себе позволяли…»