Тащусь с Сашкиного низа малой октавы. Слушаю - звучит прозрачненько так, будто это все еще высокие ноты, а сама уже там петь не могу. Особенно это прикольно на контрасте с каким-нибудь низким женским голосом, у которого вплоть до второй октавы все тяжеленным бронепоездом. И это при том, что когда мы хором отрываемся, он с нашими девушками в октаву наверх спокойно поет, и оно круто. Интересно, что станет, когда у него голос сломается. Ставлю на то, что он вымахает под два метра и петь будет басом.

Фесты для меня - повод выучить новых странных песен, которые потом или забываются, или поются крайне редко. Не знаю, почему оно так: вроде, и нравятся, и на тараканов ложатся. Но потом они мне начинают казаться неуместными: вот именно в конкретных ситуациях, конкретным людям их петь не хочется, как бы ни колбасило-распирало. Чувствуется, что будет не в тему, что я этим в диалог ничего конструктивного не внесу, а начинать о своем - не хочется. Насколько мне это не мешало в четырнадцать - о это чудное свойство переть всем назло с абсолютным сознанием своей правоты! - и как легко сейчас заставляет молчать.

Достругала новый нижний порожек: родной расслоился и помер. Если прежде новые струны звучали просто отстойненько, теперь совсем говно.

Вернулась с феста. Как обычно, куча инфы стучится в мозг. А голос в этот раз сорван к чертям. Молчу вот, в шарфик, - очень круто.