Жил-были король и кардинал. И поспорили однажды король с кардиналом, кто из них умнее. Говорит король кардиналу:

— Я задам тебе три вопроса. Если ответишь — значит, ты умнее меня, если не ответишь — значит, я умнее тебя.

Кардинал согласился:

— Задавайте вопросы, ваше величество.

— Ну хорошо, — сказал король. — Слушай внимательно. Первый вопрос: сколько я стою? Второй вопрос: что я думаю? Третий вопрос: чего я никогда не видел?

Задумался крепко кардинал и говорит:

— Ваше величество! Дайте мне три дня на размышление. Король согласился. А кардинал тем временем пришел к себе во дворец и стал думать. Думал два дня и две ночи — ничего не придумал. На третий день призвал “своего” еврея, рассказал ему о споре с королем и говорит:

— Если поможешь мне в беде, дам тебе тысячу злотых. Если не поможешь — выгоню тебя вместе со всеми евреями из моих владений.

Выслушал еврей кардинала и ответил так:

— Я помогу вам, Ваше Преосвященство, но при условии, что вы исполните все, что я скажу.

Видит кардинал: другого выхода нет, и согласился.

Говорит ему еврей:

— Дайте мне вашу кардинальскую мантию с золотым крестом, чтоб мне явиться к королю и ответить на его вопросы. А вы оставайтесь здесь.

Кардинал испугался:

— А если король пошлет за мной гонца и тот застанет меня в моем дворце?

— Не бойтесь, — отвечает еврей.

Пойдемте со мной.

Отвел еврей кардинала в курятник и велел ему сесть на яйца.

Сидите здесь, Ваше Преосвященство, спокойно и не сходите с места до тех пор, пока я не приду за вами.

Сел кардинал на яйца, а еврей надел кардинальскую мантию, надел золотой крест и пошел к королю. Входит и говорит:

Ваше величество, я пришел ответить на ваши вопросы.

Задал король первый вопрос: — Сколько я стою? Отвечает еврей:

— Девять тысяч злотых. Если золотой крест на моей мантии стоит десять тысяч, то нельзя же вас оценить так же или дороже.

Дальше спрашивает король:

— Что я сейчас думаю?

Отвечает еврей:

— Вы думаете, что кардинал-то умный.

Задает король последний вопрос:

— Чего я никогда не видел?

А еврей отвечает:

— Пойдемте со мной, Ваше Величество, и я покажу вам нечто , чего вы никогда в жизни не видели, — я покажу вам кардинала, который высиживает яйцасоздание сайтов под ключ Москва Качественно, гарантии.

Один польский король очень любил загадки. Он всегда говорил, что беседа загадками — верх мудрости.

Однажды король в сопровождении своего первого министра ехал по берегу реки. Дело было суровой зимой. Видит король: стоит у проруби какой-то еврей и что-то моет. Подъехали они поближе, разглядели, что еврей моет шерсть в ледяной воде. Тогда король обратился к еврею с таким вопросом:

— Что больше — пять или семь?

А еврей ответил ему на вопрос вопросом:

— А что больше — тридцать два или двенадцать?

Король улыбнулся и задал следующий вопрос:

— Был ли у тебя в доме пожар?

— Да, — ответил еврей, — было пять, и еще два ожидаю.

Король кивнул головой и спросил дальше:

— Если я пришлю тебе голубя, сумеешь ли ты его ощипать?

— Присылай — сам увидишь, — ответил еврей.

— Понял ли ты, о чем мы говорили? — спросил дома король своего первого министра.

— Как же я мог понять, ваше величество, когда вы говорили загадками? — ответил тот.

Король нахмурился и укоризненно сказал:

— Ты — первый министр и должен быть мудрейшим человеком в государстве, а тут простой еврей понял меня лучше, чем ты. Даю тебе три дня. Если не разгадаешь — значит, ты не достоин управлять государством и мне придется тебя прогнать.

Созвал первый министр своих помощников. Стали они сообща разгадывать беседу короля с евреем. Бились-бились, но так ничего не добились.

Пришлось первому министру позвать еврея к себе во дворец.

Скажи мне, — сказал министр еврею что, — означают загадки, которые вы с королем загадывали друг другу?

Еврей улыбнулся и сказал:

— Хорошо. Объясню тебе все подробно, но только за тысячу дукатов.

Министр разозлился:

— Это безобразие! За несколько ответов — такую огромную сумму!

— Если для тебя это дорого — не плати, — спокойно ответил еврей и, повернувшись, ушел домой.

Прошло два дня. Наступил последний день, назначенный королем. Первый министр снова послал за евреем:

— Вот деньги — тысяча дукатов. Быстро говори, что означают ваши вопросы и ответы.

Еврей не торопясь спрятал деньги и сказал:

— Когда король увидел, как я мою шерсть в холодной воде, он спросил меня: “Что больше — пять или семь ?” Он этим хотел сказать: разве тебе не хватает семи теплых месяцев, чтобы мыть шерсть и в холодные? Мой ответ был таков: “А что больше — тридцать два или двенадцать?”, то есть, мои тридцать два зуба способны съесть больше, чем я зарабатываю за двенадцать месяцев, и поэтому я вынужден работать в холодное время. Потом король спросил: был ли у меня пожар? Он хотел узнать: выдавал ли я замуж дочерей? Потому что, когда бедняк выдает дочку замуж, он после этого гол, как после пожара. Я ему на это ответил: “У меня уже пять раз был пожар, и еще два ожидаю”. Под конец король спросил меня: “Если я пришлю тебе голубя — сумеешь ли ты его ощипать?” Я ответил: “Присылай — сам увидишь”. Как видишь, пан министр, он прислал тебя. Хорошо ли я тебя ощипал — судить тебе. Когда придешь к королю, расскажи ему подробно, как у нас с тобой было дело и как я тебя ощипал.нитекс маскировочные сети от соседей, от солнца, на дачу

Если короли и королевы могут носить самые лучшие вещи, владеть самым дорогими …

По сюжету в мультфильме «Король Лев» началась сильная засуха, когда к власти пришел Шрам. Но почему? Этот вопрос создатели оставили без ответа. Но мы все-таки решили найти объяснение произошедшего. Вот наша версия! Все мы помним о том, что случилось…   Муфасу подставил его брат Шрам.   И мы все плакали на этом моменте… Симба ушел […]

источник
В главе "Государь всея Руси" про Ивана III Лев Николаевич Гумилёв в свойственном ему увлекательном стиле и ясным слогом поведал историю завершения возрождения Руси и её становления под центральной властью Москвы. Истории, в которой как в воде отражаются те самые явления в процессе собирания русских земель, которые мы наблюдаем и сейчас: коварство Запада с его пустыми обещаниями, гнилая прозападная оппозиция, олигархия, называющая себя властью народа, хитросплетения политических интересов, которые могут как навредить, так и помочь, и многое другое. Читая о том, как Иван III без большой крови воссоединял русские земли вопреки сопротивлению Запада и внутренних врагов, понимаешь, что феномен вежливой силы родился отнюдь не во время сегодняшнего кризиса на Украине, а пятьсот лет назад. (Текст приводится с моими подзаголовками и выделениями полужирным. - прим. РМ)

***

Наследие, полученное старшим сыном Василия Темного – Иваном III Васильевичем, было завидным. Все русские князья фактически находились в полной воле московского князя, семейные междоусобицы утихли, а угроза со стороны Золотой Орды практически исчезла. 


Принуждение к миру олигархического Новгорода 
После замирения с Казанью Иван III смог продолжить политику своего отца в отношении Новгорода. Новгородцы к тому времени потеряли всякую способность сохранять хоть какое-то подобие самостоятельности. В городе боролись две партии: пролитовская, состоявшая из бояр во главе с Борецкими, и промосковская, состоявшая из «младшей чади», то есть простых людей. Поскольку бояре имели доступ к власти и принимали решения, то нет ничего удивительного в том, что в 1471 г. Новгород заключил союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром Ягеллоном. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал «Господину Великому Новгороду» защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан Ахмат, также находившийся в союзе с Казимиром.

Увидев, что против него создана столь серьезная коалиция, Иван III, политик умный и осторожный, решил также искать союзников. Его взоры, естественно, обратились в сторону враждебного Сараю Крымского ханства. В 1473 г. договор о союзе с крымским ханом Менгли-Гиреем стал реальностью. Крымчаки обещали воевать с литовцами, ожидая от Ивана помощи в борьбе с Ахматом.

Войну против антимосковской коалиции Иван III начал с Новгорода, и не случайно. В «низовских» землях возмущение союзом Новгорода с Казимиром и Ахматом было чрезвычайно велико. 
Москвичи обоснованно рассматривали поступок новгородцев как измену общерусскому делу и сравнивали поход Ивана III с походом Дмитрия Донского на Мамая.
 

Летописец писал, что Иван III шел на Новгород 
«не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник православья». Последнее обстоятельство для этнической диагностики весьма существенно. Как видим, в конце XV в. представители нового этноса московитов перестали воспринимать реликт Древней Руси – новгородцев – как «своих», так как индикатором этнической симпатии в то время являлось вероисповедание. Новгородцев, выбравших союз с католиками, москвичи приравнивали к язычникам.

При общерусской поддержке на Новгород была двинута огромная рать под предводительством лучшего полководца Москвы – князя Даниила Холмского. С русским войском шли и отряды касимовского царевича Данияра. Встретившись с новгородскими силами на реке Шелони, москвичи одержали полную победу, поскольку противостояло им хотя и хорошо вооруженное, но необученное ополчение, а литовская помощь так и не пришла. Итоги битвы на Шелони оказались для Новгорода тяжкими. Новгородцы вынуждены были отказаться от планов союза с Литвой и заплатили великому князю большую денежную контрибуцию – свыше 15 тысяч рублей.

Но хотя на помощь Новгороду не пришли литовцы, ему попытался помочь золотоордынский хан Ахмат. Форсированным маршем он дошел до Оки. По приказанию великого князя касимовские царевичи Данияр и Муртаза выдвинулись навстречу Ахмату на рубеж Коломны и Серпухова, готовясь отрезать войско Ахмата от обоза в случае дальнейшего продвижения его к Москве. Золотоордынский хан, узнав об этом, решил не связываться с касимовцами и быстро отступил.

Карта. Поход Ивана III к Новогороду в 1471 г.


Иван III отчетливо понимал недостаточность достигнутых успехов. Существование сильной литовской партии в Новгороде и союзного Литве золотоордынского ханства ставило под сомнение выполнение Новгородом своих обязательств перед Москвой. Поэтому Иван III стремился к окончательному подчинению Новгорода и низвержению Золотой Орды. Воспользовавшись тем, что«младшая чадь новгородская» жаловалась ему на пролитовски настроенных бояр, просила защиты и называла его «государем», Иван III в 1478 г. предъявил новгородцам новые требования и выступил в новый поход. Программа его была лаконична: 
«Вечу не быти, посаднику не быти, а государство все нам держати». 
После непродолжительного сопротивления новгородцы подчинились воле великого князя. Символ старинной новгородской вольности – вечевой колокол – был снят и отправлен в Москву, а десятки знатнейших семейств Новгорода были переведены («испомещены») в области великого княжения как служилые люди.

Так закончилась история последнего этнического осколка Древней Руси, включенного в состав нового этноса. Пример Новгорода – это блестящий пример умирания этнической системы, при котором, как правило, исчезают не сами люди. Люди-то как раз остаются и входят в состав новых этносов, но окончательно исчезает определенная система поведения, некогда связывавшая этих людей воедино, делавшая их «своими». Вместе с независимостью Новгорода исчезли все стереотипы поведения, характерные для вечевой Руси, а сами люди сохранили лишь память о своем происхождении.

Принуждение к миру прозападной Твери 

 

Безусловно, присоединение Новгорода к Москве явилось вершиной объединительной политики Ивана III. Однако этим дело не кончилось. В 1484 г. на Москве «известно учинилось», что тверской князь Михаил Борисович заключил договор с великим князем литовским Казимиром. Такой договор стал прямым нарушением соглашений Михаила с Иваном III, и великий князь московский объявил Твери войну. 
Помощь с Запада, обещанная Казимиром, как всегда, не пришла , и Михаилу ничего не оставалось, как признать главенство Ивана III и «взять мир». Меж тем тверские бояре целыми семействами покидали своего князя и били челом Ивану III, прося принять их на службу. Лишаясь поддержки своего окружения, Михаил Борисович вновь «уставил ряд» с Казимиром, и это погубило его окончательно. Объявив Михаила изменником, Иван III двинул к Твери войска и осадил город. Преданный ближними боярами, тверской князь бежал в Литву, а на княжение в Тверь был посажен сын Ивана.

Летом 1480 г. золотоордынский хан Ахмат подошел с войском к пограничной московской реке Угре, северному притоку Оки, и стал там лагерем, ибо ждал помощи от своего союзника – Казимира.
Ожидания его оказались напрасны: как опытный политик, Иван III предвидел грядущие столкновения с Ахматом, и направленный против него русско-крымский союз действовал. Потому Казимир вынужден был бросить свои силы на защиту Литвы от крымского хана Менгли-Гирея. Московская рать встала на противоположном берегу Угры, но ни Иван III, ни Ахмат не рискнули начать сражение.

Знаменитое «стояние на Угре» продолжалось до глубокой осени. Исход его решил рейд русско-татарского отряда под командованием воеводы Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея в тыл Ахмата, в Поволжье. 
 
Узнав об угрозе своим владениям, Ахмат быстро отступил. А Иван III, почувствовав силы противостоять хану, изгнал его послов и отказался возобновить выплату дани.

Легко понять, что стояние на Угре было лишь эпизодом в длительной борьбе двух коалиций: новгородско-литовско-золотоордынской и московско-касимовско-крымской И уж тем более нет никаких оснований считать, будто стояние на Угре ознаменовало собой «свержение ордынского ига». Как мы видим, с Ордой практически перестал считаться еще отец Ивана III – Василий Темный, который включал этнические осколки Золотой Орды в состав своего великого княжества. Да и современники воспринимали войну с Ахматом не как свержение ига, а как войну за веру с нечестивым противником, врагом православия. Представляется, что применительно к событиям 1480 г. стоит говорить не о «крушении ига», которого попросту не было, а о создании системы противостоящих друг другу политических союзов между государствами, возникшими на развалинах Золотой Орды: Великим княжеством Московским, Крымским и Казанским ханствами, Ногайской ордой. При этом Ахмат и Ахматовичи вплоть до формального падения Золотой Орды ориентировались на Литву, а крымские татары – на Москву.


Принуждение к миру бандитской Казани 

Именно в союзе с крымским ханом решал Иван III и казанскую проблему. Когда одна из вдов казанского царя Ибрагима вышла замуж за Менгли-Гирея, сын Ибрагима, Махмет-Ахминь предъявил свои права на Казань и обратился за помощью к Ивану III. Иван III поддержал претендента, дав ему рать во главе с победителем при Шелони князем Даниилом Холмским. Силы союзников осадили Казань и установили там власть своего ставленника. В 1491 г. Иван III точно так же оказал поддержку Менгли-Гирею в борьбе с детьми Ахмата. Это было началом окончательного крушения Золотой Орды. В 1502 г. крымский хан достиг полной победы над последним царем Золотой Орды – Шихматом.

Иван III разорвал ханский ярлык на великое княжение

Возвращение русских земель из-под Литвы 

В тот же период произошли другие изменения в рамках антимосковской коалиции. В 1492 г. умер великий князь литовский и король польский Казимир. Его сын Александр был избран, подобно отцу, великим князем литовским, а на трон короля польского сел другой сын Казимира – Ян-Альбрехт. Таким образом, личная уния Литвы и Польши оказалась разрушенной. Иван III воспользовался моментом общей неразберихи в польско-литовском государстве и неожиданно вторгся в литовские пределы.

Литовцы и поляки оказались совершенно не готовы к войне, и увенчавший ее мир закрепил за московским государем титул «великого князя всея Руси», ибо к к Москве отошли ранее захваченные Литвой земли в верховьях Оки, которые некогда принадлежали местным удельным князьям, перешедшим на московскую службу И хотя итоги войны были закреплены династическим браком между дочерью Ивана III Еленой и великим князем литовским Александром, вскоре война за северские земли вспыхнула с новой силой. Решающая победа в ней была одержана московскими войсками в битве при Ведроше (1500), что в значительной мере явилось следствием кавалерийских рейдов казанского царя Махмет-Ахминя, отвлекшего на себя крупные силы врага.

Несмотря на войны, Иван много строил в Москве. При нем были введены сложные дворцовые церемониалы, выпущен свод законов Судебник, его начали величать «Государем всея Руси». После смерти Ивана III наследником стал его сын Василий III.

На гербе Московской Руси появился двуглавый византийский орел, и Москву стали рассматривать как преемницу Византии, неслучайно ее назвали Третьим Римом (вторым был павший Константинополь).


Московский Кремль при Иване III. Художник А. М. Васнецов.

Итог вежливого царствования Ивана III 

Итак, к началу XVI столетия у Ивана III имелись все основания называть себя Великим князем всея Руси. Действительно, вся территория Древней Руси, за исключением части, захваченной Польшей, вошла в состав нового Русского государства, которому предстояло теперь шагнуть в совершенно иное историческое время.