Совсем недавно я посмотрел последний фильм Алексея Балабанова "Я тоже хочу". Сам Балабанов известен такими лентами, как "Брат", "Брат-2", "Груз 200", "Мне не больно" (с Ренатой Литвиновой), "Морфий" (по М.Булгакову). Сюжет кинофильма "Я тоже хочу" очень сильно пересекается с сюжетом повести братьев Стругацких "Пикник на обочине", экранизация которой была осуществлена А.Тарковским (я имею в виду фильм "Сталкер"). Несмотря на всю свою вторичность, в обсуждаемой ленте присутствует очевидный психотерапевтический потенциал.

Сюжет прост: Бандит, его друг Матвей со своим престарелым отцом, музыкант, а также молодая проститутка путешествуют по радиоактивной зоне, стремясь найти некую колокольню, которая "забирает людей". Впрочем, некоторым (Бандит в их чиле) это не удается. И тогда эти персонажи произносят кодовую фразу "Я тоже хочу", после чего бездыханными падают на землю.

Смысловой ряд картины символичен. Получению счастья и внутренней гармонии должно предшествовать непростое путешествие. Ну, а его финал венчает озвученная претензия одинокого индивида на избавления от страдания материальном мире. Этот момент роднит балабановские визуальные фантазии с психотерапией. Врочем, как и с основными мировыми религиями, включая христианство и буддизм.

Это - настоящая экзистенциальная притча, повествующая о жизни и смерти, любви и красоте. Правда, представляющая все это в вычурных визуальных формах, типичных для творчества Ренаты Литвиновой. Сама Рената играет медсестру из морга. Вот что она пишет про свою киногероиню:

Другая героиня (ее играет Ольга Кузина) - обреченная онкологическая больная, чье имя оказалось в заголовке ленты. Актриса так ее характеризует:

И, наконец, подруга умершей. Ее играет Татьяна Друбич. Ее героиня, по ее словам,

Не так давно мне пришлось съездить в Таганрог для того, чтобы посмотреть театральную постановку романа "Мастер и Маргарита" в трактовке Р.Виктюка. Пьеса имела подзаголовок "Сны Ивана Бездомного". Что же действительно новое появилось в этой версии?

Главная новизна спектакля действительно, как пишет Р.Виктюк в аннотации, заключается в политическом, точнее антитоталитарном контексте. Артистическое пространство насыщено аудиальными и визуальными знаками советской эпохи. По ходу театрального действия мы слышим аудиозаписи речи девочки, которая благодарна товарищу Сталину за ее "счастливое детство", партийного собрания в Сталинском районе Москвы, и наконец выступления самого товарища Сталина.

А на сатаниском балу танцуют артисты, одевшие на себя большие муляжные головы советских партийных боссов, среди которых мне удалось узнать только Ленина и Сталина. Слуги же Воланда, словно простые советские обыватели, носят кеды, одеты в белые майки и черные семейные трусы. При этом голова убиенного Берлиоза болтается в столь же всем хорошо знакомой авоське.

Что это - интеллектуальное развлечение? Или же глубинно-психологическая инициация, способная пробудить в человеке процессы личностного обновления? Я склоняюсь к последнему. Театр видится мне как культуротерапия, а авангардистская постановка Р.Виктюка - как пробуждение у зрителей могущественного архетипа судьбы.