Я могла бы быть блондинкой,

быть похожей на Монро –

эксклюзивно яркой, дикой,

и не ездить на метро –

ездить только в лимузинах,

наступать на длинный шарф –

нас гаишник тормозил бы,

но с тебя не брал бы штраф,

увидав, как нос я пудрю,

как похожа на Монро,

как мои сияют кудри

из-под шляпы «болеро».

А ещё, как леди Винтер,

я могла бы – ого-го! –

быть коварной, умной, хитрой,

истреблять на раз врагов,

быть стремительной и резкой,

не пугаться, заболев,

драгоценные подвески

отнимать у королев,

чтоб влюблённые Атосы

все ложились в штабеля:

я смеялась бы, а после

всё равно была твоя.

Но, конечно, я иная.

Я не светский человек.

В магазинах я стесняюсь

проверять у кассы чек.

Я совсем не леди Винтер,

не блондинка даже, нет.

У меня колючий свитер.

Он кусает шею мне.

Не смогу украсть подвески,

преуспеть в больших делах.

Но тебя спасу я, если…

ты захочешь, чтоб спасла.

Эта женщина-тема

скинет лодочки-туфли и тесный футляр.

И расступятся стены,

и рассеется мрак, и ослабнет петля.

Эта женщина тут ли?

Та, на голос которой ты рвался всегда…

Эти лодочки-туфли

уплывут по волнам неизвестно куда.

Эта женщина-скрипка,

положив свой затылок тебе на плечо,

музыкально, но хрипло

что-то скажет, наверно. Неважно, о чём.

Эта женщина – та ли,

по дороге к которой ты разум терял? –

так устала в футляре,

так сегодня не хочет обратно в футляр!

Ника Невыразимова, 2011 г.

Бывает пора мерехлюндий,

и слёзы, и нервные тики…

Бывают непарные люди,

как будто носки после стирки.

Их мяло в стиральной машине,

могла зажевать центрифуга…

Есть в людях непарных решимость

забиться в какой-нибудь угол –

не в третий, так значит, в медвежий,

уйти тёмной ночью по шпалам…

Вопрос их волнует всё реже:

как жить не копытным, не парным?

Ника Невыразимова, 2012 г.