источник

Многие ли знают барона Людвига Кнопа? Уверена, нет. А ведь Людвиг Кноп был «ситцевым королём» России. Сейчас имя Кнопа упоминается в связи с интересом к особнякам в Подколпачном переулке Москвы (один из них в недавнем прошлом занимал «Юкос»).

И то потому, что один из них относится к псевдоготике – редкому для Москвы архитектурному стилю. А вот о личности самого Кнопа забыли.

Людвиг Кноп родился 15 мая 1821 года в немецком городе Бремене в семье торговца табаком. Отец барона, Герхард Кноп, женился на Анне Ребекке Фрерикс – дочери бременского предпринимателя. Кнопу принадлежала табачная лавка, однако доходы от продаж падали из года в год. И дело было не в том, что люди вдруг стали меньше курить, дело было в отсутствии торговой жилки отца Кнопа. Видимо, и в торговле нужен талант.

Семья Кнопов жила в режиме строгой экономии. Маленький достаток, восемь детей (Людвиг – четвёртый по счёту), ранняя смерть хозяйки. Однако Герхард Кноп духом не падал. Он делал всё, чтобы вывести детей в люди. По тем временам Людвиг Иоганн получил хорошее образование. Он учился в церковной, затем в купеческой школе. И ожидания отца Людвиг оправдал.

Закончив учёбу, Людвиг поступил на работу в манчестерскую текстильную фирму «Ди Джерси и Ко» («De Jersey & Co»). Он поселился в одном из крупнейших центров бумагопрядения Англии – городе Рочдейле. Не прошло и года, как Людвиг овладел азами текстильного производства, экспорта торгового оборудования и хлопка. Восемнадцатилетнего Кнопа заметили, и в 1839 году его отправили в Россию в качестве помощника московского представителя «Ди Джерси и Ко».

Где остановился Кноп, у кого стоял на подворье, истории неизвестно. Не откладывая семейную жизнь на потом, он женился, и в Москве появилась ещё одна немецкая семья. Женой Людвига стала семнадцатилетняя Луиза Хоей – дочь немецкого купца. Супруги поселились на Лубянке, в доме Варгина. Приобретя крепкий тыл, Людвиг с головой окунулся в исполнение своих профессиональных обязанностей. И, надо отметить, со знанием дела.

С западным, в частности, английским рынком Кноп был хорошо знаком по Манчестеру, а вот российский рынок надо было изучить. Мало того, среди московского купечества необходимо было стать своим, ведь именно купечество обладало нужными средствами. Людвиг Кноп взялся за дело с присущей ему немецкой педантичностью. Во-первых, выучил русский язык. Во-вторых, вошёл в деловые круги. Чуть позже сменил подданство, вероисповедание и даже имя. Людвиг Иоганн Кнопф превратился в Льва Герасимовича, и из фамилии выпала буква «ф».

Первым серьёзным испытанием для Кнопа явилось чревоугодие и попойки московских купцов. Кноп показал себя с лучшей стороны. Пить он умел, похмельем не страдал, слово держал крепко. И судьба его наградила. Кноп познакомился с Саввой Васильевичем Морозовым – основателем знаменитой купеческой династии. Кноп взялся поставить на морозовскую Никольскую фабрику английское оборудование и отправился в Манчестер. А там уже трудился младший брат Людвига Иоганна – Юлиус Кноп. Братьям удалось невозможное. Они убедили компанию «Ди Джерси и Ко» открыть для Морозова кредит под будущие прибыли. Первое дело принесло Кнопу отличный гонорар и стало трамплином для его процветания. В течение последующих двадцати лет почти вся текстильная, главным образом хлопчатобумажная, промышленность Московского района была модернизирована и переоборудована заново.

Кноп придумал цепочку обустройства текстильных предприятий, именно он показал, что означает сдача фабрики «под ключ». В эту схему входило: поставка оборудования, открытие кредитов, выписка английских мастеров для установки и сборки станков, обучение рабочих. Купцам эта схема нравилась. Поди, плохо. Нужна современная фабрика – веди переговоры с Кнопом.

К славе русского ситца Кноп имел самое непосредственное отношение, ведь русский ситец появился сто семьдесят лет назад благодаря деятельности Кнопа. За первые десять лет пребывания в Москве Кноп стал купцом 1-ой гильдии и создал торговый дом «Кноп Л.» (1852 г.), а к двадцатипятилетию торгового дома получил баронский титул (к слову сказать, баронов в России по пальцам перечесть). К середине XIX века Кноп имел солидные доли акций во многих русских предприятиях, а семидесятым годам стал учредителем Товарищества Кренгольмской мануфактуры – крупнейшего хлопчатобумажного предприятия Европы...

К девяностым годам XIX века Людвиг Кноп превратился в одного из богатейших людей России. К 1860 году у Людвига Кнопа было шестеро детей. Он перевёз семью в Бремен, а сам курсировал между Германией и Россией. Кноп приезжал в Москву, решал накопившиеся вопросы, входил в новые предприятия, устанавливал цены на хлопок и пряжу для всей России. И никто не роптал. Авторитет Кнопа был настолько высок, что текстильные магнаты без разговоров подписывались под установленной «кноповской» ценой.

В 1893 году Людвиг и Луиза отпраздновали золотую свадьбу. Они прожили жизнь в любви и согласии, и умерли в один и тот же год. Луиза Кноп – 26 января 1994 года, Людвиг Кноп чуть позже – 20 августа. Сыновьям, Теодору и Андреасу, Кноп оставил девять текстильных фабрик, три компании по импорту египетского хлопка, страховое общество и каменноугольный рудник. А России – хлопчатобумажные предприятия, оборудованные по последнему слову техники.

Зал был пуст. И пока еще не прострочен вибрацией перешетываний в связках ролей, которые называются "учитель", "ученик", "родитель". По залу с ненавязчивой бесшумностью передвигались официанты, готовящие пространство к другому, чем разыскивала я, событию. Событию, в котором белый рояль максимум может послужить лишь безгласным суфлером для череды новобранцев в семье гостинично-банкетных акссесуаров. Еще, мне помнится, на входе в зал трепетал какой-то притворно молодой ручей-миниводопад, долженствующий навевать мысли у смотрящих на него, то ли о речке, в которую не вступить дважды, то ли о всё текущем и изменяющемся бытии нашем в отдельный гостинично-оторванный период... Но для этого рядом было Море. Которое не навязывалось вашему взгляду, не искало возможности его завоевать. Море, которое в этот полдень, удивило благосклонным смирением, и не мудрствуя, согласилось на роль исполнителя интермеццо. Паузы – они тоже музыка. Озвученные лишь для тех, кто решает вслушаться и в них.

Дальше