Текст: Андрей Коновалов, Светлана Крюкова, Алена Медведева. Иллюстрации: Наталья Твардовская
В Киеве новый Майдан. В 2004 году протестующие вышли на улицу в поддержку своего кандидата в президенты Виктора Ющенко. Теперь — против решения правительства отложить Соглашения об ассоциации с ЕС. Они требуют, чтоб мы подписали его в Вильнюсе. Чем закончатся акции протеста? В 2004 году они деморализовали власть и вызвали к жизни решение Верховного Суда, который объявил третий тур. Какой может быть итог на сей раз (помимо повышения явки оппозиционных избирателей на довыборах нардепов) — сказать трудно. Пока продолжаются акции протеста, мы решили выяснить, что движет митингующими, поговорив с их типичными представителями
Типаж первый: Националист
Цель прихода: против России, за национальную идею, за смену режима. К ЕС относится без восторга, но в акциях протеста за Соглашение с ЕС видит удобный повод собрать народ для свержения власти.
Раннее утро. На главной Европейской площади пусто и тихо. Ждут лидеров. Ниже по лестнице в палаточном городке все изнывают от затянувшегося ожидания. Кто-то заканчивает завтрак из пластиковой коробки, кто-то оперся на флаг… Один лишь он колоритно стоит у палатки и крутит усы. Казацкое лицо Анатолия из Боярки никак не вяжется с черной кожаной курткой и мощными ботинками. Засунул
руки в карманы, отклонился назад и окидывает людей, палатки хозяйским взглядом:
— Эх, народу мало! А то бы пора уже на Кабмин идти!
— А зачем?
— Потому что достало. Предприятия завоевали, землю отобрали. Еще и закрыть нам путь в Европу? Вернуться в азиатчину? Не хочу в азиатчину. Не хочу, чтобы мои дети, внуки… Ты откуда?
— Из Киева.
— А почему спрашиваешь, куда мы хотим? — Анатолий хитро улыбается.
— А может, никуда не хотите?
— Не хочу, чтобы мои дети сидели в лесу и спрашивали: «А что ты раньше делал?» Украину Путин из Таможенного союза уже не выпустит. Заселит ее российскими людьми, а нас отправит в Сибирь или ближе к Китаю. Я бы так сделал на его месте.
— Поэтому хотите ассоциацию с ЕС?
— Ну, в ЕС хорошо жить. Хотя там своих проблем уйма. Геи, например. Не понимаю этого. Еще, говорят, там мигрантов много. Но это не важно. Главное сейчас — свергнуть режим. Если за Европу много народа хочет выйти на улицу, то и я буду за Европу, только чтоб власть сменить. Но лидеры у нас слабаки. Они (показывает на пустую сцену, намекая на оппозиционных лидеров) думают, что те и так испугаются. Но я мало в это верю. Ни одна грабительская власть еще не отдала ни копейки по своей воле. Значит, надо их методами действовать. Надо брать в руки оружие.
— Иначе никак?
— А как иначе? Говорят, что в селе бездельники. Так я в шесть утра шел на работу, в восемь вечера возвращался. А за поросенком, другой живностью надо присмотреть? А огород? Так я в двенадцать ложился. Чтобы назавтра в шесть утра опять встать. Я не хочу, чтобы мои дети так жили.
— Хотите, чтобы уехали?
— Дети пока со мной живут. Уезжать из страны не думают, потому что им и до Киева доехать не за что. Село было основой Украины, а сейчас Киев стал столицей русскоязычного населения. Разве нет?
Типаж второй: Ветеран Майдана
Цель: формально за евроинтеграцию, но в основном против нынешней власти. Настроение — взять реванш за разгром «оранжевых» донецкими в 2010 году.
Речи политиков уже позади, и на Европейской площади рок-концерт. Студенты отбивают на мостовой ритм, кто постарше — двигаются в такт. Два старика стараются от них не отставать. Притоптывая, один из них кричит сквозь музыку другому: «Я приду сюда и завтра вечером!»
— И я приду, — поддерживает его второй. — Будем дежурить, сколько надо!
Здоровья, правда, у пенсионеров не хватает. Поэтому эйфория сменяется одышкой. Но улыбка с лиц не сходит: «Зародился Майдан, как во время Оранжевой революции!»
— А вы были и на первом?
— Не то слово! — с упоением вспоминает тот, что в потертом пальто. С горящими глазами он берет меня за руку и на ухо рассказывает свою историю Майдана. — Штаб тогда попросил людей помочь с расселением приезжих. А я был заместителем директора одного из учебных заведений. У нас был огромный зал. Там определили на ночь 150 человек. Утром они поднялись и пошли на площадь. Ко мне пришли другие. Я тогда так воодушевился, что собрал с трудового коллектива деньги и пошел на рынок за продуктами. Продавцам сказал, что покупаю на деньги людей. Каждый из продавцов снизил цену в два раза. В два раза!
А были еще и бессонные ночи на Майдане, и радость победы.
— Одна на всех!
Слезы выступают на глазах старика после этих слов. Но не от радости: «Колюче мне, что тот, за кого мы стояли, нас же и предал».
— А сейчас не предадут?
Старика это задело:
— Мы рассчитываем на это. И тогда надеялись. В Конгрессе США Ющенко встречали стоя, а Европа на второй день после революции была готова нас принять. Это же что-то значит? Но что он сделал? Через год сдал весь народ. Ладно, я уже старый человек. Но у меня есть две внучки. У одной два диплома — украинский и французский, две золотые медали. Она разослала резюме по Украине и получила один ответ. Ей пред-
ложили работу секретаря за тысячу грн. А я такую пенсию получаю. Поэтому она выехала за кордон. Другая внучка вышла замуж и уже год живет в Германии. За это время молодая семья купила машину, отдыхала на Майорке и объездила всю Германию. Разве можно с нашей жизнью сравнить?
— А почему вы думаете, что мы подпишем ассоциацию — и будем жить как в Европе?
Пенсионеры затрудняются с ответом и говорят что-то о России, о том, что там пьют и грязно.
Еще вспоминают коррупцию в Украине.
— А вы были в Европе? — наконец не выдерживает бывший замдиректора учебного заведения.
Я киваю.
— А почему вы считаете, что мы хуже тех людей, которых вы там встречали? Все хотят ехать в Европу, как в Донецк — без визы. Правда, в последнее время в Донецк отправляться боязно. Говорят, там люди живут еще хуже, чем мы.
Я хотел сказать, что бывал в разной Европе. В Латвии, например, живут не лучше, чем у нас, но разговор заглушил крики ведущего со сцены:
— Слава Україні!
— Героям слава! — кричат старики.
И снова гремит музыка. И снова ветераны в деле.
Типаж третий: Партийный активист
Цель: идея, приказ партии.
— Разом нас багато, нас не подолати! — надрывается «свободовец» лет 25.
— Слава Україні! Героям слава! — подхватывает другой, чуть постарше.
— Янека геть! — кричит какая-то женщина у меня из-за спины.
Под стенами здания Кабинета министров тысячи демонстрантов. Для того чтобы люди согрелись и пребывали в постоянном состоянии драйва, молодчики с флагами «Свободы» в руках подпрыгивают. Народ берет с них пример. Кто-то из парней кидает дымовухи, и все вокруг заволакивает едким дымом. Другие зажигают файеры и кидают в «Беркут». Те отбрасывают их обратно.
Напротив, у входа в парк, я замечаю двоих парней. Оба в черных пуховиках и джинсах. Один светловолосый и светлоглазый. Второй (явно кавказского происхождения) в белой противовирусной маске. Для того чтобы было удобно курить, он проделал в ней дырочку.
— Дайте салфетку! — пытается остановить прохожих первый. У него порвано ухо. Кровь уже испачкала куртку.
— Держи! — я протягиваю ему платок. — Кто это тебя так?
— С титушками подрались, — неохотно отвечает он.
— А почему ты в маске? — спрашиваю у второго. — От газа?
— От титушек! Они туберкулезные, сволочи. Наркоманы галимые…
Парень снимает маску. У него черные глаза, орлиный нос и тоненькие усики.
— Вы «свободовцы»? Как с титушками получилось?
— А кто ж еще! — восклицают они. — Конечно, «свободовцы». Как, как… Спровоцировали они нас. Сначала оскорбляли, пидорами называли. Мол, валите отсюда на х… Все равно ничего не добьетесь.
— Потом один из них меня ударил, — уточняет светловолосый. — Ну, Алим, естественно, бросился меня защищать…
— Да ладно, Димка! Ты сам себя защитить можешь, — улыбается Алим. — Хотя на самом деле нас, народ, менты защищать должны. А они, сволочи, стоят и смотрят, как мы с этими титушками воюем. Или охраняют их от нас. Пофиг им простые люди, этим «беркутам».
— Но ты не думай, — уточняет Дима. — Для нас это нормальное дело — подраться. Мы знали, что титушки здесь будут и будут нас провоцировать. Но мы готовы, если надо, свое дело и кулаками отстаивать. Мы же сюда не на концерт приехали.
— А откуда приехали-то?
— Из Сум. Ты не смотри, что Алим азербайджанец. Мы с ним с первого класса вместе. Он только внешне кавказец. А так наш, почти хохол. Его сначала в «Свободу» принимать не хотели. Так я им такое устроил!
— Неужто приняли?
— Ну, если честно, до сих пор не приняли, — вздыхает Алим. — Но на акции берут. Примут еще, я думаю.
— А вам партия деньги платит за участие в митинге?
— Обижаешь! — возмущенно раздувает щеки Дима и сердито бросает на дорогу окровавленную салфетку. — Это чисто наш выбор — приехать сюда. У нас как ехали — член нашей партии ехал на машине в Киев, мы к нему и впрыгнули. У нас в партии кто богаче, тот и везет.
— А цель? С титушками повоевать? Кулаки размять?
— Мы за то, чтоб показать власти силу, — отвечает Алим. — Она должна бояться народа! Почему мы со «Свободой»? Потому что считаем эту партию радикальной! Она борется реально за перемены, а не вякает из-за угла. Вот, обратите внимание: штурм Кабмина — и под чьими флагами собралось больше всего народа? Под «Свободой»…
— Так власти же в Кабмине сейчас нет. Выходной день…
— Кому надо, те все и так увидят! — говорит Дима. — Ну сама суди. Разве можно так дальше жить. Кругом коррупция, воруют все, законы не работают. А теперь еще и москали нас угнетать будут?
— Это общие слова. А вас с Алимом кто лично обидел?
— Как кто? Я работаю электриком, зарплата 2 тысячи грн. Разве я жену и двоих детей на эти деньги могу прокормить? Спасибо, супруга бухгалтер, тоже 2 штуки получает. Тянем как-то. Родители помогают. Но разве это жизнь?
— А я на заводе Фрунзе батрачу, — подхватывает Алим. — У меня зарплата 3 тысячи. На одного пока хватает. Но женюсь, что делать? Цены растут каждый день, а мне еще маме с братишками помогать надо — отец у меня умер. Да, я азербайджанец. Но почему я должен идти на рынок торговать? У меня нормальная рабочая профессия есть — сварщик.
В этот момент кто-то из толпы около Кабмина кричит:
— Смотрите, титушки к Раде пошли!
Мои собеседники резко разворачиваются.
— Где?! — восклицает Алим. Он уже в стойке и моих вопросов не слышит.
— Погнали, Алим! — подпрыгивает на месте Дима. Они че, наших хотят щемить?! Мало получили, что ли?
Типаж четвертый: Киевляне. Средний класс
Цель: за евроинтеграцию.
Ко всем политикам, включая оппозиционных, относятся скептически. В глубине души подозревают, что снова, как после Майдана-2004, кинут. Но в данный момент это неважно. Главное — войти в Европу. От ЕС ждут безвизового режима и внедрения европейских стандартов в Украине (права человека, качество жизни, борьба с коррупцией). Многие хотят уехать в ЕС на работу.
Европейская площадь. На сцене «Гайдамаки». Народ приплясывает и подпевает. Я замечаю компанию среднего возраста. Двое мужчин со смартфонами в руках. Блондинка в национальном веночке. Шатенка в накинутом на плече украинском флаге. И третья женщина просто в дубленке.
— По телевизору наш митинг показывают необъективно! — говорит один из мужчин по имени Дмитрий. — Вот мы и снимаем, а потом в Facebook и YouTube выкладываем. Пусть люди видят, что происходит на самом деле.
— Вы сегодня впервые пришли?
— Три дня назад, около полуночи, я из соцсетей узнал, что здесь собираются люди. Приехал сюда в полвторого ночи — дождь, слякоть, но собрались люди. Знаете кто? Студенты 17–22 лет. Я в свои 35 на их фоне дед, блин! Но решил стоять. Жену и друзей привел. Будем здесь до пятницы 29-го, когда саммит в Вильнюсе состоится.
— А почему вы против ТС?
— Потому что мы все знаем, что такое российское ярмо, предательство и договоренности, — отвечает Дмитрий. — Я был две недели назад в России и видел, как зомбируют местное население против нас телеканалы.
— А что о лидерах отечественной оппозиции скажете? Они же митинг возглавили…
— У нас позиция знаете какая была? Чтоб убрали флаги всех партий! Потому что цель этой акции — идти только в ЕС, а не пиарить оппозицию.
— Сегодня у нас путч — народ не давал права Кабмину выносить такое решение, — присоединяется приятель Дмитрия Андрей (до этого он молча пил кофе и слушал наш разговор). — Мы не за лидеров, которые тут вещают с трибун, а именно за евроинтеграцию.
— Что конкретно вам даст евроассоциация? Вы же бизнесмен. Не боитесь, что мы станем рынком сбыта для чужих товаров!
— Ну и что здесь страшного? Как предприниматель вам говорю — ничего!
— А знаете, почему наши резко передумали идти в Европу? — снова включается в разговор Андрей. — Да потому что им там дали понять — воровство закончится. А ВВП — тот, наоборот, говорит: воруйте, ребята, как я ворую, и будет вам счастье. Я как предприниматель и здесь от этого страдаю. Вот хотел заняться другим видом бизнеса, торговлей. Для этого мне нужно купить лицензию за 250 тысяч грн. Но при оформлении потребовали взятку в сумме в 10 раз больше. Как так можно жить?!
— Мой одноклассник открыл СТО в маленьком городишке Швеции, — рассказывает Дмитрий. — Уже через два года получил звание почетного жителя города за то, что, будучи иностранцем, взял на работу девятерых шведов.
— А вы просто с мужьями за компанию пришли? — спрашиваю я у женщин.
— Нет, мы против таежного союза! — смеется та, что в веночке. — Не хотим обратно в СССР. Бывали с мужьями в Европе, видели, как надо жить…
— Конечно, после Соглашения с ЕС будет очень тяжело как минимум лет пять, — Дмитрий обнимает за плечи блондинку в веночке. — А может быть, и десять. Пока бизнес перестроится, система вся государственная. Но мы этот период переживем. А потом все равно будет лучше. Прибалты справились же…
— Я был в Латвии. Им до сих пор непросто…
— Ничего, мы народ крепкий! — восклицает шатенка. — Лишь бы надежда на лучшее была.
Типаж пятый: Галичане
Цель: Украина должна быть в Европе, а не в Таможенном союзе. Нужно спасти цивилизованный выбор страны.
«Хто не скаче, той москаль!» — прыгает и скандирует группа студентов Нацуниверситета «Львівська політехніка» и Киево-Моги-лянской академии у центрального входа в Кабинет министров по улице Грушевского. Так молодые люди греются под дождем, веселят омоновцев и самих себя. Один из студентов внезапно спотыкается. Он нечаянно угодил ногой в дыру, где еще вчера была тротуарная плитка. Активисты евромайдана выколупнули ее, когда нужно было чем-то дать сдачи представителям «Беркута», когда те выпустили против митингующих слезоточивый газ. Студент наклонился, взял в руки тротуарный камень, чтобы поближе рассмотреть, обо что только что чуть не сломал ногу.
Чуть в сторонке, подальше от толпы, под черным зонтом в черной куртке и черных промокших ботинках стоит усатый мужчина. У него военная выправка, на губах мечтательная улыбка. Он с прищуром, думая о чем-то своем, смотрит на здание Кабмина. Это Игорь Васильевич. Он приехал из Тернопольской области вместе с односельчанами. Группой из 15 человек они сбросились деньгами и наняли микроавтобус, чтобы добраться до столицы. Теперь вот дежурят посменно, каждый по три часа.
— Вы такой нарядный, в галстуке и в костюме приехали на митинг.
— Да, чтоб москали не думали, что мы периферия, — отвечает Игорь Васильевич.
— Вы тут за Европу или против Москвы?
— Против Москвы и за Европу. Но скорее против Москвы, как они уже надоели!
— А не надоело ли это противостояние? Русские, украинцы… Когда это прекратится?
— Оно, противостояние, вечное и никуда не денется. Я не могу этого объяснить. Это на генном уровне. Я бывший военный, служил на атомных подводных лодках. В 38 лет вышел на пенсию. В последнем походе, в котором я принимал участие, погибло 13 человек. Все они похоронены в поселке Видяево Мурманской области. Я служил с россиянами, и даже это не убило во мне неприязнь к «москалям». Так думает и большинство жителей Носова — села в Подгаецком районе Тернопольской области, в котором я родился и живу. Ну не любим мы их, они не дали нам ничего хорошего, а Европа дала.
— Из западных регионов многие украинцы ездят работать в европейские страны. Много ли таких заробитчан из вашего села?
— Очень много, практически все трудоспособное население живет и работает в Европе: в Испании, Португалии, Италии.
— Они работают там нелегально, и часто им нелегко. Они бесправны.
— При этом чувствуют себя замечательно, на деньги, которые они зарабатывают, привозят, пересылают, живет все село. В селе работы нет. Пока не приперлись москали, никто не знал такого понятия, как «колгоспы», все было свое, хозяйство было. Когда подписали пакт Молотова-Риббентропа, вошла Советская армия, и это был шок. За полтора года эти москали такой беды натворили, что, когда пришли немцы, наши просто упали к ним в ноги. Когда же поняли, что не будет никакой Украины, что Гитлер этого не допустит, начали бороться против немцев.
Где-то на этой фразе я теряю нить диалога, потому что толпа митингующих с новым энтузиазмом начинает скандировать: «Банду геть!»
— …Почему вы жалуетесь на Януковича? Многие утверждают, что он больше отошел от России, нежели прозападный Виктор Ющенко? — почти кричу я.
— Это не имеет никакого значения. Он не мог улучшить эти отношения. Никто, ни Ющенко, ни Юля, ни Хрюля ничего России не дадут, потому что это шакалы, невоспитанные и бесцеремонные. Вы посмотрите, что они делают! Чуть что — газ, чуть что — сыр, чуть что — масло, чуть что — «Рошен». Нецивилизованная нация! Они еще не умели мыться, когда наши выдавали своих дочек за французских королей. Теперь Путин говорит, что Украину придумали австрийцы. Я когда это слышу, у меня в животе бурлить начинает от негодования.
Я опять не разбираю слов моего собеседника. Скандирующие освоили новый лозунг и теперь хором выкрикивают: «Україна — це Європа».
— …Вы искренне считаете, что из Тягнибока получится хороший президент?
— То, что я приехал из региона, где преимущественно голосуют за «Свободу», еще ни о чем не говорит. Я не идеализирую никого из этих политиков. Но в сегодняшней ситуации это будет правильный выбор, тем более что Юля уже набила шишек. Кличко? Слабоват. Виталик двух слов связать не может, он не разбирается в экономике. Да и не это главное. Он плохо понимает в сложной человеческой психологии — рано ему еще.
— Так говорить можно же научить.
— Нет, я как-то его долго слушал по телевизору, ну молодой он. Он, может, и фигура, в том плане, что Восток и Запад его знает, и языки он выучил, но ему нашепчут. Его окружат блюдолизы, которые сдвинут его с курса. Он не знает, куда вести государство. Что ему скажут, то он и будет делать. Я бы за Юлю голосовал, но если ее не выпустят — за Тягнибока.
И опять я не слышу своего собеседника. К толпе митингующих присоединилась небольшая группа молодых людей, и они бодро начали скандировать: «Студенты за Европу!»
— Как вы думаете, чем закончится евромайдан?
— Я вам лучше расскажу, отчего он начался. Не исключаю, что власть заинтересована в том, что сейчас тут происходит. Как это ни странно звучит. После подписания ассоциации с ЕС сложности обязательно придут. Тогда во всем обвинят народ. Нет денег платить пенсии и зарплаты — народ виноват. Вот вам, вы же хотели, сидите теперь без денег, платите за дорогой газ! Расплачивайтесь за свой выбор.
— С другой стороны, и народ станет более ответственным за свой выбор.
— Так это хорошо. Главное сейчас — оторваться от того большого брата вонючего. Европа не даст нам столько денег, сколько нужно, чтобы закрыть дырку в бюджете, но помогать будет. А все эти разговоры о геях — так мы их не боимся. В Тернополе много церквей, люди набожные, чтят семьи, им геи всякие побоку. Но, наверное, пойду я. Три часа моей вахты истекли. Пройдусь, ноги разомну, просушу брюки в машине. Мне еще ночь стоять.
Кто вышел на улицы столицы бороться за светлое европейское будуще
