© warshКак известно, Путин приравнял блогеров к журналистам. Что логично - это единственный, не отрегулированный государством канал распространения информации. Всё остальное - давно под контролем.
Я с первых же дней ведения блога, рассматривал его, как своё частное СМИ. Не скрывая имени, фамилии и своего электронного адреса. Не разглашал «сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну», не распространял материалы, содержащие «публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов, а также материалов, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости, и материалов, содержащих нецензурную брань».
Означает ли это, что у меня не будет проблем и в дальнейшем? К сожалению, нет. На мой взгляд, закон столь расплывчат и мутен, что при желании можно докопаться до любого. Вот пример. Закон предписывает «проверять достоверность информации до ее размещения и незамедлительно удалять (ее) в случае недостоверности; не допускать распространение информации о частной жизни гражданина; соблюдать запреты и ограничения, предусмотренные законодательством о выборах и референдуме».
Ну, с референдумом и выборами - понятно, а вот что такое «не допускать распространение информации о частной жизни гражданина»? Какой информации? Если я опубликую рассказ о том, что мой сосед занимается по утрам бегом, будет ли это распространение информации о его частной жизни? И ты ды.
Да и сама норма, которая приравнивает к популярным блогерам всех, кого ежесуточно посещает 3 тысячи пользователей - потенциально записывает в новые журналисты всех. Как тут не вспомнить классиков русской литературы с их знаменитым выражением? Впервые оно встречается в «Современной идиллии» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826—1889), в которой чиновники постоянно повторяют: «Как бы чего из этого не вышло!»
Но популярным это выражение стало благодаря рассказу Антона Павловича Чехова (1860—1904) «Человек в футляре». Главный герой этого рассказа — учитель Беликов был крайне осторожным человеком: «Для него ясны были только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь... В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное. Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо: «Оно, конечно, так-то так, все это прекрасно, да как бы чего не вышло».
За последние годы я не помню, чтобы у нас что-то разрешалось. Всё только запрещается и запрещается.
+ 6... + 9°,
, временами снег, днём
.
