МОЛИТВА 1-Я О, великий угодниче Христов, добропроизвольный страдальче, новопросиявый чудесы, отче наш Иринарше, Российстей земли удобрение, граду Ростову похвало, граду сему велие украшение и утверждение! Кто не удивится твоему самопроизвольному и долголетнему страдальческому терпению; тридесять бо лет в тесней и задней хижине себе заключил еси, хлад, алчбу и изнурение плоти Царствия ради Небеснаго понесл еси, Далее...

Запись Молитвы Святому Преподобному Иринарху, Затворнику Ростовскому впервые появилась Крым сквозь время.

Если молитва - совместное творчество человека и Бога, то от человека зависит приложить усилие, потрудиться, а от Бога - даровать плоды. Молитва есть духовная работа, и к ней приходится принуждать себя: она, как и Царство Божие, "усилием берется" (Мф. 11:12). Все, что объединяют в понятии "плоды молитвы", является даром свободной воли Божьей, а не следствием прилагаемых усилий. Когда и что даровать молящемуся - зависит только от Бога. Святые Отцы предупреждают об опасности стремления к особым благодатным состояниям и духовным дарам во время молитвы. Единственное состояние, которое нужно возгревать в себе, - покаянное чувство своего недостоинства и ничтожества перед величием Бога, соединенное с жаждой богообщения. Искание благодатных дарований преподобный Исаак Сирин называет душевной болезнью: "Откажемся от того, чтобы искать у Бога высокого, пока не посылает и не дарует Он этого... Кто не считает себя грешником, того молитва не принимается Господом. Если же скажешь, что некоторые отцы писали о том, что такое душевная чистота, что такое здравие, что такое бесстрастие, что такое созерцание, то писали не с тем, чтобы нам с ожиданием домогаться прежде времени... Господне (дарование) придет само собою, если место в сердце будет чисто и неоскверненно. Чего же ищем "с соблюдением", разумею высокие Божии дарования, то не одобряется Церковью... И это не признак того, что человек любит Бога, но душевная болезнь". Все дары благодати и милости Божьей придут, когда этого захочет Бог: "Помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего" (Рим. 9:16).

Первыми плодами молитвы, по святителю Игнатию (Брянчанинову), являются внимание и умиление: "Эти плоды появляются прежде всех других от всякой правильно совершаемой молитвы, преимущественно же от молитвы Иисусовой, упражнение которою превыше псалмопения и прочего молитвословия. От внимания рождается умиление, а от умиления усугубляется внимание. Они усиливаются, рождая друг друга... Как истинная молитва, так и внимание и умиление суть дары Божии". Бывает, что мы прочитываем тысячи молитвенных слов, прежде чем одно какое-либо из них коснется нашего сердца и произведет в нем теплоту, чувство горячей любви к Богу, невыразимую сладость, тишину и покой, это состояние называется умилением. Советуют не переходить поспешно к следующим словам молитвы, но остановиться на этом слове и духовно углубиться в него: "Если ты на каком-нибудь слове молитвы почувствуешь особенную сладость или умиление, то остановись на нем, ибо тогда и Ангел-хранитель наш молится с нами" (Иоанн Лествичник). Рекомендуют также молиться своими словами, если пришло такое желание в минуту умиления: "Никогда не пропускай без внимания этих проявляющихся в душе твоей восхождений к Богу, но всякий раз, когда они возбудятся, остановись и молись своими словами... В церкви ли, дома ли душа твоя захочет помолиться своим, а не чужим словом - дай ей свободу, пусть молится, хоть всю службу сама промолится, а дома от правила молитвенного отстанет и не успеет совершить его" (Феофан Затворник).

Чувство умиления часто приходит неожиданно, хотя и является плодом продолжительного молитвенного труда. Оно посещает не только умудренных опытом подвижников, но иногда и вступающих на путь духовной жизни - для укрепления их веры, иногда и детей, любящих храм Божий. Один афонский инок прошлого столетия вспоминал, как благодать Божья посещала его в раннем детстве: "За прилежание ли к церкви, или ради расположения к монашеству, благодать Божия часто утешала меня различными просвещениями... Однажды, когда мне было около семи лет от рождения, и я уже научился пономарить - как теперь помню, в субботу на вечерне, на входе - я шел со свечою и, по обычаю, стал пред иконой Спасителя, прилежно смотря на лицо Его. В это время пели догматик: "Царь небесный за человеколюбие на земли явися и с человеки поживе". Эти слова поразили мое сердце страшным удивлением и сладчайшим умилением. Слезы потекли из глаз... Я плакал, ужасался и радовался. Слова повторялись (в уме) часто, и с новыми чувствами удивления и радости. Так продолжалось более двух недель. Потом мало-помалу стало это уменьшаться, но память о сем дивном просвещении осталась на всю жизнь мою".

Подобный же случай описан Достоевским в "Братьях Карамазовых". Повествование ведется от лица старца Зосимы, однако известно, что это автобиографический рассказ из детства самого Достоевского: "Помню, как в первый раз посетило меня некоторое проникновение духовное, еще восьми лет от роду. Повела матушка меня одного... в храм Господень в Страстную неделю в понедельник к обедне... Вспоминая теперь, точно вижу, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх... Смотрел я умиленно, и в первый раз от роду принял я тогда в душу первое семя слова Божия осмысленно". Описывается, как чтец читал в храме начало книги Иова, а затем хор пел "Да исправится молитва моя". "С тех пор, - продолжает автор, - даже вчера еще взял ее (т.е. книгу Иова) - и не могу читать эту пресвятую повесть без слез". О том, что это "духовное проникновение" посещало самого Достоевского, а не вымышленного им героя, свидетельствует он в одном из своих писем к жене: "Читаю книгу Иова, и она приводит меня в болезненный восторг: бросаю читать, и хожу по часу в комнате, чуть не плача... Эта книга... одна из первых, которая поразила меня в жизни, я был еще тогда почти младенцем". Для Достоевского особое отношение к книге Иова могло быть связано с тем, что его собственная жизнь была подобна жизни многострадального библейского героя.

Минуты молитвенного умиления испытывали и Лермонтов, и Пушкин, о чем свидетельствуют некоторые их стихотворения. Лермонтов так говорит о молитве и ее плодах:

В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко-легко...

А Пушкин в стихотворении "Отцы-пустынники и жены непорочны" пишет, что ни одна молитва так не умиляет его, как великопостная молитва святого Ефрема Сирина "Господи и Владыко живота моего":

Все чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой.

Отвечая на стихотворение святителя Филарета (Дроздова) "Не напрасно, не случайно жизнь от Бога мне дана", явившееся в свою очередь ответом на пушкинское "Дар напрасный, дар случайный", поэт писал о том глубоком впечатлении, которое произвели на него слова митрополита:

Я лил потоки слез нежданных.
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

В приведенных текстах говорится о разных формах и степенях умиления, сопровождающегося слезами. Слезы при молитве - тоже благодатный дар и признак Божественного посещения. Преподобный Исаак Сирин говорит: "Слезы во время молитвы - признак Божией милости, которой сподобилась душа в покаянии своем, признак того, что молитва принята и слезами начала входить на поле чистоты". Авва Евагрий советует молиться о даровании слез: "Прежде всего молись о получении слез, чтобы плачем умягчить присущую душе твоей грубость и... получить оставление грехов. Употребляй слезы как орудие к получению всякого прошения, ибо весьма радуется о тебе Владыка, когда ты молишься со слезами". Слезы умягчают и освежают душу, делают ее более восприимчивой к принятию благодати Божьей.

По мысли архимандрита Софрония (Сахарова), плач рождается в человеке вследствие соприкосновения с Божественным огнем: "Наивен тот, кто думает, что путь вслед Христу возможно пройти без слез. Возьми сухой орех, положи его под тяжелый пресс, и увидишь, как потечет из него масло. Нечто подобное происходит с нашим сердцем, когда невидимый огонь слова Божия опаляет его со всех сторон. Окаменело сердце наше в своем животном эгоизме... но воистину есть такой Огонь, который способен расплавить даже крепчайшие металлы и камни... И не что иное как только святая любовь источает слезы из сердца христианина... Там, где нет любви, нет слез, хотя бы аскетический подвиг принимал крайние формы: интенсивные медитации, длительные посты, суровые условия жизни... Отсутствие плача, по учению Отцов наших, есть показатель, что молитва наша еще не достигла своей первой ступени восхождения к Богу". Но действия плача, говорит отец Софроний, многообразны и непредсказуемы: "Бывает, слезы любви даются в изобилии и текут ручьем. Но в периоды богооставленности внутри нас все иссыхает и едва набирается в глазу некая капля, похожая на капли горячей крови из раненого сердца". Плач заповедан Господом: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Мф. 5:5). Сам Христос плакал в молитве: "Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и был услышан за Свое благоволение" (Евр. 5:7).

Плодом молитвы и следствием умиления бывает также духовная радость, посещающая человека. Преподобный Иоанн Лествичник говорит о "блаженной радостной печали умиления". Он пишет: "Размышляя о свойстве умиления, изумляюсь тому, каким образом плач и так называемая печаль заключают в себе радость и веселие, как мед заключается в сотах... Такое умиление поистине есть дар Господа... Бог утешает сокрушенных сердцем сокровенным образом... В бездне плача находится утешение, и чистота сердца получает просвещение... Утешение есть прохлада болезнующей души, которая, как младенец, и плачет внутренно, и вместе с тем радостно улыбается". Преподобный Исихий пишет о радости, происходящей от Иисусовой молитвы: "Непрестанное, с неким теплым желанием, полным сладости и радости, призывание Иисуса производит то, что воздух сердца от крайнего внимания наполняется радостной тишиной... Душа, будучи благодетельствуема и услаждаема Иисусом, с... радостью, любовью... и веселием призывает Умиротворившего ее... Ум веселием возвеселится во свете Господнем, когда... предстанет Ему свободным от всяких помыслов". Авва Филимон говорит: "Непрестанной молитвой и поучением в Божественных Писаниях открываются умные очи сердца и видят Царя сил, и бывает радость великая, и воспламеняется в душе Божественное желание неудержимое... и чувство некое неизреченное и горячее". Блаженный Диадох отмечает, что духовная радость иногда посещает человека, вступившего на путь молитвы, в самом начале его делания, однако потом надолго оставляет его, чтобы он не приписал плод молитвы своим усилиям.

Ощущение присутствия Божьего является также одним из плодов молитвы. "Если во время молитвы или чтения Священного Писания в нас пробуждается ощущение присутствия Божия - это великий благодатный дар, - пишет архиепископ Павел. - Это ощущение, называемое также памятью о Боге, следует сохранить в себе". Говорят о теплоте сердечной и душевном мире как плодах молитвы. Святитель Григорий Нисский в числе плодов молитвы называет простоту, любовь, смиренномудрие, терпение и незлобие. То есть молитва постепенно преображает человека, делает его подобным Богу.

Насколько молитва несовместима с ненавистью или неприязнью к ближним, настолько же она тесно связана с любовью и состраданием, которые тоже являются ее плодами. По словам преподобного Исаака Сирина, сердце истинно молящегося возгорается любовью ко всем людям, даже врагам и еретикам, ко всему Божьему творению: "И что такое сердце милующее?.. Возгорение сердца человека о всем творении - о человеках, о птицах, о животных, о демонах, о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы. От великой и сильной жалости... умаляется сердце его, и не может оно слышать или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были помилованы; а также и об естестве пресмыкающихся молится с великою жалостью, которая без меры возбуждается в сердце его до уподобления Богу".

Таким образом, молитва ведет к полному преображению всего человека, его кардинальному изменению к лучшему. Это по сути и является главным плодом молитвы. Если человек молится, но не становится лучше, если он вычитывает каноны и акафисты, но остается холодным и каменносердечным, значит, молитва его еще не принесла надлежащего плода. Христианину следует поэтому всегда заботиться о том, чтобы вся его жизнь соответствовала молитве, то есть чтобы она стала непрестанным "хождением перед Богом".

Источник: http://vsemolitva.ru