Едва ли найдешь в истории мировых флотов корабль, весь путь которого был одним не прекращающимся во времени подвигом… Без преувеличения можно было сказать, что в годы Первой мировой войны «Слава» была самым знаменитым кораблем на Балтийском море. Она стала наваждением для германского морского командования. Во всех немецких планах операций на Балтийском море и в Прибалтике [...]

В тюрьме с книгами напряженка. Читающего населения мало, а читающего качественную литературу еще меньше. В некоторых камерах есть книжные полки, на которых представлена очевидная нечитабельная макулатура, о существовании которой на свободе я и понятия не имел. Ну и в тюрьме, как и в любом культурном учреждении, есть библиотека. Правда, пополнялась эта библиотека в последний раз году в 1985, не раньше, соответственно современная литература, а также литература, не издававшаяся во времена СССР, отсутствуют как класс. Ну и, что немаловажно, это не та библиотека, в которую можно сходить, пусть и в сопровождении надзирателя (про читальный зал я вообще молчу). Но на безрыбье и рак рыба - все же какой-никакой, а набор книг.
Визит библиотекаря сводится к следующему: сначала на продоле (в коридоре, в который выходят камеры) раздается звук тележки с книгами (тележка такая, какие раньше были в продуктовых магазинах - тяжеленная неповоротливая громадина с металлическими колесами), затем открывается кормушка, в которую просовывается лицо библиотечного шныря. "Библиотека", - говорит шнырь, после чего дневальный передает ему несколько наугад взятых с книжной полки книг. Шнырь в обмен передает дневальному несколько книг, не менее наугад взятых с тележки. Рядом стоит жирная библиотекарша во фсиновском комбезе, которая что-то помечает в общей тетради. Наверно, решает сложные задачи литературной логистики в замкнутом пространстве.
Выдаваемая в камеру литература обычно чуть более читабельна, чем то, что оседает на книжной полке. Уже можно что-то прочитать, не испытывая острого отвращения, но все равно в основном читаешь тупо потому, что больше совершенно нечего делать.
Недели через 3 с начала тюремной жизни, когда оперативные меры разработочного характера в отношении меня пошли на спад и стало можно заниматься не только вопросами выживания, от одного из сокамерников я узнал, что оказывается книги можно заказывать! Система вроде бы очень проста - пишешь заявление на имя начальника библиотеки, в котором указываешь перечень интересующих тебя книг, через неделю тебе приносят то, что есть в наличии. В первом заявлении я скромно указал 2 или 3 книги. Не помню точно, какие именно, не суть важно. Наверняка Толстого, Достоевского - в этом направлении. Как уже упоминал, изданий после 1985 года за год не встречал ни разу, так что решил заняться классикой, уж она-то точно должна быть. Через неделю не принесли ничего. Написал еще одно заявление, такое же скромное. Библиотекарша клятвенно заверила, что хоть что-нибудь из заказанного да принесет. Каково же было мое разочарование, когда ровно через неделю, за пару часов до ее очередного визита, меня перевели в другую камеру.
Ну, про разочарование - это я загнул. На самом деле, когда переводят из ада, пусть и ставшего привычным, в гораздо меньший ад, испытываешь облегчение. Но все же некое чувство досады имело место - не могли сцуки на несколько часов позже перевести, я бы тогда заказанное с собой забрал!
В новой камере тоже присутствовала книжная полка, хоть и гораздо меньших размеров. Но - чудо - там я встретил первого человека, неравнодушного к литературе. Безобидного юношу Колю с погонялом Якут, из далекой якутской деревни, названия которой я до того не слышал и вряд ли уже услышу. Юноша Коля приехал в Иркутск на заработки, работал на стройке жилого дома, снимал квартиру, планировал начать учиться. Во время кризиса 2008-2009 годов Колю сократили. Платить за квартиру стало нечем, пришлось Коле переселиться на дачу родственников своего тоже сокращенного товарища. Дача была голая, и как-то Коля с этим товарищем, изрядно нагрузившись пивом, взломали другую дачу в соседнем садоводстве и стырили оттуда ни много ни мало 2 подушки и 2 матраса - спать было не на чем. Со своей немудреной добычей они были задержаны буквально через полчаса по дороге домой проезжавшим мимо экипажем вневедомственной охраны. Поскольку Коля парень неместный, иркутской прописки не имеет, на небесах было решено, что он может скрыться от следствия и суда, в связи с чем его необходимо заключить под стражу. В итоге Коля около 8 месяцев провел в СИЗО, пока не получил свои 2 гола условно.
Но это лирика, главное то, что Коля любил читать, и у него был любимый писатель - Валентин Пикуль. И даже 2 книжки этого писателя - "Моонзунд" и "Реквием каравану PQ-17". Я до сих пор благодарен Коле за знакомство с творчеством Пикуля, которого до того заочно относил к бульварной литературе. "Моонзунд" меня задел, не прошел мимо. Недавно с удовольствием посмотрел его экранизацию с Меньшиковым, Гостюхиным, Евстигнеевым. А в тюрьме перечитал аж 2 раза, да. Потому что все мои заявления в тюремную библиотеку оставались безответными. После первого я наивно подумал, что заказанные мной книги неделю назад принесли в мою предыдущую камеру, поэтому во втором указал другие. Не принесли ни их, ни указанных в третьем, четвертом, пятом заявлениях. Я с отчаяния начал писать списки по 20-30 книг, каждый раз разные, но все безрезультатно. Потом понял 2 очевидные вещи:
1) отсутствие нормальной литературы - это один из методов подавления сидельцев-интеллектуалов, для кого книга - насущная потребность. Пускай тупеют - будут меньше качать права на следствии, на суде, в зоне. Иначе чем объяснить запрет на свои книги? Их нельзя присылать в посылках, передавать с передачами или через адвокатов, их нельзя привозить с этапа - оберут на шмоне;
2) библитекарь в СИЗО - должность сугубо номинальная и никому не нужная, ибо не подчинена общей задаче подавления, оскотинивания, выбивания и выдавливания показаний. Теплое место для человека, которому ничего в жизни не нужно. Глупо ожидать от него, что он будет с твоим списком рыться в книжных полках и искать то, что тебе нужно. Гораздо проще то, что ближе лежит, и продолжать заниматься ничегонеделанием.
Конечно, в общем случайном потоке макулатуры попадалось и что-то стОящее . Так, с удовольствием проглотил биографию Герберта Уэллса из серии "Писатели о писателях", "Узник замка Иф" (как-то в детсве он мимо меня проскочил). Грусть-печаль...
Потом на долгие полгода последовал перевод в новую камеру. Она находилась "на подвале" - первый этаж "белого" корпуса СИЗО г. Иркутска. Заброшенный и неиспользуемый. Во времена переполненности там сидело человек 300, друг у друга на головах, спали в 3 смены. Потом построили новый корпус, и "подвал" опустел . Всюду разруха, кучи строительного мусора, вздыбившийся бетонный пол, открытый канализационный канал вдоль продола, по которому своим ходом фекалии стекают в коллектор. Использовались всего 2 камеры, в которых содержались осужденные к строгому режиму, которые официально за тюрьмой и не числились, но активно использовались для строительных и ремонтных работ в СИЗО. В частности, их руками строилась православная церковь во внутреннем дворе тюрьмы.
Меня и бывшего руководителя областного строительного надзора закинули в эти 2 камеры в качестве "мешков" - людей, к которым регулярно поступают передачи. Жаловаться не буду, несмотря на контингент - в большинстве своем реальные отбросы общества - сиделось спокойно. Режима не было, можно было заниматься чем хочешь и когда хочешь. Плюс некоторые бонусы - можно было передать домашку не через общую очередь, а через оперов. Ну и дополнить ее книжками. Так и поступил. И почти полгода наслаждался неспешным смакованием Гоголя, Достоевского, Симонова, Есенина. (Для меня недопустимым было лишний раз напрягать родителей, которые и так напрягались как могли, и просить покупать что-то из новинок, поэтому передавали мне то, что было в домашней библиотеке). В промежутках пытался осилить "Капитал" Карла Маркса - личное достояние бригадира "рабочки", который он сам "прочитал и много понял". Но у меня дальше полусотни вымученных страниц не пошло. Истинным праздником стали "Враги общества" - переписка Мишеля Уэльбека и Бернара-Анри Леви. Подарок Марины ко Дню рождения, доставленный через родителей и оперов.
А библиотека "на подвал" не приходила вообще. Мало того, что там официально никого не было, так еще и тележку с жирными телесами нужно было по лестнице спускать, а потом поднимать. Хотя заявления на книги я из тупого бараньего упрямства, называемого мной "принципом", я писал каждую неделю.
Ну и наконец последние 2 месяца своего годичного заключения я провел в новой камере, где наконец-то повезло встретиться с человеком, который за 2 с половиной года следствия и суда над ним не потерял вкуса и тяги к хорошей литературе. Кое-что у него самого было, кое-чем наладил обмен между камерами. Читал сам, ну и я вместе с ним. Огромное спасибо бывшему мэру Листвянки Казаковой Татьяне Васильевне, которая не жалела своих хороших книг и разгоняла их по камерам тем, кто в них нуждался. Так я открыл для себя Солженицына - сначала "Один день Ивана Денисовича", "Матренин двор", затем первый том "Красного колеса" - "Август Четырнадцатого". Прочитал нового Акунина. Начал "Даниэля Штайна" Улицкой, но не успел закончить - освободился.
А тюремная библиотека за год моего с ней общения так и не принесла мне ни одной из заказанных мной книг...

ЗЫ. В заключение не могу не упомянуть про молодого парнягу-разбойника, который оригинально обошел запрет на ввоз книг в СИЗО при возвращении с местного этапа. Дело в том, что этот запрет не распространялся на книги, до этого вывезенные из СИЗО. как проверить факт того, что ввозится именно книга из тюремной библиотеки? Да элементарно - по штампу. Его вольные друзья по вывезенному им образцу - странице из тюремной книги - изготовили печать библиотеки. Он выезжает к следователю - ему толкают 5-6 книжек, в которые эта печать уже проставлена. На въезде показывает штамп, у надзирателей нет вопросов, у парняги есть что читать. Кто ищет, тот всегда найдет.