... . В декабре я
«Письмо солдату ВСУ ... этого письма мне
Дмитрий (имя изменено ...
Или не очень внезапно. А если учесть, по какому произведению, то и вовсе почти ожидаемо.
...
Или не очень внезапно. А если учесть, по какому произведению, то и вовсе почти ожидаемо.
Критика приветствуется, вплоть до мелких придирок.
Название: хотел назвать «Сломанная жизнь», но это банально и пафосно. Может, придумаю что-то другое.
Канон: угадайте с трёх раз.
Персонажи: POV Цумэ, фоном Киба и Гел, прочие в следовых количествах.
Жанр, рейтинг и тому подобное: сами классифицируйте, кому не лень.
Предупреждения: мелкие спойлеры по первым трём сериям, канонная смерть второстепенного персонажа и вообще немного безрадостно.
О чём вообще: одинокие мысли Цумэ, о которых он никогда и никому не расскажет.
* * *
Не люблю вспоминать о прошлом. Да и зачем? Годы, дни или минуту назад — оно ушло, его не изменишь.
Мне хватает забот о настоящем. В крайнем случае — мыслей о будущем.
Но иногда непрошеные воспоминания приходят сами. И от них больно, хотя я никогда этого не покажу.
Обычно я гоню их прочь, но не всегда это удаётся.
Как сейчас, например. Когда мне не о чем заботиться и не о чем думать.
Когда моя жизнь хрустнула и сломалась, будто кость под клыком.
Что же было этим клыком?
— Бегать вместе с шайкой оборванцев по гнилому городу — это закон? — презрительно рычит белый.
— Я их просто использую, — лениво бросаю я в ответ.Всё верно — я просто использовал этих людей.
Они могли называть меня главарём, или старшим, или даже — смешно сказать! — вожаком.
Мне такое и в мысли не приходило. Пусть я и вправду делал то, что обычно делает... главарь.
И должно быть, не так уж плохо делал. Добычи хватало, поймать нас не могли — что ещё надо?
Меня такая жизнь устраивала. И я не собирался ничего менять.
Вот только она изменилась сама — как будто обрушилась в один миг.
Но когда же был этот миг?
— Никто не придёт.
И почему я не удивлён?
— А ты что здесь делаешь? — Не то чтоб мне было это интересно...
— Я ухожу из города, — говорит он вместо ответа. — Цумэ... Мы просто совсем не такие, как ты.Ну надо же. А то вы раньше этого не замечали. До сих пор оно вам как-то не мешало.
И вдруг вся ст... вся шайка разом отворачивается от своего «главаря».
Чтобы, заметим, назавтра же быть арестованной в полном составе. На что вы вообще способны, людишки?
Нет, это всего лишь итог. Что-то случилось гораздо раньше.
— ...Может, пора сваливать из города? Проберёмся на ночной товарняк и...
— Сегодня ночью будет следующий налёт, — перебиваю я. — Приготовитесь, как обычно.
— А ты будешь сидеть и смотреть? Ты предал одного из нас! Бросил Гела!Даже из людей никто бы не промолчал, услышав такие слова.
Тем более — если они несправедливы. Я не бросал сопляка, просто не смог удержать.
Или нет? Или всё-таки мог, но не стал? Он ведь
увидел меня, я уверен.
Сам не знаю. Как не знаю и того, почему вообще об этом думаю. Кто мне этот сопляк?
Да если уж на то пошло, кто он этому, который кидается обвинениями?
Будто вы раньше не теряли людей. И никто никого не называл за это предателем.
Нет, и это вовсе не начало.
Что-то случилось ещё до того. Что-то, как говорят люди, выбило меня из колеи.
Потому я и вёл себя так... ненормально. Не отвечал на обвинения, давал необдуманные приказы.
Неудивительно, что шайка побоялась идти за таким... главарём. Кто знает, что он ещё выкинет?
А мне казалось, будто я падаю. Будто исчезла всякая опора — ни встать, ни шагнуть, ни прыгнуть.
Все эти налёты, приказы... я просто пытался уцепиться за них. Как тот сопляк за ржавую трубу.
Шайка удирает под грохот выстрелов. Сопляк неловко топает следом за мной — и вдруг оступается.
— Цумэ!!! — вопит он, вися над пропастью.
И я останавливаюсь. Бросаю добычу и кидаюсь к нему.
...А после смотрю, как он падает между труб и балок далеко вниз.Нет, это тоже не может быть причиной.
Люди в шайке гибли и раньше, обычное дело. Кто не хочет рисковать — может не приходить сюда.
Или хотя бы не лезть вперёд, когда я русским языком сказал: ты в резерве!
Дружить он хотел, с-сопляк. Нашёл с кем!
Сказано же: нет у меня друзей. У поезда, всего за день до тебя, погибли двое — так я их уже забыл!
А тебя никак не забуду, пёс тебя дери...
Что-то случилось именно в этот день. И хватит притворяться — я прекрасно знаю, что именно.
— Твои «законы» тоже сгнили! — рычит белый волк. — Зачем жить, если ты лишился гордости?
И эти слова попадают в меня, как удар. Как самый болезненный удар в моей жизни.
Сравнимый разве что с тем, который когда-то оставил шрам у меня на груди.
— Поучи меня жить, дохлая шавка! — рычу я в бешенстве. И мы кидаемся друг на друга.Где-то я слышал: людские доктора, если сломанная кость срослась неправильно, ломают её заново.
Когда-то, словно вечность назад, моя жизнь уже была переломана.
Я думал, что она давно срослась. Что остался только шрам, которым так восхищался тот домашний щенок.
Но, как видно, срослась неправильно. Сложилась в гнилой город и шайку человеческих оборванцев.
А теперь какой-то белый волк, неведомо с какой горы свалившись, мимоходом поломал её опять.
Кто знает, как она срастётся теперь. Может быть, и ровней, чем прежде.
Вот только, пёс его подери, как же это больно...
