Московский философ Максим Горюнов заинтересовался, как различаются между собой по смыслу фундаментальные понятия современности – «вор» и «бродяга».

Поводом к интересу послужил разговор двух угрюмых личностей, подслушанный философом в привокзальной разливайке. Одна личность наставляла другую, что слова эти разные, хоть и близки по смыслу. Вот только не объяснила, как именно.



Расскажу, как сам вижу разницу.

Бродяга – лихой человек, авантюрист. Идет по жизни, как играет.
При случае может украсть, но для себя и своих интересов.
Вор – часть устойчивого криминального сообщества. Тот, кто себя с ним отождествляет. И живёт по зоновским понятиям даже на воле. Бродяга понятиям не перечит, когда сидит, но вообще-то ему никакие законы не писаны.

В "Место встречи изменить нельзя" Фокс – бродяга, а Горбатый – вор
В "Ликвидации" Чекан – бродяга, а одесские авторитеты – воры.

Сразу замечу, со мной не согласился Владимир Нестеренко (aka adolfych), признанный эксперт в таких вопросах:

"Бродяга" это пацан, тот который ворует (и всё остальное), нестяжает и не имеет ничего особенного, блатной.
"Вор" это "Вор в законе", не всякий кто ворует - Вор и не всякий Вор сам ворует.

Такое мнение совпадает с описанием "бродяг" сидельцев:

Среди зеков есть такие личности, которые никогда и не под каким предлогом не пойдут на компромисс с администрацией, если дело идет об отклонении от норм арестантской жизни... Бродяга несет в арестантскую среду Воровское слово. Фактически он сам является авторитетом в преступном мире, пользующийся всеобщим уважением. Именно из бродяг получаются Воры в законе.

Думаю, такая трактовка – традиционная и она опровергается практикой современного хождения этого термина. Когда-то, возможно, определение "бродяга" было неотъемлемой частью воровской среды, но, как часто бывает, со временем значение слова изменилось и стало обретать новые смыслы.

Центральным моментом здесь как раз является "нестяжание", упомянутое вскользь Нестеренко.

В концепции современного воровского мира заложен парадокс: он строится на идеалах своеобразной аскезы, по которой простой уголовник обязан ставить интересы криминального сообщества выше своих собственных, но в тоже время на практике воровские авторитеты составляют из себя своеобразную аристократию, живущую в роскоши. Такой образ жизни больше роднит их с потенциальными жертвами, чем с другими джентельменами удачи.

Истоки этого дисбаланса берут начало в советской истории: когда государство длительное время оставалось идеологически целостным, а количество материальных ценностей внутри него было ограниченно, воровская среда могла устойчиво существовать лишь при наличии внутри себя жесткой иерархии. Но даже в те времена, встречались одиночки, которые противопоставляли себя этой системе ради личного блага. (Вспомним недоумение и сложности, которые испытал Кирпич, пытаясь описать Фокса Жеглову).

В условиях рыночной экономики, когда возможностей для незаконного обогащения стало больше, а непререкаемый в прошлом авторитет воров пошатнулся, четкая система криминального мироустройства дала трещину. Как впрочем, и всех других иерархических сообществ. Появилась ниша для криминального фриланса – обогащения без отождествления себя со средой профессиональных уголовников. Вот такие "фрилансеры от воровского мира" и стали сегодня активно называть себя "бродягами".

Их образ постепенно обрастает своей мифологией: от системных уголовников они отличаются отсутствием нарочитой аскезы и дисциплины, присущей воровскому миру, но в тоже время готовы претендовать на большую скромность и "близость к земле" по сравнению с криминальными аристократами. По всей видимости, свидетелем такого спонтанного мифотворчества и стал наш модный философ.

Думаю, в изменении значения этого слова активную роль сыграл национально-территориальный фактор: сегодня восторженные упоминания о "бродягах" чаще всего можно встретить на всевозможных кавказских пабликах ВКонтакте, но что-то определённое утверждать на этот счёт не решусь.

Замечу лишь: своим проникновением в отечественный криминальный жаргон слово "бродяга" обязано, по всей видимости, популярному одноимённому индийскому фильму с Радж Капуром в главной роли, который с 1954 года регулярно крутили в кинотеатрах СССР:


Перевод песни

Что скажете, бродяги?

Падение курса рубля на фоне обесценивающейся нефти и войны санкций полностью меняет ситуацию с бизнесом в России.

По сути, переводит его в распределительный режим – своеобразный переходный этап к военизированной плановой экономике, в котором, правда, можно зависать вечно.

Главная проблема предпринимателей в России сегодня (особенно в среднем и малом бизнесе) – не просто элементарная нехватка наличности и денежных средств, а то, что на глазах перестраиваются и перенаправляются каналы циркуляции денег. А вместе с этим – внимание и интерес крупных игроков теневой сферы экономики русского мира.



Раньше бизнесменам-патриотам средней руки легко было уживаться с коррупцией, когда аппетиты крупных коррупционеров практически полностью удовлетворял поток нефтедолларов и продуктовый/промышленный импорт/экспорт федеральных масштабов.

Коррупционер, с которым сталкивался по жизни наш перекупщик/лавочник, по своей натуре был полностью ему идентичен – такой же торгаш, который имел свой маленький гешефт за счёт продажи разного рода госуслуг и сопутствующих им послаблений. Вместе они быстро находили общий язык и расставались оба в прибыли, довольные друг другом.

Теперь же объем нефтедолларов иссяк, родственный коррупционным акулам экспорт перекрыт санкциями, продуктовый импорт – антисанкциями, а из-за обесценивания рубля, чтобы сохранить привычную жизнь на уровне мировых стандартов, хищникам нужно получать национальной валюты в два раза больше, чем раньше. Всё это провоцирует у них интерес к делянкам, которые до этого жили сами по себе под опекой мелких и средних коррупционеров.

Добавим к этому описанию деталь, что многие из наших акул и демиургов коррупции имеют непосредственное отношение к государственным институтам, от которых теперь стопроцентно зависит, какому бизнесу жить, а кому – нет, и картина получится достаточно точной.

Существует авторитетное мнение, что изначально "партия войны и защиты интересов России на Украине" руководствовалась не внешними интересами страны (пусть даже весьма своеобразно понимаемыми), а собственными внутренними амбициями: операция "кругом враги и мы в осаде" показалась им идеальным прикрытием для того, чтобы оправдать атаки на активы и сферы коммерческих интересов российских "западников" от политики и бизнеса. Но многое пошло не так, и теперь происшедшие перемены стали провоцировать их на радикальное переустройство всего экономического пространства страны.

Что я имел в виду выше, когда говорил о "распределительном режиме", в который входит наша экономика? – Всё очень просто: в руках у сильных русского мира оказались сейчас кнут и пряник (новый образ державы и скипетра).

Кнут – карательные инструменты: отлаженная годами система проверок бизнеса, имеющая 100% ручной режим управления; новые законы, которые создают возможности для дополнительных оброков и разделение бизнесменов на своих и чужих, чистых/нечистых; риторика вражды официальных СМИ, готовая выставить предателем и врагом любого заказанного предпринимателя, от олигарха до кондитера.

Пряник – система государственных дотаций, послаблений, тендеров, разнообразных отсрочек, бонусов и инсайдов. Всё, что позволяет "своим" и нарочито лояльным с меньшими потерями проходить через эти трудные времена.

Но если указанная ситуация сохранится на годы, мы имеем все шансы оказаться в системе, в которой капиталистическая модель свободного обогащения окажется серьёзно искажена. Возможность заниматься бизнесом формально останется у каждого, но на успех при этом смогут рассчитывать лишь те, кто будут иметь устойчивый и доверительный контакт с госсектором и проявят готовность делиться в случае, если их поляна покажется интересной кому-нибудь из именитых "санитаров леса".

Для иллюстрации приведу в качестве примера историю обогащения с нуля моих знакомых. История, совершенно невозможная сегодня:

Трое молодых людей (среди которых один одессит) в начале 2000-х стали думать, какой бизнес в Питере можно открыть с нуля. На первый взгляд все основные сегменты казались занятыми. Но им помогла смекалка.

Вникнув в технологию товарооборота, они обнаружили, что на предприятиях и крупных складах продукцию для отправки к месту реализации грузят на специальные деревянные поддоны – паллеты. Паллета представляет собой плоскость, приподнятую над землёй так, чтобы её снизу мог подцепить вилкой погрузчик и поставить вместе с коробками в грузовик, готовый к отправке. Паллета так и путешествует с товаром от склада к складу пока, наконец, не оседает на финальной точке реализации, где её существование теряет всякий смысл: товар продаётся, а паллеты копятся на складе магазина, вызывая недовольство пожарных инспекторов.

Ребята придумали торговать паллетами: скупали их за копейки у магазинов и продавали за рубли на предприятия и крупные склады. Такая специализация полностью себя оправдала: в скором времени у них появились не только машины для сбора и отправки паллет, но и бригада плотников, которые их чинили и возвращали им товарный вид.

Очень скоро оказалось, что паллеты различаются по размерами и бывают отдельные "европаллеты", которые здесь вообще никому не сдались, зато в Европе, помешанной на экологии и охране деревьев, они стоят реальных денег. Ребята быстро нашли мужика, который фурами возил из Европы в Питер продукты, и договорились за недорого, чтобы его пустые фуры отправлялись обратно вместе с их европаллетами. Так они обзавелись европейским представительством.

Думаете, наши коммерсанты на этом остановились? Как бы ни так! Обратив свой взор на нарождающееся отечественное производство, они обнаружили, что всё оно делается импортными станками. А в станках главная расходная деталь – подшипник. За три месяца мои товарищи организовали службу экстренной доставки подшипников на любые станки из любой точки земного шара. Интрига в том, что сам по себе подшипник стоит копейки, но если в случае его поломки встаёт конвейерная линия, счёт убыткам идёт даже не на часы, а на минуты. Но официальная служба поддержки станков не будет напрягаться из-за такой ерунды. Наши герои завалили духами стюардесс всех рейсов Пулковского аэропорта, обеспечили работой студентов каждого языкового направления филологического факультета СПбГУ, но добились того, чтобы любой подшипник, который только есть в мире, появлялся в Питере за два дня. Некоторые из этих железных колечек они реально ухитрялись продавать на вес золота.

История красивая, но, увы, уже из недостижимого прошлого.

И дело не только в том, что мы закрываем границы для зарубежных товаров, а нам постепенно начинают отказывать в станках. Подобные взлёты были возможны в ситуации свободной конкуренции и жизнеспособности американской мечты обогащения с нуля, которая поселилась на время в некоторых русских умах.

Если же вся среда мелкого и среднего бизнеса окажется поделена между госхищниками, нацеленными на то, чтобы нажраться здесь и сейчас, никаких экспериментов и открытий в сфере предпринимательства у нас не будет.

Отличительной особенностью отечественного чиновника является полное отсутствие фантазии и совершенное незнание отрасли, вверенной ему в руководство, которые проявляются прежде всего в отсутствии чутья и страхе перед новизной.

Эти качества 100% показали себя на примере игр в инновации сытых лет, сейчас же они так и вовсе начинают расцветать буйным цветом.

Так что в вопросах взаимоотношения с малым и средним бизнесом наше государство всё больше напоминает змею, пожирающую свой собственный хвост, вот только, в отличие от древних алхимиков, этот образ не является здесь символом мудрости или достатка.