Фото - Володя Телегин.
Рассказ Натальи Сокол об аресте ее и двухлетнего Каспера сотрудниками Центра «Э», и о том, как ей чудом удалось ранним утром выбраться из 1 отделения. Звонок пресс-службы ВВС, отказ Скорой помощи отнимать ребенка и ночной визит Адвоката Иосифа Габуния заставили полицаев отступить.
http://www.mr7.ru/news/society/story_46332.html)
Немец Ульф (Ulf Kalkreuth) вышел раньше нас и подробно снимал на камеру наш выход из отеля. Мы направились к Садовой шагом, Каспер помогал мне везти велосипед - толкал его за багажник. Ульф цокал сзади по брусчатке и все снимал. Прошли метров 20 от входа в отель. К нам на скорости подъехала машина белого цвета, осветив фарами, и резко затормозила. Сразу стало понятно, кто и зачем так оттормаживается на пустынной набережной в первом часу ночи. Я дала знак Олегу, чтоб уезжал. В этот же момент из машины выскочили четыре «эшки» и бросились на нас. Олег запрыгнул на велосипед и резко стартанул, за ним побежал эшка с криками «Стой! Стрелять буду!», двое других схватили нас с Каспером и мой велосипед. Когда меня схватили, один из них – уже известный группе Война эшка Борисов Игорь Юрьевич – сказал: «Ну вот, наконец-то». Борисов И. Ю. вместе с дознавателем Бородавкиным впервые допрашивал Олега и Леню ночью 16 ноября 2010 года в Питере, в пятом отделе МОБ, куда были доставлены арестованные в Москве активисты.
Убежавший за Олегом прибежал назад запыхавшись, эшки сели в машину и поехали преследовать Олега на машине. Мы с Каспером под конвоем двух эшек продолжили не спеша двигаться в сторону Садовой. Каспера я предупредила сразу, что все будет в порядке и главное крепко держаться за руки. Он держался и был спокоен. Борисов спросил, что в рюкзаке, и тут же начал его ощупывать.
Ульф с камерой остался на набережной.
Дойдя под конвоем до Садовой, мы свернули на нее и прошли в сторону Лермонтовского проспекта еще квартал. Я не увидела ни Олега, ни машины с эшками, и поняла, что скорее всего Олегу удалось скрыться. Борисов приказал: «Стоим здесь», конвой остановил нас. Мимо проехала патрульная машина 24-01. Сразу за ней вернулась белая машина с эшками, из нее выпрыгнул тот, что бегал за Олегом, встал передо мной и Каспером с тупой улыбкой и сказал: «Надо было стрелять». Борисов ему: «А что ребята во второй машине не среагировали?» Они стали разочарованно пиздеть о том, как упустили Олега. Конвой расслабился. Я поставила велосипед на подножку и остановила такси, чтобы уехать. Тут конвойные схватили меня за руки и поволокли в сторону. Я закричала: «Кто-нибудь помогите!». Эшки тащили нас с Каспером по тротуару к своей машине. Я стараюсь удержать Каспера за руку, он вот-вот заплачет, нас волокут, я кричу «помогите», вижу, что с противоположной стороны дороги к нам направились два человека, из окна дома кто-то крикнул: «Задерживают женщину с ребенком!». Остановилась машина реанимации, врачи стали интересоваться, в чем дело. Я кричу: «Нас похищают!» Реанимация помотала головой и уехала. Эшки, волоча нас по брусчатке, стали орать прохожим, что они из угрозыска и что «девушка находится в федеральном розыске». Борисов даже взмахнул корочкой и тут же спрятал ее в карман.
Собрались прохожие. Я успела прокричать номер Динзе, и один прохожий сразу позвонил и рассказал адвокату о задержании. Когда прохожий спросил мою фамилию, то Борисов назвал ее за меня: Сокол. Позднее Динзе утверждал, что прохожий был тоже опер, Динзе передал его номер родственникам, они звонили, и опер потом перезванивал им и интересовался, в какой партии я состою.
Комментарий Динзе:
«Скорее опер. Он думал, что выйдет через меня на Вора. Они не знали, что это я и что я ничего не знаю. Просто опер-игра с прослушками».
Я поняла, что если эшки продолжат волочить нас волоком по тротуару, то Касперу в итоге сломают руку. Я смогла одной рукой приподнять Каспера и крепко прижала его к груди. Борисов стал впихивать нас в машину, толкая в Каспера у меня на руках. При этом он сказал: «Что ребенком прикрываешься?» На что я ему ответила: «А ты, сука, думаешь, что я его на дороге оставлю?». Изнутри в машину меня затаскивал другой опер. Затащили, закрыли в машине. Затем эшки погрузились сами и зажали нас с Каспером с двух сторон. Велосипед в багажник не помещался. Они стали его разламывать и погружать по частям.
В машине Каспер сказал мне громко:
«Менты это не люди».
Я увидела, что он очень расстроен. На губах у него начало истерики. Стала снова успокаивать его.
«Где папа?»
«Уехал».
«А мы в бибике?»
«Да».
«Это гонка?»
«Нет, совсем не гонка. Гонки умеют догонять».
«Тупая бибика!»
«Ты полностью прав. Все хорошо, мы же вместе».
«Да, мама».
Поехали. Один из эшек говорил по телефону: «Ну да, Вась, ну, так получилось». «Вась» — Это опер Василий Трифан, по его приказу избили Олега при аресте год назад, 15 ноября 2010.
Нас привезли в первый отдел полиции на ул. Якубовича, 16. В окно дежурному мусару эшка сказал: «У нас к вам разговор. Мы привезли вам человека, находящегося в федеральном розыске». Им открыли дверь и они стали вталкивать нас внутрь. Я потребовала от них представиться. Борисов начал перечислять свои длинные звания в отделе «Э». Я сказала, меня это не интересует, нужны фамилии и инициалы. Он сказал: «Борисов Игорь Юрьевич». Я указала на второго сотрудника, бегавшего за Олегом, и сказала представить также его. Борисов ответил, что это просто прохожий, без имени и звания. Остальные двое эшек молчали. Меня с Каспером затолкали в отделение, вслед за нами втащили по частям велосипед. Разложить назад они его не смогли, велосипед был сломан. Рюкзак был открыт и полупустой висел на руле велосипеда.
В отдел подъехали мусара из ОРЧ. Начались переговоры эшек и местных мусаров в комнате дежурки. Потом оттуда вышел пьяный мусар из ОРЧ (Степаненко Николай Сергеевич из оперативно-розыскной части №5), подошел ко мне и сказал, что сейчас я поеду с ним в 28-ой отдел. От него сильно несло спиртом. Степаненко принялся рассуждать, что вот он же со мной по-хорошему. Я спросила, почему он при исполнении пьян. Он махнул рукой, отвернулся и засунул в рот конфетку.
Все мусара в первом отделе представляться отказались. На просьбу вызвать моего адвоката не реагировали. Через час на очередную просьбу сказали: «Вызовем-вызовем». В итоге Дима Динзе ко мне так и не приехал.
В отдел подъехали еще опера. В том числе Трифан. Все криво ухмылялись. Я поняла, ухмылочки у них от безысходности. Ведь они опять не поймали Олега. Трифан прятал взгляд, но вел себя так же грубо, как и при задержании в ноябре в Москве. Отзваниваться начальнику эшки постоянно выходили на улицу или в коридор.
Появился мусор из 28-го отдела полиции Бисаев А.З. (со слов). Подошел, назвался "дежурным" и сказал ехать с ним.
Каспер к тому времени уже заснул на столе, с блокнотом в руках, после очередной нарисованной горящей ментовозки. Вновь подошел пьяный Степаненко, нарочно разбудил Каспера и сунул ему конфетку из семечек «баба марья». Каспер на эту конфету сразу сказал «говно» и выкинул под лавку.
Степаненко постоянно повторял, что не он меня задерживал, поэтому мне надо лишь подписать все, что он мне подсовывает. Когда стало ясно, что он из оперативно-розыскной части, я спросила, почему же он сам не задержал. «Откуда у вас информация, что я буду в это время в этом месте?» - «Сообщили». «Кто?» Степаненко не ответил.
В 2:30 в отдел вошли трое врачей скорой помощи - мужчина и две женщины. Они приехали «оформлять ребенка».
Степаненко сказал им: «Ребенка увозите. А Сокол поедет в 28-ой». К тому времени Каспер снова спал. Я сказала, что ребенка не отдам и без адвоката никуда не поеду. Oт работников скорой я узнала, что по закону без согласия матери забирать ребенка они не имеют права. Это меня успокоило. Я сообщила врачам данные Каспера, его возраст и сведения о здоровье. Будить его для осмотра врачи не стали. Мусара попросили врача-мужчину пройти в дежурку. Я услышала, как врач в комнате дежурной части сказал мусарам о законе, запрещающем забирать ребенка в стационар без согласия родителей. 20 минут скорая ждала, что решат эшки, запершиеся в дежурке, - забирать или не забирать. Тем временем врач вернулся ко мне, и я написала бумагу о том, что категорически отказываюсь сдавать своего ребенка в стационар. Внимание, всегда так пишите, матери: КАТЕГОРИЧЕСКИ ОТКАЗЫВАЮСЬ СДАВАТЬ РЕБЕНКА.
Скорая уехала. Когда эшки это поняли, то высыпали из дежурки и стали орать на местных мусаров. Борисов орал: «Зачем вы скорую отпустили без ребенка? Не надо было их отпускать, пока не увезут. Теперь быстро вызываем конвой и увозим эту манду нахуй, ребенка оформляем и сдаем врачам».
Из дежурки после этого стали раздаваться вопли телефонного разговора. Снова Борисов — «эта манда отказывается подписывать явку, что делать, блять?!»
Мусара говорили о конвоировании в 28-ой отдел. Я подумала, что наверное у эшек там все схвачено и это 28-ой пыточный отдел, именно там ночью 31 марта избивали Олега, а Каспер плакал, один, запертый в соседнем кабинете.
Новый звонок в дежурку.
- Нам звонят из пресс-службы Бибиси, что делать?
- А мы служба ГУВД. Посылаем их нахуй! – орет в дежурке мусар.
В половине четвертого утра мусара начали подсовывать мне на подпись обязательство о явке в прокуратуру на завтра. Видимо, устали и не знали, что со мной делать. Я продолжала требовать от них сперва представиться и напоминала, что мне нужен адвокат. Теперь Степаненко набрал Динзе. Динзе посоветовал мне подписать обязательство о явке. Степаненко назначил время допроса – 18 октября в 19-00.
Мусор Бисаев, конвоир из 28-го, вытаскивал из отделения мой велосипед. Выйдя на улицу, я ожидала подвоха, потому что Бисаев потащил велосипед в направлении мусорской газели. Обрадовалась, что на улице показались знакомые лица, - Лена с Костей, с ними адвокат Иосиф Габуния и журналистка "Новой газеты". В отдел их не пустили. Я забрала велосипед у мусара и мы стали его собирать.
Каспер был очень рад освобождению. Маршировал, пел песни. Бегал самолетом, расставив руки. Врезался в своем шлеме на бегу в забор. Все мы ухахатывались, наблюдая за ним.
На 18 октября в 19-00 мне был назначен допрос у следователя Семинихина. Я не явилась. Допрос перенесли на 19 октября, время то же. В прокуратуре заявили, что если я не явлюсь, меня объявят в международный розыск. Посмотрим, интересно.
Коза
Комментарий А. Плуцера-Сарно:
«План эшников провалился по причине фантастического фарта Войны. Главной целью нападения эшников был Вор, который сразу слился на велике, его тупо пытались догнать бегом, а обе машины с эшками лоханулись, не двинувшись с места, поэтому он успел свернуть во дворы. Дюжине здоровенных эшников удалось схватить только двухлетнего ребенка и его мать. Затем второй фарт - врачи Скорой в отделении повели себя достойно и отказались противозаконно отнимать ребенка у матери, несмотря на приказы эшек. Третий фарт - в дежурную часть дозвонились из пресс-службы Бибиси с требованием комментариев о незаконном похищении, после чего полицаи окончательно охренели. Бибиси они солгали, что никого не арестовывали и никакой Натальи Сокол в отделении нет. Добило их то, что к четырем утра к дверям дежурной части подъехали журналисты «Новой газеты» и известный адвокат Иосиф Габуния, который потребовал допустить его к задержанной матери с ребенком. Адвоката внуть не пустили, но вконец задроченные полицаи выпустили Козленка с Каспером. Иосиф Габуния повел себя в высшей степени благородно, он не спал всю ночь, мосты были разведены, он добирался два часа через весь город объездными путями. Хотя никаких гонораров от Войны он не получает, это просто поступок честного адвоката. И все это вместе - сработало. Коза на свободе.
На следующий день адвокат Дмитрий Динзе сообщил, что в пресс-службе полиции Санкт-Петербурга заявили, что "в первый раз слышат" о ночном аресте Натальи Сокол, что в 1 отделении полиции такой задержанной не было. А это означает, что похищение было незаконным, задержание и арест не были формлены надлежащим образом. Стало быть Натальи Сокол в 1 отделении не было и подписи под явкой на допрос она не ставила?».
+ развернуть текст сохранённая копия
