Критические замечания посетителей сайта и ответы на них.
Ссылки на интернетресурсы.
Файлы для скачивания.

 

Статьи для обсуждения к третьей редакции сайта:

Прошу прочитать эти статьи и выслать в адрес почты сайта свои замечания. Эти замечания будут учтены при подготовке третьей редакции сайта. 


 

Приложения:

• Объяснения составленного мной баланса населения Германии.
• Объяснения моей расшифровки немецких данных о потерях.
• Объяснения моей расшифровки немецких данных о потерях за 1941 год.

Глава 1
Оценка немецких потерь по данным немецкого военного учёта.

Официальные итоговые цифры немецких военных потерь представлены в таблицах на странице 208 и 210 в [1] и в таблицах 86, 87, 88 в [2]. Сличение данных из разных источников выявляет небольшие расхождения между ними, но эти расхождения не принципиальны, хотя и показательны. В общем можно взять за основу для рассуждений и расчётов любую из этих таблиц. Приведём как пример часть таблицы 86 из [2].

Таблица 1:

Эту таблицу следует дополнить такой же таблицей 87 из [2], но уже за 1945 год.

Таблица 2:

Кроме того, интерес представляет справка отдела потерь вермахта от 22.05.1945 г. ([2], стр. 363), из неё следует, кроме тех цифр, которые уже были приведены ранее в таблицах, что раненых в рейхе на эту дату насчитывалось около 700 тысяч человек. Из них 70 тыс. раненых числятся у советских войск и 135 тыс. у англо-американцев, видимо попали в плен вместе с госпиталями.

Средний срок пребывания в госпитале для раненых советской армии составлял 76 суток, то есть 2,5 месяца ([2] таблица 25, стр. 58). Следует предположить, что медицина рейха так же отвечала требованиям своего времени и во всяком случае была не много хуже советской. В этом случае, данные о количестве раненых приведённые в таблице 2 следует считать заниженными. Ведь раненые лежавшие в госпиталях 22 мая получили эти раны в течении марта и апреля месяца, а также в первую декаду мая. А те, кто получил ранения в январе, декабре и феврале месяце уже выздоровели и выписались. Около 100 тыс. человек из числа раненых, по аналогии с Красной армией, можно считать больными, тогда раненых будет 600 тыс. человек за март и апрель 1945 года. Среднемесячные потери ранеными в этом случае должны составлять около 300 тыс. человек, а убитыми соответственно не менее 111 тыс. человек исходя из обычного соотношения потерь. Для советской армии это соотношение 2,7 ([2] табл. 7 и 23 (примечание 3)), для американской армии 3 для сухопутных сил и 2,68 для всей армии ([1] стр. 451).

Кроме этого данные среднемесячных безвозвратных потерь даёт Кейтель в книге [3] на стр. 334. По его данным, а это и есть настоящие данные ОКВ, эти потери составляли 150-160 тыс. человек в месяц в сухопутных силах без войск СС, ВМС и ВВС, и без учёта периодов больших сражений. Потери пленными резко возрастали как раз в периоды больших сражений на окружение, а значит, приведённые Кейтелем цифры касаются в основном убитых. Умножая на 46 месяцев боевых действий можно получить величину потерь убитыми в первом приближении 6,9-7,4 млн. человек. На восполнение потерь войск СС шло 16,4% призывных контингентов, а на восполнение потерь ВВС шло 5,5% мобилизованных ([3] стр. 334). Добавив эти 22%, получим 8,4-9 млн. человек потерянных убитыми без учёта ВМФ с 1941 по 1945 годы, не считая периодов больших сражений. Периоды больших сражений могли добавить к этой цифре ещё до 4 миллионов человек ([2] табл.31 по аналогии с советской армией, если исключить потери пленными, в периоды интенсивных сражений среднемесячные потери могут возрастать на 100% и более, можно принять увеличение потерь за счёт этих периодов на 50%).

Потери убитыми за 4 месяца 1945 года будут по Кейтелю 600-640 тыс. человек в сухопутных силах или 732-781 тыс. человек по всей армии без ВМФ, даже если поправку на величину сражения и не делать. Видно, что цифры Кейтеля значительно больше похожи на правду, так как ими значительно легче объяснить наличие 700 тысяч раненых, в немецких госпиталях, спустя 2 недели после капитуляции Германии. А по фактическому числу раненых, исходя из среднемесячных потерь убитыми за март и апрель 1945 года в 111 тыс. человек, потери убитыми составят не менее 444 тыс. человек. Поскольку к концу войны немецкая армия значительно ослабла, размах сражений уменьшился, более верной следует считать цифру около 444 тыс. человек убитыми в немецкой армии за 1945 год. Тогда потери ранеными за этот срок составят 1198800 человек.

Если исходить из соотношения убитых и раненых 1 к 3 и принять 20% уволенных по здоровью от числа раненых, то данные Кейтеля можно трактовать как 9 млн. погибших, 27 млн. раненых и 5,4 млн. инвалидов и уволенных по здоровью из числа раненых. Конечно, эти значения приблизительны.

В 1951 году в ФРГ опубликовали данные немецкой медицинской статистики ([1] стр. 465). По этим данным общее число больных и раненых составляет 29,5 млн. человек. Из них, по уверениям немецких специалистов 20,8 млн. человек приходится именно на больных. Но такое количество больных в армии середины 20 века возможно лишь при массовом применении биологического оружия. Разумнее предположить, исходя из советской медицинской статистики ([2] табл. 23), что количество заболевших составляло 7-8 млн. человек, при сравнимой численности армий. Тогда количество раненых составит 21-22 млн. человек. В любом случае, раненые вместе с заболевшими составляют санитарные потери армии и определённо видно, что эти потери у немцев больше, чем в советской армии.

Наиболее точные сведения о потерях немецких войск содержались в первичной отчётности войск, в донесениях полков и дивизий. К сожалению, эта документация фашистами быстро уничтожалась. Но часть документов дошли до нас в виде трофеев. Также прорываются на страницы книг отдельные признания немецких командиров.

Например, бывший начальник штаба 17-го армейского корпуса признал, что с 24.01.1943 года по 2.02.1943 года потери 6 армии в Сталинграде, в оборонительных боях на укреплённых и подготовленных позициях, более 100 000 человек убитыми и умершими ([1] стр. 196). Из этих цифр явно видно, что среднемесячные потери убитыми указаны Кейтелем именно без периодов больших сражений, в больших сражениях такие потери достигались только за одну декаду и только на одном участке фронта. Можно предположить, что потери убитыми за январь 1943 года только в южной группе немецких войск превысили 300 000 человек и вдвое перевыполнили норму среднемесячных потерь всей немецкой сухопутной армии указанную Кейтелем.

Другим примером может служить трофейный документ, текст которого приводится в мемуарах В. И. Чуйкова «От Сталинграда до Берлина», Москва-1980 год, стр. 406. Это объяснительная написанная командиру 30АК Фреттер-Пико от командира 16 моторизованной дивизии графа фон Шверина. Там сказано, что в оборонительных боях лета 1943 года от р. Миус до Запорожья, дивизия потеряла 19411 человек, почти три своих боевых состава за два месяца. За период с 10.10.1943 по 14.01.1944 года дивизия потеряла ещё 5120 человек. Это общие потери, включая пропавших без вести и больных. Всего за 6 месяцев общих потерь 24531 человек. Количество убитых должно быть около 8000 человек. Среднемесячные безвозвратные потери 1333 человека, санитарные 2755 человек. В процентном отношении потери от числа боевого состава пехоты озвучены в самом этом документе, 600% за 6 месяцев оборонительных боёв, это 100% в месяц. При этом численность боевого состава летом составляла 6-7 тыс. человек, а осенью 2000 человек. От общей численности дивизии потери, конечно, будут меньше. При числе артиллерийских, транспортных и прочих частей и подразделений дивизии в 4-6 тыс. человек, можно оценить их в 50% с июля по сентябрь включительно и 30% с октября по декабрь включительно (от общей численности дивизии соответственно в 12-13 тыс. летом и 6-7 тыс. осенью). При сравнении с аналогичными показателями для советских войск можно убедится, что это очень высокий уровень потерь. Такие потери несли далеко не все советские дивизии летом и осенью 1941 года. Среднемесячные общие потери советской пехоты за 28 месяцев войны (с 1.01.43 по 9.05.45) составили 19,5% к её численности ([2] табл. 40), а среднемесячные потери всей Красной армии за всю войну 10,49% от среднемесячной численности действующей армии ([2] табл. 31). Советский Западный фронт терял в 1941 году (это тоже 6 месяцев оборонительных боёв) 41,1% ежемесячно общими потерями ([2] стр. 68), а по всей действующей Красной армии за этот период среднемесячные потери составили 22,61% ([2] табл. 31). Отчётливо видно, что ничего выдающегося по части сохранения личного состава немцы выдумать не смогли.

Ещё одним примером может быть сообщение Эйке Миддельдорфа в его книге «Русская кампания: тактика и вооружение.», ООО «Издательство АСТ», 2002 год, стр.10. Там приводится как типичный пример потери абстрактной пехотной роты за первые 3 года войны в России в 1500 человек при средней численности в 100 человек. Это означает, что первые 3 года войны боевой состав пехоты нёс общие потери в 41,7% ежемесячно. Если количество боевого состава считать в две трети всей немецкой армии, то среднемесячные потери всей армии за войну можно полагать около 20% убитыми и ранеными от её численности. Сам автор утверждает, что полевые армии на 80% состояли из пехоты (указ. соч. стр. 9).

Исходя из всех выше приведённых данных, можно признать, что официальные данные немецкого военного учёта потерь сильно занижены, приблизительные цифры немецких потерь можно получить расчётом. Наиболее достоверными являются расчёты на основе данных Кейтелем цифр среднемесячных потерь сухопутных сил. Исходя из средней численности немецких войск в действующей армии в 5-6 млн. человек, при числе убитых в сухопутных силах 150 тыс. в месяц. Для учёта войск СС и ВВС 22% мобилизованных в эти силы из каждого призывного контингента применим и к структуре потерь, это 37 тысяч, получим 187 тыс. человек убитых за каждый месяц по всей армии без ВМФ. Следовательно, среднемесячные потери убитыми всей армии составят 3,1-3,7% от средней численности действующих на фронте сил без учёта потерь пленными.

Для сравнения с потерями советских войск можно обратиться к [2] табл. 31. Среднемесячные безвозвратные потери Красной армии вместе с пленными за всю войну 3,72% от среднемесячной списочной численности действующей армии. Если вычленить потери пленными, то средняя цифра за 1943-45 годы будет 2,33%. Это и есть потери от вражеского огня, обусловленные соотношением огневых возможностей в каждом конкретном боевом столкновении. В 1941-42 годах эти потери если и были выше, то не намного, основные потери в это время понесены пленными, из-за преимущества немецкой армии в манёвре. В 1942 году пропавшие и пленные составляют половину безвозвратных потерь, а в 1941 году три четверти ([2] табл. 26). Немецкая армия потеряла пленными не менее 2,7 млн. в боях с Красной армией ([2] табл. 91). Это 59 тысяч в месяц потерь пленными за 46 месяцев войны. Тогда безвозвратные среднемесячные потери будут 246 тыс. человек, а в процентном отношении к средней численности действовавших войск составят 4,1-4,91%. Можно сделать вывод, что среднемесячные потери убитыми немецкая армия имела большие в 1,5 и более раз. Среднемесячные потери пленными немецкой стороны возможно меньше, но если учесть 0,6 млн. пленных отпущенных фронтами [2], тогда пленных немцев будет 3,3 млн. человек, среднемесячные безвозвратные потери немецкой армии составят 259 тыс. человек убитыми и пленными, а в процентах 4,3-5,18% от средней численности на фронте.

Такое различие в числах среднемесячных потерь обусловлено разницей в методах ведения боевых действий немецкой и советской армий. Немецкий метод ярко виден на примере действий 3-й танковой группы в пограничном сражении. Группа Гота, 22 июня сломив сопротивление 2-х стрелковых дивизий на границе, вошла в прорыв и преодолевая сопротивление советской 5-й танковой дивизии, через 5-6 дней дошла до Минска. С оперативной точки зрения – большой успех, приведший к окружению и сдаче в плен войск Западного фронта. Но в течении этих 5-6 дней и более, это мощное войсковое объединение было выключено из сражения с основными силами Западного фронта. За это время пехота группы армий «Центр» понесла такие потери, что не смогла самостоятельно замкнуть внутреннее кольцо окружения, для этой цели пришлось привлекать часть сил 2-й танковой группы. Эффективность метода налицо, но также видна затратность метода. Ведь этот метод обязывает войска искать возможности к манёвру и выключает из боя манёвренную группу войск, но сковывающая группа войск избегать боя не может и соотношение сил для неё может оказаться не выгодным. В результате этих танковых гонок, наступление немцев на западном направлении возобновилось только 10 июля. То есть ещё 10-12 дней 3ТГ, равная по силам танковой армии, сторожила северо-восточный фас внешнего кольца окружения.

Советская армия действовала другим способом. Советским полководцам удалось найти наилучшее соотношение между боем и манёвром в рамках операции. Красная армия, следуя теории глубокой операции, являвшейся развитием теории глубокого боя, стремилась организовать серию одновременных боёв на всю глубину оперативного боевого порядка, ввести в бой одновременно как можно больше сил и средств. Советские бойцы называли это – «Слоёный пирог». Такой метод менее затратен для наступающего и даже в случае оперативной неудачи, по соотношению потерь может быть выгоден учитывая изначальный перевес в силах, специально создаваемый перед наступлением. При этом правда, большая нагрузка ложится на полководца. Метод требует тщательного планирования, жёсткого централизованного руководства войсками от начала и до конца операции и при этом инициативы самих войск, войска должны искать боя. Также следует признать, что при таком методе добиться быстрого и глубокого продвижения намного сложнее, чем немецким способом, но и это удалось сделать, расчленяя боевой порядок на эшелоны по времени и глубине вступления в сражение. Следя за тем, чтобы сила удара непрерывно возрастала и при этом силы, назначенные на развитие удара, не простаивали. Таким манером удавалось проводить целые серии наступлений. На карте это выглядит мешаниной стрелок, в отличии от немецких чётких схем, но вряд ли в военной истории есть что-нибудь сравнимое по искусству владения обстановкой.

Глава 2 
Оценка немецких потерь по официальным заявлениям немецкой стороны времён войны, военным и послевоенным немецким документам.

В ходе войны немецкое руководство сделало несколько заявлений, позволяющих оценить динамику немецких потерь. Анализ этой динамики любопытен и может привести к определённым выводам. Особенно, если сравнить эти заявления с реальными мобилизационными мероприятиями, проводимыми немецким руководством, а также с оценками независимых наблюдателей или противников Германии.

По состоянию на 1 марта 1939 года в немецкой армии состояло 3,2 млн. человек ([2] табл. 89). К 1 сентября 1939 года численность вооружённых сил Германии была доведена до 4,6 млн. человек, из них 2,7 млн. служили в сухопутных войсках, 1 млн. в резервной армии, остальные в ВВС и ВМФ. Всего имелось к началу мировой войны 103 дивизии, то есть на обеспечение боевой деятельности одной дивизии задействовалось около 45 тыс. человек военнослужащих ([6] стр. 123, 143). Такие скромные усилия сопровождались введением обязательной трудовой повинности для лиц от 18 до 25 лет ([5] стр. 30, 68). Число работающих женщин увеличено до 13,8 млн. человек, что составило треть всех рабочих и служащих. То есть в Германии того времени неработающая женщина была редкостью. С 1935 года до 2.02.39 года трудовая повинность была добровольной и рассматривалась как средство борьбы с безработицей.

Официально немцы называют свои потери убитыми в войне с Польшей 10572 человека, ранеными 30322 и пропавшими 3409 человек ([1] стр. 194). Хотя по сводке BA/MA RH 7/653 потери убитыми в Польше 16843, а пропавшими 320 человек. Число пропавших в 10 раз уменьшено, а количество убитых в 1,5 раза больше.

Уже 29.09.39 года трудовая повинность для женщин смягчается, к ней привлекаются только незамужние женщины от 17 (эта граница ужесточена) до 25 лет. Рабочий день для них устанавливается полдневный. То есть это скорее приучение к труду в запас рабочей силы, чем труд. Зато к труду привлекли 420 тыс. пленных поляков ([5] стр., 132, по [1] пленных поляков было 0,5 млн.). Кроме того, в октябре 1939 года установили трудовую повинность всего населения Польши от 18 до 60 лет обоего пола ([5] стр. 131, 132).

Потери в Норвегии обошлись в 1317 убитых и 2375 погибших в пути, бои в Греции 1484 убитыми и пропавшими ([1] стр. 194).

Перед наступлением во Франции немцы увеличили численность сухопутных сил до 3,3 млн. человек, то есть призвали 0,6 млн. и ещё какое-то количество для компенсации потерь в Польше. Было сформировано 40 дивизий, из них 9 охранных, остальные пехотные. Новые танковые дивизии переформировывались из лёгких ([6] стр. 154).

Потери во Франции составили 27074 убитых по [1] стр. 194. А по [5] стр. 154, ранено 111034, пропало без вести 18384 человека. В плен взято 1,8 млн. французов (по [6] 1,547 млн. стр.160), из них 0,8 млн. сразу вывезено в Германию на работы ([5] стр. 153, 292). Численность немецкой армии летом 1940 года была доведена до 5,6 млн. человек ([5] стр. 293). Это значит, что мобилизовано ещё 0,4 млн. человек не считая компенсации потерянных убитыми, пропавшими и инвалидами. К 22.06.41 года численность армии возросла до 7,4 млн. человек, то есть ещё мобилизовано 1,8 млн. человек. Это как раз число захваченных французских пленных. Видно, что Германия мобилизовала более 10% населения, а это более половины её мобилизационного потенциала. Однако трудовые ресурсы Германии не уменьшились, а увеличились. Строго говоря, и мобилизационный ресурс также увеличился. Население Германии вместе с Австрией весной 1941 года было 76 млн. человек, население оккупированных стран 129 млн. человек, население стран союзников Германии в Европе 78 млн. человек, а всего 283 млн. человек ([5] стр. 275).

Следует также учесть и население стран скрытых союзников, таких как Швеция, Швейцария, Испания и Португалия, Франция Виши, Турция. Вступление этих стран в войну зависело от ряда условий, например Швеция не могла не вступить в войну при устранении или усилении угрозы со стороны Англии (в любом из этих случаев Шведский нейтралитет оказывался без гарантий), иначе она автоматически выпадала из Европейской обоймы и лишалась будущего как суверенное государство. Пример Норвегии и Дании у Шведов был перед глазами. Вступление в войну Испании, остатков Франции и Португалии обуславливалось переносом центра тяжести войны в Средиземноморский регион, и было делом недалёкого будущего, сразу после победы над СССР. Также необходимо вступала в войну и Турция, как только эта война затрагивала непосредственно районы Закавказья и Ближний восток. Естественно, эти страны выступали в едином экономическом и политическом блоке с Германией, памятуя о том, что сторону в войне выбирают до начала военных действий. Значит, их вполне допустимо рассматривать как дополнительный трудовой, сырьевой, производственный, торговый, политический и военный ресурс Германии. Именно так Гитлер их и рассматривал, это следует, например, из записей Гальдера.

Операцию высадки на Британские острова Германия могла планировать, но осуществить не имела возможности по причинам, прежде всего, политическим. Это было не в интересах Германии. Ведь Английские доминионы, в этом случае, подпадали под влияние США. Также не в интересах Германии был протекторат США над Англией. В интересах Германии было заключение мира, даже почётного для Англии. В интересах Германии было сохранить Британскую империю, разделив с ней сферы влияния и ограничив этим, влияние США, причём Британия ничего не теряла. Правда при таком развитии событий Британия с неизбежностью становилась частью общеевропейской общности (причём не доминирующей, а подчинённой) в отдалённом будущем, когда Германия окрепнет и сумеет переварить завоёванное в Европе. Такое положение не устраивало Англичан ни при Наполеоне, ни при Гитлере. И Гитлер это понимал. Соответственно задача Германии в Европе была принудить Англию к миру путём постепенного завоевания регионов английского доминирования, Средиземноморья, Ближнего востока, Индии и так пока Англия не будет вынуждена признать Третью империю германской нации как свершившийся факт.

Задача завоевания мирового господства путём оккупации всего мира перед Гитлером тоже не стояла. Гитлер вполне понимал нереальность подобного акта. Главной целью Гитлера на 1941 год была Россия. Организация немецкого государства на территориях СССР по спартанскому образцу. Для этого население оккупированных областей резко сокращалось в численности на, примерно, 50 млн. человек (Дюков А.Р. «За что сражались советские люди.», Москва, «Яуза», «Эксмо», 2007) и организовывалось в подобие коллективных рабов – илотов. Незаконченные дела с Англией не мешали осуществлению этого плана. Наоборот, осуществив этот план Германия, выходила на такие позиции, которые обеспечивали ей доминирующее положение во всех мировых вопросах и делали отношения с Англией уже не столь важными.

Таким образом, удар по СССР должен был стать венцом всех усилий Гитлера. Какими силами он для этого располагал? Кроме уже мобилизованных 7,4 млн. немцев можно было призвать ещё миллионов 8. Но миллиона 3-5 надо было оставить для работы в самой Германии и организации оккупационного порядка. Дело здесь не в нехватке рабочей силы, которой было в избытке, а в том, что именно немцы должны организовывать порядок в Рейхе, иначе Рейх перестанет быть немецким. Таким образом, резерв для мобилизации составлял в лучшем случае 3-5 млн. человек. Однако при особом стечении обстоятельств можно было мобилизовать их все 7-8 млн., также при крайней нужде можно было заменить т

За годы так называемой гласности и последовавшего затем либерального лихолетья российскому народу пытались и порою продолжают внушать мысль, что война с фашизмом была выиграна как-то само собой, без какого-либо управления или даже вопреки ему. Сотни статей, десятки книг и фильмов должны были убедить миллионы людей, что народ сам смог справиться с гитлеровской военной машиной. Собственно, это главная пропагандистская сказка о Великой Отечественной войне. В канун 70-летия Великой Победы пора признать очевидное, что у народа и армии, десятков прославленных полководцев, сотен директоров оборонных предприятий и плеяды конструкторов боевой техники был Главнокомандующий, который сумел наладить сложнейший государственный механизм на отпор лютому врагу. И замены ему не было, в чем мы и попробуем убедиться.

Альтернативные фантазии

В математических дисциплинах принято использовать метод доказательства «от противного». В истории это тоже, на мой взгляд, возможно – достаточно смоделировать ситуацию, когда некий очевидный вроде бы факт ставился бы под сомнение. Вот и давайте представим, что у штурвала нашего государства во время Великой Отечественной войны был бы, например, Михаил Сергеевич Горбачев, едва ли не главный из советской элиты критик И.В. Сталина. И перед войной наша страна вместо ускоренной индустриализации занялась бы демократизацией общества. Чтобы вермахт и СС сделали бы с этим самым демократизированным обществом, куда бы смогли добраться в этом случае танки Гудериана и Гепнера, какую гласность устроил бы для тех, кого нацисты считали«недочеловеками», доктор Геббельс? Вопрос, думаю, риторический.

Ну а если бы на месте Иосифа Виссарионовича Сталина оказался в критически сложный для нашей страны момент Борис Николаевич Ельцин, то боюсь, что Беловежские соглашения о развале великого Советского Союза были бы подписаны на 50 лет раньше. И позвонил бы Борис Николаевич сообщить об этом не президенту США Франклину Рузвельту, а, вполне возможно, Адольфу Гитлеру.

Так что, как ни крути, получается, что только политик со стальным псевдонимом мог совладать с тысячами больших и малых вопросов, которые нужно было в момент гитлеровской агрессии решать быстро и безошибочно. Причем безошибочно не получилось даже у него - много было просчетов в предвоенный период и в первые два года схватки с нацизмом.

А вот Николай II наверняка не ошибался бы, потому что был бы больше занят не страной, а своей семьей. Собственно, так и было во время Первой мировой войны, когда царской России противостояла куда менее опасная, чем гитлеровская, кайзеровская Германия. При этом на отсутствие второго фронта сетовать не приходилось - на Западе тогда шли не менее кровопролитные бои, чем на Востоке. А при «кровавом диктаторе» Сталине СССР смог сокрушить гитлеризм лишь с самой минимальной помощью и поддержкой союзников, оказанной в основном лишь в самый последний момент.

Потому что только он смог все должным образом настроить в сложном государственном механизме. И даже самые заядлые демократы отрицать этот факт не могут. Поэтому наверняка и сейчас, спустя десятилетия, ветераны поднимут рюмку за своего Верховного Главнокомандующего. Ведь они прекрасно понимали и понимают, что без него победить гитлеровцев и остановить идущий с запада фашизм не удалось бы.

Иного нет у нас пути

Метод «от противного» для доказательства в том числе исторической правды хорош тем, что его можно использовать в самых разных ракурсах. Чтобы убедиться в выдающейся роли И.В. Сталина в победе советского народа над гитлеровской Германией, достаточно попробовать представить, что было бы, если бы он действовал в соответствии с упреками и претензиями к нему либеральных историков, т.е. скрупулезно учитывал бы их. Давайте попробуем нарисовать в воображении такую сюрреалистическую картину истории Великой Отечественной войны и предвоенного периода, к счастью нереализованную в действительности.

Больше всего упреков «диванные полководцы» высказывают относительно заключения пакта о ненападении с Германией - мол, это чуть ли и не привело к началу Второй мировой войны. При этом они как бы напрочь забывают, что нацисты уже поглотили к этому моменту Австрию и захватили значительную часть Чехословакии, раздробив ее.

Ну ладно, предположим, что Сталин не пошел бы на такой шаг и продолжал бы бесплодные переговоры с англичанами и французами о коллективной обороне. Чтобы в этом случае получилось? Нацистская Германия наверняка все равно напала бы на Польшу под предлогом прорубания коридора в Восточную Пруссию. Англия и Франция при этом как не давали, так и не дали бы никаких гарантий совместных действий против гитлеровцев. В результате наша страна могла оказаться вовлеченной в войну на два года раньше того, как это случилось в действительности. А так и было бы, ведь аппетиты Гитлера простирались намного дальше на восток, чем территория Польши.

Причем в этом случае Красная Армия вступила бы в бой без той современной техники, которая во многом предопределила исход войны - знаменитых танков Т-34 и КВ, а также легендарных «катюш». Война бы началась намного восточнее границы, которая была получена СССР в результате серии освободительных походов. Весьма вероятно, что Ленинград удержать бы не удалось, а значит, потерян был бы Балтийский флот. Ведь в 1939 году немцы могли бы запросто оккупировать прибалтийские государства и вывести свои танковые армады на расстояние всего ста с лишним километров от Северной столицы. При этом союзная им финская армия и вовсе была бы практически в северных пригородах Ленинграда.

В 1939 году РККА пришлось бы вести бой действительно ослабленной в ходе репрессий, в том числе и необоснованных. Но если опять-таки применить все тот же метод от противного, то еще неизвестно, что получилось бы, если бы в армии оказалась «пятая колонна». Многие историки склоняются к версии, что заговор военных во главе с М.Н. Тухачевским в том или ином виде реально существовал. И если бы в момент гитлеровского нападения имел бы место внутренний раздрай - поражения, скорее всего, избежать не удалось бы.

Очень рискованной была бы ситуация, и если бы, как видят из уютных кресел «стратеги» нашего времени, И.В. Сталин рискнул нанести превентивный удар. В этом случае позиция США и Великобритании, и так двойственная, была бы абсолютно непредсказуемой. Что касается приведения войск в боевую готовность, то это было фактически сделано, хотя, может, и с опозданием и с оговорками по части каких-то провокаций в специальной Директиве. Другое дело, что ее не все части и рода войск выполнили. Советский ВМФ под руководством адмирала Н.Г. Кузнецова встретил врага во всеоружии, а ВВС, увы, нет. Поэтому моряки понесли куда меньшие потери в первые сложнейшие часы войны, нежели летчики.

Без царя во главе

Доведем метод дискуссии с либеральными критиками И.В. Сталина до логического совершенства (ну или абсурда - кому как нравится). Пусть в июне 1941 г. не будет в Кремле бывшего учащегося Тифлисской семинарии Иосифа Джугашвили. Более того, пусть там не будет и его ближайших сподвижников Лаврентия Берия, Вячеслава Молотова и Лазаря Кагановича. Ведь следуя логике десталинизаторов, они своими недюжинными организаторскими способностями почему-то только мешали стране защищаться от врага. Следуя той же логике, правда, и военное руководство, в лице Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссовского и многих других маршалов и генералов, несильно помогало народу отбиваться от фашистов и только и думало, где бы положить еще один миллион сограждан на алтарь победы. Но совсем без управления невозможно - это даже апологеты невидимой руки рынка не могут отрицать, поэтому в придуманной параллельной истории пусть армейские военачальники будут, но над ними никто не довлеет.

И вот осень 1941 г. - гитлеровцы наверняка все равно прорвались бы к окраинам советской столицы. В этой ситуации необходимы срочно резервы, но не просто люди, а обученные, одетые, обутые, А где их взять, если этим никто не занимался бы? Но это еще полбеды - Жукову нужны танки. Очень нужны - в настоящей реальности Сталин говорит, что их пока нет - промышленность только-только эвакуировали на восток, требуется время для возобновления производства, но потом бронированные машины обязательно поступят в войска. И действительно поступили спустя год в гигантских количествах, намного превосходящих то, что смогла наклепать для Гитлера промышленность почти всей Европы. Но этого бы не случилось, если бы не было бы политического руководства с крепкими нервами и принципиальной требовательностью. Остался бы тогда Г.К. Жуков с курсантами Подольского училища, мотоциклетным полком и народным ополчением. Хотя насчет народного ополчения тоже вряд ли - формированием добровольцев опять-таки занимались партийные и комсомольские комитеты, которые согласно антисталинской трактовке истории только путались под ногами у защитников Отечества. Правда, непонятно, почему многие из бойцов, идя в бой, просили зачислить себя в ряды Всесоюзной Коммунистической партии большевиков.

Но, допустим, свершилось чудо - без резервов, без подъема оборонной промышленности, без мобилизующей, в том числе средствами культуры, роли государственных органов каким-то непостижимым образом советские войска, как и в реальной действительности, сломили бы хребет фашизму. Кто в этом случае вел бы сложные, как шахматная партия, переговоры с такими политическими зубрами, как Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт? Военные заняты планированием операций, да и зачастую не большие они мастера дипломатических раутов, а западные союзники готовы были если не все результаты победы себе присвоить, так многие путем хитрых политических маневров.

А затем кто бы провел быстрое восстановление разрушенной страны? До сих пор поколение детей войны вспоминает, как по радио объявляли об очередном снижении цен. Миллионы сирот оказались не выброшенными за борт жизни беспризорниками, а получили государственную поддержку и приют. И все это приходилось делать в условиях начавшейся холодной войны и гонки вооружений с Западом. Ну и наконец, как без политического руководства удалось бы уже в 1949 году получить свою атомную бомбу, а вместе с ней гарантию ненападения?

Глядя из Лондона

Одним словом, как ни крути, под каким углом ни пытайся прикинуть либеральную версию Великой Отечественной войны, получается, что без строгого товарища Сталина никуда. Выходит, прав был ярый противник всего советского и социалистического, но мудрый и честный политик Уинстон Черчилль, заявивший в британском парламенте через шесть лет после смерти своего оппонента во френче и сапогах и практически всегда с трубкой в руках: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавил гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь». Уж многолетний премьер-министр Великобритании прекрасно понимал роль, которую сыграл в деле разгрома гитлеризма его старый идейный оппонент. И надо отдать ему должное – в отличие от современных либеральных историков он смог признать, кому наша страна обязана своей величайшей победой.