В колонках играет - Ólafur Arnalds





Как часто, когда уезжаешь из какого-то места, кажется, что без тебя там жизнь останавливается.
Ещё страшнее, когда убеждаешься, что это действительно так.

Мой дом рушится.
Всё в нём рассыпается. И уже невозможно собрать это назад.
Моя старая комната кажется заброшенной и затерянной в доме, затерянной среди бед, обрушившихся на семью. Я хотела сбежать на край света от этого всего, я сбежала. Но это вовсе не означает, что я могу отвернуться от боли.
Мама научилась не видеть этого. А я не могу.
Мне так страшно. После каждого разговора с ней, я забираюсь под одеяло, сжимаюсь и плачу. Я чувствую свою вину за то, что уехала и теперь не могу уберечь сестру. Мама говорит, что всё равно ничего не изменишь, а мне так тоскливо от этой мысли, мне так не хочется верить, что… она ставит на ней такое клеймо.
Господи, я никогда не буду счастливой. Каждый раз, когда мне кажется, что в моей жизни всё наконец налаживается, каждый раз случается что-то, что доказывает мне, что я никогда не буду счастлива и довольна жизнью. А ведь я столько сделала, чтобы попытаться сделать свою жизнь хорошей.
Я не могу не переживать, ведь они мои близкие. Не могу не писать, потому что эти мысли не могут остаться в голове, а рассказывать друзьям я не хочу. Точнее хочу, но я вот уже всю неделю одна. Так что уж лучше сюда написать, чем раздражать людей своими воспалёнными больными мыслями и рыдать в одиночку. Господи, как я устала.
Я забила всю неделю делами, лишь бы только не останавливаться и не думать, и вот у меня единственный свободный день, я сижу и плачу, потому что вспомнила, подумала и мне стало так горько… что лучше бы на этот день у меня тоже были бы какие-нибудь дела и у меня бы не было времени на то, чтобы думать.

Она говорила, а я даже не могла её утешить. Потому что то, о чём она рассказывала, о их жизни, это придавило меня чем-то тяжёлым, как будто слова имеют вес и сейчас они придавили меня плотной стеной и мне трудно дышать, язык не поворачивается в пересохшем рту, я могу только опустить голову и слушать и делать вид, что мне вовсе не хочется сейчас сжаться здесь в комок на полу и скулить…..

Я хотела бы не думать об этом. Но я не могу быть безразличной. Я просто не умею. Именно поэтому мне так тяжело жить. Я слишком много думаю. Слишком много пытаюсь решать. Слишком много вижу. Мне полагается наслаждаться жизнью. Я не умею. В ней слишком много неправильного, «почему так» и «почему со мной». Я путаюсь во всем этом.
Горько и больно жить с оголённым сердцем.

Фрагмент переписки с Андрюшей, который я формулировала весь этот грешный вечер.


Меня восхищает в тебе то, что ты можешь совершенно спокойно реагировать на многие вещи, что всегда делает тебя мудрым, выдержанным и сдержанным.
Такие вещи для меня кажутся сказочными, потому что, чтобы так стоически переносить какую бы то ни было трудную ситуацию, мне нужно очень сильно стараться и все равно что-нибудь выдаст, что я:
а) ненавижу всех здесь.
б) хотела бы высказать все, что о них думаю и вообще обо всем
в) с трудом сдерживаю яркие и множественные сарказмы
Выдает это голос, выражение лица или что-нибудь ещё, и окружающим сразу становится все ясно и ненависть, о чудо, становится взаимной.

Я невыносима. Как сама с собой живу представляется большой загадищей.

Уже весна, А сердце лед сковал холодными цепями, И не могу придти в себя от сна, Где жизнь кружит цветными мотыльками. И силы нет, чтоб возводить мосты, И нет меча, идти сквозь лес дремучий, Лишь в небо мокрые глаза, И стоит в горле ком колючий. Полотно небес, как покрывало, А лунный свет, сердечное лекарство, Душе [...]