art ma-zaika

Они вышли на защиту странЫ

Фото: © Copyright Алексей Филиппов

Тысячи людей вышли на демонстрации в Москве под русскими флагамии, с воздушными шарами и с транспарантами в руках. Они выразили свое желание возврата Путина на пост президента России и выступили против протестов оппозиции, которые бросили вызов власти.

"Мы никому не позволим вмешиваться в наши внутренние дела", сказал Путин, выступая перед более чем 100 000 человек, заполнившими стадион 'Лужники' и подходы к спортивному сооружению в Москве в День защитника Отечества (23 февраля 2012 года).

В своей речи Путин выразил уверенность, что победит на выборах. Ну а как иначе то, реального выбора то ведь неТ!

Фото: © Copyright Владимир Астапкович

Фото: © Copyright Юрий Кадобнов

Фото: © Copyright Алексей Дружинин

Фото: © Copyright Юрий Кадобнов

Фото: © Copyright Юрий Кадобнов

Фото: © Copyright Юрий Кадобнов

Фото: © Copyright Сергей Карпухин

Фото: © Copyright Татьяна Макеева

Люди принимают участие в процессии вдоль Фрунзенской набережной, поддерживая кандидата в президенты и нынешнего премьер-министра России Владимира Путина в День защитника Отечества рядом с Москва-рекой в Москве 23 февраля 2012 года.

Фото: © Copyright Сергей Карпухин

Полицейские идут мимо памятника основателю советского государства Владимиру Ленину уже после митинга.

Фото: © Copyright Валерий Мельников

Фото: © Copyright Алексей Куденко

Фото: © Copyright Александр Вильф

Фото: © Copyright Алексей Филиппов

Фото: © Copyright Владимир Астапкович

Фото: © Copyright Сергей Карпухин

Фото: © Copyright Алексей Филиппов

Фото: © Copyright Алексей Филиппов

В общем и целом можно рассматривать политический кризис как выход политической системы за обычные для нее рамки, нечто вроде помпажа у турбореактивного двигателя. Явления потенциально опасного, но с которым опытный пилот умеет хорошо справляться.

В самом по себе политическом кризисе как явлении нет ничего необычного, подобные процессы происходят с той или иной периодичностью в любых обществах, независимо от типа политической системы и уровня развития. Можно вспомнить политический кризис во Франции 1968 года, приведший к отставке генерала де Голля, или - 1974 года в США, закончившийся отставкой президента Никсона, затяжное противостояние правительства и профсоюзов в Великобритании в начале 1980-х годов или события 1989 года в Китае, закончившиеся бойней на площади Тяньаньмэнь и т.д.

Впрочем, в России после событий 1917 и 1991 годов привыкли дуть даже на холодную воду – как бы не случилось очередной политической катастрофы, которая не нужна никому. В этом аспекте показательно поведение участников самого первого митинга после парламентских выборов, прошедшего на Чистых прудах. Напомним, он был достаточно многолюдным, но когда вожди оппозиции Навальный и Удальцов призвали собравшихся идти маршем в центр города, «прорывать полицейские кордоны», то очень быстро оказались вождями без войска – за ними двинулись лишь отдельные личности, а большинство собравшихся мирно разошлись.

Участники наиболее массовых митингов на Болотной площади и на проспекте Сахарова в блогах и интервью подчеркивали мирный характер своих выступлений. С другой стороны, именно угроза революции и последующего за ней хаоса стала одним из главных мотивов противоположной стороны. Наверное, вот это категорическое неприятие революции и является основным уроком, который вынесло российское общество из смутного ХХ века и это делает ему честь.

Именно отсутствие стремления к разрушению всего и вся, ненависти к оппонентам и является главным отличием нынешних митингов от массовых митингов конца 80-х годов прошлого века.

Помню, с каким радостным улюлюканьем встретила толпа у Белого дома известие о самоубийстве Бориса Пуго - министра внутренних дел СССР, с какой яростью переворачивали троллейбусы на Садовом кольце, с каким ликованием встречали известия о провозглашении независимости союзных республик – бывших некогда составными частями единой России. Люди, воспитанные на почитании героев революции, сами радостно окунались в нее, и тем горше было их разочарование потом.

Современное российское общество не хочет революции и сдерживает себя от нее. Казалось бы, таким уровнем общественного сознания можно было бы гордиться, но далеко не все довольны тем, что очередная революция в России никак не начнется. Что Россия может найти мирный выход из политического кризиса. И находятся силы, которые стремятся раскрутить маховик революционной ненависти.

В чем разница между политической борьбой и ненавистью? Когда человек критикует политика и заявляет о намерении голосовать против него - он реализует свои гражданские права, закрепленные в Конституции. Совсем другое дело, когда человек размещает в своем блоге фото нюрнбергского дворца правосудия и пишет - вот что ждет Путина и его людей, - это выход за рамки нормальной политики. Можно по разному оценивать деятельность Владимира Путина на посту главы государства, и его нынешний политический курс, но любой здравомыслящий человек согласится с тем, что его сложно обвинить и в сотой доле тех деяний, за которые судил Нюрнбергский трибунал.

Лозунг  «Путин должен уйти!» является хотя и негативным, но возможным лозунгом избирательной кампании, лозунг – «Путинскую клику судить и посадить» вызывает в памяти большевистские резолюции «судить и расстрелять».

Они являются признаком именно советского мышления, когда сам факт суда над кем-то уже говорит о виновности (у нас никого зря не судят).

Грань между политической борьбой и ненавистью проходит не по линии противостояния «власть – оппозиция», а внутри каждой из этих групп.

Участник митингов на Болотной, библеист и православный публицист Андрей Десницкий пишет в своем блоге:

«Я считаю, что тут очень важно не быть против тех наших сограждан, кто лично не участвует в махинациях, но просто делает иной выбор, чем мы. Имеют право, как и мы. Единственное, что сейчас действительно важно – начало диалога, возвращение публичной политики. Тогда на следующих выборах нам будет, за кого голосовать. Логика гражданской войны, ненависти к «другому митингу» не просто противоречит духу мирного протеста и того же Сахарова, чье имя нам кажется неслучайным – она вредит нашим собственным интересам. … Мы проиграем не тогда, когда победит не наш кандидат, а тогда и только тогда, когда мы сами проникнемся логикой ненависти и злобы. Во всех остальных случаях мы выигрываем, и не потому, что вышло куда-то сто или сколько там тысяч – а потому, что слишком многим людям уже не все равно, как было полгода назад».

Обнародование списка доверенных лиц Владимира Путина дало новую пищу для генерации ненависти. В блогах и форумах послышались призывы к обструкции, к травле и остракизму. И неподдельное возмущение – как эти люди посмели принять предложение от власти, не поддержать точку зрения «общества»? Интернет в силу особенностей организации российского он-лайн пространства оказался идеальной площадкой для нападок и шельмования. Присущий рунету низкий уровень культуры в сочетании с сетевой анонимностью позволяет писать гадости и не видеть их несоразмерности. Только в виртуальной реальности матерная ругань и гнусности неизвестного блоггера в адрес известного артиста выглядят нормально. В реальной жизни несоизмеримость ругателя и ругаемого сразу бросилась бы в глаза на манер крыловской слона и моськи.

Кампания возмущения в чисто советском стиле «С кем вы, мастера культуры?» начала заново раскручивать маховик революционной ненависти. Чего только не пишут про людей, согласившихся по разным причинам поддержать избирательную кампанию Владимира Путина.

Тут и обвинения в продажности властям, и в рабском чувстве покорности, и в сервильности, и в «стокгольмском синдроме» - все, кроме одного - признания за другими людьми права на собственную точку зрения.

Мысль о том, что премьер может иметь сторонников не только среди пенсионеров, бюджетников и прочего т.н. «быдла», не укладывается в сознании лидеров протеста. Не укладывается не случайно. Очень многие наблюдатели отмечают, что между трибуной и публикой на оппозиционных митингах нет полного взаимопонимания. Профессиональные оппозиционеры на трибуне хотят одного (удовлетворения собственных политических амбиций), публика – другого (учета своего мнения и своих интересов). Эту двойственность хорошо заметна и по составу акций. Выразить свое мнение выходят десятки тысяч, митинговать в защиту вожака оппозиционеров «мальчика из хорошей семьи» Удальцова – несколько сотен.

Ненависть и спровоцированное ею обострение ситуации – это единственное, что может жестко связать выступления граждан и профессиональных оппозиционеров, которые не думают ни о стране, ни об интересах людей, а лишь о своем личном успехе. Пока ненависть свойственна лишь лидерам оппозиции, и именно поэтому они всеми силами стараются пробудить ее в массах.

Однако было бы ошибкой считать, что в генерации ненависти заинтересованы лишь вожди оппозиции. Идея жесткого подавления оппозиции и демонстративное пренебрежение к людям, вышедшим на митинги, наблюдаются и среди сторонников власти.

«Хомячки», «офисный планктон», «агенты Госдепа», «оранжисты» - и прочие эпитеты «охранителей» тоже не способствуют нормальному политическому диалогу.

Более того, власть с сомнением смотрит и на саму возможность диалога с оппозицией, потому что не видит Болотную дальше трибуны с хорошо известными ей персонажами. Все это верно. Известный публицист Егор Холмогоров отметил в своем блоге, что власть и публика митингов в принципе не могут понять друг друга в силу совершенно разных мировоззренческих императивов:

«сегодня в конфликте Путин vs Болотная мы имеем конфликт двух политических культур, двух миросозерцаний, двух концепций суверенитета. Найти точки диалога между ними - очень сложно. Особенно сложно, если учесть, что стороны не осознают в полной мере природы этого конфликта. И, на самом-то деле, диалога не ищут. Путин это показал сегодня очень четко - он не понимает в общем и целом чего хотят на Болотной, ему это кажется каким-то абсурдом, управляемым заговорщиками. Он ищет точки соприкосновения в деталях, но в целом ему требования кажутся очень нелогичными».

Значит ли это, что диалог невозможен, и мы обречены на постепенное возрастание градуса ненависти до перехода его в гражданскую войну? Нет. Потому что, опыт, который дал России ХХ век говорит об одном – в гражданской войне нет победителей, проиграют все. Вести диалог надо. Разговор говорящих на разных языках людей – зрелище в чем-то комичное и нелепое, но даже такая беседа лучше кровавой драки.

Мудрый сказочник Евгений Шварц заметил, что сражаясь с драконом, главное не превратиться в дракона самому. Можно развить эту идею – главное, научиться видеть в оппоненте человека, пусть и несогласного с твоими взглядами.

После первого митинга в Москве один из западных телеканалов снабдил свой репортаж из российской столицы видеокадрами беспорядков в одной из южных стран, где демонстранты опрокидывали и поджигали машины, громили витрины. Авторы этого сюжета очень хотели увидеть подобные кадры из Москвы. Не увидели. Хочется надеяться, что и не увидят. Потому что резня и смута нужны только поставщикам острых картинок и их заказчикам, а здесь, в России – не нужны никому.

И зависит все только от нас, независимо от политических симпатий и позиции в нынешнем кризисе. Всегда надо уметь оставаться человеком и видеть человека в другом. 

    Если бы я был Владимиром Путиным, то я запретил бы СМИ давать ежедневные публикации о себе, чтобы не раздражать народ. Я пришел  бы на ТВ и принял участие в теледебатах, прежде всего с Геннадием Зюгановым и с Сергеем Мироновым, как с кандидатами, имеющими реальные программы и аргументированные претензии к власти.

   Если бы я был Владимиром Путиным, я заранее согласовал бы состав будущего правительства, в том числе и с оппозиционными кандидатами, а также предложил бы переизбрать Государственную Думу в декабре 2012г. в соответствии с новым законодательством, и с участием всех зарегистрированных к этому времени политических партий.

Если бы я был Владимиров Путиным, я договорился бы с Президентом РФ, с Ген. Прокуратурой, ВС, и другими правоохранительными органами, и оперативно освободил бы всех заключенных, которых оппозиция считает политическими. Я создал бы при Правительстве РФ специальный консультативный Совет оппозиционных партий, позволяющий обсуждать публично те решения Правительства, которые вызывают  наибольшее неприятие и аргументированную критику.

Если бы я был Владимиром Путиным, я еще до выборов заявил бы о том, какие одиозные члены правительства точно не будут работать в составе нового кабинета. Я заявил бы о том, что в том случае, если данные мною предвыборные обещания не будут реализованы в конкретные обозначенные мною сроки, я обязуюсь досрочно сложить с себя президентские полномочия и инициировать досрочные выборы.

Если бы я бы Владимиром Путиным… но я не Владимир Путин, и поэтому рассчитывать на все вышеизложенное не приходится, и значит наша борьба за свободу и справедливость продолжается.