На лестнице между вторым и третьим этажом стоит коляска - мы ее специально не отдали потому, что Финдус любит в ней валяться, когда нас нет дома. Может, она у него ассоциируется с нами, не знаю.
Как вы видите по профессорской морде, наш зверь уже не мальчик, но муж - к нему даже "на ты" немного неудобно стало обращаться. Мы его теперь часто по отчеству называем (если что - он Иванович), особенно после случая со мгновенно пойманной на улице птицей. Добытчик, никуда не денешься. Кстати, превратившись в зрелую особь, наш ушастый академик научился грязно ругаться (не исключено, что матом). Когда люди делают что-то возмутительное, он очень выразительно, громко и совершенно понятно без переводчика кроет их в непечатных выражениях. Сегодня, например, гость, с которым Финдус обожает играть, после долгой дороги из Москвы обманул кошачьи ожидания, завалившись спать. И Финдус, оскорбленный в лучших чувствах, стоял над спящим парнем с резинкой в зубах и истошно излагал свое мнение о таком поступке, а также о матери парня, которая эгоистично отправилась в душ, а не подняла сына выполнять свои обязанности. А слышали бы вы, как он называл нас с Иваном и котькой, когда мы вернулись из месячной поездки по Таиланду, куда коварно сбежали, не спросив у Финдуса разрешения... ооо, у вас бы уши покраснели от таких крепких выражений, точно говорю