Представляем читателю малоизвестный раритет из запасников главного российского музея - Эрмитажа.

Портрет выдающегося французского полководца, исполненный римским скульптором Кристофоро Проспери (ок. 1769 - после 1816) Портрет Жана Виктора Моро. 1815 Гипс. 66 х 52 (бюст) С тыльной стороны справа на обрезе: C.Prosperi fecit. На ножке спереди: Moreau Инв. N ЭРСк-28. Фото: А. Кокшаров, С. Суетова

Знаменитый французский полководец, выступивший против Наполеона, погиб под Дрезденом, а покоится на Невском проспекте в Петербурге

"Среди десяти церквей, украшающих Невский проспект, - писал французский поэт Ф. Ансело, посетивший Петербург в 1826 г., - есть одна католическая; <...> в ней заключена могила, на которую француз не может смотреть без боли: это могила Моро".


Нужен был только один

Во время революционных войн имя генерала Моро было столь же популярно, сколь имя генерала Бонапарта; победа Моро при Гогенлиндене едва ли не затмила победу Наполеона при Маренго. Моро не был честолюбив, но отличался независимостью и обладал высоким чувством собственного достоинства. Он оставался убежденным республиканцем, и избрание Бонапарта пожизненным консулом вызвало у Моро негодование, которое он не скрывал.

Накануне провозглашения Наполеона императором Моро обвинили в причастности к заговору Кадудаля и приговорили к двум годам тюрьмы за то лишь, что он не донес на заговорщиков. Бонапарт, ожидавший от судей смертного приговора, был разочарован; он почел за благо заменить заключение изгнанием. "Нас было двое, - вспоминал Наполеон на острове Св. Елены, - а нужен был только один".

Моро отправился в Америку.

Там он оставался до 1813 года, ведя жизнь частного человека, но живо интересуясь драматическими событиями, потрясавшими Европу. В Европе также не раз вспоминали генерала-изгнанника.

Намерение привлечь Моро к участию в борьбе с Наполеоном император Александр вынашивал с 1805 года; в жизнь этот замысел воплотился лишь в 1813 г.

Встреча варяга

Приглашение генерала Моро было воспринято в среде союзников неоднозначно. Австрийцы, неоднократно терпевшие от Моро сокрушительные поражения, восторга от его появления не выражали.

"Мы, русские, вообще более прочих европейских народов пристрастные ко всему новому, - вспоминал позднее штабс-капитан А.И.Михайловский-Данилевский, офицер свиты императора Александра, - видели в генерале Моро вящее ручательство победы". Однако и в русском обществе это мнение разделяли далеко не все: иные припоминали Моро поражение, которое он потерпел в Италии от Суворова; другие считали зазорным сам факт обращения к иноземцу за спасением. Княжна Варвара Туркестанова писала 8 августа 1813 г.: "Что до меня, то кровь у меня закипает, когда подумаю, как радуются тому, что русские могут смотреть на иностранца, как будто на освободителя России". И даже ликование в свете по поводу прибытия Моро неделю спустя не поколебало княжну: "Напрасно будут мне золотить эту пилюлю: я всегда буду чувствовать ее дурной вкус".

Горький привкус своего нового положения ощущал и сам Моро. Михайловский-Данилевский, видевший главную черту французского генерала в "привязанности его к неблагодарному его отечеству", рассказывает: "Однажды, рассуждая о взаимном положении армий, он сказал: "Неприятели могут сделать такое-то движение, - и вдруг, переменясь в лице, он произнес громким голосом: - Боже мой! я называю их неприятелями, а между ними есть, может быть, пятьдесят тысяч воинов, с которыми я сражался вместе!"...

Моро отказался надеть чужой мундир и носил гражданское платье.

Тойберт, Франц. Вид Дрездена. Памятник на месте смертельного ранения генерала Моро. Ок. 1815. Бум., гуашь, перо тушью. ГЭ.

Гибель

13 (25) августа 1813 г. союзники приблизились к Дрездену, являвшемуся ключом операционной линии Наполеона. Перед саксонской столицей их взорам предстало несколько французских колонн. Моро счел необходимым немедленно атаковать их, поскольку основные силы Наполеона противостояли в Силезии прусским войскам Блюхера. Однако австрийцы отказались атаковать французов до прихода всех союзных сил. Лишь утром 14 августа союзники обложили Дрезден.

Вследствие этой нерешительности между Моро и австрийским фельдмаршалом князем Шварценбергом, главнокомандующим войсками коалиции, произошло острое столкновение. Моро швырнул шляпу оземь и в сердцах бросил оппоненту: "Я больше не удивляюсь, что вот уже семнадцать лет вы всегда биты!"

Атака была предпринята только в пятом часу дня; союзники начали было теснить неприятеля, но к этому времени подоспел Наполеон и свел к нулю их успехи; сражение шло под проливным дождем и угасло с наступлением темноты. Ночь русский император провел в опустевшем замке Нетниц; Моро коротал время в беседе с генерал-адъютантом князем Николаем Репниным и штабс-капитаном Александром Михайловским-Данилевским, раздобывшим миску кислого молока...

В пятом часу утра 15 (27) августа император Александр со своим штабом был уже на позиции. Дождь по-прежнему лил как из ведра. В шестом часу заговорила артиллерия. Около двух пополудни французское ядро смертельно ранило Моро, находившегося в непосредственной близости от императора: оно раздробило правое бедро генерала и оторвало икру левой ноги. На импровизированных носилках из казачьих пик раненого доставили в ближайшую деревню, где лейб-медик Яков Виллие ампутировал ему обе ноги...

Моро перевезли в городок Лаун (ныне Лоуны в Чехии); там он и скончался 22 августа (2 сентября). Ему было 50 лет.

"Мне не в чем себя упрекнуть", - произнес он перед смертью.

Терните, Вильгельм. Генерал Моро на смертном одре. 1813. Бум., кар. ГЭ

Могила на Невском

Саксонский крестьянин снял с правой ноги Моро, отрезанной Виллие, сапог и после отступления союзников, в надежде на награду, преподнес его королю Саксонии Фридриху Августу I, верному вассалу Наполеона. Тот передал сапог императору в знак доказательства тяжелого ранения одного из высокопоставленных офицеров коалиции. Но в штабе Наполеона установили только, что сапог сшит не во Франции и не в Англии...

"Государь окружил его трогательными попечениями, - вспоминала Р. Эдлинг о последних днях Моро, - семейство его осыпано благодеяниями..." Сердце генерала было запаяно в серебряный сосуд и доставлено вдове; тело Моро в сопровождении его бывшего адъютанта отправлено в Петербург для торжественного погребения.

Моро с воинскими почестями похоронили в католическом храме Св. Екатерины Александрийской на Невском проспекте 3 (14) октября 1813 г. Церемония была пышной: на нее отпустили огромную сумму в 21 454 р. 40 коп. Церковь была переполнена; вокруг катафалка, изготовленного по проекту Дж. Кваренги, толпились русские министры, генералы и французские эмигранты. В большинстве своем собравшиеся были чужды покойному при его жизни.

"Посреди равнодушной толпы, собравшейся на эти странные похороны, - рассказывает Р. Эдлинг, - внезапно появились две фигуры, поспешно протеснились ко гробу и с плачем кинулись на него. То были адъютант покойного и его маленький негр".

Храм Cвятой Екатерины Александрийской на Невском проспекте, в котором похоронен генерал Моро

P.S. Жан-Батист Рапатель, адъютант Моро, пережил своего командира и друга всего на полгода. В сражении при Фер-Шампенуазе он с белым платком подъехал к французскому каре, намереваясь уговорить соотечественников сдаться во избежание бессмысленного кровопролития. Полковник Рапатель был убит французской пулей, как Моро был сражен французским ядром.

Виктор Файбисович. Журнал «Родина»

ertata