"Михаил а почему вы так не любите Русь?"
Вопрос подразумевает, что я сейчас кинусь оправдываться, доказывать что люблю. Ну и естественно подразумевается, что уж Вы–то Русь любите.
Разговор этот слишком серьёзный. И в какой–то степени бессмысленный. Свою родину, Германию, любил экипаж немецкой подводной лодки, топивший Северные конвои. И чекист, убивавший царских детей, любил Русь и делал это ради интересов России.
Я Вам могу сказать, что я НЕ ЛЮБЛЮ в этом мире.
Я НЕ ЛЮБЛЮ лицемерие. Я не люблю ложь, хамство. Не люблю, когда сильный издевается над слабым. Не люблю, когда люди убивают друг друга. Не люблю, когда не имеют своего мнения. Не люблю, когда затыкают рот, даже тем, кого я не люблю.
Я ХОЧУ, чтобы мою Родину уважали. Уважали за новые технологии, за современные заводы, за красивые и чистые города, качественные и недорогие товары. За наших красивых женщин, за работящих и добрых мужчин. Я хочу, чтобы другие страны мечтали к нам присоединиться не от безысходности, и не потому что у нас пенсии выше, а потому что у нас общество справедливее и дышится легче. Чтобы к нам ездили не с малолетними проститутками развлекаться, а лечиться от болезней, которые никто, кроме наших врачей, не вылечит.
Я НЕ ХОЧУ, чтобы Россию боялись и ненавидели. Я не хочу, чтобы русских за границей воспринимали как агрессивный и хамоватый, не умеющий себя вести народ. Чтобы весь мир думал о моей стране как об агрессоре. Я не хочу, чтобы мы занимали первые места по уровню коррупции и детской смертности. Я не хочу, чтобы мой народ массированной пропагандой превращали в единогласную толпу.
И я НЕ "СМАКУЮ" наши проблемы. Я ИЗДЕВАЮСЬ. Издеваюсь над теми людьми в русском народе, из–за которых Россия делается не такой, какой я ХОЧУ ее видеть, а такой, какой я Россию видеть НЕ ХОЧУ.
Михаил Ефремов.
Толкин неоднократно говорил, что главный герой «Властелина колец» не Фродо, а Сэм Гэмджи.
Толкин писал:«На самом деле мой Сэм Гэмджи списан с английского солдата, с тех рядовых и денщиков, которых я знал во время войны 1914 года, и которым сам я уступал столь во многом».
После окончания войны Сэм прошёл по всему Ширу, заново сажая деревья, срубленные во время краткого владычества Сарумана. И книга завершается не коронацией Арагорна и не отплытием Фродо на Запад, а возвращением Сэма домой:
«Перед ним был его дом. Там горел огонь в камине, там готовили ужин и ждали его. Рози встретила Сэма на пороге, провела в дом, усадила в кресло и принесла маленькую Эланор. Сэм устало улыбнулся и глубоко вздохнул:
– Ну, вот я и дома, – сказал он».
Существует большой объем литературы, которая касается околосмертных состояний – отделения души от тела с возможностью созерцать сверху собственное тело, суету медсестер, работу приборов и т.д. Есть более тысячи таких свидетельств.
Один из учеников Дика Свааба, руководителя Голландского Института Мозга, проделал очень простой эксперимент. Он пошел в ближайший канцелярский магазин и купил там флюоресцентную бумагу. Голландский язык очень богат на различные грязные ругательства. Врачи нарезали из этой яркой бумаги большие буквы, из которых сложили чудовищные по своей заметности, хамскости и яркости ругательства, после чего эти слова с ругательствами были размещены на шкафах. Их не было видно снизу. Их можно было увидеть только сверху. На них были установлены еще подсветки, так, что не заметить их сверху было просто невозможно. И ни один из больных, переживший клиническую смерть и рассказывающий о том, что его душа наблюдала сверху свое тело и работу врачей, ничего не заметил.
via
Во Франции все четко следуют инструкции. И в целом все службы работают гораздо лучше, чем в России. До тех пор, пока не случается что-то экстраординарное. И тогда инструкции становятся помехой. Но никто не решается их нарушить.
Например, на гонки в Ле-Ман приехало около 250 000 человек. И когда все закончилось, люди захотели оттуда уехать. Одновременно. А транспортники в этот день бастовали и поезда до Парижа не ходили (забастовка – это святое). Выглядело это так: по одной двухполосной дороге очень медленно двигался бесконечный караван машин. Слева и справа туда вливались все новые потоки машин с небольших дорожек и стоянок. Все было очень организовано. Никто не пытался объехать по встречной. На всех перекрестках машины пропускали друг друга через один. Два километра мы ехали два часа. Все было очень вежливо.
А как сделали бы нормальные люди в России. Очень просто – на время нарушили бы инструкцию и сделали бы на день дорогу односторонней. Чем вдвое увеличили бы ее пропускную способность. Во Франции так нельзя.
На следующий день мы должны были улетать. Но транспортники продолжали бастовать и доехать до аэропорта Шарль де Голль на метро было невозможно. На автобусы стояли огромные очереди. Такси не справлялись с работой (по закону таксист не может работать больше 35 часов в неделю). Добраться до аэропорта было практически невозможно.
А в России частники решили бы эту проблему моментально, пусть и задрав стоимость проезда. Они бы озолотились в этот день, но очередей не было бы.
Постоянное следование инструкции доходит до абсурда. В аэропорту идет строжайший шмон – не дай бог пассажир пронесет на борт самолета перочинный ножик. А после этого в бизнес-классе во время обеда выдают металлические ножи.
+ развернуть текст сохранённая копия
