Шел 1943 год. После ожесточенных боев Иван Морковкин, единственный оставшийся солдат из группы тамбовских партизан был взят в плен. Пара крепких немецких молодцов педантично скрутили руки Ивану и бросили в военную машину. Получив прикладом по голове Иван отключился.
Очнись, русская свинья – произнес чей-то голос.
Иван отодрал, заплывшие от гематомы глаза и внимательно огляделся. Судя по обшарпанным, с небольшими красными вкраплениями, стенам он сидел в казематах. Запах боли и в тоже время животного отчаяния витал в воздухе. Прямо перед ним, за большим массивным столом сидела женщина-следователь. Ее холодные, арийско-ледяные, глаза пронзительно смотрели в лицо Ивана.
Фамилия и номер части - истошно заорала арийка.
Да пошла ты – буркнул Иван, и, предварительно набрав полный рот слюны, смачно плюнул ей прямо в рожу.
Ну ладно, русская свинья - прошипела арийка и вышла из кабинета.
Кто-то, кто находился за спиной Ивана, бесшумно подошел к нему и накинул черный поясок на шею.
Ну, все, сейчас, наверное, придушат – подумал про себя Иван и вытаращил глаза, чтобы напоследок попрощаться с белым светом. Но, немного обхватив горло, удавка закрепилась на холодную от железа пряжку. На горле Ивана, словно пригретая вражеская змея, был надет ошейник.
Вот так-то лучше - женским голосом прошептала неизвестная фигура стоящая сзади.
Взяв трубку телефона, все таже неизвестная тень что-то быстро сказала неизвестному абоненту в трубку и злорадно захохотала. Через некоторое время дверь отварилась, и в комнату вошли три белокурые женщины. Одеты они были в черные, обтягивающие их стройные фигуры, кожаные штаны и куртки с фирменным кроваво-красным крестом. Две из них остановились около черного кожаного дивана, стоящего вдоль стены. Третья, не останавливаясь, подошла к Ивану и больно ударила его кулаком по лицу. Две немки довольно засмеялись и, усевшись на свой любимый кожаный диван, медленно начали потягивать виски из широких стаканов.
Ну, что русская свинья будешь отвечать – заорала немка, стоявшая прямо перед Иваном и повторно больно ударила ему прямо в нос.
Иван молчал, тонкий ручеек крови струился из-под его носа. Немка озверев, от такой упертости еще сильнее пнула ногой Ивана прямо по яйцам. Иван взвыл от боли и кубарем скатился со стула. В голове промелькнула мысль, надо бежать. Но как? Руки в наручниках, на шее какого-то странного вида ошейника, а комната просто кишит этими садистками-немками. Усадив Ивана на стул, садистка, видимо решившая взять перерыв, пошла к кожаному дивану, где уже сидели довольно подвыпившие белокурые арийки. Налив полный стакан виски, мучительница одним залпом осушила стакан и, поставив виниловую пластинку в патефон, стоявший рядом, включила музыку Вагнера. Ее холодно голубые глаза стали медленно наливаться кроваво-огненным пламенем. Не добро, посмотрев на Ивана, она уселась между двумя немками и настырно раздвинула ноги. Немки нежно расстегнули ее кожаную рубаху и, вывалив из черного бюстгальтера ее большие груди, принялись их нежно ласкать.
Ya, ya- простонала садистка.
Хорошенько разогрев ее груди немки сняли с нее кожаные штаны и нежно, словно выполняя поручения самого фюрера пристроились между ее ног. Мохнатая ложбинка, выбритая по форме гордого немецкого орла, украшала лобок садистки. Клитор, такой-же огромный как и ее груди уже вовсю получал свою порцию удовольствий, находясь то в одном, то в другом горячем рте немок. Полностью раздевшись, две светло-русые немки с неописуемым удовольствием ублажали садистку, одновременно лаская себя пальцами. Немного пресытившись от уже надоедающего удовольствия, садистка встала и, повернувшись к немкам спиной, нагнулась раком. Немки, словно ожидая от нее уже известной команды быстро подползли к ее жопе и, заняв исходную позицию, принялись одновременно лизать ее клитор и анус.
Иван, придя в себя от увиденного, почему-то возбудился. На выручку не пришла ни давняя любовь к родине и даже ни патриотические речи замполита. Хуй непатриотично начал набухать. Неизвестная немка, стоящая все время сзади Ивана, наконец-то вышла и, обогнув его слева, остановилась прямо перед ним. Крашенные белые волосы, чуть темно зеленые искрящиеся глаза. Она никак не вписывалась в местный контингент этой пыточной. Как-то загадочно улыбнувшись, она спустила Ивану штаны и, высвободив из красных шаровар-трусов огромный член, начала его неспешно массировать. Лицо ее внезапно изменилось и приняло все тот же, холодно-арийский, лишенный чувств оттенок. Иван, за долгое время отвыкший от ласковых девичьих рук, быстро возбудился. Темноокая, все с тем же беспристрастным выражением лица, больно сжала его хуй у себя в руках и, дернув его к себе, с силой повела Ивана к краю стены. Подведя к какому-то странному железному станку, она ехидно засмеялась.
Ну, все - подумал он – сейчас отрежут. Темноокая подвела его поближе к станку и засунула его хуй в холодное отверстие. Прокрутив руль-колесо на два оборота, она плотно зажала его член в этой адской машине. Развернувшись в сторону дивана, она жестом подала какой-то неизвестный знак садистке и принялась что-от искать в ящиках, лежавших около станка. Садистка тем временим, встав с дивана, с силой отшвырнула двух немок и с разъярёнными от страсти глазами бодро направилась в сторону Ивана. Подойдя к нему поближе, она кивнула темноокой и, с каким-то нескрываемым удовольствием, посмотрела на задницу Ивана. Иван немного заежился. Девушка быстро достала какой-то черный предмет с двумя петельками-ремнями и подошла к садистке. В руке у нее был огромный, не менее 30 сантиметров, страпон, сделанный из черной резины с красной свастикой по бокам. Одев это нехитрое приспособление, девушка раздвинула ягодицы Ивану и, направив головку страпона в анус солдата, отошла в сторону.
Одной фрикцией, садистка загнала страпон в анус Ивана и принялась нещадно молотить его русскую жопу. Гремучая смесь из огненной боли и одновременно стыдом накрыла тело Ивана. Чтобы как-то превозмочь огненную боль в своей жопе, Иван принялся вспоминать свое родное село. Вот оно такое небольшое, но все же родное, красивое, с восходящим над речкой золотистым солнцем, размашистыми березами и такими родными его сердцу полями. Взяв свою волю в кулак, Иван принялся думать. Руки были скованны наручниками, хуй станком. Единственно, что можно было сделать это ударить эту садистку, которая уже явна вошла в неописуемый раж, ногой по коленке. Нет, не выход – подумал Иван и принялся думать дальше.
Вдруг неожиданно он что-то нащупал. Нет, нет, не мышцами своего ануса огромный страпон, а маленькую, железную штучку, находящуюся у него в руках. Продолжая ощупывать ее дальше, Иван понял, что это маленький ключик, который был ловко спрятан, чьими-то добрыми руками в недрах наручников. Быстро расстегнув наручники, Иван молниеносно разжал пенис из тисков немецкого станка и одним ударом вырубил садистку. Взяв одной рукой за ее длинные, немецкие волосы, он быстро «прикрутил» их в то место, где раньше был его хуй. Повернувшись налево, он увидел восторженные глаза его спасительницы. Ну, как же, я сразу не догадался – подумал Иван – это же наша шпионка Катя, девушка-легенда, внедренная в ряды немецких войск. Так вот, что значила ее загадочная улыбка.
Быстро подбежав к двери, он с силой схватил двух немок за волосы и, швырнув их к садистке, заставил подчиниться себя. Сначала, смазав свой хуй горячими глотками немок, он с силой ввел его в анус, уже пришедший в себя садистки.
Не сметь русская свинья – заорала садистка, но была вынуждена замолчать из-за ярко-красного кляпа, засунутого в рот девушкой Катей.
Катя, тем временем, удобно расположившись на черном немецком станке, принялась задорно мастурбировать, одновременно отвешивая порции пощёчин по лицу садистки. Немки-блондинки, испугавшись такого поворота событий, прильнули к грудям Екатерины и, как бы пытаясь принести свои извинения за то, что не обращали внимания на нее раньше, принялись ласкать ее груди, а впоследствии и клитор с анусом, по очереди лаская ее горячее тело.
Вдоволь отомстив анусу садистки, Иван вытер свой хуй ртами немок-блондинок, и посмотрел на Катю.
Я сейчас – патриотично произнес он.
Шагами амурского тигра он долетел до тумбочки с патефоном и, вытащив пластинку Вагнера, отбросил ее прочь. Взгляд упавший на столик с пластинками, зацепился за багрово-красную пластинку с золотой звездочкой посередине и милому сердцу русскими буквами. Торжественно, словно войсковое знамя от поднес его к вражескому патефону и, вставив в пипку пластинку, опустил иглу:
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой…
Ну курвы- заорал торжественным голосом Иван-танцевать!!!
Голые блондинки моментально отскочили от тела Катюши и вприсядку принялись танцевать, не известно откуда им известный, русский танец.
Катюша – томно произнес подходящий к темноокой Иван. Отодвинув ногой, валяющуюся без сознания, тело садистки, Иван с нежностью ввел свой большой пенис в горячие недра Катюши и принялся энергично, в такт русской песни, сношать русскую шпионку. Достигнув апогея, он окропил своей пенистой спермой Катюшу и, напоследок, плюнув в ненавистное тело немки-садистки, скрылся вместе со своей русской подругой в коридорах каземата…
