Я имею в виду его автобиографический роман «В окопах Сталинграда», написанный в 1946 году, который считаю лучшим произведением о Великой Отечественной.

Писатель должен пройти через огонь, побывать в окопах и на бастионах, чтобы иметь право писать об этом. Желательно пройти пекло боёв бойцом, а не сторонним наблюдателем.
                      

Поэтому я так ценю «Севастопольские рассказы» Льва Толстого, написанные в период Крымской войны - в 1855 году.

Некрасов был сапёром, Толстой - артиллеристом. Оба воевали в самом горниле сражения. Первый - на Мамаевом кургане, второй - на четвертом бастионе.

Я бросаю гранату наугад вперед, во что-то чернеющее. Бросаюсь рывком. Чувствую каждую мышцу в своем теле, каждый нерв. Мелькают в темноте, точно всполохнутые птицы, фигуры. Отдельные вскрики, глухие удары, выстрелы, матерщина сквозь зубы. Траншея. Осыпающаяся земля. Путаются под ногами пулеметные ленты. Что-то мягкое, теплое, липкое... Что-то вырастает перед тобой. Исчезает... Ночной бой. Самый сложный вид боя. Бой одиночек. Боец здесь все. Власть его неограниченна. Инициатива, смелость, инстинкт, чутье, находчивость - вот что решает исход. Здесь нет массового, самозабвенного азарта дневной атаки. Нет чувства локтя. Нет "ура", облегчающего, все закрывающего, возбуждающего "ура". Нет зеленых шинелей. Нет касок и пилоток с маленькими мишенями кокард на лбу. Нет кругозора. И пути назад нет. Неизвестно, где перед, где зад. Конца боя не видишь, его чувствуешь. Потом трудно что-либо вспомнить. Нельзя описать ночной бой или рассказать о нем. Наутро находишь на себе ссадины, синяки, кровь. Но тогда ничего этого нет. Есть траншея... заворот... кто-то... удар... выстрел... гашетка под пальцем, приклад... шаг назад, опять удар. Потом тишина.


Часовой опять закричит: «Пушка!» — и вы услышите тот же звук и удар, те же брызги, или закричит: «Маркела!» — и вы услышите равномерное, довольно приятное и такое, с которым с трудом соединяется мысль об ужасном, посвистывание бомбы, услышите приближающееся к вам и ускоряющееся это посвистывание, потом увидите черный шар, удар о землю, ощутительный, звенящий разрыв бомбы. Со свистом и визгом разлетятся потом осколки, зашуршат в воздухе камни, и забрызгает вас грязью. При этих звуках вы испытаете странное чувство наслаждения и вместе страха. В ту минуту, как снаряд, вы знаете, летит на вас, вам непременно придет в голову, что снаряд этот убьет вас; но чувство самолюбия поддерживает вас, и никто не замечает ножа, который режет вам сердце. Но зато, когда снаряд пролетел, не задев вас, вы оживаете, и какое-то отрадное, невыразимо приятное чувство, но только на мгновение, овладевает вами, так что вы находите какую-то особенную прелесть в опасности, в этой игре жизнью и смертью; вам хочется, чтобы еще и еще часовой прокричал своим громким, густым голосом: «Маркела!», еще посвистыванье, удар и разрыв бомбы; но вместе с этим звуком вас поражает стон человека.

Просто и безыскусно, но вместе с тем занимательно о самом страшном - о войне.

***
Мне трудно объясниться с теми,
Чей идеал - СССР.
Я не люблю то злое время,
Пусть нынче злее не в пример.
Пускай пещерное, тупое
Торчит и прет из всех щелей,
Да будет каждый сам собою,
По крайней мере, так честней.
Тот ратует за Русь Святую,
А этот власть полощет в мать...
Как будто на передовую
Страну забросило опять.
Роятся звездные осколки
По краю вековечной тьмы...
И рвут добычу люди-волки,
Еще не ставшие людьми.
2015
(новая версия))

В этот праздничный день всех трудящихся Локас, который несомненно трудяга, решил прогуляться по кладбищу вдоль Смоленки. А поскольку он еще и фанат Дмитрия Быкова, который тоже трудяга из трудяг, Локас в подражание ему надел свой камуфляжный прикид, которым пользуется в основном на даче и когда за грибами. Да, а в кармане у него - муляж пистолета Макарова. Когда ты в таком камуфляже, то муляж вполне могут принять за боевой ствол.
Вот гуляет Локас вдоль кладбища по высокому берегу над Смоленкой и видит, как внизу на склоне, над водой – до нее еще метра полтора гранитной стенки – расселись три пивных мужика, и под ними в воде уже клюют горлышками две опорожненные бутылки.
Потемнело у Локаса в глазах, бросился он вниз по склону и толкнул ногой в спину ближайшего мужика - тот носом так и спикировал в Смоленку. Второго, который уже успел выпрямится, Локас хуком послал туда же, а третий – третий, увидев, что Локас достал из кармана пистолет, почему-то поднял руки и сам прыгнул в воду.
Трое, стоя по грудь в воде, ошеломленно смотрели cнизу вверх на Локаса, и только один робко сказал:
- Ты чо, начальник?
- Будете бутылки в воду бросать – застрелю! – сказал Локас и с пистолетом в руке пошел дальше.
Потом он обернулся, посмотрел на трех выпивающих на берегу мужиков, на еще не утонувшие бутылки в воде и подумал: «А что… Был бы помоложе, и если б не сердце…»
Но, пройдя еще шагов двадцать, Локас подумал, что зря он так. Может, эти мужики тоже трудяги из трудяг. И сегодня их праздник. Подумаешь, бутылки…

Тяжеловес-легенда, боксер Владимир Кличко проиграл бой за возвращение звания чемпиона мира по одной из версий – технический нокаут в 11 раунде. А ведь мог выиграть. Побывав в пятом раунде в нокдауне от Энтони Джошуа, он отправил его в еще более тяжелый нокдаун в шестом раунде, после чего имел как минимум два раунда, чтобы добить потрясенного противника, – тот едва передвигался на ватных ногах. Но Кличко, видимо, решил больше не рисковать, решил тактически реализовать свое преимущество. Тактика его и подвела.
А победа была на кончиках перчаток.
Теперь – все. Теперь закат эры Кличко. А могло быть иначе.
Почему-то вспомнил случай из своей теннисной жизни чайника. Победы почти не помню, а поражения – отлично. Помню, на каких-то чайниковых соревнованиях я бодро начал: подача, выход к сетке – очко. Я видел, что мой противник растерян и подавлен. А я вдруг подумал: не слишком ли я разбегался туда-сюда... Эдак меня на всю партию может не хватить… Сбавил темп, перестал выходить к сетке. Короче, пожалел себя. И в результате – продул.
Да, кто не рискует, тот не пьет шампанское.))

На днях Локас, который сознательно дистанцируется от всякой родной официальной инфы, вдруг как с цепи сорвался - все прочел, просмотрел и прослушал, и к вечеру был уже в невменяемом состоянии. «Третья мировая война» – вспыхивали три слова в его воспаленном мозгу. Ее не миновать. Начало вот-вот…
Проведши ночь без сна, наутро бледный Локас связался по скайпу с тремя своими хорошими знакомыми, живущими в трех разных странах, которые, разумеется, будут на другой стороне, и спросил, что они обо всем этом думают, и что у них обо всем этом пишут.
- О чем? – удивились хорошие знакомые Локаса.
- Как о чем? – удивился Локас. – О войне, Третьей мировой...
- Ты что, с дуба рухнул? – разнесенные по времени, но тем не менее в один голос ответили ему хорошие знакомые. – Подумай-ка своим умом, кому на руку такие страсти-мордасти. Это вас там запугивают, чтобы боялись и правильно себя вели - голосовали за то, чтобы все оставалось, как есть, по-старому. Усек?
Усек, подумал Локас и устыдился самого себя. Да, все же сильная эта штука – пропаганда…
НравитсяЕще реакцииКом