Сегодня кратко пересказываем повесть Александра Ивановича Куприна под названием "Суламифь".

Короче, жил-был в Палестине царь Соломон, чувак нестарый и умный.

И больше всего на свете любил он баб. У него было 700 жен и 300 любовниц. Пялил он их с утра до вечера - и черных, и белых. В принципе, все бабы ему нравились. Отдельно Куприн уточняет: "Кроме того, любил царь многих дочерей Иудеи и Израиля." То есть, не брезговал и отечественным производством.

Кстати, это как раз тот самый Соломон, который носил перстень с надписью "Все проходит".

Вот как-то раз пошел Соломон попинать хуй на горе. И вдруг слышит, что какая-то девка поет. Слово Куприну:

"- Девушка, покажи мне лицо твое, дай еще услышать твой голос.

Она быстро выпрямляется и оборачивается лицом к царю. Сильный ветер срывается в эту секунду и треплет на ней легкое платье и вдруг плотно облепляет его вокруг ее тела и между ног. И царь на мгновенье, пока она не становится спиной к ветру, видит всю ее под одеждой, как нагую, высокую и стройную, в сильном расцвете тринадцати лет; видит ее маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический живот, и глубокую линию, которая разделяет ее ноги снизу доверху и там расходится надвое, к выпуклым бедрам."

Не знаю, может меня завтра Роскомнадзор расстреляет, но телке 13 лет, и это ок. Слово за слово, она сообщает царю, что она целка ("У меня еще не было милого"). Соломон подкатывает:

"А когда ты обернулась назад, на мой зов, и подул ветер, то я увидел под одеждой оба сосца твои и подумал: вот две маленькие серны, которые пасутся между лилиями. Стан твой был похож на пальму и груди твои на грозди виноградные."

Дальше Соломон прикидывается простаком и говорит, что работает поваром при царе. Хочет, типа, объективно проверить свою привлекательность. Девушку зовут Суламифь. Они мило пиздят:

"- Твоя сестра так же красива, как и ты?

- Она еще мала. Ей только девять лет.

Царь смеется, тихо обнимает Суламифь, привлекает ее к себе и говорит ей на ухо:

- Девять лет... Значит, у нее еще нет такой груди, как у тебя? Такой гордой, такой горячей груди!"

Потом царь забивает стрелку и отправляется мудро разруливать терки своих подданных. Казалось бы, можно было бы тут дать читателю передохнуть, но Куприн не расслабляется. Первое же дело - некий чувак нашел камень и обработал его. И попросил своего кореша отнести своей жене. Кореш камень спиздил и нашел двух лжесвидетелей, которые сказали что да, камень был отдан жене гранильщика. Соломон развел всех по комнатам, раздал пластилин и велел лепить то, на что был похож камень. Свидетели обосрались, слепив головы животных. А правда была в том, что камень был в форме сисек!

Короче, идет домой, намазывается, ложиться спать, царь приходит, она ломается, царь уходит, Суламифь решает не терять такого шанса и сама ночью прется в город. Там охранники у ворот начинают ее харасить:

"- Подожди, подожди, красавица! - восклицает он со смехом. - Куда так скоро? Ты провела тайком ночь в постели у своего любезного и еще тепла от его объятий, а мы продрогли от ночной сырости. Будет справедливо, если ты немножко посидишь с нами.

Старший тоже поднимается и хочет обнять Суламифь. Он не смеется, он дышит тяжело, часто и со свистом, он облизывает языком синие губы. Лицо его, обезображенное большими шрамами от зажившей проказы, кажется страшным в бледной мгле. Он говорит гнусавым и хриплым голосом:

- И правда. Чем возлюбленный твой лучше других мужчин, милая девушка! Закрой глаза, и ты не отличишь меня от него. Я даже лучше, потому что, наверно, поопытнее его.

Они хватают ее за грудь, за плечи, за руки, за одежду. Но Суламифь гибка и сильна, и тело ее, умащенное маслом, скользко. Она вырывается, оставив в руках сторожей свое верхнее покрывало, и еще быстрее бежит назад прежней дорогой. Она не испытала ни обиды, ни страха - она вся поглощена мыслью о Соломоне."

Короче, находит царя, наступает перепихон. Она такая: "Братья мои поставили меня стеречь виноградник... а своего виноградника я не уберегла."

Еблись они целую неделю.

Потом между делом Суламифь говорит: "Не знаю почему, но с самого раннего детства влекло меня к колесницам знатных." То есть, телочка западала на дорогие тачки, но это Соломона не смущает вообще.

И речь заходит про любимую жену Соломона - царицу Астис. От недоеба она опухла, а в это время как раз в языческом храме проходит церемония, во время которой старый бомж отрезает себе хуй, а Астис ебется с начальником охраны и заодно приказывает ему убить муженька и его любовницу.

Начальник охраны бежит в спальню, убивает Суламифь, царь в ахуе, велит казнить начальника охраны, а жену нахуй сослать в Египет. Тыр-пыр, сиськи-письки, любовь-морковь.

Написано в 1908 году.