Суровый скандинав с котенком на руках, целый поднос вкусных бубликов, девушки со смешными накладными усами - такой Инстаграм можно ожидать от своего беззаботного друга, но уж конечно не от департамента полиции. Однако полицейские в Рейкьявике не похожи на обычных служащих закону.

Подробнее..

Израильская полиция находится в глубоком кризисе. Начальники округов покидают свои посты один за другим - кто-то по собственному желанию, а кто-то был вынужден сделать это в силу обстоятельств. Далее...

Все вышеупомянутые истории никак не связаны между собой. Однако в обществе растет убежденность в том, что поведение высших офицеров полиции, обладающих широкими полномочиями, позволяющими им задерживать и допрашивать граждан, не соответствует высоким требованиями, которые предъявляются руководителям правоохранительных органов.

Дальше

http://www.atn-trans.com/blog/2014/10/06/ysilennie_proverki_gryzovikov_i_avtobusov_v_bulgaria/

Начинаются усиленные проверки грузовых автомобилей и автобусов в Болгарии. Транспортные компании должны принять меры повышенной предосторожности во избежание санкций со стороны полицейских органов Болгарии. Напоминаем коллегам, что самый максимальный штраф в стране за не соблюдение режима труда и отдыха составляет 3000 лева, что соответствует эквиваленту 1500 евро. Усиленные проверки на грузовые автомобили и автобусы будут [...]

— В чем дело? Побежали, — сказал настойчиво Алексей.
— Нет. Это неправильно. Я не могу их бросить. Это подло, — ответила она.
— Они сами разберутся, Кейт. Бежим.
— Нет. Ты беги. Я остаюсь со всеми.
— Сейчас начнется мясорубка. Тебе хочется попасть под нее? Попробовать вкус крови и нанюхаться газа? — Алексей продолжал раздраженно ее уговаривать.
— Ты трус, Алексей.
Кровь прилила к его лицу, он побагровел и приготовился резко ответить на ее высказывание, но вдруг, сжав кулаки, сдержал себя.
— Да, я трус, но я твой трус, — прокричал он сквозь нарастающий шум скандирующих лозунги людей и кричавших внутри него эмоций. — признайся: тебе же тоже страшно?
— Да, ты прав. Мне страшно. Мне так же, как и тебе, страшно, но что-то заставляет меня остаться здесь, и я не знаю, что именно: любопытство или чувство солидарности со всеми.
— Наверное, и то, и другое. Послушай, давай не будет впадать в крайности, и последуем срединному пути, — сказал он, вспомнив срединный путь в буддизме.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она удивленно.
— Давай не будем впадать в крайности, идти в бой или бежать без оглядки. Давай спрячемся вон в том переулке и будем наблюдать за происходящим со стороны.
— А разве это безопасное место? Мы также будем у всех на виду, как и здесь. Если они пойдут в нападение, они будут крушить всех попавшихся им под руку.
— Тогда давай зайдем в один из этих домов, и заберемся на крышу, и будем так же наблюдать за событиями с высоты, как несколько дней назад. Мы увидим все как на ладони и поймем, что действительно сейчас происходит, — сказал он голосом победителя, так как осознал, что она, скорей всего, согласится.
Они повернули в первый попавшийся переулок и, пройдя мимо брошенного стенда с апельсинами, увидели приоткрытую дверь, ведущую в подъезд многоэтажного дома. На первом этаже царила мрачная атмосфера, и сквозь приглушенный свет полупотухшей лампочки они заметили большую лужу, перегородившую им дорогу. Вода текла из одного из разноцветных насосов, выделенных отдельно для каждой квартиры и усиливающих мощность водоснабжения. Обойдя лужу, они попытались зайти в лифт, но дверь была закрыта на замок,
и им пришлось подниматься на шестой этаж, пробираясь через раскиданный на лестнице мусор.
Крыша была покрыта птичьим пометом и желтыми пятнами неизвестного происхождения. В самом ближнем углу, уставленном спутниковыми антеннами различных размеров и прикрепленных под разным наклоном к бетонному полу, мирно паслись голуби, воркуя и перепрыгивая через многочисленные провода, тянущиеся от тарелок. Бело-серые желтоклювые гуси, занявшие противоположный угол, не торопились прогонять голубей, но, увидев незнакомых людей, дружно закрякали и побежали прочь, в сторону голубиного
угла.
— Здесь кто-то живет, — воскликнула Кейт, оглядываясь по сторонам.
В самом деле, старый потрепанный диван с порванной обшивкой и торчащим наружу поролоном, развешенное за невысоким монолитным ограждением белье, раскиданные и наполненные непонятно чем тюки, пустые корзины и ведра, а также картонная коробка, в которую была накидана трава, по всей видимости — корм для птиц, свидетельствовали о том, что крыша была обитаема. Небольшая пристройка сбоку с узорчатой решеткой на окне и солидной черной шпонированной дверью придавали комплексу законченной вид семейной идиллии, а стоявший рядом горшок с молодой пальмой указывал на то, что, даже находясь в центре городских джунглей, хозяева пытаются сохранить связь с природой. Все это органично вписывалось в городской пейзаж и, несмотря на явные признаки бедности, придавало этому месту черты какой-то элитности. Люди, вынужденные занять крышу и выкинутые обществом на обочину, покрыли нищету лоском богемности и смотрели на зажиточных и обеспеченных сверху вниз.
На крышах города существовала другая жизнь, параллельная и не пересекающаяся с жизнью жильцов домов. Обитателей крыш можно было слышать, их тени и силуэты видеть с последнего этажа дома, с улицы можно было заметить их одежду, развешанную в ряд на веревках, но столкнуться с ними в доме так же, как иногда сталкиваются соседи разных квартир, было практически невозможно. Они, словно привидения, таинственным образом попадали к себе наверх и жили на небольшом участке.
Это открытие поразило Кейт. Она никогда не предполагала, что рядом существует другая жизнь, скрытая и невидимая, полная трудностей и борьбы за существование. Она бы не стала забираться на крышу без каких-либо веских причин, но, оказавшись тут, она была удивлена, и это чувство на какое-то время перекрыло состояние эйфории от разворачивающегося действия на улице.
Они посмотрели вниз: кверху поднимался густой дым слезоточивого газа, сквозь который можно было различить фигуры полицейских безжалостно избивающих людей дубинками.
— Мы сделали правильный выбор, — сказала Кейт. — До нас им не дотянуться.
— Продержимся как можно дольше. Может быть, и заночуем. Вот и спальное место есть неплохое, — отметил саркастично Алексей, указывая на диван.
Они продолжали смотреть на представление, как зрители на галерке. Хаос беспорядочно заполнил улицу, и люди скользили в тумане газовых бомб, словно тени. Люди постоянно перемешались, как шахматные фигуры по доске, то отступали, то шли вперед, ведомые несколькими смельчаками, закидывающими полицейских «коктейлями Молотова» и булыжниками. После появления первой крови, сочившейся из беспорядочно разбросанных тел, в толпе проснулся страх, который пронесся волной и заставил людей разбегаться в разные стороны. В стремлении спастись кто-то кинулся в переулки, кто-то — в соседние улицы, кто-то забегал в подъезды, и только небольшая горстка самых отчаянных продолжала бесстрашно и самоотверженно свой путь, невзирая на свистящие пули и распространяющийся газ.
— Тут невозможно дышать, — сказал, кашляя Алексей. — Давай переждем где-нибудь на этаже.
— Подожди. Посмотри: это не Шериф? — сказала Кейт, указывая на одиноко бегущую фигуру, едва различимую в густом дыме.
— Похоже, он.
Человек, похожий на Шерифа, держал, высоко подняв словно факел, искрившуюся домовую шашку. Разбежавшись, он, как метатель копья на соревнованиях, кинул шашку в полицейских. Какое-то время он бежал, отступая, но потом вдруг исчез в плотном мареве дыма.
— Где он? — спросил Алексей.
— Смотри: упал. — сказала Кейт, разглядев в рассеявшемся газовом облаке лежащее тело.
Шериф лежал, недвижимый, у обочины дороги. Он не шевелился, и было непонятно — жив он или мертв.
Кейт приподнялась на цыпочках и, выглянув из-за ограждения,попыталась более тщательно разглядеть лежащего Шерифа, но он находился достаточно далеко, чтобы понять, что с ним произошло.
Ей вдруг стало страшно, и, почувствовав сильное головокружение, она пошатнулась. Ей показалось, что ее настигла паническая атака — странное состояние ужаса, изредка посещавшее ее, от которого хотелось бежать в любую сторону, лишь бы побыстрей избавиться от этого чувства. Два страха — один — высоты, другой — смерти — словно механизм часовой бомбы наложились друг на друга и спровоцировали взрыв глубоко внутри лабиринтов мозга. Ей показалось, что она теряет контроль над собой, и еще какое-то мгновение — прыгнет от переполняющего ее ужаса с крыши и разобьется насмерть. Она представила, как летит вниз, и леденящий холод страха еще больше окутал ее. Крепко вцепившись в цемент, Кейт недолго стояла в оцепенении, а потом резко отпрянула в сторону.
— Пойдем вниз. Нам нужно ему помочь, — взволнованно сказала, тяжело дыша, Кейт.
— Может быть, не стоит подвергать жизнь риску? А вдруг нас ранят? Давай переждем. — в глазах Алексей также читался испуг.
— Позже будет поздно. Он наш друг. Мы обязаны посмешить. Она пошла к лестнице, и Алексею ничего не оставалось, как следовать за ней.