Группа Война перевела ежемесячные 9 тыс. руб. на продуктовые передачи политзэкам Руслану Хубаеву, Игорю Березюку и Кириллу Унчуку, осужденным по сфальсифицированному делу о Манежке. Версия о том, что в беспорядках на Манежке повинны исключительно активисты лево-радикальной оппозиционной партии Другая Россия Эдуарда Лимонова, как известно, появилась у следствия после недвусмысленных намеков на это, поступивших "сверху". Публикуем фрагмент речи на суде Руслана Хубаева.



“Я не принадлежу к националистическому движению и его идей не разделяю, а вот с Егором Свиридовым у нас много общего: мы ходили по одним и тем же улицам, стояли на одних и тех же автобусных остановках. наши головы одинаково уязвимы для насильственных действий...

Я как лидер региональной организации “Другой России” достаточно часто организовываю, провожу и участвую в различных публичных мероприятиях... Звучали лозунги “Один за всех и все за одного!” и “Русские, вперед!”. Я их вполне поддерживал. Звучали и антикавказские лозунги, но их я не поддерживал, хотя прекрасно понимал, что основания для них безусловно были. Лично для меня ни национальность Свиридова, ни национальность его убийц никакого значения не имеет. Важен сам факт. Я долго жил на Северном Кавказе, был свидетелем событий во Владикавказе в 1992 г. и имею представление, о чем говорю. Я знаю, что такое нерешенный национальный вопрос. Там это началось тоже с убийства - девочку сбил бронетранспортер. Там так же как и в Москве начальство не вышло и не обратилось к населению с обещанием разобраться в случившемся и наказать виновных. С этого все началось...

“Что касается событий непосредственно на площади - увидел пьяного, имеется видеозапись моего разговора с ним на повышенных тонах. Сначала попросил его уйти т. к. присутствие человека в алкогольном опьянении всегда чревато последствиями в толпе, провоцирует конфликты и другие неприятные события. Между нами возникла конфликтная ситуация. Затем сбоку сзади подошел некий человек без каких-либо признаков принадлежности как к общественным организациям так и к правоохранительным органам, слышавший наш диалог. Он взял моего собеседника за шею и просто увел. Я испытал большую благодарность за это. Далее, я пошел по Моховой. Слышал как люди просят выпустить их с площади и позволить просто уйти. В ответ на это ОМОН либо в лучшем случае молчал, либо хамил с использованием нецензурной брани. В толпе присутствовали пьяные люди, но сотрудники милиции не пытались их остановить и удалить с площади. Были мелкие потасовки между пьяными и сотрудниками милиции. Одноногий инвалид на костылях, как я позднее узнал - друг Леонида Панина - о чем-то говорил с ОМОНом (слышно было плохо т.к. милиционеры орали в громкоговорители.) Было ясно только, что человек пытается покинуть площадь, но его не выпускали. Видел как сотрудник толкнул инвалида, доведя его до эмоциональной реакции - человек отбросил костыли и стал ругаться с милиционером. Подбежали люди, пытались ему помочь, подняли с земли брошенные костыли. Милиция стала избивать людей. 15-20 человек прибежали на этот шум и крики. Между мной и оцеплением в этот момент было метра полтора. ОМОН как будто ждал этого конфликта и перешел в атаку. Я упал и получил первый удар по голове. Вообще, знаете, все говорят про спецсредство на вооружении ОМОНа “палка резиновая”, но мало кто знает, что представляет из себя это спецсредство. ...Это металлический стержень, покрытый тонким слоем резины. Этот тонкий слой лишь позволяет скрыть следы преступления, но никак не предотвратить травму от нанесенных ударов. Когда я упал, очки пропали, видел плохо. Получил сильный удар в лоб, по ощущением - уже кулаком. Потерял сознание. Когда пришел в себя в голове шумело, чувствовал прилив адреналина. Мирная акция превратилась в побоище...

Вопреки показаниям сотрудника ОМОНа Лальского, якобы потерпевшего от моих действий, который сказал, что я убегал от него, бегать я просто не могу из-за трижды сломанного галеностопа, неправильно сросшегося после третьей травмы. Я просто отошел за стоявшую там ель, а когда вышел, то оказался впереди толпы, кричавшей “Бей ментов!” Имея некоторый опыт поведения в толпе я поступил соответственно - не смешивался с группой т.к. без очков ничего уже не видел и меня бы просто растоптали. Далее прозвучал выкрик “ОМОН - позор России!” Я поддержал этот лозунг поскольку сотрудники действительно вели себя недостойно и позорно. Были мирные люди, пытавшиеся выяснить у ОМОНа причины агрессии в отношении мирного собрания. Но ОМОН втаскивал людей в толпу и избивал дубинками. Подчеркиваю, что без очков я почти ничего не вижу и происходящее воспринимал со слов окружавших меня людей.

А дальше ко мне подошел какой-то наглый и дерзкий розовощекий карлик в папахе. Позднее я узнал, что это Бирюков. Он сказал мне буквально следующее: “Скажи своим людям, чтобы они уходили с площади, иначе ОМОН их раскатает насмерть.” Я очень хорошо запомнил слово “смерть”, сказанное им. Потом его кто-то окликнул по званию и я тогда же узнал, что он полковник. Я ему ответил: “Ты гонишь, старый.” И полковник убежал провоцировать дальше. Ничего, кроме погон ни в душе, ни за душой у него нет...

Я обращался к сотрудникам ОМОНА с призывом: "...Прекратите насильственные действия, дайте людям уйти с площади. Услышал над ухом фразу: “Зачем ты обращаешься к животным на человеческом языке?”“

Нецензурно в адрес сотрудников милиции я не выражался, антикавказские лозунги по понятным причинам не выкрикивал. Милиционеры в хамской форме обращались ко мне и другим, стоявшим рядом. Ограждения никто не кидал, и это было бы весьма затруднительно т.к. их вес не менее 25 кг. Лично я не видел этого ни на одном из просмотренных DVD-дисков. А если бы и видел, то вопринял бы это как реакцию на незаконные действия сотрудников милиции, единственным цензурным словом которых было “иди”. Удар Лальского стал для меня неожиданным... Меня спасли от Лальского только героические действия человека, позднее оказавшегося Леонидом Паниным. Особенно хочу отметить, что в итоге у Лальского, который меня чуть не убил, нет ко мне никаких претензий. Мне это кажется замечательным.

Далее появился какой-то майор (это я понял только потому, что перед глазами мелькнула одна звезда), продолжили бить людей, ведь главная цель даже не нанесение травм, а подавление воли... ОМОН наступал неравномерно, наверно потому, что приказы к разным частям поступали не синхронно. Благодаря этому в оцеплении образовалась брешь метров в 5. Через эту брешь я и ушел с площади. Спустился в метро, увидел на телефоне несколько пропущенных звонков от моего друга, журналиста Пузырева, который гиперэмоционально рассказал, что Нургалиев собирается вводить в городе чрезвычайное положение и жестко наказывать наибоолее активных участников событий. Далее позвонил еще один знакомый журналист, сообщивший примерно такую же информацию. Я был у него, а потом поехал в штаб “Стратегии-31”...

У Березюка была гематома на лице. Его сильно избили, он с трудом передвигался. Вообще, я считаю Березюка пострадавшим во время событий на Манежке, а вовсе не обвиняемым.

28 декабря я уехал из Москвы. Закончил дела и уехал. Мы - заявители акции “Стратегии-31” в Мурманске и я должен был быть там. 28-го же мне позвонили из дома и сообщили, что сотрудники ЦПЭ провели обыск у меня дома и семья посоветовала мне пока оставаться в Москве. Я не скрывал своего присутствия на Манежке, но и не афишировал этот факт. Решил все-таки ехать домой. На вокзале меня ждали товарищи по партии, юрист и 6 сотрудников ЦПЭ, которых я, разумеется, давно знал в лицо. Меня не узнал никто из присутствовавших т. к. в поезде я подготовился к встреч: сбрил бороду, снял очки и сменил привычную шапку...

А дальше началась череда довольно странных событий. Мне позвонили мурманские футбольные фанаты, рассказавшие, что всех их вызывали в ЦПЭ на допросы, показывали видеозаписи и фотографии со мной с Манежной площади. Их спрашивали, не призывал ли я их приехать к этому дню в Москву и принять участие в “беспорядках”. Затем меня вызвали в СК и допросили почему-то как свидетеля по совершенно другому, ныне закрытому делу...

Позже я вновь поехал в Москву, где и был задержан 23 марта 2011 г. В постановлении написано, что “22 марта возбуждено уголовное дело в отношении неустановленного лица”. Мне показалось, что организовать все это за сутки невозможно, хотя сама процедура задержания выглядела весьма обстоятельно подготовленной спецоперацией. Сотруднки разве что в окна не влетали. Около 23:00 я был доставлен в СК, где мной занялась следственная группа из 5 человек. Там же я увидел Кирилла Унчука, задержанный в тот же день, таким образом узнав, что он тоже был на Манежной площади. Далее проводилась очная ставка с сотрудником ОМОНа Лальским. На готове был назначенный адвокат...

Следак свинячил коньяк бокалами на рабочем месте. Знаете, есть такое выражение, которое я слышал только в Мурманске: “В глазах февраль”. Так вот в кабинет вошли двое с таких с февралем, орали, били дубинками по столу перед глазами, требовали сотрудничества со следствием. Следователь говорил: “Березюк, скотина, обещал заплатить полторы тысячи Кубракову и обманул. Давай выведем сволочь на чистую воду!” Я, естественно, отказался от всего...

Я не призывал толпу к беспорядкам и не слышал этого от других на площади. Не было возможности противодействовать законным требованиям милиции т. к. законных требований я не слышал. Я не понял к кому был обращен призыв милиции успокоиться. Мои действия не нарушали общественный порядок хотя бы потому, что нарушать было нечего. ...ОМОН напал на мирных людей.

...В ИВС на Петровке ...подполковник Щеголев говорил, что руководители государства перепугались этих событий до икоты и собрали лучшие оперативные силы. Щеголев позиционировал себя как специалист по преступлениям в отношении несовершеннолетних. На вопрос почему он ищет зачинщиков именно среди активистов “Другой России”, он ответил, что действует соответственно выводам, сделанным сотрудниками ЦПЭ, чье слово решающее в оперативно-следственной группе"...

Писать политзекам пока сюда: 127055, Москва, ул. Новослободская д. 45, ФБУ ИЗ-77/2 УФСИН России по г. Москве. Хубаеву Руслану Тамерлановичу, Унчуку Кириллу Владимировичу, Березюку Игорю Анатольевичу.
Пишите, им нужна поддержка!

На плакате портрет Сергея Мохнаткина.

Прохожим предлагалось оказать полизэку символическую поддержку - взяться за решетку, положить руку на плечо политзэка и сфотографироваться вместе с ним.

На протяжении всей акции ни один из прохожих на улицах Москвы не согласился сфотографироваться в поддержку политзаключенного.

Завтра, 27 ноября в 2 часа дня на Чистых прудах митинг в поддержку Скифа Братка.

Журнал художника Дмитрия Путенихина (псевдонимы "Матвей Крылов", "Скиф Браток"): http://skif-bratok.livejournal.com

Адрес для писем Сергею Мохнаткину: 172011, Тверская обл. г. Торжок,
ул. Старицкая, д. 79, Учреждение ОН-55/4,
Мохнаткину Сергею Евгеньевичу.