Может быть, это прозвучит парадоксально, но в наши дни Церковь должна быть заинтересована в тесном взаимодействии с антиклерикальными кругами. Да, оттуда мы слышим и безосновательные нападки, и клевету, и слова ненависти. Но христианам – привыкать ли к поношениям? Зато если мы дадим себе труд прислушаться к тем здравым замечаниям (пусть и сделанным без любви), которые высказывают по разным поводам антиклерикалы, мы сами сможем стать лучше.

Действительно ли мы хотим, чтобы наши (и не наши) дети строем ходили на уроки «Основ православной культуры», которые в исполнении учителей советской закалки рискуют превратиться в классический «Закон Божий» синодальной эпохи? Уверены ли мы в том, что братание с коррупционерами, которых ненавидит население, – это благо для Церкви? Заинтересованы ли мы во взгляде нашей потенциальной паствы на РПЦ как на репрессивный орган? Казалось бы, ответ очевиден. Но подобные перекосы на деле видны не всегда, а если и видны, то клирики и миряне вряд ли будут с этим бороться: выносить сор из избы у нас не принято.

А кроме того, структура РПЦ выстроена по принципу той самой пресловутой вертикали. И информация «с мест» доходит до верхних уровней системы с искажениями, достигающими критического порога. И наоборот: воля, транслируемая сверху вниз, натыкается на непонимание, косность и элементарный саботаж. Короче говоря, обратная связь практически отсутствует. И вот тут-то и пригодились бы антиклерикалы. Находясь во внешней среде по отношению к церковным структурам, они неустанно критикуют нас – и эта критика имеет все шансы быть услышанной на самых разных уровнях: от Синода до самого незначительного прихода.

Но многое уже было ими высказано – и ко многому следовало бы прислушаться. Мне кажется, мы встаем сейчас на очень опасный путь. Все мы хорошо знаем слова Христовы, обращенные к апостолу Павлу: «Сила Моя в немощи совершается» (2 Кор 12:9). Но знать – еще не значит понимать и, тем более, исполнять. Создается впечатление, что сейчас взят курс на земное строительство, на укрепление РПЦ как социального и даже политического института, хозяйствующего субъекта. И на первый взгляд – что же тут плохого? Как говорится, дают – бери, а бьют – беги. Били достаточно, теперь пришло время брать.

Но всмотримся в эту дарующую десницу. Чья она? Что это за люди? Это преемники и потомки тех, кто разорял храмы, расстреливал священников, уничтожал Церковь. И дают они разного рода временные блага не по расположению к Церкви, не по любви ко Христу – а преимущественно имея в виду обратить Церковь в свой инструмент. Собственно, государство почти никогда иначе к Церкви и не относилось. Мы можем вспомнить Ивана Грозного, Екатерину Великую, товарища Сталина – для них Церковь была лишь орудием, лишь средством, а отнюдь не целью. Ровно то же самое мы имеем и сейчас. И не стоит обманываться, видя наших правителей, стоящих в храме со свечками и крестящих свой лоб.

И вот в этой ситуации Церковь должна пойти по пути кеносиса, уподобляясь своему Главе. Не стремиться властвовать и тем более карать – а миловать и ходатайствовать о милости. Не требовать для себя – а отдавать другим. Не трубить о себе на стогнах – а тихо и молча помогать людям, и церковным, и нецерковным – ибо за всех умер Христос.

Только в этом случае мы получим надежду на обращение ко Христу наших соотечественников. Если же после десятилетий унижения Церковь захочет взять реванш – это будет катастрофой и для самой Церкви, и для нашего народа, и, в конечном счете, для государства.

Прислушаемся к антиклерикалам. Сами того не ведая, они радеют о нашей пользе.

Справка: Федор Борисович  ЛЮДОГОВСКИЙ, священнослужитель РПЦ МП, кандидат филологических наук, преподаватель МДАиС. В 1998 году окончил филологический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. С 2002 года является научным сотрудником института славяноведения РАН. В 2007 году окончил Московскую духовную семинарию, в настоящее время обучается на экстернате МДА. Кандидат филологических наук. Рукоположен в сан диакона 07 апреля 2008 г. Иерейская хиротония состоялась 12 октября 2008 г. С 2002 года является преподавателем церковнославянского языка в МДАиС.

Источник:  Православие и мир

Яростная критика нравов и богатства духовенства, усиливающиеся претензии общества на самостоятельное понимание веры (в частности, многие защитники Pussy Riot подчеркивают, что молиться можно в любой самой свободной форме), на право каждого толковать Священное Писание и общаться с Богом без посредников – это те черты, которые мы находим и в современной России, и в Европе XVI–XVII веков.

Если современный западный антиклерикализм направлен на ослабление Церкви, но не на ее «обновление», то отечественные критики РПЦ ориентируются как раз на ее обновление (понимаемое, разумеется, очень по-своему).

«Люди стали яростно спорить о вере, о сути учения Христа. Цитировать Новый завет. Толковать букву и дух», – пишет галерист Марат Гельман в тексте с очень характерным названием «Исповедь». «Не было и кощунства, потому что каждый молится теми словами, какие у него есть», – рассуждает Алексей Поликовский в тексте с не менее характерным названием «Молитва неподсудна». «Надеюсь, что через время их (Pussy Riot) причислят к лику святых. Как Василия Блаженного», – надеется Максим Кононенко.

Разумеется, полного сходства быть не может, поскольку в России нет той сквозной религиозности, которая была характерна для средневекового общества. Если в XVI веке реформаторы выходили из самой Церкви или из среды верующих, то сейчас основная масса православных использует свою православность для культурно-этнической идентификации и никак не участвует в церковной жизни. Однако сам запрос на очищение веры в соответствии с представлениями общества о ней один и тот же что в Германии XVI века, что в России XXI. 

Следует отметить, что движение за обновление Церкви в России имеет давнюю историю. В 1503 году на очередном церковном соборе иерархи в споре игумена Волоколамского Иосифа и игумена Сорского Нила (названном позже полемикой «иосифлян» и «нестяжателей») приняли сторону консерватора Иосифа, который выступил резко против идеи Нила Сорского об отказе монастырей от землевладения в частности и экономической деятельности в целом.

До революции 1917-го в Церкви и околоцерковных философских кругах (представленных цветом русской религиозной философии) шла дискуссия о месте и роли православия в наступающем XX веке, но вся эта очень содержательная полемика была прервана большевиками, которые обошлись с участниками спора так, как подсказывала классовая целесообразность.

Еще одной попыткой реформы были экуменические идеи отца Александра Меня, популярные среди православной интеллигенции 80-х годов. Однако аналога европейской Реформации, то есть такого процесса, который затронул бы все общество и привел бы к формированию новой духовно-нравственной парадигмы, к оформлению новой этики, в России не было.

Попытки нащупать эту парадигму ведутся и теперь.

Религиозная ситуация в России совершенно не похожа на ту, что сложилась в других исторически христианских странах. Если доминирующей тенденцией современности остается унаследованный из прошлых времен и усилившийся в XX веке антиклерикализм, когда государство и общество последовательно ограничивают влияние Церкви в политической, экономической и культурной областях, то в России параллельно с антиклерикальными настроениями действует и противоположная тенденция, ориентированная на исправление чудовищных перегибов в антирелигиозной политике советской власти. В результате в российском обществе сформировался мощный запрос на духовно-нравственное обновление, начался поиск той силы, которая могла бы удовлетворить этот запрос, а соответственно, более требовательным стало отношение к Церкви, которая традиционно претендует на роль духовно-нравственного наставника нации. 

Именно из этого запроса, по мнению многих экспертов, может вырасти русская Реформация.

По словам философа, главного редактора сайта «Мнения.ру» Кирилла Мартынова, и из-за косности и бюрократизма РПЦ, и из-за мощного общественного запроса реформа Церкви может начаться в любой момент.

«Первый молодой, активный, серьезно настроенный священник, который открыто и искренне бросит вызов РПЦ, может запустить цепную реакцию. Это будет такой церковный Навальный, наверняка – блогер. Главное, что он должен сделать, – это заявить, что вера – это всерьез и что каждый, кто меняет ее на джип и на квартиры, – на самом деле атеист. Будет проект РосПрав, российское православие. И Реформация будет проходить под лозунгами возвращения к настоящему православию, настоящей, серьезной, искренней, горячей вере. Это будет отличать реформаторов от многочисленных сект. За ними пойдет достаточно большая прослойка образованных мирян, уставших от официальных священников, этакая Болотная площадь церковного мира» – пояснил Мартынов в интервью газете ВЗГЛЯД.

Он полагает, что сеть сильно поможет реформе, которая будет через Церковь менять и власть: «Как и в истории с Лютером, власти светская и церковная связаны воедино. Лютер, кстати, был блогером XVI века – давал людям новейший медиапродукт, печатную Библию на немецком. Православие под ударом печати со скрипом устояло, в отличие от католичества в Северной Европе, а вот от интернета может и не оправиться».

Впрочем, в благотворности Реформации для России Мартынов не уверен.

«Вслед за Лютером начались волны религиозного фанатизма, религиозные войны, – напоминает эксперт. – Реформация в этом смысле будет означать дальнейшее сворачивание секулярного общества и гражданских свобод, так что атеистам стоит задуматься над тем, чтобы поддержать РПЦ – организацию монструозную, но все же слишком ленивую, чтобы постоянно и систематически навязывать обществу свою волю. Вспомним, что жизнь рядового протестанта в первые века существования религии была гораздо более регламентирована, гораздо менее свободна, чем жизнь католика, даже термин «пуританин» приобрел соответствующий нарицательный смысл». 

Не согласен с Мартыновым публицист Егор Холмогоров, который убежден в том, что на сегодняшний день РПЦ – это лучшее, что может позволить себе нынешняя государственная и религиозная система.

Критики Церкви, по мнению Холмогорова, имеют к ней так мало касательств, что не могут рассчитывать ни на какую общественную поддержку и уж тем более не могут иметь никакого отношения к реформам.

«Они могут сколько угодно «молиться и без Церкви» дальше, только вот они же не молятся. Церковь – это онтология. Объективный факт. Либо она тебе нужна, и ты в этой онтологии, и тебе, по большому счету, наплевать на то, какая у патриарха квартира, либо она тебе не нужна, и тогда ты будешь плевать на святых», – полагает Холмогоров.

Поддерживает эту точку зрения и православный публицист Сергей Худиев, отметивший, что даже комсомольцы двадцатых, учинявшие пародийные крестные ходы, не требовали считать это проявлением истинного христианства.

«Наше образованное общество воспринимает Церковь как некую игрушку вроде детской железной дороги. Сначала научитесь рисовать по-человечески и сделайте так, чтобы спутники через один не падали, а потом уже реформируйте РПЦ – вот единственный ответ, который можно дать на все рассуждения о неизбежности реформ», – заявил в интервью газете ВЗГЛЯД Холмогоров, который полагает, что с РПЦ происходит ровно то же самое, что и с обществом, и любая реформа Церкви не может произойти без социальных изменений: «Что касается зачистки от коррупции и прочего, то Церковь способна к этому в той же степени, что и общество. Очистится общество – очистится и Церковь».

Сама же РПЦ, активно участвующая в дискуссии о роли Церкви, собственно «реформационную» часть этого обсуждения, касающегося, например, благосостояния священников, считает «информационной атакой». 

Председатель Синодального информационного отдела патриархии Владимир Легойда уже заявил о том, что РПЦ стала жертвой грязных технологий: «К сожалению, подобные информационные «вбросы» против Церкви всегда усиливаются в моменты, когда общество переживает сложные периоды в своей жизни. Но за всем этим нельзя рассмотреть ничего, кроме нечистоплотных технологий, связанных со стремлением дискредитировать Церковь, не позволить ей выполнять свое прямое служение – духовное окормление верующих».

Святослав Шевченко, священник Благовещенского кафедрального собора Амурской области и постоянный автор газеты ВЗГЛЯД, отметил, что во многом критика Церкви напрямую связана с тем, что РПЦ стала «очень активной – и это кажется непривычным».

Говоря об изменениях, которые могут произойти с Церковью, Шевченко объяснил свое понимание логики происходящих событий: «С одной стороны, я убежден в том, что РПЦ будет консервативной и никаких изменений, скажем, в уставе и языке богослужения (я даже не говорю о догматах и канонах) не произойдет, но вместе с тем все мы являемся гражданами государства и современниками цифрового века, достижения которого нельзя не использовать».

По словам священнослужителя, изменения могут касаться форм и методов, «которыми Церковь доносит до людей Слово Божие». «Нам же в ответ на активность предлагают забраться в гетто. Это противоречит самому принципу христианства, – пояснил Шевченко. – Есть, разумеется, и у служителей Церкви ошибки, есть в Церкви проблемы, но Церковь – плоть от плоти этого мира, поэтому невозможно что-то менять в Церкви и ничего не менять в самом обществе, которому все мы принадлежим».

Источник: Взгляд

Комментарий RP: Развитие ситуации, сложившейся в результате реакции уязвленных "сильных мира сего" на необычную форму протестной акции приводит к тому, что в сферу обсуждаемых обществом тем попадает то, что исторически стремится актуализировать религия. Если не концентрироваться на эксцентрике протестной акции, а обратить внимание на основные аргументы тех, кто пытается представить источником ситуации исключительно выступление Pussy Riot в ХХС, а не реваншистскую активность клерикальной структуры и власти, то многое становится яснее.

Это, например, попытка Холмогорова представить выбор для протеста именно в культового здания РПЦ МП, как "притяжение церкви", хотя она является не чем иным, как передергиванием в расчете на малограмотность. Протест состоялся в ХХС не потому, что это "Православная Церковь", а потому что эта церковь вручает вверенные ей Христом души "кесарю". Именно поэтому форма церкви, состоящей из "квартир", "лицемерия", "беззакония" с площадкой для сбора последователей вместо действительной Церкви, и в самом деле не нужна ни агностикам, ни, тем более, верующим, которые начинают это понимать.

По существу, к тому же приему, в старании выдать административно-клерикальную структуру за "Институт Спасения" прибегает и священник Шевченко, сетуя на то, что церковь кто-то понуждает "забраться в гетто". Указывая на несправедливость такой реакции "на активность" РПЦ МП, священнослужитель, вероятнее всего, не видит, что неприятием отвечают вовсе не на "слово спасения". Это слово не теряет своей привлекательности и в массе других религий, популярность которых в обществе неуклонно растет. Но так же растет и неприязнь к реальной активности упомянутой религиозной организации – политической и идеологической экспансии, а не исповедничества, не церковности.

Впрочем, отстаивание своих позиций защитниками клерикальной структуры, находящейся в кризисе, выглядит явлением естественным. Причем, оно объяснимо вне зависимости от отношения к нему разных сторон не только в политическом, но и в теологическом ключе. Ведь, как и осуществление Божьего замысла, так и противостояние ему, согласно христианской доктрине происходит посредством деятельности людей.

«Я спросил, а что это за история с часами за 30 тыс. долларов? Патриарх был не в том одеянии, в котором стоят службу, а в повседневном, но монашеском. И у патриарха были часы. Он сказал: «Да, я ношу часы. Вот эти часы мне подарил Дмитрий Анатольевич. Это наши русские часы, недорогие часы с гербом – маленькие, аккуратные часы. А когда я увидел ту фотографию, я никак не мог соотнести, потому что когда мы надеваем одеяние для службы, часы невозможно надеть, невозможно носить часы», – процитировал Соловьев слова патриарха на «Вести FM».

«И я смотрел на эту фотографию и вдруг понял: а ведь это коллаж, – приводит Соловьев слова патриарха. – Но после того как появилась эта фотография, я пошел и стал смотреть. Ведь приходят многие и дарят. И стоят зачастую коробки, которые не открываешь и не знаешь, что там. И я увидел, что действительно есть часы Breguet, и поэтому я нигде не дал комментариев, что у патриарха таких часов нет. Потому что да, коробка с такими часами ни разу не надеванными есть, и она лежит. Я с интересом и ужасом стал смотреть, а сколько же стоит ряд подарков, которые мне делали. И когда увидел, подумал: и куда их девать? То есть, конечно, можно их передаривать, но тогда что подумают о патриархе? Как же патриарх живет, если он такие дорогие подарки делает?».

Напомним, с часами Breguet патриарха сфотографировал корреспондент издания VIP.glavred во время приезда предстоятеля РПЦ на Украину в прошлом году.

При этом на одной из фотографий Кирилл в патриаршем одеянии внимательно рассматривает свое запястье, на котором видны часы.

Фото: УНИАН и VIP.glavred.info

Прояснил патриарх и слухи вокруг якобы его судебной тяжбы по поводу квартиры в Доме на Набережной в Москве. Прямую речь патриарха в изложении Соловьева цитирует "Комсомольская правда".

Знаменитый Дом на Набережной.

"Вдруг звонит сестра и говорит, что в этой квартире они больше жить не смогут: невозможно находиться, через десять минут начинаешь задыхаться. Я поднимаюсь наверх и вижу, как вся квартира покрыта не просто пылью, а ощущение, что Хиросима и Нагасаки, ядерная пыль все облепила. В квартире ниже делали ремонт: люди забивают воздуховоды, и всю эту строительную взвесь затягивает вверх. Я не хочу в это встревать. В этой квартире прописана сестра, поэтому все, что надо, - по закону: вызывайте ЖЭК, Санэпидемнадзор, то есть всех, кто должен разобраться. Ни в какие тяжбы сам встревать не буду... Была назначена экспертиза, самой дорогой частью иска оказалась реставраторская работа, которую может сделать единственный институт в России по восстановлению библиотеки. Оценку по решению суда давал институт, никакие церковные структуры не имели к этому отношения.

Ответчик отказался платить, начали действовать судебные эксперты, и далее пошел разговор, что "вот, отдавайте квартиру". Никто не говорит ни о какой отдаче квартир, речь идет о возмещении суммы. Почему нельзя было простить? Такой вариант всегда был, но это тоже было бы некорректно, да и я по максимуму постарался - например, вместо двойной очистки согласился на ординарную.

Все деньги, вырученные по иску, пойдут на благотворительность.

Как досталась эта квартира? Во времена Ельцина, до квартирных приватизационных схем Владимир Иосифович Ресин спросил: "Владыка, а Вы где живете?" - "Ну как где, там же, где и мои предшественники - Серебряный бор, деревянный дом". - "В этой развалюхе, что ли? Ну давайте мы Вам квартиру выдадим".

Ельцин принял постановление о выделении квартиры в Доме на Набережной. Позже приехал Ресин и сказал, что она не приспособлена для проживания, поскольку это не квартира, а пристройка на крыше. Он предложил другую - напротив гостиницы "Советская", но назвал цену, которую тогда еще митрополит Смоленский и Калининградский, глава глава синодального Отдела внешних церковных связей, не мог себе позволить, потому что это был момент, когда не было денег в Отделе людям платить зарплату.

За все время я не провел в этой квартире даже недели жизни. Но когда переехал в Москву, перевез в ту квартиру раритетную библиотеку отца, который всю свою зарплату тратил на приобретение редких книг. Туда же отправились и две троюродные сестры, одной из которых 65 лет, другой - 55. Мы все воспитывались вместе - такая большая, патриархальная семья, поэтому даже двоюродные и троюродные были как часть семьи. Эти сестры, которые положили свою жизнь на служение и помощь мне, и живут в Доме на Набережной."

Между тем, в Общественной палате РФ убеждены, что против патриарха Московского и всея Руси Кирилла развернута мощная информационная кампания, заказчиками и спонсорами которой являются круги, стоящие на русофобских и антихристианских позициях.

"То, что делается против патриарха, - мракобесие. Другого слова подобрать невозможно. Те, кто развернул эту кампанию, пытаются оскорбить и унизить нашу культуру. Это все очень вредоносно не только для конкретного человека, но и для всего общества. Безусловно, это определенный заказ", - заявил  "Интерфаксу" член палаты, председатель центрального совета общероссийского общественного движения "Гражданское общество" Анатолий Кучерена. По его мнению, в появившихся публикациях с критикой позиции патриарха в отношении Pussy Riot и версиях относительно претензий на жилье элитного класса "вполне может прослеживаться русофобская и антихристианская тенденция".

О неком "заказе" в отношении патриарха говорит и проректор Российского экономического университета Сергей Марков.

"Атаки против него носят общеевропейский характер. Заказ на эти нападки, как я полагаю, сделан в России, но активно поддержан извне. Скорее всего, внес свою лепту и Борис Березовский... Это месть патриарху за его косвенную поддержку Путину во время президентской избирательной кампании. Эта информационная атака является частью той антихристианской кампании, которая сейчас разворачивается в Европе", - полагает Марков.