Олег Дивов о санкциях: Хочется устроить принудительную экскурсию в провинциальный супермаркет километров хотя бы за триста от Москвы для столичных долботялов, что пишут статьи про «Путин антисанкциями ущемляет свой народ». Просто чтобы посмотрели. В Тверской области термин «импорт» применительно к продуктам значит обычно «беларусь» и намного реже другие страны бывшего СССР. В основном жратва не […]

Если получится конечно...
Они вводят санкции.
Мы вводим санкции.
Мы во всем правы, но нас предают.
Мы с удовольствием мстим.
Но вот только в конце, кто победит и какую цену мы готовы заплатить?
Америка готова нас добивать.
А на что готовы мы ради победы?
Да, и как победить?

Итог своего шестилетнего премьерства Виктор Черномырдин мог бы подвести, использовав собственный афоризм: хотел как лучше…

Как политик Черномырдин родом из сформировавшегося в 60-70-е годы слоя «техноструктуры». К ней, по мнению американского экономиста Джона Гэлбрейта, переходили управленческие функции на предприятиях и в США, и в Советском Союзе. Со временем этой социальной страте в нашей стране стала мешать политическая оболочка в образе КПСС. Директора и «менеджеры» мечтали о самостоятельности и независимости. Вот почему Виктор Черномырдин сожалел о том, что были прерваны косыгинские реформы. Вот почему советский средний класс – ИТР оборонных предприятий – шагал в первых рядах неформальных демонстраций в поддержку «притесняемого» Ельцина, полагая, что при новой власти его знания и амбиции будут востребованы. Но случилось так, что большей части этого слоя в годы шоковой терапии пришлось попросту выживать. Однако верхушке бывшей техноструктуры всё же несказанно повезло. Директора предприятий были поначалу настолько ошарашены вдруг свалившейся на них собственностью, что сомневались: а стоит ли эту игру государства принимать всерьёз? Но пришлось входить в роль магнатов и даже олигархов. О себе эти люди, как заметил однажды Николай Шмелёв, могли сказать без всякого преувеличения: «Меня назначили миллионером». Так что богатым Черномырдин стал не сам, его назначили.


Зря Александр Проханов на первой полосе «Завтра» обрушился на него за то, что глава правительства (к тому времени уже бывший) негативно отозвался о советском прошлом. Дескать, если бы не прежняя власть, быть тебе, Степаныч, скорняком, а не премьером. Черномырдин оказался генетически предрасположен к тому, чтобы продвигаться наверх. Будь он даже скорняком, всё равно бы выбился в люди. Выходец из деревни, из многодетной семьи, начинал слесарем. Потом – машинист и оператор, начальник технологической установки. Для дальнейшего продвижения требовалось высшее образование, и он его приобретает, закончив Куйбышевский политех по специальности инженер-технолог. Но Черномырдину этого мало: через два года он оканчивает Всесоюзный заочный политехнический институт, уже с дипломом инженера-экономиста.

Черномырдин прошёл все ступени номенклатурной лестницы, чтобы занять высокий управленческий пост. Возглавлял Оренбургский газоперерабатывающий завод, работал инструктором в ЦК КПСС, защитил кандидатскую. Был заместителем министра газовой промышленности Союза, затем к этой должности прибавилась другая – начальник Всесоюзного промышленного объединения «Тюменгазпром». В 1985-м – министр газовой промышленности СССР, спустя четыре года – председатель правления концерна «Газпром» (в то время полностью государственного).

Приверженцы «советской цивилизации» склонны обвинять тех, кто вышел из рабоче-крестьянской среды и возвысился благодаря той системе, но стал служить новой власти (и даже оказалcя на главных ролях), в предательстве… Мы можем только догадываться, как Черномырдин объяснялся с самим собой. В своих воспоминаниях он позитивно отзывается о Ельцине, да и младореформаторов не шибко ругает. А раньше, в правительстве, терпел, когда Немцовы и Кириенко, ни бельмеса не соображавшие в ТЭК, пытались руководить отраслью и расставляли на ключевые места таких же «топ-менеджеров». Наступал на своё самолюбие, вынужденный говорить журналистам, что «они правильно делают». Почему не уходил в отставку, вёл подковёрные игры, а не пытался ставить вопрос ребром ради сохранения разрушаемой промышленности, значение которой в отличие от Гайдара понимал?

У представителей газовой техноструктуры была определённая логика поведения. И очень удобная позиция. Они считали своей главной заслугой то, что сохранили систему управления и техническую базу «Газпрома». А кому он и его дочерние предприятия принадлежат, кто какие оклады и дивиденды получает и как распоряжается огромными народными деньгами, – это дело десятое. Да и в самом деле… Дожить до седых волос и оказаться оттиснутым на обочину бывшими завлабами и комсомольскими функционерами? Просто взять и уйти? А зачем тогда корпение над диссертацией, вторые роли в обкоме и ЦК?

В советский период Черномырдин был высокопоставленным чиновником, руководителем, но зачастую – исполнителем. В новое время он становится политическим деятелем, не только главой правительства, но и председателем Всероссийского движения «Наш дом – Россия». Под его началом НДР разрабатывает стратегию социально-экономического развития страны. Однако ельцинская затея учредить – как в других «цивилизованных» странах – «нормальную двухпартийную систему» из правоцентристского и левоцентристского (блок Ивана Рыбкина) крыльев вскоре лопнула. Децильный коэффициент в России явно зашкаливал, разрыв между богатыми и бедными был такой, что выпестованные в Европе идеи на отечественной почве не приживались. Не удалась и попытка объединить в «Нашем доме» властвующую элиту. Её второй эшелон (учредивший затем «Отечество»), оказывается, давно затаил обиду и вскоре предпринял попытку «советско-номенклатурного» реванша, опрометчиво поспешив списать близкого к отставке, но продолжающего «брыкаться» Ельцина.

Последний перевал Ч.В.С. остался не взятым. А его необходимо было одолеть, чтобы оправдать предыдущее отступничество, разорение огромной страны. Ведь всё могло пойти по другому, прислушайся Черномырдин к предложениям опального вице-премьера Владимира Полеванова, который распорядился отобрать пропуска в Госкомимущество у американских «консультантов» и предлагал скорректировать приватизацию, дополнив её национализацией. Президентский пост мог списать многое. Но – увы! В один день Виктор Степанович лишился премьерского трамплина. Ревнивый Борис Николаевич счёл вероломством желание Черномырдина стать «преемником». В марте 1998-го он отправляет правительство в отставку. Лишившись административного ресурса, НДР набирает на парламентских выборах жалкие проценты, бывший глава правительства становится одним из скромных депутатов Госдумы…

Но Черномырдин все-таки не выпал из элиты. С его политическим (и экономическим) весом трудно было не считаться. В 1999–2000 годах он возглавляет совет директоров «Газпрома».

Западные эксперты, вероятно, преувеличивали, оценивая состояние Черномырдина в 2,5–5 миллиардов долларов. Но приведём некоторые цифры, которые дают пищу для размышлений. В кризисном 2008-м зарплата в 20 тысяч рублей для москвича и в 10 тысяч для жителя периферии считалась пристойной. Получали и меньше. А в ОАО «Газпром» общий размер бонусов членам правления и совета директоров по сравнению с 2007 годом увеличился на 15% и составил более 994 миллионов рублей. Правда, при этом в том же 2008 году было сокращено около 60 тысяч человек персонала. В следующем, 2009 году, общий размер бонусов членам правления и совета директоров увеличился ещё на 21% и составил 1,203 миллиарда рублей. Средняя зарплата топ-менеджера «Газпрома» в 2009-м составила почти 23,8 миллиона (62 400 долларов в месяц). Средняя сумма премий на каждого – 26 миллионов, бонус – около двух миллионов рублей. А ещё – «льготы» и «прочие выплаты». Разве в советское время скромные чиновники газовой отрасли, которым власти не давали «высовываться», меряя по своему ранжиру, могли мечтать о таких доходах? А теперь их стали объяснять огромным вкладом «Газпрома» в экономику страны. Действительно, заслуга Черномырдина состоит в том, что он сохранил компанию как целое, обеспечил бесперебойность её работы. Допустил бы приватизацию по Чубайсу – экономику страны ждал бы крах.

Черномырдин не испытывал иллюзий насчет компетентности пришедшей на смену «зубрам» молодёжи. Одному из таких «калифов на час», министру топлива и энергетики, прямо заявил: «Как? На крупнейшем министерстве будешь учиться, да в такой стране, как Россия? Не получится!». Но у премьера не хватило смелости, да, вероятно, и умения спасти наукоёмкие отрасли и высокие технологии.

Виктору Черномырдину суждено было на несколько месяцев стать в 1999 году специальным представителем президента России Бориса Ельцина по урегулированию ситуации вокруг Косово и от имени нашей страны фактически дать добро на отторжение края от Сербии. Понимал ли он тогда, что мы лишаемся последних друзей и оказываемся в плотном кольце недоброжелателей? Увы, сработали штампы козыревской дипломатии и «нового мышления».

С мая 2001-го по июнь 2009-го Черномырдин – Чрезвычайный и Полномочный посол РФ на Украине. Говорят, что он много сделал для укрепления позиций отечественных компаний. Впрочем, и украинцы остались довольны Виктором Степановичем – в 2004 году Кучма наградил его орденом Ярослава Мудрого V степени.

У Черномырдина не было своей политической линии. Он плыл по течению, стараясь половчее орудовать веслами, дабы лодка не перевернулась в «реформистском» потоке. Будучи прагматиком, старался не доводить реформы до абсурда. Пока Черномырдин находился на посту премьера, идеи гайдаровцев о продаже земли, отмене льгот для социально уязвимых слоёв населения, полной оплате населением жилищно-коммунальных услуг и дроблении («разукрупнении») естественных монополий реализованы не были. Страна стала возвращаться на мировой рынок вооружений. Сам того не осознавая, Черномырдин «стихийно» готовил почву для отечественного термидора – когда революционные эксперименты идут на убыль, появляются элементы управляемости народным хозяйством. Действительно, либеральную вакханалию надо было кончать, вводить стихию в берега, цементировать трещавшее по швам общество. Монетаристов такой подход не устраивал, они решили довести задуманное до конца. Поэтому в 1997–1998 годах была предпринята попытка «второго издания» шоковой терапии, курс правительства стали определять вошедшие в его состав младореформаторы. До сих пор идут споры: кто более повинен в дефолте? Виктор Черномырдин, в своё время допустивший залоговые аукционы? Или Сергей Кириенко, сменивший Ч.В.С. на посту премьера? Виноваты оба.

Черномырдин добился второго по значимости поста в государстве. Обеспечил комфортное будущее своей семьи. Но кто, кроме родственников, вспоминает его добрым словом? Ведь он ни для кого так и не стал своим – ни для «реформаторов», ни для новой номенклатуры, ни для оппозиции.

Умер Виктор Степанович в ноябре 2010-го, похоронен со всеми почестями, включая прямой эфир, на Новодевичьем кладбище. Выходит – ради этого жил?

Александр Приходин

ertata

В эксклюзивном интервью изданию "ГОнДОН" экономический эксперд и предатель России, экс-депутат Госдумы, председатель партии "Западный выбор" Константин Боровой рассказал, как россиянам искупить вину перед украинцами...

О том, как антифашистская общественность и большинство российских политиков пытаются восстановить взаимопонимание с украинцами, ставшими «жертвами неонацистской пропаганды», рассуждает президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко.

Несмотря на жестокость и недоговороспособность киевского неонацистского режима, живущего от провокации до провокации, несмотря на то что его лидеры давно уже озабочены проблемой сохранения своей личной свободы и части своего состояния после неизбежного скорого разрушения так и не созданного окончательно неонацисткого государства, часть антифашистской общественности и большинство российских политиков озабочены проблемой восстановления взаимопонимания с теми гражданами Украины, которые стали «жертвой неонацистской пропаганды».


Это бессмысленная затея.

Нет, конечно, миллионы рабочих, крестьян и бюджетников, которых хозяева жизни в Киеве называют «маленькими украинцами», после нашей победы быстро перестроятся.

Так же быстро, как они из советских людей, патриотов страны «от Варшавы, до Японии и от Белого моря, до Черного» стали патриотами Украины, они примут любой новый флаг, герб, гимн, новую власть, особенно, если в домах будут свет и тепло, зарплаты будут платить вовремя, а в магазинах будут продукты. Они признают столицей и Донецк, и Харьков, и Москву, и Кустанай. Достаточно поменять идеологическую направленность телеканалов и они так же незаметно для себя станут антифашистами, как, не ведая того, стали нацистами.

Но никуда не денется идеологическая обслуга режима — десятки тысяч представителей люмпен-интеллигенции, искренне верящих, что в Европе и США солнце ярче, перины мягче, а сало вкуснее. Никуда не денутся те, кто прекрасно знал, что на «майдане», задолго до переворота «евроинтеграторы» пытали и убивали людей, и был уверен, что это правильно. Те, кто убивал и калечил, жег «коктейлями Молотова» безоружный «Беркут» и себя же объявлял «жертвами режима». Те, кто застолбил за собой «право» на вооруженный переворот потому, что «ватники» и «колорады» (которых оказалось большинство) сделали «неправильный» выбор. Те, кто оправдал убийства в Одессе и Мариуполе.

Те, кто считал невозможным разгон «майдана», поскольку у них «есть право на выражение собственного мнения» и считает нормальным геноцид в Донбассе, поскольку у местных жителей мнение «неправильное».

Эти люди не заблуждаются. Они очень хорошо знают, что происходит. Они не являются жертвами телевизионной пропаганды. Они создают эту пропаганду. Они создают общественное мнение оправдывающее фашистов. Они отрицают сам факт нацистского переворота на Украине. Они называют украинский тоталитаризм «демократией». Они не бескорыстны. Они прекрасно знают, что их присутствие в политике, в СМИ, во власти определяется не профессионализмом, а верностью идеологии нацизма и силовым вытеснением своих конкурентов.

Они глупы. Они не понимают, что начав с коммунистов, продолжив регионалами (которые, кстати, мало чем от них отличались в идеологическом плане и сами же вскормили нацизм), они не завершат сепаратистами. Машина репрессий в отношении идеологических врагов, будучи раз запущенной, уже не в состоянии сама остановиться. Когда они перебьют всех «колорадов», «ватников», «сепаратистов», они примутся друг за друга. Всегда найдется кто-то, кто «колеблется» не в такт линии партии. Политическая репрессия, физическое устранение оппонента становится единственным эффективным средством политической борьбы. И этим средством уличная гопота владеет значительно лучше, чем гопота телевизионная.

Они уничтожили нашу страну. Сейчас они уничтожают свою страну. Они не могут остановиться. Они предатели. Кто-то (постарше) из них отрекся от великой Родины — СССР, кто-то (помладше) отрекся от новой родины — Украины. В обоих случаях, предметом вожделения была должность западного надсмотрщика над миллионами своих сограждан, которых они искренне считают быдлом. Даже тех, кто находится по их сторону баррикад.

Они предали все, что могли. Они предали даже свое русское имя. Парадокс, но чеченцы и аварцы, буряты и якуты, коми и татары в России большие русские и большие патриоты нашей общей Родины, чем многие великороссы (без единой примеси даже малороссийской крови), живущие на Украине. Для великоросса, ставшего украинским нацистом и с гордостью идентифицирующему себя в качестве бандеровца пути назад нет.

Нам с ними тесно в одной стране.

Часть из них составят новую волну эмиграции. Но большинство останется — они никому не нужны ни в Европе, ни в США.

У них слишком велики запросы и слишком низка квалификация, если вообще можно говорить об их квалификации. Они никогда не простят нам нашей победы. Они даже не поймут ее неизбежность (жизнь, в конце концов, всегда торжествует над смертью, а правда над ложью). Они будут считать, что мы отняли у них мечту.

Они враги. Последовательные, жестокие, непримиримые враги. Опасные тем, что внешне ничем от нас не отличаются, что готовы мимикрировать (как мимикрировали под коммунистов кравчуки, кучмы, ющенко, павлычки, яворивские и прочие), готовы десятилетиями ждать своего часа, воспитывать новые поколения латентных предателей, которые вонзят нож в спину, воспользовавшись первой же проблемой, первой же слабостью.

Их нельзя убить. Они не пойдут на фронт. Они посылают вместо себя тех, кого считают быдлом. Они формально мирные граждане, а мирных граждан, даже если они идеологически чужды, нельзя расстреливать, не превращаясь в нациста. Они не принимают непосредственного участия в военных преступлениях и им нечего предъявить, кроме политической поддержки режима. В ответ они скажут: «Мы не знали. Мы добросовестно заблуждались», — и будут радостно держать фигу в кармане. В СССР их можно было посадить лет на десять. В рамках демократического государства нельзя.

С ними практически ничего нельзя сделать. С ними придется жить. Единственное средство борьбы с ними — всегда помнить, что они подлецы (причем тупые подлецы, даже подлость свою использовавшие не только нам, но и себе же во вред) и всегда напоминать им, что мы не забыли.

Публично напоминать, чтобы их дети стыдились своих родителей и старались вырасти другими — искупить родовой грех.

Они должны остаток дней своих прожить в состоянии позора, будучи отверженными в нормальном обществе. Но и после того, как умрет последний из них, мы не имеем право забыть и простить. Как помнят поколения преступление Герострата, как помнят поколения предательство Иуды, так должны помнить и о них — поименно. Чтобы другим неповадно было.

Не мстить, но помнить и напоминать.

Ростислав Ищенко - президент Центра системного анализа и прогнозирования

ertata