Любопытство и страх не быть первым - вот демоны нижнего мира, которые существуют ближе всего к земной коре и оттого прорываются в средний мир чаще других, пугая народонаселение на самом деле не такими уже и сложноподчинёнными предложениями подчинения и власти.

Староверов встретил одного из этих демонов в прошлую пятницу, когда увидел краем глаза гранки нового романа Виктора Пелевина. Пелевин, как известно, крепко связан по рукам, ногам и языку договором с издательством ЭКСМО, когда каждую осень должен выдавать по новому роману. Уже после "t" и "Ананасной воды..." принято стало говорить, что Пелевин исписался, сказать ему больше нечего, даже демоны имеют предел познания. Впрочем, так считали уже после "ОМОНа Ра", но причиной гнева критиков стала скорее ссора нашего автора с редакцией "Нового мира", от которой потерял только уважаемый толстый журнал, не получивший ни "Чапаева и Пустоту", ни "Generation п".

Ну да, Староверову почти пригрозили: если информация о Пелевине-2011 появится в СМИ, то будет по-плохому плохо и возможным станет вредное членовредительство, однакоже ЖЖ с его DDos-атаками и фиалками считать mass-media - это слишком даже для России, которую мы не теряли.

Но о Пелевине. Его новый текст имеет рабочее название "Подлинная история Николая Васильевича Google" и состоит всего из двух глав - "Paranoid" и "Android": сразу ясно, что роман сделал крепко, подобно "t", и не разрыхлён, как "Ананасная вода..." или "П5", на составные части, чья связь понятна лишь прирождённым интуитам и пелевинофилам.Вообще Виктор Олегович в последних своих вещах, кажется, окончательно решил авторский вопрос - если граф Т. борется с мелким бесом, больным графоманией (и сам превращается в беса), то Семён Левитан из прошлогоднего романа сам становится Творцом даже в религиозном смысле, недаром "Ананасной воде..." предшествует эпиграф из Леонарда Коэна "I'm the little jew, who wrote the Bible". Автор становится Б-гом, выше идти некуда. Путь открыт только куда-то вбок.

В новом романе Николай Васильевич (ещё не Google, ещё прыщавый подросток с манией величия) где-то под Полтавой на берегу реки обнаружил не совсем свежую утопленницу, чья кожа, тем не менее, бела, жива и светится в искусственной темноте малороссийской ночи. Что-то странное случилось между Николаем Васильевичем и женским трупом, только уже через миг (хронотоп вообще вещь упругая) в Петербург явился молодой усатый писатель, специалист по межкультурной коммуникации между полтавчанами и петербуржцами. Большим другом гостя с юга становится молодой поэт Alexander Bush-king - потомок вывезенного из Африки вождя бушменов, а по материнской линии Alexander восходит к царице Савской (доказательство - волосатые ноги и сделанное наскоро обрезание). Любовницей молодого поэта среди прочих стала украинская панночка, чья кожа светилась в темноте. Что интересно, панночка и Николай Васильевич никогда не пересекались, хотя формально входили в землячество "Незалежна Україна їбе Росію".

Тем временем на берегу полтавской реки лежит утопленник в усах и с длинным носом. Люди его не видят, а ведьмы обходят стороной, чувствуя в нём соперника. Старые ведьмы посмелее и в полнолуние иногда наклюняютя к правому уху утопленника, задают страшные вопросы и всегда получают ответы. Для этого надо только расстегнуть расшитую сорочку утопленника и потереть татуировку, значения которой никто не знает - Google search. Тогда синие губы разомкнуться и станет слышно: "На ваш пошуковий запит знайдено три тисячі сімсот варіантів. Люби мене, Сашко, люби мене".

Вторая часть романа в руки Староверова не попала. Первая же заканчивается так: Alexander Bush-king понимает, что его украинская любовница не та, за кого себя выдаёт. Это похоже на паранойю, но даже многочасовая медитация не даёт успокоения. Наконец на адрес Alexander'а приходит письмо: "Милый мой, колёса моей кареты вращаются, как колесо сансары или как молитвенные барабаны в храме Нунчань. Скоро я буду в любезном Риме, где для меня припасено прибежище в районе восточного Колизея. Помни, что жизнь есть дукха, а барон Геккерн уже выехал послом в Санкт-Петербург. Умоляю тебя поспешить вслед за мной, потому что сын барона Геккерна не даст тебе времени улучшить карму. Его зовут, кажется, Данте, и его кунг-фу сильнее твоего кунг-фу. Любезный Сашка, едва не запамятовала: на берегу полтавской речки лежит утопленник, изрядно похожий на Николая Васильевича. Если у тебя выдастся южная ссылка, найди утопленника - это демон среднего мира, он поисковик в мире демонов. А пока пиши мне на почту OmManiPadmeHum@gmail.com".

Тут и случается южная ссылка, в которой Alexander Bush-king, похоже, осознанает то, что Николай Васильевич Google вовсе не Николай Васильевич Google, а Николай Васильевич Google+.

* * * * *
На основании доставшихся Староверову фрагментов пелевинского текста можно сделать вывод, что стиль Виктора Олеговича стал проще, буддийских вывертов стало много меньше, самопародий больше, а Пушкин - не только наше всё, но наше везде.

И будем ждать ноября, когда роман выйдет в бумажном варианте и окончательно станет ясно, что Пелевин достоин премии "Супер-Нацбест" гораздо более, нежели какой-то там Захар Прилепин.