Многие из этих плакатов актуальны даже в наше время.

"...Комментарии Алексея Плуцера-Сарно, названные "Энциклопедией русского пьянства"... не только и не столько о пьянстве как таковом, сколько о том специфическом этическом мире советского человека. Комментарии Плуцера заслуживают отдельного разговора. Сейчас Плуцер если и известен, то не столько как филолог, специалист по русской обсценной лексике, составитель словаря русского мата, сколько как идеолог и вдохновитель акций арт-группы Война (коллегам из группы Плуцер и посвятил комментарий). «Боевое» прошлое автора не могло не сказаться на работе – в комментариях ультрарадикальное мировоззрение Плуцера более чем заметно. И всё же только такое мировоззрение и позволяет понять что-то важное не столько даже в самой поэме, сколько в нашем, сегодняшнем к ней отношении. Для Плуцера алкогольное забытье и беспамятство героя поэмы - симптом эпохи - лучшее описание травмы, которую переживало всё светское общество: той принудительной амнезии, в которую был погружен советский человек. Больше того, если память запрещена, запрещено прошлое, а будущее будто бы уже наступило, то человеку на самом деле остаётся только вечное, непреходящее настоящее: день советского человека – это день сурка. Погружение в вечное настоящее многое объясняет в тогдашней жизни: отсюда в частности и традиция пропивать «всё до нитки», такой русский потлач. Можно "выворачивать карманы", не задумываясь не только о том, как жить ближайшие дни, но даже о том, чем опохмелиться после столь обильных возлияний - ведь будущее не наступит никогда. Но если советский мир, как его описывает Ерофеев, это травма, то о чем ностальгирует современный читатель? Современный, постсоветский читатель ностальгирует по травме безвременья. Он - этот читатель - тоже травмирован, травмирован внезапно начавшейся и бурной историей. В его сознании и подсознании одна травма вытесняет другую, она делает прежнюю травму желанной, как для Венички был желанен херес, а для святой Терезы - стигматы. Впрочем, ностальгия по беспамятству не значит, что мы на самом деле помним советское прошлое. Мы живем в эпоху "памяти", и не более того. Прошлое для нас по-прежнему закрыто, мы всё ещё не способны его осмыслить целостно...
Кстати, о прежних комментариях: естественно, Плуцер-Сарно уделяет своим предшественникам некоторое внимание. Комментарий Юрия Левина он разгромил практически полностью. Вообще как наследник Тартусской школы, Плуцер обходится с её представителями совсем по-свойски. Скажем, может мимоходом подшутить над находящимся "на государственной зарплате профессором" (М.Ю.Лотманом). Дескать, только исходя из своего незавидного материального положения, он мог предположить, что соседи - дворяне могли упрекать Евгения Онегина в мотовстве из-за такой мелочи, как дорогие вина. К Э.Власову Плуцер-Сарно относится с много большим пиететом, чем к коллегам по Тарту, и даже извиняется, что вынужден его критиковать. Изданные в Японии в 1998-м году изначально с заглавием "Спутник писателя" замечания Власова - это и не комментарии вовсе, а "свободные литературные маргиналии эрудита, который не ставил своей целью создать научную работу", и потому требовать от них точности и академизма не вполне уместно. Но всё же, порядка ради, Власова Плуцер тоже ругает. Главным образом не удовлетворяют Плуцера две вещи. Во-первых, некорректное комментирование ругательств. Здесь Плуцер полностью в своей стихии, его замечания правомочны, хотя, конечно, обычного пользователя русского мата, а не такого глубокого его знатока и исследователя, как Плуцер-Сарно, и краткие пояснения Власова вполне удовлетворят. Другой важный аспект, вызывающий гнев Плуцера-Сарно: несоответствие приводимых Власовым сведений точной рецептуре алкогольных напитков времен СССР. Скажем, "Зубровка" содержала не 30% спирта, а 40%" и т.д. Вообще, как и следует из заглавия "Энциклопедия русского пьянства", алкогольной теме в комментариях Плуцера уделено значительное место, и это производит даже некоторый комический эффект (на который, вероятно, автор и рассчитывал). С одной стороны, Плуцер держится как солидный исследователь, "проникающий в текст и вскрывающий бесконечную перспективу смыслов", апеллирует к традиции комментария-исследования, основателем которой считает Г.Г.Шпета. С другой стороны, этот исследователь-академист внезапно начинает приводить сведения (почерпнутые, как несложно догадаться, из личного опыта), например, о вкусовых качествах одеколона Шипр. Такое совмещение ролей маргинала и интеллектуала вполне соответствует стилю самой поэмы, но не может не смешить. Помимо комментариев Плуцера у издания есть ещё два достоинства: во-первых, хорошие, ироничные иллюстрации Василия Голубева. Голубев был членом товарищества художников "Митьки", и можно было бы предположить что "Митьковский" стиль окажется близок Ерофееву..."
Полностью рецензия тут: http://www.russ.ru/pole/Travmirovannyj-Erofeev-i-nevidimyj-Vysockij

Прогноз, господа, неутешительный. Понимаю, что найдутся много желающих побить меня, но подождите и прочитайте до конца этот пост, а потом решайте кого бить. Итак, Россию ждёт рост социальной напряжённости, потеря авторитета властью, рост алкоголизации населения, дальнейшее повышение..., нет, не уровня жизни, а уровня коррупции. Конечно, продолжится и вырастет бесконтрольность политических элит. Резко подскочит уличная преступность. Вполне понятно мне, я могу понять тех, кто прочитав эти строки уже оглядывает блуждающим взглядом закоулки своего "компьютерного кабинета" в поисках чего-нибудь увесистого, но, ей-богу, я вовсе не виноват в таком прогнозе.

Дальше

ул. Калинина, 103/1 - 2 декабря 21:27
Водитель (работник министерства культуры), находясь в нетрезвом состоянии не справился с управлением и совершил столкновение с оградой. Пострадавших нет.
ГРЗ из обычной "пачки":



Фото и обсуждение здесь: http://www.zarulem.ws/forum/?act=findpost&pid=3793335