Пусковые шахты и мобильные установки оборудованы приемниками системы "Периметр".

Главным сдерживающим фактором Третьей мировой войны является наличие у России системы, позволяющей нанести ответный ядерный удар даже при полном уничтожении командных пунктов и линий связи РВСН. Называется она "Периметр", в США ее прозвали "Dead hand"

"Периметр" предназначен для автоматического управления массированным ядерным ударом и является альтернативной командной системой ядерных сил страны. Основная система управления стратегическими ракетами называется "Казбек" - она известна благодаря абонентскому комплексу "Чегет" или "ядерному чемоданчику".

Наш бронепоезд

Разработка системы гарантированного ответного удара началась в разгар "холодной войны", когда стало ясно, что непрерывно совершенствующиеся средства радиоэлектронной борьбы в ближайшем будущем получат возможность блокировать штатные каналы управления стратегическими ядерными силами. Понадобился резервный способ связи, гарантирующий доведение команд до пусковых установок.

Возникла идея использовать в качестве связного командную ракету, оснащенную мощным радиопередающим устройством. Пролетая над Советским Союзом, такая ракета передавала бы команды на запуск ракет не только в командные пункты соединений РВСН, но и непосредственно на пусковые установки. 30 августа 1974 года закрытым постановлением правительства СССР № 695-227 разработка системы была поручена КБ "Южное" в Днепропетровске, занимавшемуся созданием межконтинентальных баллистических ракет.

"Глазами" системы являются радары системы предупреждения о ракетном нападении

За основу взяли изделие УР-100УТТХ (по классификации НАТО Spanker, рысак). Специальную головную часть с передатчиком спроектировали в ленинградском политехническом институте, а изготовило ее оренбургское НПО "Стрела". Для прицеливания ракеты по азимуту используется полностью автономная система с автоматическим гирокомпасом и квантовым оптическим гирометром. Она может рассчитать направление полета в процессе постановки ракеты на боевое дежурство и сохранить его даже в случае ядерного воздействия на пусковую установку.

Летные испытания начались в 1979 году, первый пуск с передатчиком был успешно произведен 26 декабря. Испытания подтвердили успешное взаимодействие всех компонентов системы "Периметр", а также способность головной части командной ракеты выдерживать заданную траекторию - ее вершина находилась на высоте 4000 метров при дальности 4500 километров.

В ноябре 1984 года запущенная из-под Полоцка командная ракета передала команду шахтной пусковой установке МБР РС-20 (SS-18 Satan) на Байконуре. "Сатана" стартовала и после отработки всех ступеней было зафиксировано попадание головной части в заданный квадрат на камчатском полигоне Кура. В январе 1985 года "Периметр" встал на боевое дежурство. С тех пор система не раз модернизировалась, сейчас в качестве командных ракет используются современные МБР.

Пусковые шахты и мобильные установки оборудованы приемниками системы "Периметр"

Вставай, страна огромная

Основой системы являются командные баллистические ракеты. Летят они не на врага, а над Россией, а вместо термоядерных боеголовок в их головных частях находятся передатчики, рассылающие команду на пуск всем имеющимся боевым ракетам: в шахтах, самолетах, подводных лодках и подвижных грунтовых комплексах. Те оснащены приемниками команд и стартуют. Система полностью автоматизирована, человеческий фактор в ее работе исключен или минимален.

Решение о запуске командных ракет принимает автономная контрольно-командная система - сложный программный комплекс на основе искусственного интеллекта. Он получает и анализирует множество разнообразной информации: о сейсмической и радиационной активности, атмосферного давления, интенсивности радиообмена на военных частотах, контролирует телеметрию с постов наблюдения РВСН и данные системы предупреждения о ракетном нападении.

Обнаружив, к примеру, множественные точечные источники мощного ионизирующего и электромагнитного излучения и сопоставив их с данными о сейсмических возмущениях в тех же координатах, система приходит к выводу о массированном ядерном ударе. В таком случае "Периметр" может инициировать ответный удар даже в обход "Казбека".

Другой вариант - получив от СПРН информацию о пуске ракет с территории других стран, руководство страны переводит "Периметр" в боевой режим. Если через определенное время не последует команды на отключение, система начнет запуск ракет. Такое решение позволяет исключить человеческий фактор и гарантировать нанесение ответного удара даже при полном уничтожении командования и пусковых расчетов.

Уникальный радар СПРН "Дон-2" под Москвой.

Четыре "если"

Один из разработчиков "Периметра" Владимир Ярынич признался, что не знает надежного способа вывести систему из строя. Контрольно-командная система, ее датчики и ракеты спроектированы для работы в условиях ядерного нападения.

В мирное время "Периметр" находится в спокойном состоянии - можно сказать, "дремлет" - не переставая, впрочем, анализировать поступающую информацию. При переводе в боевой режим или получении сигнала тревоги от СПРН, РВСН и других систем запускается мониторинг сети датчиков для обнаружения признаков ядерных взрывов.

Перед запуском алгоритма ответного удара "Периметр" проверяет наличие четырех условий. Во-первых, произошло ли ядерное нападение. Затем проверяется наличие связи с Генеральным штабом - если связь есть, система отключается. Если Генштаб не отвечает, "Периметр" запрашивает "Казбек". Если молчат и там, искусственный интеллект передает право принятия решения любому человеку, находящемуся в командном бункере. И только после этого начинает действовать.

В НАТО создание системы ядерного удара, действующей без команды человека, назвали аморальным. Между тем подобный комплекс есть и у США.


"Российская газета"


ertata

Пуск ракеты Р-36М2 «Воевода».
Хотелось бы поделиться малоизвестными читателям сведениями об уникальных особенностях наших межконтинентальных баллистических ракет (МБР) типа Р-36 и РС-22, созданных в 70–80-е годы прошлого века. Эти самые мощные ракеты были названы в США «Сатаной» и «Скальпелем» благодаря их колоссальному сдерживающему потенциалу. Есть две причины, чтобы вспомнить о них сегодня. Во-первых, 17 октября исполнилось 90 лет со дня рождения их создателя академика Владимира Федоровича Уткина. А во-вторых, руководство России выразило намерение вновь наладить производство подобных ракет.

Обстоятельства появления многозарядных ракет.

Увеличение мощности американских МБР к середине 60-х годов потребовало отказа от наземно-группового способа дислокации наших ракет в пользу их размещения в рассредоточенных до 10 км шахтных пусковых установках (ШПУ) глубиной до 40 м и в боевых железнодорожных ракетных комплексах (БЖРК), способных патрулировать на удалениях до 1500 км от мест постоянной дислокации. Высокая готовность к пуску Р-36 в высокопрочных ШПУ и приспособленность РС-22 к быстрой смене местоположения повысили боеспособность РВСН, озаботив этим США.

Качественный прирост точности МБР США и взаимные договоренности о снижении количества вынудили конструкторов увеличить мощность и защищенность ограниченного числа ракет Р-36.

Однако достигнуть этого дальнейшим углублением ШПУ и утолщением их стен оказалось невозможным из-за больших грузогабаритов ракеты (длина – свыше 32 м, диаметр – 3 м и стартовый вес – более 180 тонн). Здесь-то и проявился талант Владимира Уткина, впервые в мире реализовавшего идею так называемого минометного старта МБР с жидкостными ракетными двигателями (ЖРД). Его суть – в выводе ракеты из шахты пороховыми газами внешних аккумуляторов.

Эта идея и сопутствующие ей конструктивные решения позволили не только использовать старые ШПУ, в 50 раз повысив их стойкость благодаря утолщению стенок и уменьшению диаметра (из-за отказа от каналов, отводящих газы прежде работавших там ЖРД), но и увеличить полезную нагрузку новых Р-36М почти до 9 тонн за счет их большего стартового веса и экономии до 10 тонн ракетного топлива. МБР этого типа эксплуатировались с 1974 до конца 80-х, а их последняя модификация – Р-36М2 «Воевода» – с начала 90-х и по настоящее время. Ракеты типа Р-36М составляли основу нашего ракетно-ядерного щита последние почти 40 лет.

Вне сомнения можно утверждать, что только наличие в конце 80-х годов более 300 наших ракет Р-36М привело США к отказу от своей стратегической оборонной инициативы. Ведь каждая из наших ракет несла (кроме 10 реальных ядерных боезарядов (ЯБЗ) суммарной мощностью до 8 мегатонн тротила) еще и до 10 тяжелых и 1000 ложных их имитаторов – металлизированных целлофановых мешков, имеющих форму ЯБЗ, самораздувающихся в вакууме и летящих там вместе с боевыми блоками. Поэтому в случае одновременного запуска даже десятка таких ракет задуманная тогда американская противоракетная оборона (ПРО) была бы не в состоянии заблаговременно определить и уничтожить реальные ЯБЗ.

Уверенность в скорой естественной смерти нескольких десятков ракет типа Р-36М позволила в 2002 году американцам вернуться к созданию ПРО. Ведь к тому времени у нас их осталось 120 штук, все ныне сохранившиеся Р-36М2 (около 40 штук) изготовлены до 1992 года, последние 12 из них несут боевое дежурство с 1992 года, а остальные – с 1991 и 1990 годов. Срок их эксплуатации периодически продлевается – от первоначальных 10 лет до ныне установленных 24.

Несколько иная судьба была у РС-22 железнодорожного базирования. Первый БЖРК с тремя МБР был поставлен на боевое дежурство в 1992 году. А последние три – сняты с него в 2005 году. Все ракеты и БЖРК (кроме одного музейного) ныне уничтожены. Что касается истинных причин последнего, то о них будет сказано несколько позже.

Уникальность изделий Уткина

Для восприятия многообразия и сложности проблем, впервые решенных Владимиром Уткиным при создании ракет типа Р-36М, вообразите ситуацию. Вам необходимо обеспечить в течение десятка лет 50– секундную готовность к выбросу из довольно глубокой шахты 211-тонной тонкостенной (3 мм) и изготовленной из мягкого алюминиево-магниевого сплава ракеты. К тому же содержащей не только 195 тонн самовоспламеняющихся чрезвычайно агрессивных и токсичных компонентов жидкого топлива, но и ЯБЗ, суммарной мощностью в 400 раз больше подорванной в Хиросиме авиабомбы. При этом все это должно находиться в транспортно-пусковом контейнере (ТПК), вертикально подвешенном, подобно маятнику, на амортизируемой относительно стен ШПУ «люльке».

Требовалось также, чтобы после получения пускового сигнала, он вначале был многократно перепроверен системой управления ракеты, а затем ей подлежало выбрать и ввести полетное задание, учитывающее необходимость оперативного перенацеливания ЯБЗ из-за смены боевой задачи или разворота ШПУ в результате возможного ядерного воздействия по ней противника. Потом требовалось реализовать полученную команду: а) осуществить предстартовый наддув топливных отсеков ракеты; б) заклинить систему амортизации ТПК; в) открыть «крышу» (защитное устройство) ШПУ, предварительно очистив ее от возможных завалов грунта; г) последовательно запустить три пороховых аккумулятора давления, обеспечив тем самым плавность движения ракеты внутри ТПК и ее мощный выброс из шахты на несколько десятков метров.

После этого парящая в свободном полете ракета должна «раздеться», то есть освободиться от ненужных теперь боковых амортизаторов (восемь связанных и падающих вниз полуколец по обе ее стороны), обеспечивших легкое скольжение ракеты внутри ТПК. Затем требовалось сбросить ее поддон, передавший ракете импульс пороховых газов, и увести его в сторону во избежание повреждения ШПУ. При этом должен быть создан желаемый перепад давления в топливных отсеках, при необходимости сбрасывая часть их газовой подушки в атмосферу. И, наконец, находясь в состоянии невесомости, следовало одновременно запустить три ЖРД ее первой ступени, что непросто для баков с колеблющимися жидкими компонентами топлива.

Если же иметь в виду, что после выработки топлива и сброса первой ступени ракеты, а затем запуска ЖРД второй ступени и ее отделения по этой же причине в работу вступал блок разведения полезной нагрузки, выбрасывающий все тяжелые и легкие ложные цели, а затем наводящий (путем многократного включения и выключения специального ЖРД) каждый из 10 своих ЯБЗ на предписанную только ему цель, то можно понять тот научный и конструкторский подвиг, который осуществили в свое время Владимир Уткин и его коллеги-смежники.

Действительно, ведь им, например, впервые удалось: а) применить так называемый горячий наддув баков ракеты, реализуемый путем впрыска одного самовоспламеняющегося компонента в топливный отсек другого; б) создать амортизаторы, десятилетиями сохраняющие упругость под почти 400-тонной нагрузкой; б) разработать систему измерения быстрых и медленных разворотов ШПУ, вызванных воздействием ядерных взрывов; в) обеспечить многолетнюю исправную работу гироскопов с быстро вращающимися роторами; г) оснастить ракету и блок разведения уникальными по эффективности ЖРД.

Вот имена генеральных и главных конструкторов-соавторов Владимира Уткина, чьи заслуги подтверждены несколькими десятками свидетельств на изобретения: Станислав Ус – создатель конструкции корпуса ракеты, Владимир Степанов – создатель ее ШПУ, Владимир Сергеев – создатель системы управления МБР, Виктор Кузнецов – создатель гидростабилизированного комплекса командных приборов, Валентин Глушков и Вячеслав Рахманин – создатели ЖРД.

Ракетный поезд

Во многом аналогичные по оригинальности конструктивно-технологические решения реализованы и при создании БЖРК. Владимир Уткин создал МБР весом более 100 тонн, а вместе с ТПК и устройствами его подъема в вертикального положение – до 130 тонн. Большая длина МБР (около 23 м при предельных для рефрижераторов 22 м) потребовала создания специального складывающегося обтекателя для 10 ЯБЗ.

Нелегко пришлось и Алексею Уткину – разработчику поезда с тремя такими ракетами, которые удалось разместить в трех неразъемных секциях, включающих по три вагона, средний из которых имел восемь осей, а остальные несли часть его веса (более 150 тонн). Кроме того, БЖРК предстояло: а) развивать скорость до 120 км/ч, а после получения команды в течение всего трех минут максимально быстро останавливаться; б) подпирать вагон с ракетой домкратами, отводить к земле тяговую электрическую сеть (если она была); в) раскрывать крышу вагона и выбрасывать ракету с помощью специального порохового аккумулятора; г) запускать двигатели взлетевшей МБР, предварительно наклонив ее другим аккумулятором во избежание повреждений состава исходящей из двигателя струей продуктов горения.

Для справедливости отмечу также и ряд присущих этим БЖРК недостатков.

Ввод их в эксплуатацию потребовал усиления более 15 тыс. км железнодорожных путей, для чего заменили деревянные шпалы на железобетонные и уложили на них самые тяжелые (75 кг/м) и прочные рельсы, причина тому – повышенная удельная нагрузка на железнодорожную колею.

Поезд приводился в движение тремя дизель-электрическими локомотивами, один из которых был в его конце – для рассредоточения на расстояния до 5 км трех пусковых установок и осуществления пуска.

В случае железнодорожного крушения поезда последствия были бы тяжелые. Ведь в ЖРД блока разведения ЯБЗ ракет находились самовоспламеняющиеся компоненты топлива, причем в емкостях из мягкого (алюминиевого-магниевого) сплава, закрепленных на жестких титановых кронштейнах. Рядом располагались баллоны с азотом и воздухом под высоким давлением, аккумуляторы и сами ЯБЗ, которые содержали тогда обычное ВВ, способное сдетонировать в случае длительного пожара.

Как бы подытоживая, не могу не отметить здесь и заслуг Генерального штаба ВС СССР, разместившего ракеты типа Р-36 и РС-22 в самом центре страны. Помимо обустройства и улучшения дорожной сети малоосвоенных тогда территорий такое решение существенно повысило сдерживающую роль РВСН благодаря реальной возможности запуска ракет в ответно-встречном ядерном ударе.

Как США избавлялись от советских ракет

Уяснив опасность возмездия, американцы решили нейтрализовать МБР типа Р-36 своими оперативно-тактическими «Першингами», собравшись их разместить в Афганистане (ближе к нашим ШПУ). Это вынудило СССР ввести туда ограниченный контингент войск. Осознав же невозможность данной затеи, США организовали кампанию по обесцениванию этих ракет. Они утверждали о якобы гарантированном уничтожении 10 ЯБЗ Р-36 одним блоком американских МБР (что сомнительно из-за сложности учета сил Кориолиса – одной из сил инерции – и отсутствия опыта пусков ракет над Северным полюсом). А также пытались дискредитировать по этим же причинам нашу страну, как бы намеревающуюся первой нанести по США удар такими ракетами.

Используя подобную дезинформацию, широко пропагандируемую лоббистами из некоторых институтов РАН, американцы приступили к ликвидации всех наших ракет типа Р-36 по договорам о взаимном ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений – СНВ-1 и СНВ-2. В частности, с помощью первого договора удалось склонить Горбачева к уничтожению 50% этих ракет, а второго – уже Ельцина, ликвидировать не только остальные 154 МБР этого типа, но и все другие наши многозарядные шахтные ракеты. Ненависть американцев к ракетам типа Р-36 проявилась также в их требовании (по СНВ-2) уничтожить все их ШПУ – одни следовало взрывать, а другие заливать бетоном и уменьшать диаметр.

Что касается истинных причин столь поспешного избавления России от своих БЖРК, то ими являются не столько, как обычно пишут, давление США или предательство Ельцина, сколько колоссальные риски возможных с ними железнодорожных крушений. Поясню, что при возникновении на БЖРК пожара эксплуатирующему персоналу предписывалось немедленно покинуть их и удалиться на 2 км. А вот тушить его должны были специальные (вспомогательные) поезда МПС, готовность которых к выезду крушения составляла восемь часов.

Именно это известное американцам обстоятельство позволило им шантажировать наше политическое руководство, и без того напуганное Чернобылем и поэтому быстро согласившееся отказаться от патрулирования БЖРК. Отказу были рады и железнодорожники, так как перестали ломаться графики перевозок и те участки пути, где имелись деревянные шпалы – после прохождения этого поезда под стыками рельсов выскакивали костыли. Это решение было на руку и военному руководству, хотя риск аварий при патрулировании был заменен на риск диверсий с поездами, стоящими под открытым небом вблизи крупных городов и рек России.

Несостоятельна ссылка на Договор СНВ-2, который требовал уничтожения лишь всех многозарядных шахтных ракет и формально не вступил в силу. Однако его положения безропотно выполнялись Россией в период с 1993 по 2000 год. В начале 90-х годов нашей стране был навязан ложный курс на сохранение и воспроизводство наземно-мобильных МБР типа «Тополь», столь же уязвимых, как и прежние ракеты наземно-групповой дислокации, – из-за легкости обнаружения и уничтожения любыми средствами. Дополнительным свидетельством того, что эти новые ракеты не представляют какой-либо угрозы США, служит игнорирование ракет типа «Тополь» во всех упомянутых договорах по СНВ.

У тяжёлых ракет есть сторонники и противники в России

Еще более странными представляются выступления против принятого правительством России решения создать новую тяжелую шахтную ракету с ЖРД и новый БЖРК. Предпосылкой для такого решения стало осознание как неизбежности грядущего передела мира с целью перераспределения невозобновляемых природных ресурсов в пользу США, так и неспособности отечественных СЯС предотвратить связанную с этим внешнюю агрессию. Свидетельство последнего – выводы двух американских профессоров о том, что после 2015 года США могут «безнаказанно уничтожить Россию и Китай одним ударом», так как «российские мобильные МБР редко маневрируют», «испытания новых ракет подводных лодок закончились провалом» и «у России скоро останется лишь 150 МБР».

Поводом для создания тяжелых ракет стал новый Договор по СНВ, который был заключен в 2010 году и который разрешает иметь 800 носителей с 1550 ЯБЗ. Несмотря на запоздалое, но все же правильное решение о необходимости создания новой ракеты, подобной Р-36М и РС-22, оно было подвергнуто резкой критике доморощенными лоббистами США и их союзниками – создателями МБР типа «Тополь». В частности, генеральный конструктор Юрий Соломонов упрекнул создателей новой тяжелой МБР с ЖРД в «подверженности конъюнктуре с ее рыночными связями» и назвал их «мизантропами, демонстративно игнорирующими опасность и не болеющими за своего соотечественника». Далее он назвал новую МБР ракетой «30-летней давности, не обеспечивающей необходимой живучести в ответном ударе и неадаптивной к современным средствам ПРО с элементами космического базирования».

В реальности же ситуация оценивается как абсолютно противоположная. Именно Юрий Соломонов уже затратил десятки миллиардов рублей на ракету «Булава-30», по характеристикам уступающую американскому «Трайденту» 1979 года, а подобного «Тополю» нет нигде в мире вследствие абсурдности этого проекта, а не из-за якобы зарубежной технологической немощи.

«Булава-30» и «Тополь» имеют низкую настильную траекторию, удобную для их поражения американской системой ПРО «Иджис». Она способна сбивать даже более скоростные искусственные спутники. А вот боевых космических средств, пригодных для уничтожения ракет типа Р-36, у американцев нет.

Благодаря колоссальному забрасываемому весу новая российская МБР сможет реализовать все известные способы прорыва любой ПРО – ослепление ее большим числом ложных блоков, окутывание ЯБЗ облаком радиопоглощающей плазмы, доставка их не через Северный, а через Южный полюс Земли, вывод на орбиту планирующего боевого оснащения с непредсказуемой траекторией полета. Вот тут-то и возникает вопрос относительно обновления БЖРК: почему так противятся решению уложить относительно малогабаритную, легкую и уже созданную МБР «Ярс» не на автомобильное, а на железнодорожное шасси? Ведь это решение лишит прежний поезд практически всех недостатков. Уж не потому ли, что подобный проект никак не устраивает заокеанских партнеров?

Самосохранение России – лишь в скорейшем воссоздании МБР типа Р-36М2 и хорошо маскируемого и способного к непрерывному патрулированию БЖРК с облегченной твердотопливной ракетой. Тем более, что все это вполне посильно: конструкторско-технологическая документация сохранена, и у страны есть необходимые производственные мощности. Ведь пока эти системы будут нести боевое дежурство, США никогда не решатся на агрессию.

Так не пора ли ныне живущим соавторам Владимира Уткина и их многочисленным ученикам из Москвы, Воронежа, Санкт-Петербурга, Самары выступить в поддержку и реализовать соответствующее, хорошо аргументированное решение правительства России? И не это ли будет знаком самого большого и искреннего почтения памяти выдающегося конструктора Владимира Уткина?

Петр Белов. Независимая газета

ertata

Академик Владимир Уткин.

Хотелось бы поделиться малоизвестными читателям сведениями об уникальных особенностях наших межконтинентальных баллистических ракет (МБР) типа Р-36 и РС-22, созданных в 70–80-е годы прошлого века. Эти самые мощные ракеты были названы в США «Сатаной» и «Скальпелем» благодаря их колоссальному сдерживающему потенциалу. Есть две причины, чтобы вспомнить о них сегодня. Во-первых, 17 октября исполнилось 90 лет со дня рождения их создателя академика Владимира Федоровича Уткина. А во-вторых, руководство России выразило намерение вновь наладить производство подобных ракет.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПОЯВЛЕНИЯ МНОГОЗАРЯДНЫХ РАКЕТ

Увеличение мощности американских МБР к середине 60-х годов потребовало отказа от наземно-группового способа дислокации наших ракет в пользу их размещения в рассредоточенных до 10 км шахтных пусковых установках (ШПУ) глубиной до 40 м и в боевых железнодорожных ракетных комплексах (БЖРК), способных патрулировать на удалениях до 1500 км от мест постоянной дислокации. Высокая готовность к пуску Р-36 в высокопрочных ШПУ и приспособленность РС-22 к быстрой смене местоположения повысили боеспособность РВСН, озаботив этим США.

Качественный прирост точности МБР США и взаимные договоренности о снижении количества вынудили конструкторов увеличить мощность и защищенность ограниченного числа ракет Р-36.

Однако достигнуть этого дальнейшим углублением ШПУ и утолщением их стен оказалось невозможным из-за больших грузогабаритов ракеты (длина – свыше 32 м, диаметр – 3 м и стартовый вес – более 180 тонн). Здесь-то и проявился талант Владимира Уткина, впервые в мире реализовавшего идею так называемого минометного старта МБР с жидкостными ракетными двигателями (ЖРД). Его суть – в выводе ракеты из шахты пороховыми газами внешних аккумуляторов.

Эта идея и сопутствующие ей конструктивные решения позволили не только использовать старые ШПУ, в 50 раз повысив их стойкость благодаря утолщению стенок и уменьшению диаметра (из-за отказа от каналов, отводящих газы прежде работавших там ЖРД), но и увеличить полезную нагрузку новых Р-36М почти до 9 тонн за счет их большего стартового веса и экономии до 10 тонн ракетного топлива. МБР этого типа эксплуатировались с 1974 до конца 80-х, а их последняя модификация – Р-36М2 «Воевода» – с начала 90-х и по настоящее время. Ракеты типа Р-36М составляли основу нашего ракетно-ядерного щита последние почти 40 лет.

Вне сомнения можно утверждать, что только наличие в конце 80-х годов более 300 наших ракет Р-36М привело США к отказу от своей стратегической оборонной инициативы. Ведь каждая из наших ракет несла (кроме 10 реальных ядерных боезарядов (ЯБЗ) суммарной мощностью до 8 мегатонн тротила) еще и до 10 тяжелых и 1000 ложных их имитаторов – металлизированных целлофановых мешков, имеющих форму ЯБЗ, самораздувающихся в вакууме и летящих там вместе с боевыми блоками. Поэтому в случае одновременного запуска даже десятка таких ракет задуманная тогда американская противоракетная оборона (ПРО) была бы не в состоянии заблаговременно определить и уничтожить реальные ЯБЗ.

Уверенность в скорой естественной смерти нескольких десятков ракет типа Р-36М позволила в 2002 году американцам вернуться к созданию ПРО. Ведь к тому времени у нас их осталось 120 штук, все ныне сохранившиеся Р-36М2 (около 40 штук) изготовлены до 1992 года, последние 12 из них несут боевое дежурство с 1992 года, а остальные – с 1991 и 1990 годов. Срок их эксплуатации периодически продлевается – от первоначальных 10 лет до ныне установленных 24.

Несколько иная судьба была у РС-22 железнодорожного базирования. Первый БЖРК с тремя МБР был поставлен на боевое дежурство в 1992 году. А последние три – сняты с него в 2005 году. Все ракеты и БЖРК (кроме одного музейного) ныне уничтожены. Что касается истинных причин последнего, то о них будет сказано несколько позже.

УНИКАЛЬНОСТЬ ИЗДЕЛИЙ УТКИНА

Для восприятия многообразия и сложности проблем, впервые решенных Владимиром Уткиным при создании ракет типа Р-36М, вообразите ситуацию. Вам необходимо обеспечить в течение десятка лет 50– секундную готовность к выбросу из довольно глубокой шахты 211-тонной тонкостенной (3 мм) и изготовленной из мягкого алюминиево-магниевого сплава ракеты. К тому же содержащей не только 195 тонн самовоспламеняющихся чрезвычайно агрессивных и токсичных компонентов жидкого топлива, но и ЯБЗ, суммарной мощностью в 400 раз больше подорванной в Хиросиме авиабомбы. При этом все это должно находиться в транспортно-пусковом контейнере (ТПК), вертикально подвешенном, подобно маятнику, на амортизируемой относительно стен ШПУ «люльке».

Требовалось также, чтобы после получения пускового сигнала, он вначале был многократно перепроверен системой управления ракеты, а затем ей подлежало выбрать и ввести полетное задание, учитывающее необходимость оперативного перенацеливания ЯБЗ из-за смены боевой задачи или разворота ШПУ в результате возможного ядерного воздействия по ней противника. Потом требовалось реализовать полученную команду: а) осуществить предстартовый наддув топливных отсеков ракеты; б) заклинить систему амортизации ТПК; в) открыть «крышу» (защитное устройство) ШПУ, предварительно очистив ее от возможных завалов грунта; г) последовательно запустить три пороховых аккумулятора давления, обеспечив тем самым плавность движения ракеты внутри ТПК и ее мощный выброс из шахты на несколько десятков метров.

После этого парящая в свободном полете ракета должна «раздеться», то есть освободиться от ненужных теперь боковых амортизаторов (восемь связанных и падающих вниз полуколец по обе ее стороны), обеспечивших легкое скольжение ракеты внутри ТПК. Затем требовалось сбросить ее поддон, передавший ракете импульс пороховых газов, и увести его в сторону во избежание повреждения ШПУ. При этом должен быть создан желаемый перепад давления в топливных отсеках, при необходимости сбрасывая часть их газовой подушки в атмосферу. И, наконец, находясь в состоянии невесомости, следовало одновременно запустить три ЖРД ее первой ступени, что непросто для баков с колеблющимися жидкими компонентами топлива.

Если же иметь в виду, что после выработки топлива и сброса первой ступени ракеты, а затем запуска ЖРД второй ступени и ее отделения по этой же причине в работу вступал блок разведения полезной нагрузки, выбрасывающий все тяжелые и легкие ложные цели, а затем наводящий (путем многократного включения и выключения специального ЖРД) каждый из 10 своих ЯБЗ на предписанную только ему цель, то можно понять тот научный и конструкторский подвиг, который осуществили в свое время Владимир Уткин и его коллеги-смежники.

Действительно, ведь им, например, впервые удалось: а) применить так называемый горячий наддув баков ракеты, реализуемый путем впрыска одного самовоспламеняющегося компонента в топливный отсек другого; б) создать амортизаторы, десятилетиями сохраняющие упругость под почти 400-тонной нагрузкой; б) разработать систему измерения быстрых и медленных разворотов ШПУ, вызванных воздействием ядерных взрывов; в) обеспечить многолетнюю исправную работу гироскопов с быстро вращающимися роторами; г) оснастить ракету и блок разведения уникальными по эффективности ЖРД.

Вот имена генеральных и главных конструкторов-соавторов Владимира Уткина, чьи заслуги подтверждены несколькими десятками свидетельств на изобретения: Станислав Ус – создатель конструкции корпуса ракеты, Владимир Степанов – создатель ее ШПУ, Владимир Сергеев – создатель системы управления МБР, Виктор Кузнецов – создатель гидростабилизированного комплекса командных приборов, Валентин Глушков и Вячеслав Рахманин – создатели ЖРД.

РАКЕТНЫЙ ПОЕЗД

Во многом аналогичные по оригинальности конструктивно-технологические решения реализованы и при создании БЖРК. Владимир Уткин создал МБР весом более 100 тонн, а вместе с ТПК и устройствами его подъема в вертикального положение – до 130 тонн. Большая длина МБР (около 23 м при предельных для рефрижераторов 22 м) потребовала создания специального складывающегося обтекателя для 10 ЯБЗ.

Нелегко пришлось и Алексею Уткину – разработчику поезда с тремя такими ракетами, которые удалось разместить в трех неразъемных секциях, включающих по три вагона, средний из которых имел восемь осей, а остальные несли часть его веса (более 150 тонн). Кроме того, БЖРК предстояло: а) развивать скорость до 120 км/ч, а после получения команды в течение всего трех минут максимально быстро останавливаться; б) подпирать вагон с ракетой домкратами, отводить к земле тяговую электрическую сеть (если она была); в) раскрывать крышу вагона и выбрасывать ракету с помощью специального порохового аккумулятора; г) запускать двигатели взлетевшей МБР, предварительно наклонив ее другим аккумулятором во избежание повреждений состава исходящей из двигателя струей продуктов горения.

Для справедливости отмечу также и ряд присущих этим БЖРК недостатков.

Ввод их в эксплуатацию потребовал усиления более 15 тыс. км железнодорожных путей, для чего заменили деревянные шпалы на железобетонные и уложили на них самые тяжелые (75 кг/м) и прочные рельсы, причина тому – повышенная удельная нагрузка на железнодорожную колею.

Поезд приводился в движение тремя дизель-электрическими локомотивами, один из которых был в его конце – для рассредоточения на расстояния до 5 км трех пусковых установок и осуществления пуска.

В случае железнодорожного крушения поезда последствия были бы тяжелые. Ведь в ЖРД блока разведения ЯБЗ ракет находились самовоспламеняющиеся компоненты топлива, причем в емкостях из мягкого (алюминиевого-магниевого) сплава, закрепленных на жестких титановых кронштейнах. Рядом располагались баллоны с азотом и воздухом под высоким давлением, аккумуляторы и сами ЯБЗ, которые содержали тогда обычное ВВ, способное сдетонировать в случае длительного пожара.

Как бы подытоживая, не могу не отметить здесь и заслуг Генерального штаба ВС СССР, разместившего ракеты типа Р-36 и РС-22 в самом центре страны. Помимо обустройства и улучшения дорожной сети малоосвоенных тогда территорий такое решение существенно повысило сдерживающую роль РВСН благодаря реальной возможности запуска ракет в ответно-встречном ядерном ударе.

КАК США ИЗБАВЛЯЛИСЬ ОТ СОВЕТСКИХ РАКЕТ

Уяснив опасность возмездия, американцы решили нейтрализовать МБР типа Р-36 своими оперативно-тактическими «Першингами», собравшись их разместить в Афганистане (ближе к нашим ШПУ). Это вынудило СССР ввести туда ограниченный контингент войск. Осознав же невозможность данной затеи, США организовали кампанию по обесцениванию этих ракет. Они утверждали о якобы гарантированном уничтожении 10 ЯБЗ Р-36 одним блоком американских МБР (что сомнительно из-за сложности учета сил Кориолиса – одной из сил инерции – и отсутствия опыта пусков ракет над Северным полюсом). А также пытались дискредитировать по этим же причинам нашу страну, как бы намеревающуюся первой нанести по США удар такими ракетами.

Пуск ракеты Р-36М2 «Воевода».

Используя подобную дезинформацию, широко пропагандируемую лоббистами из некоторых институтов РАН, американцы приступили к ликвидации всех наших ракет типа Р-36 по договорам о взаимном ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений – СНВ-1 и СНВ-2. В частности, с помощью первого договора удалось склонить Горбачева к уничтожению 50% этих ракет, а второго – уже Ельцина, ликвидировать не только остальные 154 МБР этого типа, но и все другие наши многозарядные шахтные ракеты. Ненависть американцев к ракетам типа Р-36 проявилась также в их требовании (по СНВ-2) уничтожить все их ШПУ – одни следовало взрывать, а другие заливать бетоном и уменьшать диаметр.

Что касается истинных причин столь поспешного избавления России от своих БЖРК, то ими являются не столько, как обычно пишут, давление США или предательство Ельцина, сколько колоссальные риски возможных с ними железнодорожных крушений. Поясню, что при возникновении на БЖРК пожара эксплуатирующему персоналу предписывалось немедленно покинуть их и удалиться на 2 км. А вот тушить его должны были специальные (вспомогательные) поезда МПС, готовность которых к выезду крушения составляла восемь часов.

Именно это известное американцам обстоятельство позволило им шантажировать наше политическое руководство, и без того напуганное Чернобылем и поэтому быстро согласившееся отказаться от патрулирования БЖРК. Отказу были рады и железнодорожники, так как перестали ломаться графики перевозок и те участки пути, где имелись деревянные шпалы – после прохождения этого поезда под стыками рельсов выскакивали костыли. Это решение было на руку и военному руководству, хотя риск аварий при патрулировании был заменен на риск диверсий с поездами, стоящими под открытым небом вблизи крупных городов и рек России.

Несостоятельна ссылка на Договор СНВ-2, который требовал уничтожения лишь всех многозарядных шахтных ракет и формально не вступил в силу. Однако его положения безропотно выполнялись Россией в период с 1993 по 2000 год. В начале 90-х годов нашей стране был навязан ложный курс на сохранение и воспроизводство наземно-мобильных МБР типа «Тополь», столь же уязвимых, как и прежние ракеты наземно-групповой дислокации, – из-за легкости обнаружения и уничтожения любыми средствами. Дополнительным свидетельством того, что эти новые ракеты не представляют какой-либо угрозы США, служит игнорирование ракет типа «Тополь» во всех упомянутых договорах по СНВ.

У ТЯЖЕЛЫХ РАКЕТ ЕСТЬ СТОРОННИКИ И ПРОТИВНИКИ В РОССИИ

Еще более странными представляются выступления против принятого правительством России решения создать новую тяжелую шахтную ракету с ЖРД и новый БЖРК. Предпосылкой для такого решения стало осознание как неизбежности грядущего передела мира с целью перераспределения невозобновляемых природных ресурсов в пользу США, так и неспособности отечественных СЯС предотвратить связанную с этим внешнюю агрессию. Свидетельство последнего – выводы двух американских профессоров о том, что после 2015 года США могут «безнаказанно уничтожить Россию и Китай одним ударом», так как «российские мобильные МБР редко маневрируют», «испытания новых ракет подводных лодок закончились провалом» и «у России скоро останется лишь 150 МБР».

Поводом для создания тяжелых ракет стал новый Договор по СНВ, который был заключен в 2010 году и который разрешает иметь 800 носителей с 1550 ЯБЗ. Несмотря на запоздалое, но все же правильное решение о необходимости создания новой ракеты, подобной Р-36М и РС-22, оно было подвергнуто резкой критике доморощенными лоббистами США и их союзниками – создателями МБР типа «Тополь». В частности, генеральный конструктор Юрий Соломонов упрекнул создателей новой тяжелой МБР с ЖРД в «подверженности конъюнктуре с ее рыночными связями» и назвал их «мизантропами, демонстративно игнорирующими опасность и не болеющими за своего соотечественника». Далее он назвал новую МБР ракетой «30-летней давности, не обеспечивающей необходимой живучести в ответном ударе и неадаптивной к современным средствам ПРО с элементами космического базирования».

В реальности же ситуация оценивается как абсолютно противоположная. Именно Юрий Соломонов уже затратил десятки миллиардов рублей на ракету «Булава-30», по характеристикам уступающую американскому «Трайденту» 1979 года, а подобного «Тополю» нет нигде в мире вследствие абсурдности этого проекта, а не из-за якобы зарубежной технологической немощи.

«Булава-30» и «Тополь» имеют низкую настильную траекторию, удобную для их поражения американской системой ПРО «Иджис». Она способна сбивать даже более скоростные искусственные спутники. А вот боевых космических средств, пригодных для уничтожения ракет типа Р-36, у американцев нет.

Благодаря колоссальному забрасываемому весу новая российская МБР сможет реализовать все известные способы прорыва любой ПРО – ослепление ее большим числом ложных блоков, окутывание ЯБЗ облаком радиопоглощающей плазмы, доставка их не через Северный, а через Южный полюс Земли, вывод на орбиту планирующего боевого оснащения с непредсказуемой траекторией полета. Вот тут-то и возникает вопрос относительно обновления БЖРК: почему так противятся решению уложить относительно малогабаритную, легкую и уже созданную МБР «Ярс» не на автомобильное, а на железнодорожное шасси? Ведь это решение лишит прежний поезд практически всех недостатков. Уж не потому ли, что подобный проект никак не устраивает заокеанских партнеров?

Самосохранение России – лишь в скорейшем воссоздании МБР типа Р-36М2 и хорошо маскируемого и способного к непрерывному патрулированию БЖРК с облегченной твердотопливной ракетой. Тем более, что все это вполне посильно: конструкторско-технологическая документация сохранена, и у страны есть необходимые производственные мощности. Ведь пока эти системы будут нести боевое дежурство, США никогда не решатся на агрессию.

Так не пора ли ныне живущим соавторам Владимира Уткина и их многочисленным ученикам из Москвы, Воронежа, Санкт-Петербурга, Самары выступить в поддержку и реализовать соответствующее, хорошо аргументированное решение правительства России? И не это ли будет знаком самого большого и искреннего почтения памяти выдающегося конструктора Владимира Уткина?