Постсоветские времена для нашей страны были очень непростыми, особенно 90-е годы. Слишком тяжелые времена пережила тогда Россия, балансировавшая порой просто на грани своего исчезновения. Однако, к сожалению, и сегодня в нашей жизни остается многое из того, что родом из «лихих 90-х». Но сейчас мне хочется сказать об одном, как мне кажется, весьма положительном явлении или тенденции в постсоветской общественной жизни, которая дает некоторую надежду на выздоровление. А именно – о возвращении в жизнь страны Церкви и ее представителей в качестве главного авторитета в духовных и нравственных вопросах.
Это место начиная с середины XIX века в истории России стала постепенно занимать русская интеллигенция, в том числе ее радикально-революционная фракция. Потом, после победы Октябрьской революции, ее сменила коммунистическая партия – «ум, честь и совесть» той эпохи. Далее, по мере угасания веры в коммунизм и ветшания советского режима, на роль верховных носителей морали, совести и культуры вновь вернулась интеллигенция, но выросшая уже в советское время. Однако ведь именно она была во многом мотором и топливом тех двух катастрофических революций, которые пережила наша страна в 1917 и 1991 году.
Еще в 1892 году русский политический мыслитель, бывший легендарный народоволец и монархист Лев Тихомиров выпустил брошюру «Духовенство и общество в современном религиозном возрождении». В ней он с большой тревогой писал о том, что для тогдашних интеллигентов, даже верующих, моральными авторитетами являются не представители церковного духовенства, а светские писатели, в лучшем случае – богословствующие миряне. Эта тревога оказалась пророческой. Тогдашнее религиозное возрождение обернулось мутными духовными поисками и в конечном итоге революцией. Уже позже, в советское время, Надежда Мандельштам в своих замечательных «Воспоминаниях» напишет, что всё то ужасное, что с нами случилось в революцию и после нее, было на самом деле расплатой за отказ интеллигенции от христианства и смутные мистические и духовные искания Серебряного века.
Сегодня же, если посмотреть на социологические рейтинги, то больше всего россияне доверяют президенту, армии и Русской Православной Церкви, причем, по некоторым соцопросам, Церковь по уровню доверия уверенно занимает второе место сразу после В.В. Путина.
В этом можно видеть признак наконец наступающего отрезвления сознания нашего народа после пережитых исторических потрясений. И, конечно, большую роль в этом возвращении и росте доверия к Церкви сыграли и играют фигуры двух ее последних патриархов – прежнего, Алексия Второго, и нынешнего – Кирилла. Они как предстоятели Русской Церкви не только предстоят перед Богом и отвечают перед Ним за всю свою паству, всю Поместную Церковь, но и первыми находятся на линии соприкосновения Церкви с остальным обществом. Именно на патриархов прежде всего направлен фокус общественного внимания, и от них во многом зависит тот имидж и образ Церкви, который формируется в обществе.
Алексий Второй чудом стал патриархом в 1988 году вместо будущего раскольника Филарета (Денисенко). Тот, пользуясь поначалу официальной поддержкой властей, был наиболее вероятным претендентом на патриаршество. Зная все то, что произошло потом, сколько зла этот человек принес Русской Церкви, страшно представить, что произошло бы в случае его избрания на Поместном соборе 1988 года в патриархи, но Бог не допустил этого.
Заслуги патриарха Алексия Второго, проведшего русский церковный корабль сквозь бури 90-х, велики и несомненны. Неслучайно он был всенародно уважаем и искренне любим. Но здесь и сейчас, к 70-летию со дня рождения патриарха Кирилла, хочется поговорить персонально о нем.
Конечно, большое видится на расстоянии, и лишь с некоторой исторической дистанции можно будет правильно оценить его личность и роль. Здесь я хочу обозначить лишь несколько штрихов к возможному будущему портрету.
Церковь и Академия наукВо-первых, уникальность фигуры нынешнего патриарха в том, что полную преданность Церкви он сочетает с глубокой образованностью и эрудицией, за что очень уважаем и во внешних кругах. Я лично однажды слышал, как один академик Российской академии наук (философ по специальности, уважаемый в своей профессиональной среде) передавал свои положительные впечатления от общения с тогда еще митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом во время какой-то зарубежной поездки в уже далекие советские времена. Кстати, в России по-прежнему (в этом уже положительное наследие советской эпохи) высоко ценят науку и образованность. Согласно тем же социологическим опросам, после лидирующей тройки (президент, Церковь, армия) следующее место в рейтингах доверия занимает Российская академия наук.
С другой стороны, в академической среде по-прежнему сильны традиционные интеллигентские шаблоны по отношению к Церкви. Они объясняются как элементарно плохим знанием предмета осуждения, так и традиционным интеллигентским снобизмом. Действительно, «знание надмевает, а любовь назидает» (1 Кор. 8, 1). И проблема формирования церковной интеллигенции продолжает оставаться весьма острой.
План ПатриархаВо-вторых, патриарх Кирилл ввел продуманную церковную реформу в целях усиления пастырского и апостольского служения. Этот план не взят неизвестно откуда, он представляет собой следующую преемственную историческую стадию в жизни нашей Церкви после времен патриарха Алексия Второго.
Тогда, сразу после распада СССР, важнее всего было уберечь церковное единство, сберечь церковный корабль от грозивших ему расколов и ереси филетизма, от растаскивания Церкви по разным национальным квартирам. Неимоверными усилиями это удалось сделать. Русская Православная Церковь осталась, пожалуй, единственным институтом, сохранившим свое единство на просторах бывшего Советского Союза и бывшей Российской империи.
Патриарх Кирилл в инициированных и реформах сделал следующий шаг в новых исторических условиях. Введение Межсоборного присутствия, новой системы общецерковного и епархиальных судов, установление митрополичьих округов и разукрупнение епархий – эти организационные меры имели своей целью оживить церковную жизнь, сократить и преодолеть разрыв между Церковью и людьми. Необходимо было расформировать огромные «епархиальные княжества» и создать более компактные епархии, сделав тем самым епископов действительно доступными для «рядового священства» чтобы они на деле стали «отцами отцов».
Срединный «царский путь» с опорой на традицииВ-третьих, далеко позади остались подозрения в «церковном модернизме». Для патриарха, несмотря на способность действовать решительно, когда этого требуют обстоятельства, в целом характерно стремление опираться на сложившиеся церковные и исторические традиции, а также здоровый умеренный консерватизм. Тем не менее, при проведении этой линии патриарх Кирилл старается избегать крайностей и выбирает срединный, «царский путь». Многим, например, памятна серия симметричных отставок в конце прошлого года, когда ушли люди, одинаково олицетворявшие крайности, пусть с разных краев, вносившие политику в Церковь и подменявшие тем самым смысл и суть церковного служения.
«Народ, разделившийся в понимании своей истории, становится неспособным сохранить единство»
Возьмем также отношение патриарха к советской эпохе. Казалось бы, он родом из потомственной священнической семьи, дед его прошел 47 тюрем и 7 ссылок при Советах, так что он должен иметь полностью отрицательное мнение о советской эпохе. Ведь и сам он знает про почти невыносимое положение Церкви тогда, что называется, из первых рук. И тем не менее, для него характерно взвешенное отношение к коммунистическому периоду в истории нашей страны, когда он говорит, что и его нельзя изображать в скудной черно-белой палитре, ведь «народ, разделившийся в понимании своей истории, становится неспособным сохранить единство». И в советскую эпоху, говорит патриарх, были свои достижения и ценности, которые стоит взять с собой в наше время – ценности общественной солидарности и справедливости.
Или в случае с Украиной: два с половиной года назад было выбрано, как показывает сегодняшний день, единственно правильное решение – невмешательство Церкви в политический конфликт и сугубая (усиленная) молитва о мире и примирении. Кстати, видимый образ этой позиции еще до определения официальной линии дали монахи Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, когда просто встали между противоборствующими сторонами на Майдане, и их фотографии обошли весь мир.
Всё вышеотмеченное – лишь отдельные черты, штрихи к портрету патриарха и нынешнего курса церковного корабля. В заключение хотелось бы напомнить, что неслучайно на Божественной литургии о патриархе говорится как о «великом господине и отце нашем». Для всех членов Русской Православной Церкви он иерархически главный духовный отец на Земле, хотя мы не общаемся с ним лично. Как любой человек, он тоже может делать ошибки. Но относиться к патриарху, даже когда с ним в чем-то не соглашаешься, нужно в полном соответствии с пятой заповедью: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Ведь в том числе от этого почитания каждого из нас зависит прочность и долголетие церковного корабля как земной институции, на котором происходит наше спасение.
Юрий Пущаев
Я вот более всего мог бы отнести себя к эпикурейцам....
+ развернуть текст 
