Поговорил о предстоящих выборах в Новосибирске с порталом "Сибград".



капитальными ремонтами домов. Если б эту реформу как-то не остановили, то вот уже с конца января все эти деньги со счетов домов были бы забраны нашей любимой областной администрацией. Что мы сделали? Мы собрали массовые митинги, мне с коллегой Мухарыциным удалось собрать по городу больше 10 тысяч подписей, я эти подписи отвез в Москву. Мы их передали в администрацию Президента, в Государственную Думу, я внес закон в Государственную думу, мои коллеги Галина Хованская, Александр Абалаков внесли соответствующий закон – вот, со всех сторон организовали давление. В итоге, добились того, что эту реформу отсрочили на полгода. Что произойдет дальше – надо дальше бороться, нельзя здесь останавливаться.
Дальше мы хотели, чтобы такая важная часть как программа – чтобы ее не я формулировал как кандидат, а чтобы люди сами ее написали и сказали – вот, не вы нам навязываете, а мы хотим…
– Кстати, предлагали что-нибудь уже?
– Да, много чего предлагали, но всё это было разрозненно. Мы хотели за весну на улицах поставить специальные стойки, и чтобы было такое коллективное усилие: люди сами написали бы программу, потом я ее к маю свел бы вместе. Ну мы ее – на основе тех предложений, которые уже пришли, которые приходили ко мне раньше как к депутату, того что люди пишут в сети, мои идеи собственные относительно того, что надо делать – вместе скомпоновали, и вот сейчас я начал ее публиковать.
Ну а в следующем месяце уже будет активная фаза кампании, где, я надеюсь, мы сможем и подебатировать, и показать, что возможно, что невозможно и как может работать будущая мэрия.
– От партии пойдешь или самовыдвиженцем?
– Вообще говоря, изначально собирался идти от партии – считал, что не зарегистрируют. Сейчас мне кажется, что надо как минимум попробовать послушать тех людей, с которыми я работал вместе в декабре. Мы уже собрали больше 10 тысяч подписей, и люди обычно когда подписывались, говорили: давай мы за тебя и подпишем сразу, что мы тебя выдвигаем. Но тогда это по закону нельзя было сделать, а теперь кампания объявлена, все телефоны у меня есть – поэтому я думаю, что те же самые 10 тысяч подписей за выдвижение мы соберем без особых проблем. И мы на штабе решили, что сделаем это в первой половине февраля. Если же будет видно, что избирком занимает непонятную позицию и не будет регистрировать, то у меня есть целая очередь из партий, которая говорит, что мы готовы тебя выдвигать.
– А как вообще оцениваешь: есть ресурсы, чтобы победить – как у Навального в Москве?
– Ну как раз у Навального ресурсов чтоб победить не было – он и не победил.
– Сто миллионов рублей, тысячи волонтеров…
– Не, ну дело же здесь абсолютно не в деньгах, здесь дело в людях: вот волонтеры – это действительно главная сила. И, собственно, эти же волонтеры – они и деньги приносят в конечном итоге для того, чтобы реализовывать эту избирательную кампанию. Конечно, в Новосибирске эта активность пока ниже, но она тоже есть, и вот мы работаем три месяца в общей сложности на деньгах, которые люди приносят. Сейчас будет активная фаза кампании – я думаю, что и пожертвования эти тоже вырастут.

2. Сколько стоит детская площадка
– Как можно сформулировать главный подход, главную идею твоей программы или, может быть главную реформу, вокруг которой всё выстроено?
– Алексей, ты же знаешь: я человек левых взглядов, поэтому главный подход в моей программе – это «Власть – народу!» Главное, чтобы все решения, которые принимаются, шли снизу, а не сверху. Я считаю, что кто лучше может знать как управлять городом, как не человек, который в нем живет. Ни один чиновник, ни один бюрократ не должен навязывать свою позицию. И вот моя программа: в ней прямо по пунктам изложен этот подход – и в отношении бюджета, и в отношении градостроительной политики, и в отношении экологии...
В области бюджета я считаю, что надо разделить его на несколько частей, и одну часть – спустить в территориальное общественное самоуправление, чтобы люди могли сами решать, в каком направлении тратить деньги, на что… Мы все знаем прекрасно те случаи, когда во дворе одна дырка в асфальте, а нам вместо этого закатывается весь двор – зато, скажем, детскую площадку давно надо бы сделать, а никто не делает. Вот это те вещи, которые люди могут делать сами.
Или в области градостроительства – когда ставятся здания по принципу тяп-ляп. Архитектурный блок, строительный блок мэрии – это ж просто кошмар и ужас.
– То есть, бюджет будет формироваться на уровне ТОСа?
– Да, я считаю, что базовый бюджет города должен начинаться с уровня ТОСа. Вот когда я стану мэром, мы будем летом проводить собрания всех ТОСов, и люди будут составлять бюджет своего небольшого района, за который отвечает ТОС этой территории. Нужно, чтобы были деньги, чтобы было не «мы хотим, чтобы вы пришли и за нас что-то сделали», а «мы готовы здесь поставить песочницу – вот, за 100 рублей». И мы потом смотрим: хватает – не хватает. Если не хватает – чтобы соседи договорились: сегодня у нас, завтра у них. Но я практически уверен, что будет хватать, потому что есть конкретные цифры.
Вот я как депутат периодически, например, ставлю детские площадки по районам области. Я знаю, сколько она стоит – сейчас по нынешним ценам это примерно 23-24 тысячи. Когда я смотрю городской бюджет, то вижу, что в точности такая же детская площадка тех же производителей стоит 100 тысяч. Я не хочу никого обвинять, что кто-то чего-то украл – думаю просто, что люди не понимают, каким образом экономить, у кого можно заказывать, что можно сделать. Но если это твои деньги, если я их уже тебе выделил – зачем тебе заказывать в пять раз дороже? Ты лучше сделаешь в пять раз больше разных вещей на твоей территории. И это, я считаю, можно реализовать.

…Безусловно, должны быть вещи, связанные с уплотнительной застройкой. Я категорически против, и уплотнительная застройка будет твердо, жестко запрещена. Любые вещи, которые связаны с переустройством территории, с благоустройством, конечно, должны идти через территориальное самоуправление.
Что же касается нового строительства, освоения территории – конечно, это вопрос взаимодействия мэрии и строительных кампаний. Просто сейчас это идет таким образом: строители говорят «вот у вас там кусок земли, мы вам заплатим столько-то денег за эту историю, согласны – не согласны?». Мэрия говорит «а, хорошо», все считают кому сколько приходится от строительной кампании, выписывают разрешение и вперед.
При мне эта ситуация изменится кардинально – она будет идти обратно. Мы будем смотреть: вот, мы хотим, чтобы город развивался в том-то направлении. Нам нужно, чтобы было построено столько-то тысяч, а в будущем и миллионов квадратных метров жилья «эконом-класса», столько-то более престижного. Дальше смотрим на каждую конкретную территорию и говорим: вот, надо, чтобы на этой территории была поликлиника, детский садик, школа, магазин и т.д.. Те из строителей, которые готовы это построить, милости просим. У нас есть главный архитектор, который смотрит за тем, чтобы город развивался гармонично еще и с точки зрения стилистики, у нас есть департамент транспорта, который следит за тем, чтобы были подведены дороги, развязки и так далее.
И строителям мы тоже говорим: ребята, это не общественная нагрузка, мы наоборот вам поможем – потому что решим за вас вопрос т.н. «технических условий» – подключения к сетям электроэнергии, теплоснабжения, канализации и т.д.. Мы поможем вам, в том числе, с финансированием этого проекта – потому что у нас будет пул партнерских банков, которые будут с нами работать. Тем самым, мы очень сильно ускорим срок возведения жилья.
В том же самом МЖК всего две школы: две смены полностью забиты, там уже скоро в три смены будут учиться. У меня там на днях была очень интересная дискуссия с господином Джулаем – человеком, к которому я очень хорошо отношусь: у него действительно идея строительства дешевого жилья. Я ему говорю: ты действительно делаешь полезную вещь, но результатом становится создание гетто внутри города – где жилье действительно дешевое, но нету никакой социальной инфраструктуры, дорог, развлекательных объектов, где будет в итоге сосредотачиваться публика с Гусинобродской барахолки, и в итоге мы получим там страшную проблемную зону.
А если, например, мы сделаем такую схему, что у тебя жилье будет стоить не 22 тысячи рублей за квадратный метр, как сейчас продается на рынке, а 30 – но та же самая молодая семья получит изначально от нас кредит на весь объем и не нужно будет делать стартовый взнос – они будут платить, например, треть своей зарплаты, но с самого начала они туда въедут. Тебе же это будет выгодно?
Он говорит: конечно, выгодно, у меня увеличится количество денег, плюс будет гарантированный спрос. Я за эти 8 тысяч построю и дорог, и детские сады, и школу, и магазины, и дома будут красивые. То есть, можно разработать такую схему – только если мэрия будет думать о будущем: не о том, чтобы сейчас взять денег и убежать, а что будет происходить через десять лет на подведомственной территории.
– То есть, мэрия должна сама вкладываться в строительство?
– Она должна создать условия. Бюджет мэрии – это средства жителей города: почему налогоплательщики должны платить за кого-то? Но…
Вот, я участвовал в проекте двух жилищных кооперативов в Академгородке – сейчас там строится жилье под 900 семей молодых ученых. Специально для этого я провел в Государственной думе законопроект о жилищных кооперативах – и это единственное место в стране, где работает эта схема. Потому что требование федералов было с самого начала «положите деньги». А откуда деньги у молодых ученых? Но зато мы смогли договориться с банком о том, что СО РАН гарантирует за этих ученых. И СО РАН, в итоге, обеспечило, что им дают кредиты под 8% годовых в полном объеме стоимости жилья. В результате, все смогли взять этот кредит, ни одного дефолта, даже ни одной просрочки на данный момент по этим кредитам нет.

Про барахолку и мечеть
– Ну, теперь перейдем к такой острой проблеме как Гусинобродская барахолка, которая вроде как должна переехать в Пашино. Пашинцы от этого не в восторге, на Гусинке от нее давно не в восторге – что делать?
– Ну, я здесь в теме. Проблема с барахолкой заключается в том, что там же «ангелов» нет ни с одной, ни с другой стороны. Что власть, что торговцы, операторы этой самой барахолки почему-то считали, что всё само по себе образуется и рассосется – так же как некоторые считали, что снег сам растает.
Был совершенно идиотский вариант с Раздольным: как только прозвучало это слово, я туда съездил, посмотрел на рельеф. Со строительной точки зрения, ее просто невозможно там построить – это будет стоить безумных денег. Мне стало совершенно понятно, что тут просто отфутболили, дали какую-то ложную цель, на это кто-то повелся – в итоге, время закончилось, люди оказались у разбитого корыта.
Конечно, они в этом не виноваты, и конечно, городу нужны дешевые торговые места – особенно для малоимущих это очень важно. Вне всякого сомнения, это еще и рабочие места, и налоговые поступления – потому что этой барахолкой пользуется пол-Сибири, это самый крупный подобный рынок к востоку от Урала.
Вариант с Пашино, мне кажется, можно сделать цивилизованно – только если власть не будет говорить «мы на вас вообще плевали, вот мы тут решили, и мы сделаем как надо». И если другая сторона тоже не будет говорить о том, что «мы вас в гробу видали, мы под бульдозеры будем ложиться, но отсюда не уйдем», а вместо этого поставят задачу: как надо сделать так, чтобы всё это работало.
Я очень надеюсь, что контейнеров со вьетнамцами больше не будет. Но я надеюсь, что будет нормальный торговый городок, центр досуга, что туда будет сделана нормальная дорога, что железнодорожная ветка, которая идет в Пашино, будет более загружена – и от этого и пашинцы выиграют.
То есть, если подойти к этому вопросу по уму, то там не будет ни мигрантов, ни грязи, ни транспортного коллапса.
– А как, если поподробнее, мигрантов не будет – они сами исчезнут?
– Нет, они же появляются когда есть этот вот хаос, всё под прилавком, деньги идут в черную. Они же сами от этого не счастливы – их нанимают на рабских условиях и больше никто не соглашается. Если сделать всё по-цивилизованному, в белую, но удобно, то там могут работать нормальные жители города.
– А можно ли во всем городе сделать в белую?
– Ну ты понимаешь, что у нас нет такой острой проблемы мигрантов, как, например в Москве, или в Питере, или в Волгограде. У нас есть, по большому счету, две конкретные территории: это территория Октябрьского района вокруг барахолки и это Затулинский жилмассив – территория, прилегающая к Хилокскому рынку. И то, и то решается вопросами экономическими, а не вопросами принуждения, каких-то режимных объектов, облав, как это любят из показухи делать наши федеральные власти.
– То есть, эти мигранты не хлынут в город, а уедут?
– Так, а куда? Негде будет работать в городе. Другое дело, что вообще дворников не хватает, но если дать опять-таки нормальные деньги в ТОСы и изменить систему взаимоотношений с управляющими кампаниями –там всегда будут местные люди, которые и подметут, и снег уберут, и всё почистят, и сами на этом заработают.
– А как, например, решать вопрос, строить или не строить мечеть?
– Исключительно опросом граждан! Я не против мечетей как таковых. Так же как я не против и храмов, и синагог. Но я считаю, что мы должны не распространять чужие культуры, а там, где они возникли по той или иной причине, наоборот, их упорядочивать и способствовать интеграции в жизнь остального города.
Когда на все Родники находится 65 мусульман, там нет ни одного, например, православного храма – есть старообрядческая церковь и баптистский приход в одном из жилых домов. И когда в этой ситуации для 65 человек возводится мечеть, то я понимаю жителей прилегающей территории – потому что они естественным образом думают: ну, сейчас построили мечеть, дальше потянутся, соответственно, люди другой веры, у нас тут будут конфликты – зачем нам это надо?
Когда строят мечеть в том же Кировском районе, где действительно большое количество мусульман, я это понимаю – потому что если здесь не построить мечеть, то обязательно заведется какой-нибудь ваххабизм, люди будут собираться подпольно, по подвалам, потом будут террористические акты. Потому что у людей нет никакой своей духовной жизни, нету нормального человека, который бы их окормлял. Ведь муфтии наоборот как правило не радикалы, а наоборот всю ситуацию смягчают.
Но когда в городе уже пять мечетей, то я не уверен, что у нас такое количество мусульманского населения.

4. «Где деньги, Зин?»
– Перейдем к программе, которую ты начал публиковать в «Живом журнале». Там ты обещаешь внедрить некоторые технологии энергосбережения, разработанные в Новосибирске. Скажи хотя бы в двух словах, что это?
– Их довольно много. Я, как ты знаешь, имею прямое отношение к созданию технопарка в Академгородке, и там сидит целый ряд компаний, которые занимаются этими технологиями. Там есть вещи, связанные с уличным освещением, с освещением внутри помещений. У нас в Сибирском отделении есть разработанные специальные покрытия труб, они уменьшают сопротивление воды, которая течет по трубе – тем самым надо меньше электроэнергии затрачивать на насосы, которые ее прокачивают. Есть технологии так называемого ретрофитинга зданий, это анализ энергопотерь в каждом помещении – стоимость содержания муниципальных помещений можно сократить примерно на 20%. Это очень серьезная экономия денег для городского бюджета, которые могут быть перенаправлены, например, на капитальные ремонты домов.
Я вообще работаю с рядом международных крупных корпораций для того, чтобы они открыли на базе Академгородка так называемый центр компетенции по энергоэффективности. Я им говорю: у нас Сибирь, климат – соответственно, эффект показать легко, давайте сделаем пилотный проект в России на базе Новосибирска, покажем для новосибирцев, как может быть совершенно конкретный эффект: умные системы освещения, электроснабжения, управления транспортными потоками. И пусть потом другие города покупают у нас эти технологии, которые производили бы здесь – это будет загрузка производственных мощностей и рабочих рук.
– Из твоей программы больше всего впечатлил раздел про транспорт – особенно перечисление, что именно нужно построить в городе за пять лет, в следующие пять лет и еще через пять лет.
– Я рад, что тебе понравилось.
– Но мы пообсуждали это с нашими знакомыми урбанистами, и они сказали: «А деньги-то откуда на всё это?»
– Но там же есть другой раздел, про бюджет – в котором есть совершенно конкретный расчет по деньгам. Вот, бюджет города Новосибирска на 2014 год утвержден в размере 37 миллиардов рублей. Это самый большой бюджет в России. Я вот тоже провел беседу, ты говоришь с урбанистами, а я – с простыми жителями: угадать, какие города сколько денег зарабатывают. Вот, никто не угадал, что самое большое количество денег у Новосибирска. Все считают, что Новосибирск – город бедный. Это не так. Просто Новосибирск, благодаря нашей власти, город крайне неэффективный. И очень много этих денег тратится совершенно напрасно.
Посмотри, например, на то, каким образом строится наш замечательный «третий мост», посмотрите на смету. Там, например, есть частичная засыпка русла Оби – чего там только ни делается, чтобы отмывать деньги в прямом и переносном смысле слова. Давно есть современные конструктивные материалы, которые позволяют делать быстровозводимые, легкие и прочные мосты – там, различные композитные материалы, напряженные арки и так далее, ничего этого мы не применяем. Хотя у нас есть люди, которые в теме, мы интеллектуальная столица, у нас Академия наук – хоть одна сволочь туда сходила?
Мы считали, сколько денег тратится напрасно – вот, оценка моих специалистов, что примерно 20% бюджета – это то, что тратится просто в чистом виде на ветер. А это, извини, суммы порядка 6-7 миллиардов рублей в год. То есть, на всю вообще программу реконструкции жилья в Новосибирске на этот год выделено меньше миллиарда – это включая и капитальные ремонты, и ветхое аварийное жилье, и тому подобное. Миллиард! А шесть-семь мы просто выкидываем, сжигаем в кострах на улице. Вот, откуда деньги!

Про печеньки и Сколково
– Вот, представим, что перед выборами Анатолий Евгеньевич Локоть вдруг снимает свою кандидатуру в твою пользу. Как ты считаешь – пойдут ли к тебе его избиратели? И как бы ты их мог позвать за собой?
– Ну, я думаю, что говорить надо с прежде всего избирателями, и если это избиратели Анатолия Евгеньевича, надо, чтобы, в первую очередь, и Анатолий Евгеньевич к ним соответствующим образом обратился и что-то им сказал. Но, конечно, я считаю, что нам с Анатолием делить нечего. Взгляды на мир, на жизнь, на будущее страны у нас очень похожи, мы оба люди левых взглядов, и поддерживают нас люди тоже похожие друг на друга по своему мировоззрению. Ну, может быть у меня есть чуть большее количество молодежи, а у Анатолия чуть большее количество ветеранов, но в целом потрет нашего избирателя очень схож. И именно поэтому очень важно, чтоб мы были вместе, а не порознь. И я изначально выдвигал предложение, и сейчас его выдвигаю, что надо между собой договориться и идти на победу. Скажем, я готов как младший товарищ – и по возрасту, и по партийной принадлежности – идти на город, а Анатолий может и, я считаю, должен идти на губернаторский пост. И у нас есть все шансы взять всю систему власти в Новосибирской области. Но, конечно, это требует определенной мудрости, политической зрелости и доверия друг к другу. Это я всегда готов проявлять и надеюсь, что у Анатолия подход будет такой же.
– А вот я слышал неоднократно, что представители или сторонники КПРФ не очень-то хорошо относятся к так называемым «белоленточникам». Что скажешь по этому поводу?
– Ну, у всех есть какие-то свои предрассудки, и многие смотрят телевизор. Я всегда удивляюсь: ко мне подходят на каких-то митингах бабушки и что-то такое спрашивают, про Сколково спрашивают. Я говорю: «Бабушки, милые, вы откуда это знаете?». Они говорят: «Ну, по телевизору мы это видели». Я говорю: «А вы считаете, что по телевизору правду говорят относительно оппозиции?» – «Да не, не, врут всё!» Ну давайте уж будем тогда последовательными – ведь наши противники как раз очень последовательные люди, они отстаивают свои интересы, чаще всего – финансовые. Вот мы это и наблюдаем по тому как развивается наша страна.
Да, про всю эту белоленточную оппозицию очень много разнообразных мифов – там и Запад, и Госдеп, и «печеньки», и какой-то полный бред, который вокруг рассказывают. Но – смотрите по делам! Я как был новосибирским депутатом, так и остаюсь. Я представляю область с 2007 года в Государственной Думе. Есть энное количество законопроектов, которые я провел в интересах нашей области, есть ряд проектов, которые я реализовал в интересах города Новосибирска. Многие люди ко мне приходили на прием, я им помогал решать те или иные их личные проблемы. И все про это знают. Кто не знает, в Интернете все эти вещи опубликованы и все можно прочесть, и так далее. Поэтому давайте просто опираться на то, что мы видим, а не на разнообразные слухи и домыслы, которые запускают наши враги.
– А за что ты, кстати, в Сколково-то получил деньги?
– В Сколково я получил деньги за то, что я придумал, каким образом нашим людям не уезжать на Запад, а оставаться здесь в России, и наоборот привез – западников оттуда сюда. И за то, что я их провез по всей стране, показал им как работают наши вузы, как работают наши институты – они, кстати, были и в Новосибирске, я встречал Массачусетский технологический институт со всем руководством Сибирского отделения Академии наук, свез сюда людей с Томска, с Красноярска и с других мест, встречался с научной общественностью, встречался с инноваторами, рассказывал им – вот на то, чтобы делать все эти поездки, организовывать эти встречи, мероприятия, привозить других людей, на это и выделялись деньги.
К сожалению, я поскольку являюсь депутатом Государственной Думы, у меня есть ограничения на то, каким образом я могу эти деньги получать. Я могу заниматься только научной (ну, научно-аналитической) и преподавательской деятельностью. Поэтому единственный способ, каким я мог получить деньги – это вот за эти самые публичные мероприятия, которые мы организовывали.
Потом пришел недобросовестный следственный комитет, которому нужно было просто покидаться в оппозицию грязью, они сами по своей инициативе назвали эту историю лекциями, раздули пиар-кампанию, угрожали возбудить уголовное дело – не возбудили, заставили Сколково подать на меня в суд –этот суд я выиграл уже почти по всем пунктам. И история просто показывает, что я был прав, но, как говорится, ложечки-то нашлись, а осадочек он остался. Конечно, мне еще какое-то время придется людям про это объяснять, рассказывать, доказывать – против меня работало всё центральное телевидение, а мы вот с вами говорим по Интернету.
– А готов ли ты, если что, сам сняться в пользу Локтя?
– Ну… «Если что»… то еще раз скажу: мне не «шашечки» – мне «ехать», я за то, чтобы в городе поменялась власть. Если будет видно, что я победить не могу, а Локоть победить может, вне всякого сомнения, я это решение приму вообще не колеблясь, не задумываясь, и так далее – потому что важна победа. Но – скажу прямо, я рассчитываю на аналогичный подход и со стороны Анатолия Евгеньевича – что если будет видно, что у меня шансы на победу лучше, что он сделает то же самое и не будет цепляться за какие-то узкопартийные интересы.
– А если не сделает?
– Ну, будет жаль – будем договариваться. В конце концов, у меня такие богатые семейные традиции, много тех, кто шел по дипломатической линии и умел договариваться. Вот у меня эти гены умения договариваться есть. И я говорю: если мотивация у людей искренняя, если они хотят победы, а не преследуют каких-то других задач, то я уверен, что мы договоримся.
– И последний вопрос тебе хотелось бы задать от имени той части твоих избирателей, которые когда-то политикой не интересовались вовсе, не понимали всех этих бабушек с красными флагами, но в 2011 году они были на Болотной площади – от имени тех, кто выступал за частные выборы, смотрел «Дождь» и репостил Навального. И вот, допустим, ты говоришь им: я снимаюсь – вот Анатолий Локоть. Пойдут ли они к бабушкам с красными флагами? И что бы ты сказал теперь уже им?
– Какого-то противоречия здесь я не вижу. Наоборот – я всё время пытался дать пример моим коллегам по оппозиции, как можно договариваться, как иногда надо поступаться какими-то личными интересами во имя победы и во имя интересов движения в целом. Что нам очень нужно – нам нужна победа. И я считаю, что если кто-то из нас будет стоять на пути победы, то его надо просто подвергать всяческим проклятиям и всяческому остракизму. Если будет видно, что победа легче добывается Локтем, значит так тому и быть. Если победу легче добыть мне, я буду ее добывать сам, я конечно уверен, что у меня шансы лучше – хотя сейчас рейтинг у Локтя выше.
Но решать это не мне, даже не за этим столом, а решать это жителям города.

200 иностранных слов, которым есть замена в русском языке. Говорите по-русски, пожалуйста   Русский язык — один из самых богатых в мире, и недостатком слов не отличается. Зато он, как и любой язык, быстро реагирует на потребности общества, которое постоянно нуждается в чем-то новом.   Мы часто вворачиваем в нашу речь иностранные слова, которые мгновенно закрепляются в […]

Дети с аутизмом, которые не говорят, могут извлечь выгоду от использования картинок, позволяющих выражать даже самые их незначительные попытки к общению, предполагает новое исследование.
Эти методы поддержки общения могут оказаться более
Читать дальше

Суворов Александр Васильевич (1729—1800) — великий русский полководец, один из основоположников русского военного искусства, князь Италийский (1799), граф Рымникский (1789) и Священной Римской империи, генералиссимус российских сухопутных и морских сил. Последний прижизненный портрет худ. Крейцингер И.

[...]Оставалось покончить с Варшавой. Весть о плене Костюшко встречена была здесь отчаянием. Верховный совет дал ему в преемники генерала Вавржецкого. Сделаны были разные распоряжения; все войска сосредоточены около столицы; всех жителей заставили работать над укреплениями Праги; но уже со всех сторон громко толковали о необходимости сдаться Русским на милость. Суворов не заставил себя долго ждать, тем более, что ему хотелось предупредить Прусского короля. 4 ноября на рассвете Русские начали атаку Пражских укреплений, особенно тех, которые находились на левом берегу Вислы. В короткое время все они были взяты, людей не жалели с обеих сторон, 8000 Поляков погибло, вся их артиллерия досталась Русским. Прага, состоявшая преимущественно из деревянных домов, представляла одни обгоревшие трубы и кучи пепла. Бомбы много зажгли домов и в самой Варшаве. Верховный совет решился, наконец, сдать город; сначала он отправил к Суворову Игнатия Потоцкого; но Суворов не принял Потоцкого, объявивши, что не войдет в сношения ни с одним из глав мятежа. Тогда магистрат назначил троих уполномоченных депутатов, которые и подписали с Суворовым условия сдачи: жителям обещана была личная и имущественная безопасность и прощение прошлого; они были все обезоружены.


Революционное правительство было уничтожено; король на время вступал опять во все свои права и написал Екатерине следующее письмо: «Судьба Польши в Ваших руках, Ваше могущество и мудрость решат ее; какова бы ни была судьба, которую Вы назначаете мне лично, я не могу забыть своего долга к моему народу, умоляя за него великодушие Вашего Императорского Величества. Польское войско уничтожено, но народ существует; но и народ скоро станет погибать, если Ваши распоряжения и Ваше великодушие не поспешат к нему на помощь. Война прекратила земледельческие работы, скот взят, крестьяне, у которых житницы пусты, избы сожжены, тысячами убежали за границу; многие землевладельцы сделали то же по тем же причинам. Польша уже начинает походить на пустыню, голод неизбежен на будущий год, особенно если другие соседи будут продолжать уводить наших жителей, наш скот и занимать наши земли. Кажется, право поставить границы другим и воспользоваться победою принадлежит той, которой оружие все себе подчинило».

Екатерина отвечала: «Судьба Польши, которой картину Вы мне начертали, есть следствие начал разрушительных для всякого порядка и общества, почерпнутых в примере народа, который сделался добычею всех возможных крайностей и заблуждений. Не в моих силах было предупредить гибельные последствия и засыпать под ногами Польского народа бездну, выкопанную его развратителями, и в которую он, наконец, увлечен. Все мои заботы в этом отношении были заплачены неблагодарностью, ненавистью и вероломством. Конечно, надобно ждать теперь ужаснейшего из бедствий, голода; я дам приказания на этот счет сколько возможно: это обстоятельство вместе с известиями об опасностях, которым Ваше Величество подвергались среди разнузданного народа Варшавского, заставляет меня желать, чтоб Ваше Величество как можно скорее переехали из этого виновного города в Гродно. Ваше Величество должны знать мой характер: я не могу употребить во зло моих успехов, дарованных мне благостью Провидения и правдою моего дела. Следовательно, Вы можете покойно ожидать, что государственные интересы и общий интерес спокойствия решат насчет дальнейшей участи Польши».

Королю очень не хотелось выехать из Варшавы; он представил Суворову, что ему не с чем выехать в Гродно, не с чем оставить в Варшаве своих родных и служителей, потому что он давно уже не получает никакого дохода, живет в долг. Суворов отвечал, что князь Репнин позаботится об этом в Гродне. Король обратился к Репнину, и тот отвечал, что в Гродне все готово к его принятию, и он не будет иметь ни в чем нужды. Барон Аш, заведовавший дипломатическими делами, уверял короля, что все остававшиеся после него в Варшаве будут обеспечены. Король в разговоре с Ашем, упомянув о новом разделе Польши, сказал, что в таком случае он согласится лучше отречься от престола и провести остаток жизни в Риме. Аш отвечал, что отречение совершенно зависит от воли королевской, что Его Величество может устроить это дело в Гродне с князем Репниным. 8 генваря 1795 года Станислав-Август простился с главнокомандующим и был так тронут нежным прощанием Суворова, что растерялся и не припомнил всего, что хотел ему сказать. [...]

Станислав-Август не возвратился в Варшаву; Польша исчезла с карты Европы.

Соловьёв Сергей Михайлович. История падения Польши. — М., 1863. С. 354


ertata

 

Автор Самсонов Александр

 

http://topwar.ru