Каталоги Сервисы Блограйдеры Обратная связь Блогосфера
Какой рейтинг вас больше интересует?
|
Празднование Пасхи в Царской Семье2017-04-16 02:55:01Оригинал взят у + развернуть текст сохранённая копия Оригинал взят у slavynka88 в Празднование Пасхи в Царской Семье До переворота 1917-го года самым главным праздником в России считали Пасху. Она была великим торжеством для людей всех возрастов и всех сословий. За неделю до Пасхи, накануне Вербного Воскресенья Император Николай II с семьёй всегда приезжал в Москву, чтобы поклониться древним святыням и участвовать в торжественном выходе из Грановитой Палаты в Чудов монастырь. Саму Пасху Царь иногда проводил в Ливадии, где по случаю праздника устраивался парад. После парада Николай II участвовал в церемонии христосования с нижними чинами и со всеми обслуживающими Двор людьми. Царское христосование обычно продолжалось три дня, за которые Государь успевал обменяться поцелуями с 10 000 человек. Эта традиция продолжалась неизменно даже во время Первой мировой войны. Каждый солдат, похристосовавшийся с Царём, обязательно получал подарок – расписное фарфоровое яйцо с царским вензелем – их запасали заранее. В 1874 году по заказу московских старообрядцев "поповского толка" братьями Тюлиными, известными иконописцами из Мстеры, были писаны изображения на пасхальных яйцах для приветствия высоких особ. Яйца вытачивались из дерева. Каждое из них состояло из двух половинок, внутри было вызолочено матовым золотом, наружная сторона окрашена яркой малиновой краской. Яйцо было очень легким, чрезвычайно изящным и отполированным, как зеркало. Количество этих яиц к каждой Пасхе для императорской семьи было строго определено: император и императрица получали по 40-50 яиц, великие князья - по 3, а великие княгини - по 2. В росписи участвовал и московский архитектор А.С. Каминский, который в 1890 году расписал оборотные стороны фарфоровых яиц с "живописью святых". Фарфоровые яйца часто были подвесными со сквозным отверстием, в которое продевалась лента с бантом внизу и петлей вверху для подвески под киотом с иконами. Специально для этой работы нанимали "бантовщиц" из числа нуждающихся вдов и дочерей бывших служащих завода. Довольно высокая оплата их труда рассматривалась как пасхальная благотворительная помощь. В 1799 году на Императорском фарфоровом заводе было изготовлено 254 яйца, в 1802-м - 960. В начале XX века на производстве 3308 яиц в год на том же заводе было занято примерно 30 человек, включая учеников. К Пасхе 1914 года выпущено 3991 фарфоровое яйцо, в 1916-м - 15 365 штук. Пасхальные яйца из папье-маше в конце XIX века делали на подмосковной фабрике Лукутина, ныне знаменитой Федоскинской фабрике лаковой миниатюрной живописи. Наряду с религиозными сюжетами мастера фабрики Лукутина часто изображали на пасхальных яйцах православные соборы и храмы. Одним из первых соединить пасхальное яйцо с ювелирным украшением попытался Фаберже. Мастерские Фаберже создали 5 пасхальных яиц для императора Александра III и императора Николая II. Александр III в 1885-1894 годах преподнес своей жене 10 пасхальных яиц, творения Фаберже. Николай II в 1894-1917 годах заказал 46 пасхальных яиц для подарков своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, и жене Александре Федоровне. 12 пасхальных яиц было создано для Л.Ф. Келча, владельца нескольких золотых рудников в Сибири, для князя Ф.Ф. Юсупова и герцогини Мальборо, также выполнялись изящные пасхальные подарки, часто содержащие различные сюрпризы. Это были пасхальные яйца со сложными заводными механизмами, представлявшие собой чудо ювелирного искусства. Пасха была одним из любимейших праздников и в семье императора Николая II. Вот что пишет о Русской Пасхе Роберт Масси в книге "Николай и Александра": Пасху царская семья обычно встречала в Ливадии. Хотя этот праздник в императорской России и был утомителен для императрицы, он приносил ей много радости. Государыня не щадила сил, которые собирала по крохе. Христово Воскресение было главным событием года, важнее даже Рождества. Повсюду на лицах видны были радость и умиление. По всей России в святую ночь храмы полны были верующих, которые, держа в руках зажженные свечи, слушали пасхальную службу. Незадолго до полуночи начинался крестный ход, который возглавлял священник, епископ или митрополит. За ним, словно огненная река, шли прихожане. Вернувшись к дверям храма, они воссоздавали сцену, когда ученики Христа обнаружили, что камень, закрывавший погребальную пещеру, отвален. Заглянув внутрь и убедившись, что храм пуст, священник обращал лицо к собравшимся и восторженно восклицал: "Христос Воскресе!" И прихожане с сияющими от радости глазами громогласно ответствовали: "Воистину Воскресе!" В разных уголках России - перед собором Василия Блаженного на Красной площади, на ступенях Казанского собора в Петербурге, в маленьких церквушках в самых отдаленных селениях - русские люди - и князья, и простолюдины - смеялись и плакали от счастья. А.Вырубова вспоминала: "В светлое Христово Воскресенье в продолжение двух часов Их Величества христосовались, Государь с нижними чинами охраны, полиции, конвоя, команды яхты "Штандарт" и т.д. Императрица - с детьми местных школ". Когда заканчивалась служба, начинался всенародный праздник. Люди угощали и угощались, ходили друг к другу в гости, обменивались подарками. Пировать, как правило, начинали после возвращения из храма. Великий пост, во время которого запрещено было, помимо прочего, есть масло, сыр и яйца, оканчивался. Традиционным угощением была пасха, изготовлявшаяся из творога, сметаны и изюма, и кулич - круглый праздничный кекс, залитый сверху белой глазурью, по которой выведены были инициалы ХВ - "Христос Воскресе". Всякий, кто заходил в дом, был желанным гостем, столы были накрыты днем и ночью. Ливадийский дворец превращался в огромный банкетный зал. Наутро приезжали из Ялты похристосоваться школьники, получавшие из рук императрицы и великих княжен куличики. Свитским и лейб-гвардейцам августейшие хозяева дарили свои знаменитые пасхальные яйца. Некоторые из них были незамысловаты: изящно раскрашенная скорлупа, откуда сквозь крохотные отверстия извлечено содержимое. Но были и такие, что представляли собой шедевры ювелирного искусства - творения бессмертного Фаберже. Текст взят: http://elan-kazak.forum2x2.ru/t16p105-topic Тэги: пасха, православие, праздники, религия, романовы Алоизий Трупп — католик, прославленный вместе с Царственными Мучениками2017-03-11 03:15:37... расстрелянный вместе с Романовыми. Романовых, «часть ... + развернуть текст сохранённая копия Алексей Егорович Трупп (Алоиз Лаурис Трупс) – латгальский крестьянин, русский солдат, лакей Николая II, до смерти сохранивший верность царской семье и расстрелянный вместе с Романовыми. Четыре человека были убиты вместе с Романовыми в Екатеринбурге: лейб–медик Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова, повар Иван Михайлович Харитонов, лакей Алексей Егорович Трупп. Лакей — всего лишь послушная тень близ царственных особ. Тень следа не оставляет. Так ли это? Алоиз Лаурис Труупс родился 8 августа 1856 г. в Латгалии – в деревне Калнагалс Режицкого уезда Витебской губернии (сейчас это Мадонский район Латвии), в состоятельной латгальской крестьянской католической семье. Его крестил о. Эрик Мажиновский, священник Баркавской католической церкви, с именем Алоизий Лаврентий. У Алоиза были сестра и три брата. Дети учились в начальной школе в Баркаве, Алоиз закончил ее в 1866 г. Городское уездное училище в городе Режица (ныне Резекне) было для него недоступно, после окончания школы он жил в родительском доме. В русскую армию не призывали старших братьев, поэтому 18-летний Алоиз отправился служить вместо своего страшего брата. Статного добровольца зачислили в гвардию. Очевидно, тогда Алоиз Лауре Труупс и стал Алексеем Егоровичем Труппом. В каком полку оказался высокий голубоглазый блондин, неизвестно, но он был замечен императрицей Марией Федоровной и попал на службу во дворец на должность лакея. В формулярном списке значится: «Придворный лакей 1-го разряда. Служил при императоре Николае II. Потомственный почетный гражданин». Придворный лакей, или камер-лакей, относился к числу низших служителей. В силу своей должности он постоянно находился при членах царской семьи, даже в траурной процессии придворные лакеи шли за ротами полков лейб-гвардии. Для латгальского крестьянина это была головокружительная карьера – Алоиз считал, что ему улыбнулось счастье. Служба во дворце требовала исполнительности, исключительной честности и надежности, она предполагала полное доверие. Доход Алоиза позволял ему приобрести недвижимость в окрестностях Петербурга, но он был равнодушен к материальным ценностям и не корыстен. Проводя большую часть времени в Царском Селе, в Александровском дворце – любимом доме последнего российского императора, Алоиз мог регулярно посещать Мессу в католической церкви св. Иоанна Крестителя – там же, на Дворцовой улице, прямо через дорогу. Алоиз помнил о своей родине и всеми путями помогал родственникам и знакомым. Он прислал братьям молотилку и другую сельскохозяйственную технику, посещал Баркаву, жертвовал деньги на тот храм, в котором его крестили. Он помогал деньгами, оказывал протекцию при устройстве на работу, отвечал всем, кто его просил, был веселым и общительным, любил проводить время со своими соотечественниками, однако воздерживался от участия в общественных мероприятиях. Последний раз Трупп посетил родные места в 1912 году. У отца было 50 гектаров земли, но братья Язепс и Петерис были бедны. Алоиз мечтал купить братьям землю, но началась Первая мировая война, потом революция… Возможно, у него было предчувствие – во время последнего приезда Алоиз говорил родным, что, несмотря на любовь к ним и к родине, его жизнь связана с царской семьей, что он всегда будет к ней возвращаться. Рассказывают, что он был идеалистом и очень преданным человеком, испытывал искреннюю симпатию к людям, которым служил. Одной из главных черт его характера была последовательность, он всегда доводил до конца все, за что брался. Не имея собственных детей, он был привязан к царским детям, любил детей вообще. Приезжая в свою деревню, Алоиз всегда привозил детям конфеты. Донат Трупп помнил, как мальчиком сидел на коленях у дяди и играл золотыми аксельбантами на его ливрее. Очевидно, Алоизу хотелось предстать перед родными «при параде». В родных местах он был известен как «высокопоставленный чиновник при Дворе», образованный человек и общественный деятель, пример того, как много можно достигнуть благодаря личным качествам. В Калнагалс его и сегодня называют «петроградцем». 6 марта 1917 г. Николай Александрович и Александра Фёдоровна были арестованы Временным правительством. К обслуге претензий не было, они могли покинуть Царское Село, где находится бывший монарх с семьей. В 1917 г. Труппу исполнился 61 год. Он остался со своими бывшими хозяевами добровольно. Когда бывший император не смог платить своим слугам, Алексей Егорович, так же как и другие, продолжил работать бесплатно. В числе сорока человек (педагогов, наставников цесаревича, фрейлин, врачей, поваров) Трупп в июле отправился в тобольскую ссылку вместе с царской семьей. Из дневника Николая II: 31 июля 1917 г. (последний день в Царском Селе) «…стрелки из состава караула начали таскать наш багаж в круглую залу. Там же сидели Бенкендорфы, фрейлины, девушки и люди…». 1 апреля 1918 г. (Тобольск): «Сегодня комитетом было постановлено… чтобы люди, живущие в нашем доме, тоже больше не выходили на улицу, то есть в город». В конце апреля семью разделили. Николай, Александра Федоровна и Мария были перевезены в Екатеринбург. Великие княжны Ольга, Татьяна, Анастасия и больной цесаревич Алексей оставались в Тобольске около месяца. Ухаживал за ними Трупп. Воссоединение семьи произошло через месяц. Из Тобольска пароходом до Тюмени, оттуда в Екатеринбург по железной дороге. В Тюмени на пароходной пристани камердинер императрицы Волков предложил Харитонову, которого сопровождали жена с дочерью: «Оставьте свои золотые часы семье». Тот возразил: «Зачем их пугать раньше времени?». «При любых обстоятельствах надо вести себя так, как если бы все было к лучшему». 11 мая: «С утра поджидали впуска наших людей из Тобольска и привоза остального багажа. Решил отпустить моего старика Чемодурова для отдыха и вместо него взять на время Труппа. Только вечером дали ему войти и Нагорному, и полтора часа их допрашивали и обыскивали у коменданта в комнате». Говорить о возрасте, как о причине замены камердинера не приходится, потому что «старик» Чемодуров был немногим старше Труппа. Терентий Иванович Чемодуров (1849-1918) заболел, был переведен в тюремную больницу, там его забыли, благодаря чему он чудом избежал смерти. Как бы то ни было, именно Трупп оказался в эти критические дни рядом с царской семьей. Он был самым старым узником Ипатьевского дома. А. Е. Трупп – 1856 года рождения, Е. С. Боткин – 1865, Николай II – 1868, И. М. Харитонов – 1870, Александра Федоровна – 1872, А. С. Демидова – 1878. Об обыске служащих сказано и в Книге записей дежурств членов Отряда особого назначения по охране Николая II. Комендант Сидоров записал 24 мая 1918 г.: «Трупп Алексей Егорович в Дом особого назначения прибыл из Тобольска совместно с семьей бывшего царя, лакей, 61 [год]. Имеет при себе деньги 104 руб. Найдено при обыске 310 рублей». К началу июня 1918 г. в доме Ипатьева останутся только Николай с женой и детьми, четверо слуг и мальчик Леня Седнев, товарищ царевича Алексея по играм. Седнева чекисты выведут из дома накануне казни. Е. С. Боткин продолжал вести переписку. В конце июня он написал знакомому: «В сущности, я умер, умер для своих детей, для друзей, для дела. Я умер, но еще не похоронен, или заживо погребен — как хочешь: последствия почти тождественны». Известно, что чекисты предложили доктору Боткину оставить царскую семью и просили уговорить остальных «простых людей из народа» последовать его примеру. Тот отказался, сославшись на долг врача. О предложении он уведомил Харитонова и Труппа. Они также ответили отказом. Трупп исполнял свои обязанности слуги, помогал по хозяйству. В это время охрана дома Ипатьева состояла из его соотечественников. По воспоминаниям С. И. Иванова, Трупп встретил в Екатеринбурге, в отряде красноармейцев, родного племянника. Был ли это действительно родственник, или просто два латыша поговорили на родном языке, неизвестно. Кто бы ни были они друг другу, они оказались по разную сторону баррикад, каждый по-своему понимая свой долг: ни национальность, ни вероисповедание не имели значения. Католик Трупп, например, участвовал в православной церковной службе. Екатеринбургское предание говорит о том, что Алексей Егорович прислуживал за богослужением: был пономарем, разжигал и подносил кадило, выносил свечу. Родственники получали короткие письма от Алоиза, в одном из них он писал об отъезде в Тобольск, в самом последнем письме – о том, что их куда-то везут, но куда – неизвестно. Впоследствии, после 1940-го г., письма были уничтожены женой Язепса Труппа из-за страха перед новыми властями. Тогда же эта мудрая женщина запретила своим детям кому-либо говорить о «петроградце». Никто из членов семьи не пострадал из-за Алоиза. По воспоминаниям участника расстрела царской семьи М. А. Медведева (Кудрина) вопрос об уничтожении прислуги обсуждался, и было решено спасти поваренка Л. Седнева. Относительно остальных постановили, что им с самого начала предлагалось покинуть Романовых, «часть ушла, а те, кто остался, заявили, что желают разделить участь монарха. Пусть и разделяют…». В екатеринбургском музее есть расписка Варвары Яковлевой о том, что она добровольно остается с царской семьей, подобную расписку должны были подписать и остальные, в том числе и Трупп. Даже во время расстрела Иван Харитонов и Алексей Трупп не забыли о своем положении. Из воспоминаний М. А. Медведева: «Когда все вошли в нижнюю комнату… то оказалось, что комната очень маленькая. Юровский с Никулиным принесли три стула… На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери. Младшая Анастасия почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай II, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки». Дальше произошло то, что всем теперь хорошо известно. * * * Русская Православная Церковь Заграницей совершила соборное прославление «новомучеников Российских от безбожников избиенных» на Архиерейском Соборе 1 ноября 1981 г. В большом списке есть и «Трупп Алоизий (Алексей) Егорович – камер-лакей (камердинер) последнего российского императора». Вопреки распространенному заблуждению, иерархи зарубежной Церкви знали, что Трупп был католиком, и специально рассматривали вопрос о прославлении инославных по крещению новомучеников. Решено было, что они равны древним мученикам, вошедшим в общение с Церковью через «крещение кровью», на основании прецедентов канонизации жертв гонений на христиан, не принявших крещение (например, язычник Аглаий, присоединявшихся к Сорока Севастийским мученикам во время казни). Также была прославлена лютеранка гофлектрисса Е.А. Шнейдер, учительница русского языка императрицы Александры Фёдоровны, убитая большевиками 4 сентября 1918 года в Перми). Русская православная церковь Московского патриархата, канонизируя в 2000 году царскую семью, не упомянула в своем решении слуг, в том числе Алоизия Труппа. После подписания 17 мая 2007 г. «Акта о каноническом общении Русской Православной Церкви Заграницей с Русской Православной Церковью Московского Патриархата» для согласования поименных списков новомучеников была создана двусторонняя комиссия. Данная проблема по сей день находится в состоянии разрешения. В Латвии, неподалеку от деревни Калнагалс есть небольшое кладбище под названием «Криевбирзе» (Русская роща). На нем похоронены представители нескольких поколений семьи Трупп. Алоиз прожил большую часть своей жизни и погиб далеко от родины. Он лежит в общей могиле с теми, кому служил. У слов Христа может быть и очень простой, не аллегорический смысл: «хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф.25:21). отсюда Тэги: история, латвия, латгалия, романовы, церковь Императрица Елизавета Алексеевна - таинственная NN Пушкина?2017-03-08 20:27:51+ развернуть текст сохранённая копия Мари Элизабет Луиза Виже-Лебрён. Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны На лире скромной, благородной Земных богов я не хвалил И силе в гордости свободной Кадилом лести не кадил. Свободу лишь учася славить, Стихами жертвуя лишь ей, Я не рожден царей забавить Стыдливой музою моей. Но, признаюсь, под Геликоном, Где Кастилийский ток шумел, Я, вдохновенный Аполлоном, Елисавету втайне пел. Небесного земной свидетель, Воспламененною душой Я пел на троне добродетель С ее приветною красой. Любовь и тайная свобода Внушали сердцу гимн простой, И неподкупный голос мой Был эхо русского народа. А.С. Пушкин, <июль — ноябрь 1818> В советских изданиях это стихотворение озаглавлено «К Н.Я. Плюсковой». На самом деле оно называлось «Ответ на вызов написать стихи в честь Ея императорского Величества Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны». Эти два названия в совокупности отчасти объясняют историю создания произведения. Наталья Яковлевна Плюскова была фрейлиной императрицы, и вызов исходил от нее. Императрица Елизавета Алексеевна. Неизвестный художник, после 1806-1808 гг. Она была начитанной дамой, знала многих литераторов лично. Вероятно, она рекомендовала своей госпоже прочитать те или иные произведения, в том числе и ходившие в рукописях. Возможно, в кругу литераторов зашел разговор о «нетипичной» императрице: о ее разнообразных интересах и талантах, ее сострадательном сердце, непоказной благотворительности. В стихах Пушкина содержался, так сказать, и общественный вызов: Елизавета Алексеевна в эти годы была, как говорили, «забытой императрицей» – царственный супруг к ней охладел, двором заправляла свекровь, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Проницательный французский дипломат писал о Елизавете: «Царствующая императрица живет в полном уединении. Она много занимается умными вещами, она много читает, много рассуждает о наших великих писателях, мало говорит…» Русский дипломат добавлял: «Она – жертва политики: у нее нет славы и популярности в общественной жизни и счастья в личной». Казалось, и этих поводов Пушкину было достаточно, чтобы ответить на вызов – вызовом. Но были и другие тайные мотивы, зашифрованные в строке «Любовь и тайная свобода…» О какой любви писал поэт? Какую свободу он имел в виду? Поцелуй по ошибке В день открытия Царскосельского лицея 19 октябоя 1811 года торжество посетила императорская чета. Саша Пушкин впервые увидел свой идеал. Елизавета Алексеевна покорила всех – от лицеистов до профессоров. Однако в ее глазах была заметна затаенная печаль, и держалась она несколько отстраненно от супруга и свиты. Во время обеда императрица запросто подошла к лицеисту Корнилову, тот хотел было встать, но Елизавета удержала его легким прикосновением и спросила: – Карош суп? Мальчик так смутился, что ответил невпопад: – Oui, monsieur! Все рассмеялись. Корнилова потом долго дразнили «monsieur». После той осени Елизавета посетила лицей ещё несколько раз. Лицеисты вспоминали, что встречи с императрицей носили больше неформальный характер. С тех пор долгое время в лицее отмечались день рождения Елизаветы Алексеевны и её именины. В эти дни занятия отменялись, а лицеисты писали в честь императрицы стихи, ставили спектакли, устраивали торжества. Примечательно, что скромная женщина ни разу не присутствовала при празднованиях. Не будем забывать, что лицей располагался во флигеле Большого Царскосельского дворца, где летом часто проживала императорская семья. Некоторые исследователи жизни Пушкина рассказывают, что в хорошую погоду лицеисты нередко сбегали ночами из своих комнат и гуляли по огромным царскосельским садам. Известно также, что тёплыми ночами Елизавета Алексеевна любила в обществе двух-трёх фрейлин купаться обнажённой в царскосельских прудах. Отсюда появилась версия, что однажды ночью юный четырнадцатилетний Пушкин подсмотрел купание императрицы и был поражён открывшимся ему зрелищем в самое сердце и на всю жизнь. Однажды в темном переходе арки, соединявшей лицейи императорский дворец, Пушкин услышал шорох платья и легкие шаги, появилась женская фигура. Он бросился к ней, но… обознался. Уже на другой день немолодая фрейлина княжна Волконская пожаловалась государю, а тот выговорил директору лицея Е.А. Энгельгардту: «Что ж это будет? Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки… но теперь уже не дают проходу фрейлинам жены моей!» Возможно, муж догадался, что поцелуй предназначался вовсе не фрейлине… И вот в юношеских стихах Пушкина появился возвышенный образ, который нельзя соотнести ни с одной из возлюбленных поэта. Особенно часто такие строки встречаются в стихах 1816 года, когда венценосные супруги жили в Царском Селе: «Одну тебя в неверном вижу сне…»; «Везде со мною образ твой, / Везде со мною призрак милый…». Это никак не почтенная Е.А. Карамзина и не смуглянка Бакунина, которыми Пушкин увлекался в эту пору. Наконец через год Пушкин признался близкому другу в любви к недосягаемому божеству: Я знал любовь, но я не знал надежды, Страдал один, в безмолвии любил. И еще через год наконец назвал ее по имени: «Елисавету втайне пел…» Пушкин был невоздержан на язык. Он часто и много говорил о своих серьезных романах, легких увлечениях и амурных похождениях. Но только не об этой «утаенной любви». В известном «донжуанском списке», составленном самим Пушкиным, лишь одно имя зашифровано литерами NN. Хронологически оно приходится как раз на царскосельский период. Елизавета Алексеевна была единственной, чье имя поэт не мог открыть даже намеком. По крайней мере, при жизни императрицы. Да и не хотел поминать ее имя всуе, тем более в легкомысленном списке, в ряду прочих женщин. Единственный мужчина в семье Ко времени создания «Ответа на вызов…» в России уже сложилась оппозиция существующей власти, действовал «Союз спасения», затем образовался «Союз благоденствия» – предвестники тайных обществ, подготовивших восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Когда-то сам будущий император Александр I был в оппозиции к своему отцу. Великий князь Александр с близкими друзьями мечтал о конституционной монархии, освобождении крестьян, но это была лишь игра в заговорщиков; при дворе кружок великого князя Александра в шутку прозвали «якобинской шайкой». В начале царствования Александра I встречи молодых реформаторов стали регулярными, теперь их кружок назывался Негласным комитетом. Однако реформы были робкими, а результаты весьма скромными. Постепенно Александр все более отдалялся от государственных дел; реформатору Сперанскому он предпочел «эффективного менеджера» Аракчеева. Царь много разъезжал по стране и заграницам и, по меткому замечанию современника, правил Россией «с почтовой коляски». Наконец нежелание царя проводить реформы стало очевидным, и тогда сформировалось движение, оппозиционное к бывшему оппозиционеру. Всех «несогласных» той поры именуют декабристами. На самом деле далеко не все просвещенные и свободолюбивые люди входили в названные тайные союзы, и уж совсем немногие ратовали за уничтожение монарха и монархии. Существовало много более умеренных просветительских «вольных обществ», таких, как «Зеленая лампа», которую посещал и Пушкин. Наконец, идеалы просвещения и свободы проповедовали в многочисленных масонских ложах. Одна из лож была основана с разрешения государя и названа в честь молодой императрицы «Елизавета к добродетели». «Елизаветинские масоны» носили звезду с вензелем императрицы, ложа славилась щедрой благотворительностью. В творческой среде сложился своего рода культ почитания Елизаветы Алексеевны. Князь Вяземский писал, что она «единственный человек в семье», – так обычно переводят эту фразу с французского. А можно перевести le seul homme de la famille как «единственный мужчина в семье». Это будет вернее, исходя из стилистики текста, изобилующего остротами, да и по существу: внешне хрупкая прелестная женщина обладала завидным мужеством, которое позволяло ей выживать в непростых обстоятельствах, да еще поддерживать мужа, а он частенько в этом нуждался. Сокрытые до поры силы и возможности Елизаветы усматривали в ней и люди научного склада. Незадолго до нашествия Наполеона известный ученый Паррот, хорошо знавший семью императора, прислал Александру I секретную записку: он предлагал, в случае отъезда императора в армию, провозгласить Елизавету Алексеевну регентшей. «У нее высокий дух, верное видение вещей», – писал ученый. Александр I не последовал совету Паррота. Но императрица и без того много сделала во время Отечественной войны для раненых, сирот и обездоленных. Она следовала за императором в заграничном походе 1813 года, буквально в арьергарде наступающей русской армии. Знаменитая французская писательница мадам де Сталь, ознакомившись с благотворительной деятельностью Елизаветы Алексеевны, назвала ее «ангелом-хранителем России». В 1820 году, когда тучи сгустились над головой Пушкина, к императрице обратился Карамзин с просьбой заступиться за опального поэта. Вероятно, благодаря ее участию Пушкин отправился не в Сибирь, а в южную ссылку. Тогда же состоялось тайное собрание «Союза благоденствия» на квартире Федора Глинки, полковника генерального штаба и поэта. У Глинки обсуждался главный вопрос: быть России республикой или оставаться монархией? Все решительно выступали за республику, и только Глинка стоял за монархию, но при условии, что на трон будет возведена Елизавета Алексеевна. Свою позицию он обосновывал тем, что императрица умна, образованна, в ее окружении есть толковые люди, например ее секретарь Лонгинов, получивший образование в Британии. Простой народ привык к заздравным молитвам в честь Елизаветы, а люди сведущие смотрели на нее, как «на страдательное лицо из всей царской фамилии, всегда брали в ней особенное участие, и поэтому, смело можно сказать, все сердца на ее стороне». Вдобавок России не привыкать к женскому правлению, почти весь прошлый век правили императрицы. К тому же у Елизаветы нет наследников, это дает в будущем возможность мирного перехода к республиканскому правлению. Глинку не поддержали, но он не отступился и стал активным членом «Общества Елизаветы», в которое входил секретарь императрицы Лонгинов. Позднее к мнению Глинки присоединился декабрист барон Владимир Штейнгель. Незадолго до восстания он убеждал руководителей, «что в России республика невозможна, и революция с этим намерением будет гибельна… Если же непременно хотят перемены порядка, то лучше признать царствующею императрицей Елизавету Алексеевну…». Утром накануне восстания он принес подготовленный им манифест, который оканчивался такими словами: «…нам осталась мать в Елизавете. Виват – Елизавета Вторая и Отечество!» Штейнгеля на этот раз поддержали Сергей Трубецкой и Гавриил Батеньков, но переубедить остальных они не смогли… В общем, с именем Елизаветы Алексеевны связывали надежды на либеральные перемены. Так думал и Пушкин, когда писал о «тайной свободе». И все они ошибались. Императрица всегда и во всем поддерживала мужа, даже в таких жестоких экспериментах, как создание военных поселений. Правда, она была либеральнее в своих литературных оценках, милосерднее к простым людям. Но ее страшила сама возможность революции или дворцового переворота. Память об ужасных обстоятельствах свержения Павла I пугала императрицу всю жизнь. Была ли она столь же верна императору в семейной жизни? Измена за измену Брак Александра и принцессы Баденской, в православном крещении Елизаветы, устроила бабка, Екатерина II. Жениху было тогда шестнадцать лет, невесте всего четырнадцать. Даже по тем временам этот брак считался слишком ранним. А проще говоря, они были почти детьми, но столь прелестными, что их тотчас окрестили Амур и Психея. Старик Державин откликнулся на помолвку стихами в стиле рококо: Амуру вздумалось Псишею Резвяся поимать, Опутаться цветами с нею И узел завязать. Прекрасна пленница краснеет И рвется от него; А он как будто бы робеет От случая сего. Между женихом и невестой вспыхнула влюбленность со всеми неизменными приметами: замиранием сердец, трогательными записочками, первым неумелым поцелуем… Искушенная в делах любви бабушка решила подготовить жениха и направила к нему опытнейшую свою фрейлину. 28 сентября 1793 года Александр и Елизавета стали супругами. То ли урок пошел не впрок, то ли молодые действительно не были готовы к физической близости, но их интимная жизнь, мягко говоря, не заладилась. Только пять лет спустя у них родилась дочь, но прожила меньше года. Вероятно, после этого муж окончательно охладел к супруге. Но они все-таки любили друг друга, каждый по-своему. Александр – с чувством явного превосходства и, конечно, со свойственной ему тягой к актерству. Она – с обожанием и готовностью все принять и все простить. Молодых сплачивало и сложное положение при дворе. Им приходилось лавировать между Екатериной и родителями Александра – великим князем Павлом Петровичем и его супругой Марией Федоровной. Во время царствования Павла I ситуация стала еще напряженней… Но вот Александр сам вступил на престол и произнес двусмысленную фразу: «Все будет как при бабушке!» Многие поняли это как поощрение распущенности. Доходило до полной дикости: брат царя, великий князь Константин, решил отомстить своей неприступной возлюбленной самым мерзким образом. Он обманом заманил ее в свою резиденцию и изнасиловал. Затем беспомощностью дамы воспользовались его адъютанты, камердинер и лакеи. Бедная женщина умерла. Дело было замято, император объявил, что цесаревич Константин никакого касательства к оному инциденту не имел. Может, кого-то вердикт императора убедил, но только не жену Константина великую княгиню Анну Федоровну: она уехала за границу и больше не вернулась. Александр I тоже пустился во все тяжкие. За короткое время император удостоил своим вниманием графиню Бобринскую и нескольких французских актрис. Он уже пресытился неискушенностью жены и теперь отдавал предпочтение дамам более опытным. Вскоре император увлекся красавицей Марией Нарышкиной. Ее супруг получил сразу две должности: официальную – обер-егермейстера, и неофициальную – «снисходительного мужа». Говорили, что при назначении начальника охотничьего хозяйства Александр I шепнул любовнице: «Я наставил ему рога, поэтому поручаю ему своих оленей». Эта многолетняя связь была у всех на виду, о ней доносили иностранные дипломаты. Нарышкина, дама, что называется, без комплексов, даже сообщила Елизавете Алексеевне о своей беременности, когда еще признаки были незаметны. Александр I, конечно, нашел себе оправдание: «…так как союз наш заключен в силу внешних соображений, без нашего взаимного участия, то мы соединены лишь в глазах людей, но перед Богом оба свободны». Елизавете Алексеевне было всего двадцать три года, но она почувствовала себя немолодой, одинокой и усталой женщиной. Так продолжалось до тех пор, пока в начале 1803 года она не встретилась взглядом с молодым кавалергардом, дежурившим в тот день в охране дворца. Его звали Алексей Охотников, он был из семьи богатых воронежских помещиков. В 1801 году он поступил в Кавалергардский полк, через год был произведен в поручики. Позднее получил должность казначея полка и чин штаб-ротмистра. Охотников часто появлялся в светских гостиных, на балах и приемах. Как и многие его товарищи, он иногда нес караульную службу во дворце. Алексея начали узнавать в высшем свете, его запомнил император. Внимание императрицы перевернуло всю жизнь Охотникова. Теперь во всякую свободную минуту он мчался туда, где мог хотя бы мимолетно увидеть Елизавету Алексеевну. Когда она ехала на прогулку в коляске, он как будто случайно несколько раз попадался ей навстречу. Если гуляла в парке, то вдруг обнаруживала вырезанные на стволе дерева слова: «Я был здесь, чтобы видеть вас». Иногда Елизавета Алексеевна бешено ревновала. Однажды на балу Охотников оживленно беседовал с красавицей Натальей Загряжской, будущей тещей Пушкина, а бедная Елизавета Алексеевна украдкой кусала губы. Императрица кратко описывала свои встречи с Охотниковым в дневнике: «После обеда я случайно глянула из окна диванной комнаты на набережную, когда он проезжал, он не мог меня видеть, я заметила только его плюмаж и узнала коляску… Но это мгновение произвело во мне извержение вулкана, и часа два потом кипящая лава заливала мое сердце…» Летом Елизавета Алексеевна решила избавиться от пагубной страсти, запретила себе не только смотреть, но и думать об Охотникове. Но, промучившись полтора месяца, сдалась: «Прелестен (подчеркнуто в дневнике), прощай борьба, продолжавшаяся 6 недель, один этот миг сделал напрасными все мои страдания». Этот роман взглядов, тайных знаков и затаенных вздохов продолжался почти два года. В дневнике императрица называла его Vosdu – может быть, оттого, что он был живительным воздухом, которым она не могла надышаться. Кавалергарда век недолог В 1805 году русская армия во главе с императором выступила в заграничный поход, в том числе кавалергардский полк. Но Охотников остался в столице – его назначили интендантом, он закупал для полка провиант и амуницию и только иногда ездил в действующую армию. Вероятно, это назначение объясняется еще и тем, что Алексей страдал «грудной болезнью» – чахоткой. Елизавета Алексеевна знала об этом, всегда с грустью отмечала в дневнике, когда он плохо выглядит, и ликовала, когда он имел здоровый вид. Это придавало их отношениям оттенок обреченности. С той поры между влюбленными началась регулярная переписка, а затем и тайные свидания. Чаще всего летом, когда императрица жила во дворце на Каменном острове или в Таврическом. Ночью Охотников забирался в окно императрицы, они проводили вместе несколько упоительных часов, а под утро любовник спускался вниз. Только примятые цветы под окнами любимой могли бы выдать его. Когда свидания были невозможны, они засыпали друг друга нежными письмами. В них Алексей называл возлюбленную «мой Бог, моя Элиза», «моя маленькая женушка»… Удивительно, что роман императрицы так долго оставался секретом. Об этом знали только две фрейлины и сестра Елизаветы, принцесса Амалия. Но случилось то, что должно было случиться: в 1806 году императрица понесла. Когда признаки беременности стали очевидными, тайна открылась императору, его сестре, брату и матери – они-то знали, что Александр I давно забыл дорогу в спальню жены. Но дальше этого круга молва не пошла. Трагическая развязка наступила незадолго до родов. Вечером 4 октября Охотников вышел из театра. К нему приблизился неизвестный, нанес удар кинжалом и тотчас смешался с толпой. Раненого в карете привезли домой, уложили на постель. Скоро явился доктор, осмотрел рану, сделал перевязку. Рана показалась ему неопасной, но врач ошибся. Возможно, и хроническая болезнь подтачивала силы раненого. История не получила широкой огласки, ходили слухи, что Охотников был ранен на дуэли. Цесаревич Константин Павлович приказал не возбуждать следствия по этому делу. А штабс-ротмистру предложили подать в отставку. Есть свидетельство, что Елизавета Алексеевна посетила раненого возлюбленного: «Они оба заплакали, обрывочные слова сквозь рыдания были свидетельствами их общей муки. В последнем усилии молодой человек схватил ее руку и покрыл жгучими поцелуями, в то время как Елизавета, склонившись над ним в порыве глубокого отчаяния, видела лишь милые черты, искаженные страданием…» Через месяц после ранения Алексей Охотников стал отцом – Елизавета Алексеевна родила девочку, нареченную также Елизаветой. А еще через три месяца Охотников умер. Скоро над его могилой на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры появилось скульптурное надгробие: под сломленным деревом плачет женщина, ее лицо прикрыто покрывалом… Александр I признал родившуюся девочку своей дочерью. Никто не слышал, какая гроза бушевала тогда в царской семье. Елизавета Алексеевна всю свою любовь перенесла на Лизаньку. Но несчастья продолжали преследовать мать: девочка прожила чуть больше года. Императрица словно окаменела от горя. Кто же направил руку убийцы? Скорее всего, заказчиком преступления был цесаревич Константин Павлович. Так он вступился за честь брата-императора. Но были у него и другие мотивы. Елизавета Алексеевна никогда не скрывала своего презрительного отношения к грубому и жестокому деверю; она всегда защищала и поддерживала его несчастную жену Анну Федоровну. Злопамятный Константин давно мечтал свести с нею счеты. Императрица Елизавета Алексеевна. 1820-е Эрмитаж (фрагмент) Прощание с NN Шли годы. Царственные супруги сохраняли дружеские, часто доверительные отношения. Елизавета Алексеевна по-прежнему была опорой для государя. А ему было от чего горевать: его реформаторская деятельность не состоялась, а реализованные прожекты рухнули, военные поселения бунтовали, восстал его любимый Семеновский полк, доносили о тайных обществах и зреющих заговорах. Это было тяжелое прозрение для государя – Россия его не любит! Когда Александр I болел, Елизавета Алексеевна не отходила от его постели. Самым тяжелым ударом для них обоих стала смерть от чахотки дочери Софьи, рожденной от Нарышкиной. Императрица и сама привязалась к Сонечке, это была и ее утрата. Совместное горе, как в былые времена, сплотило супругов. «Я наказан за мои грехи», – признался Александр. А Елизавета в эти дни писала: «Стоит мне полюбить кого-нибудь, как Бог отнимает его у меня». Неизвестный художник первой четверти XIX века. Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны. Копия с портрета Дж. Доу. Елизавета Алексеевна всегда болела как-то тихо, незаметно, словно не желая беспокоить окружающих. К 1825 году ее состояние всерьез встревожило врачей, они опасались, что осень и зиму в столице она не перенесет. Надо было везти больную на юг, в Италию или во Францию. Александр неожиданно выбрал захолустный Таганрог на берегу Азовского моря. В конце сентября семья обосновалась на этом, с позволения сказать, курорте. Здоровье императрицы укрепилось. Она была счастлива оттого, что почти всегда была с мужем. «Все свитские, радуясь такой семейной жизни государя с императрицей, называли их между собою молодыми супругами», – вспоминал очевидец. Но и эта скромная радость длилась чуть больше месяца. Во время поездки в Крым император подхватил лихорадку и через двадцать дней умер. «Я не понимаю себя, не понимаю своей судьбы, – писала Елизавета Алексеевна, – мне ничего не нужно, ничто меня не интересует, у меня нет никаких желаний». Она устала жить. На обратном пути, в уездном городе Белёве Тульской губернии Елизавета Алексеевна тихо скончалась во сне. Она завещала передать свои дневники историку Карамзину, с которым у нее были доверительные отношения. Она не хотела, чтобы ее любовь навсегда канула в Лету. Но Карамзин только что умер, и все бумаги доставили новому императору Николаю I. В спальне покойной императрицы обнаружили письма Охотникова, его портрет и прядь его волос. Царь сжег все бумаги, но перед этим дал прочитать письма Охотникова жене, императрице Александре Федоровне. Она, в свою очередь, выписала отрывки в свой дневник. Благодаря этим выпискам, воспоминаниям современников, посвященных в тайну, и двум чудом сохранившимся фрагментам дневников самой Елизаветы Алексеевны была восстановлена эта романтическая и печальная история… …В 1829 году Пушкин ехал на Кавказ. Он сделал большой крюк, чтобы заехать в Белёв. Там поэт посетил дом купцов Дорофеевых, где скончалась Елизавета Алексеевна, и долго стоял над склепом, в котором покоилась часть ее останков. Может быть, тогда родились строки, опубликованные год спустя: Ее чела я помню покрывало И очи светлые, как небеса... Меня смущала строгая краса Ее чела, спокойных уст и взоров, И полные святыни словеса. Так Пушкин простился с загадочной NN, не узнав ее главной тайны. http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3473 http://www.informaxinc.ru/lib/100/100-velikih-istoriy-lyubvi/#t59 Тэги: история, культура, литература, любовь, поэзия, пушкин, романовы, стихи Алмазом по стеклу. Автограф Императрицы Александры Федоровны в Эрмитаже2017-03-08 14:48:44+ развернуть текст сохранённая копия В Зимнем Дворце, если внимательно приглядеться к окнам, то можно различить, что небольшая часть стекол в оконных рамах имеют розоватый оттенок, слегка мутноваты и имеют царапины. Этим стеклам более 100 лет. Они пережили революцию и блокаду. Раньше, когда таких стекол было больше, на некоторых из них можно было прочитать надписи, процарапанные фрейлинами, дежурными офицерами и самими владельцами дворца. До наших дней сохранилась только одна, оставленная последней императрицей. На стекле процарапана надпись на английском "Ники 1902 г. Смотрит на гусар 17 марта" Ники — Николай II. Николаю 33 года, Александре 29 лет, женаты 6 лет, к этому времени имеют 4-х дочерей. Любящая и дружная семья. Надпись была сделана на одном из окон в кабинете императрицы. Николай Александрович и Александра Федоровна въехали в только что отремонтированные комнаты в конце 1895 года. Семья Александра III в Зимнем дворце не проживала, предпочли Аничков дворец. После смерти Александра Александровича его сын и невестка решили обосноваться в Зимнем. В качестве апартаментов были выбрана анфилада комнат 2 этажа, которые расположены от Малахитовой гостиной до Библиотеки Николая II. Бывший кабинете последней императрицы (зал 185), сейчас занимает экспозиция, которая называется "зал Гамбса". Да-да того самого, в стул от гарнитура которого спрятала свои бриллианты теща Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Надпись сделана достаточно высоко на стекле углового окна, которое смотрит на Неву . Александра Федоровна была дама рослая, но создается впечатление, что ей пришлось стоять как минимум на подоконнике. Вот это окно. Увидеть надпись сейчас вряд ли удастся подход к окну предусмотрительно затруднен и на окне штора. Фото кабинета императрицы в Зимнем дворце: В достоверности, что это тот самый кабинет можно убедиться по портрету, который висел над письменным столом. Это портрет императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I, написанный художницей М.-Л.Э. Виже-Лебрен. В этой комнате в начале 19 века размещался кабинет императрицы Елизаветы Алексеевны и в этом же помещении размещался кабинет еще одной Александры Федоровны - жены императора Николая I, но выбор пал на портрет ее предшественницы. Дизайном интерьера занималась сестра последней русской Императрицы - велю кн. Елизавета Федоровна. Вот еще одна фотография кабинета, после октябрьского штурма: На фото в центре тот же портрет Елизаветы Алексеевны, только снятый со стены и прислонен к бюро. На фотографии лучше видна обстановка кабинета в стиле "уютная теснота". Все стерло время, оставив нам, непонятную для чужих и значимую для тех двоих любящих, фразу вырезанную алмазом на стекле – "Ники смотрит на гусар". отсюда Благодарю за наводку otets_gennadiy Тэги: история, романовы, эрмитаж Тихоокеанская монархия2017-02-09 15:00:53... планирует восстановить империю Романовых на тихоокеанских островах ... + развернуть текст сохранённая копия Вчера в Гардиане вышла статья "Русский миллионер планирует восстановить империю Романовых на тихоокеанских островах". https://www.theguardian.com/world/2017/feb/07/russian-millionaire-plans-re-establish-romanov-empire-pacific-islands Слева: уральский бизнесмен Антон Баков, справа - премьер-министр Кирибати Эмиль Шульц. Баков планирует купить у Кирибати (http://www.tema.ru/travel/kiribati/) три необитаемых острова, вложить туда пару сотен миллионов долларов (так как там нет вообще нихуяшеньки), а потом продавать задорого кусочки островов другим миллионерам-лошкам, чтобы те могли основывать свои нано-монархии для увеличения своих фемто-пенисов. Чуть подробнее по-русски: http://66.ru/news/columnists/194377/ Баков собирается зарабатывать на эко-отелях и рыбозаводах (гыгы). Обнаружено место, где Поклонская сможет провести вторую половину своей жизни. Тэги: империя, кирибати, миллион, поклонская, романовы, страна, фото
Главная / Главные темы / Тэг «романовым»
|
Категория «Артисты»
Взлеты Топ 5
Падения Топ 5
Популярные за сутки
300ye 500ye all believable blog bts cake cardboard charm coat cosmetic currency disclaimer energy finance furniture house imperial important love lucky made money mood myfxbook poetry potatoes publish rules salad seo size trance video vumbilding wardrobe weal zulutrade агрегаторы блог блоги богатство браузерные валюта видео вумбилдинг выводом гаджеты главная денег деньги звёзды игр. игры императорский календарь картинка картон картошка клиентские косметика летящий любить любовь магия мебель мир настроение невероятный новость обзор онлайн партнерские партнерских пирожный программ программы публикация размер реальных рубрика рука сайт салат своми событий стих страница талисман тонкий удача фен феншуй финансы форекс цитата шкаф шуба шуй энергия юмор 2009 |
Загрузка...
Copyright © 2007–2024 BlogRider.Ru | Главная | Новости | О проекте | Личный кабинет | Помощь | Контакты |
|