Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования Кухонные "стратеги", искренне считающие массированный ядерный удар универсальным средством решения любой внешнеполитической проблемы (даже максимально жесткой, на грани военной конфронтации), крайне недовольны умеренной позицией российского руководства в турецком кризисе. Впрочем, они и прямое вовлечение Вооруженных сил России в сирийский конфликт считают недостаточным. И действия Москвы на украинском направлении их не устраивают.
Но никто почему-то не задается одним простым вопросом. Как вообще случилось, что Россия в один прекрасный день начала не просто активно противостоять мировому гегемону в глобальной игре, но переигрывать его по всем статьям?
Почему сейчас Ведь к концу 90-х годов это было государство, в экономическом и финансовом отношении находящееся на уровне стран третьего мира. Внутри страны назревал антиолигархический бунт. Она вела бесконечную и бесперспективную войну в Чечне, уже начинавшую перехлестывать в Дагестан. Наконец, безопасность страны обеспечивалась только ядерным арсеналом (поскольку для проведения сколько-нибудь серьезной операции даже на собственных границах армия не имела ни обученного личного состава, ни соответствовавшей современным нормам техники, флот не плавал, а авиация не летала).
Нет, конечно, каждый может рассказать, как постепенно восстанавливалась промышленность, в том числе ВПК, как на основе роста уровня жизни стабилизировалась обстановка внутри страны, как модернизировалась армия.
Но ведь ключевой вопрос не в том, кто больше сделал для восстановления ВС РФ: Шойгу, Сердюков или Генштаб. И не в том, кто лучший экономист: Глазьев или Кудрин, и можно ли было еще больше средств пустить на социалку.
Главный неизвестный фактор в этой задаче — время. Откуда оно взялось, а конкретнее: почему США дали России время на подготовку к отпору, на наращивание экономических и военных мускулов, на аннигиляцию заботливо выращенного Госдепом проамериканского лобби в политике и СМИ?
Почему открытая конфронтация, в которой мы сейчас откровенно переигрываем Вашингтон, не началась раньше лет на десять-пятнадцать, когда шансов устоять под санкциями у России не было? Ведь в реальности США уже в конце девяностых — начале нулевых взяли курс на насаждение марионеточных режимов на всем постсоветском пространстве, включая Москву, которой отводилась роль лишь одной из нескольких столиц дезинтегрированной России.
Здоровый консерватизм дипкорпуса Предпосылки сегодняшних военных и политических успехов десятилетиями создавались на невидимом (дипломатическом) фронте.
Надо сказать, что МИД первым из центральных ведомств оправился от административной вакханалии, вызванной развалом начала 90-х. Уже в 1996 году пост министра иностранных дел занял Евгений Максимович Примаков, который, вместе с правительственным самолетом, развернутым над Атлантикой в момент начала агрессии США против Югославии, развернул и всю российскую внешнюю политику, больше никогда не возвращавшуюся в американский фарватер.
Через два с половиной года он рекомендовал в качестве своего преемника Игоря Сергеевича Иванова, медленно (почти незаметно), но верно продолжавшего укреплять самостоятельность российской дипломатии. Последнего, в свою очередь, в 2004 году сменил действующий министр Сергей Викторович Лавров, при котором российское дипломатическое ведомство накопило достаточно ресурсов для постепенного перехода от позиционной обороны ко все более решительному наступлению.
Из трех перечисленных министров звезду Героя России получил только Иванов, но, уверен, что его и предшественник, и преемник (по результатам сделанного) не менее достойны этой награды.
Впрочем, успешности работы министров и быстрому восстановлению работы МИД способствовала традиционная кастовая замкнутость и здоровый консерватизм дипломатического корпуса. Та самая внешняя неспешность и приверженность традициям, за которые дипломатов часто ругают. Козыревщина в МИДе не прижилась, так как не нашла питательной среды.
Этап внутренней консолидации Но вернемся в 1996 год. Россия находится на дне экономической пропасти, а впереди еще дефолт 1998 года. США начинают явно пренебрегать международным правом, подменяя собственным произволом международные структуры. НАТО и ЕС готовятся двинуться к российским границам.
Ответить нечем. Россия (как раньше СССР) способна за двадцать минут уничтожить любого агрессора, но с ней никто не собирается воевать. Любое отклонение в сторону от начертанной Вашингтоном "генеральной линии", любая попытка проведения самостоятельной внешней политики влекут за собой экономическое удушение и как следствие внутриполитическую дестабилизацию — страна в этот период жизненно зависима от западных кредитов.
Ситуация осложняется тем, что до 1999 года власть полностью находится в руках компрадорской, ориентированной на США элиты (вроде нынешней украинской), а до 2004-2005 годов компрадоры еще ведут упорную борьбу за власть с патриотической бюрократией путинского призыва. Последним арьергардным боем, который дали уже агонизирующие компрадоры, была попытка Болотной революции в 2011 году. А если бы они выступили в 2000, когда обладали подавляющим превосходством?
Российской власти требовалось время для внутренней консолидации, восстановления экономической и финансовой систем, обеспечения и укрепления их самодостаточности и независимости от Запада, воссоздания боеспособных, современных вооруженных сил. Наконец, России требовались союзники.
Перед дипломатами стояла практически невыполнимая задача. Необходимо было, не уступая в принципиальных вопросах, консолидируя вокруг России постсоветское пространство, устанавливая союзные связи с оппонирующими США правительствами и, по возможности, поддерживая их, одновременно создавать у Вашингтона иллюзию слабости Москвы и ее готовности к стратегическим уступкам.
Иллюзия слабости России О том, насколько хорошо была выполнена эта задача, свидетельствуют до сих пор бытующие в среде западных аналитиков и проамериканских российских "оппозиционеров" мифы. Например, о том, что если Россия выступает против какой-то очередной авантюры Запада, она "блефует, чтобы сохранить лицо", что российские элиты "полностью зависимы от Запада, поскольку там их деньги", что "Россия сдает союзников".
Впрочем, мифы о "ржавых ракетах, которые не летают", "голодных солдатах, строящих генеральские дачи" и о "порванной в клочья экономике" уже практически развеяны. В них теперь верят лишь маргиналы, не столько даже не способные, сколько смертельно боящиеся объективно оценить действительность.
Именно эта иллюзия слабости и уступчивости, погрузившая Запад в благодушную уверенность решенности российского вопроса, заставившая его не торопиться с прямой политической и экономической атакой на Москву, и обеспечила российскому руководству главный ресурс — время, необходимое на проведение преобразований.
Конечно, времени никогда не бывает много, и мы бы предпочли отложить прямую конфронтацию с США, начавшуюся в 2012-2013 годах, еще лет на три-пять, а то и обойтись вовсе без нее, но дипломатия и так выиграла для страны двенадцать-пятнадцать лет — огромный срок в нынешнем калейдоскопически меняющемся мире.
Российская дипломатия на Украине В связи с ограниченностью места приведу лишь один пример, зато наиболее яркий, с точки зрения актуальной политической ситуации.
Россию до сих пор принято ругать за то, что она недостаточно активно противостояла США на Украине, не смогла в противовес проамериканской создать пророссийскую "пятую колонну", работала с элитами, а не с народом и т.д. Давайте оценим ситуацию, исходя из реальных возможностей, а не из благих пожеланий.
При всех реверансах в адрес народа политику государства определяет элита. Украинская элита вся, во всех своих проявлениях, была (и осталась) антироссийской. Разница заключалась лишь в том, что идеологическая — националистическая (постепенно скатывающаяся в нацизм) элита была откровенно русофобской, а экономическая (компрадорская, олигархическая) элита была просто прозападной, но ничего не имела против выгодных для себя экономических связей с Россией.
Напомню, что это не кто-нибудь, а представители якобы пророссийской Партии регионов хвастались, что они не пустили в Донбасс российский бизнес. Это они же убеждали весь мир, что они лучшие "евроинтеграторы", чем националисты.
Это режим Януковича-Азарова довел дело до экономической конфронтации с Россией в 2013 году, требуя, чтобы, несмотря на подписание соглашения об ассоциации с ЕС, Москва не только сохранила, но и расширила льготный режим для украинской экономики. В конце концов, это Янукович и его соратники по Партии регионов, в период своей абсолютной власти (в 2010-2013 годах) материально, информационно и политически поддерживали нацистов, выводя их из маргинальной ниши в большую политику, чтобы получить удобного спарринг-партнера на президентских выборах 2015 года, одновременно всеми силами подавляя любую пророссийскую организационную и информационную активность (а о политической даже речь не шла).
Коммунистическая партия Украины, сохраняя пророссийскую риторику, никогда на власть не претендовала и на деле заняла нишу подыгрывавшей олигархам удобной лояльной оппозиции, канализировавшей протестные настроения в безопасное для любой (даже нынешней) власти русло.
В таких условиях, любая попытка России организовать работу с неправительственными организациями или создать мощный пул пророссийски ориентированных СМИ, была бы воспринята как посягательство на прерогативу украинской олигархии самостоятельно грабить страну и вызвало бы только дополнительный дрейф официальной Украины в сторону Запада, который Киев рассматривал в качестве противовеса России. США же, совершенно резонно, расценили бы это как переход России к открытой конфронтации, моментально активизировав как свои усилия по дестабилизации России изнутри, так и по поддержке прозападных элит на всем постсоветском пространстве.
Ни в 2000, ни в 2004-м году Россия не была готова к переводу противостояния в открытую фазу. Даже когда (помимо воли Москвы) это произошло в 2013 году, России понадобилось еще около двух лет для мобилизации ресурсов, чтобы осенью 2015 года жестко ответить в Сирии. Элита этой страны, в отличие от украинской, изначально (еще в 2011-2012 годах) отвергла любую возможность соглашательства с Западом.
Поэтому в течение двенадцати лет (от акции "Украина без Кучмы", являвшейся первой неудачной попыткой проамериканского переворота на Украине, до февраля 2013 года) российская дипломатия работала на две главные задачи.
Во-первых, это удержание ситуации на Украине в режиме неустойчивого равновесия, а во-вторых, убеждение украинской элиты в том, что именно с Запада исходит опасность ее благополучию, а переориентация на Россию является единственным средством стабилизации ситуации и сохранения как страны, так и позиций самой элиты.
Первая задача была выполнена, и даже перевыполнена. Перевести Украину из режима многовекторности в режим антироссийского тарана США смогли только к началу 2013 года, затратив непозволительно много времени, ресурсов и, в результате, получив раздираемый внутренними противоречиями режим, неспособный к самостоятельному (без постоянно растущей американской поддержки) существованию. Вместо использования ресурса Украины в своих интересах, США вынуждены продолжать тратить собственный ресурс для продления агонии разрушенной переворотом украинской государственности.
Вторая задача осталась невыполненной по объективной (не зависящей от российских усилий) причине. Украинская элита оказалась полностью неадекватной, неспособной мыслить стратегически, оценивать реальные риски и преимущества, живущей и действующей в плену двух мифов.
Первый — Запад в любом случае легко победит Россию и поделится с Украиной трофеями. Второй — для благополучного существования (за счет западного финансирования) не требуется никаких усилий, кроме занятия жесткой антироссийской позиции. Оказавшись в состоянии выбора: прийти к России и уцелеть или остаться с Западом и умереть, украинская элита выбрала смерть.
Однако даже из негативного выбора украинской элиты российская дипломатия смогла извлечь максимальную пользу. Отказавшись от тактики втягивания в конфронтацию с украинским режимом, навязав Киеву и Западу изматывающий переговорный процесс, на фоне вялотекущей гражданской войны, исключив из минского формата США и сделав акцент на противоречиях Вашингтона и ЕС, Россия смогла повесить Украину на баланс Запада.
В результате консолидированная поначалу позиция Вашингтона и Брюсселя рассыпалась. Рассчитывавшие на политико-дипломатический блицкриг европейские политики не были готовы к длительному противостоянию. Его просто не выдерживала экономика ЕС. В свою очередь, США не были готовы принимать Киев исключительно на свой баланс.
Сегодня, после полуторагодичных усилий, определяющая позицию ЕС "старая Европа" в лице Германии и Франции окончательно ушла с Украины и ищет способ протянуть Москве руку через головы проамериканских восточноевропейских лимитрофов (Польши и Прибалтики). Даже Варшава, бывший "главный адвокат" Киева в ЕС не скрываясь (пусть и полуофициально) намекает на возможность раздела Украины, полностью потеряв веру в способность киевских властей сохранить страну.
В украинском политическом и экспертном сообществе нарастает истерика по поводу "предательства Европы". Бывший первый губернатор Донецкой области (по версии нацистского режима) и олигарх Сергей Тарута заявляет, что стране осталось существовать месяцев восемь. Олигарх Дмитрий Фирташ (имевший репутацию украинского "делателя королей") и вовсе прогнозирует развал уже весной.
И всего этого, тихо и незаметно, без привлечения танковых колонн и стратегической авиации добилась российская дипломатия. Добилась в жестком противостоянии с целым блоком наиболее мощных в военном, экономическом и политическом отношении стран планеты, имея изначально значительно более слабую позицию и весьма своеобразных союзников, далеко не все из которых радовались и радуются росту российской мощи.
Прорыв на ближневосточном направлении Параллельно Россия смогла вернуться на Ближний Восток, сохранить и развить интеграционные проекты на постсоветском пространстве (Евразийский экономический союз), а вместе с Китаем развернуть евразийский интеграционный проект (Шанхайская организация сотрудничества) и начав в рамках БРИКС работу над глобальным интеграционным проектом.
К сожалению, формат статьи не позволяет подробно рассмотреть все стратегические операции российской дипломатии за почти двадцать лет (от Примакова до дня сегодняшнего). Полное изложение потребует многотомного исследования.
Но любой человек, который попытается честно ответить на вопрос, как смогла Россия за двадцать лет, без войн и потрясений, подняться из состояния разрушавшейся полуколонии до статуса признанного мирового лидера, должен будет признать заслуги сотен людей со Смоленской площади. Их деятельность не терпит суеты и публичности, без шума и пыли, крови и жертв приводя к результатам, сопоставимым с многолетними усилиями многомиллионных армий.
«РИА Новости» 
ertata
